Люциус и Лилит

Раэл Веран

Люциус и Лилит

Мифическая притча

Глава 1

«И взывал изгнанник с вершины скалы, и небо молчало. Но в тишине родилась тень, и в ней – любовь, что не знает прощения.»

Стоя на самом краю скалы, он пристально всматривался вдаль. Его окружали лишь ночь, ледяной холод и безмолвный, застывший под панцирем льда мир. Вокруг возвышалась бесконечная гряда каменных исполинов – горных вершин, тянущихся от горизонта до горизонта, чью тишину нарушал лишь дикий ветер, с яростью трепавший его длинные черные волосы. Над головой в темном небе тускло мерцали звезды, их свет постепенно угасал, становясь все более блеклым. Молодой месяц едва освещал его лицо – бледное, словно вырезанное из белого мрамора. Пронзительные черные глаза были устремлены к горизонту, где, казалось, бескрайняя цепь гор соприкасалась с небом, и в предрассветной тьме уже рождалась тонкая полоска света – едва заметный предвестник нового дня.

У самого подножья гор медленно плыли облака, создавая иллюзию, будто весь этот горный массив парит в воздухе, а его вершины тянутся к небу, словно зубы гигантского чудовища, готового пронзить небеса.

Много ночей подряд, в предрассветный час, он прилетал сюда и, опустившись на выступ утеса, устремленного в небо, как перст, ждал рассвета – надеясь увидеть ту, ради которой был готов вновь и вновь возвращаться. Их встреча длилась меньше человеческого вздоха, короче удара сердца – миг, равный вспышке молнии.

Она появлялась рядом, словно легкое дуновение ветра, будто тень, и ее ступни мягко касались земли.

– Люциус… Ты снова ждешь меня? – тихо спрашивала она, подходя к нему.

Ради этого краткого мгновения безмерного счастья он был готов ждать вечность, чтобы снова почувствовать тепло ее губ на своем плече, нежное прикосновение ее пальцев. Когда ее руки тихо скользили по его шее и спине, ложились ему на грудь, и она страстно прижималась к нему всем телом, мысли Люциуса уносились далеко – в бескрайний Космос, туда, где они могли бы быть свободны.

– Милый… – шептала она. – Ты где?

– Я здесь, – едва слышно отвечал он, боясь разрушить хрупкость этого мгновения.

– Я здесь, – повторял он. – Я рядом. Я ждал тебя…

Он оборачивался к ней, заключал в объятия, его губы осторожно касались ее чела.

– Не исчезай… – шептал он.

– Я не могу… – отвечала Лилит, склоняя голову ему на грудь. – Ты знаешь, что не могу… У нас есть только этот короткий миг…

После этих слов Лилит растворялась в воздухе, словно туман, и Люциус оставался один. Снова один. Изгой, отвергнутый и презираемый всеми, как и Лилит.

Мысли о Лилит прервал громкий звук тяжелых крыльев. Через мгновение осторожные шаги приблизились к Люциусу по каменистому утесу.

– Михаил, – произнес Люциус, не отрывая взгляда от горизонта. – Уверен, тебя послал Он.

Поравнявшись с Люциусом, Михаил встал рядом.

– Ты снова ждешь ее? – спросил Михаил, глядя на горизонт.

Люциус промолчал.

– Но ты прав, – продолжил Михаил, – Он действительно хочет говорить с тобой. Я здесь, чтобы попросить тебя прислушаться к голосу разума: вернуться и занять место, которое по праву тебе принадлежит, стать тем Люциусом, который без страха разит врагов Господа, и вновь воссиять во славу нашего Создателя.

Люциус оторвал взгляд от горизонта и посмотрел на Михаила.

– А ты? Ты, хочешь этого? – спросил он.

Михаил почувствовал нотки сомнения в голосе Люциуса. С того дня, как Бог проявил гнев к Люциусу, тот стал относиться к Михаилу с недоверием.

– Ты несправедлив ко мне, брат, – сказал Михаил.

– Но ты не ответил, – не сводя испытующего взгляда, повторил Люциус.

– Как ты можешь сомневаться в моей искренности? От тех времен, как был сотворен этот мир, мы поклялись сражаться, за нашего Господа, с его врагами, и все это время я был рядом с тобой. Разве это не лучшее доказательство моей дружбы и любви?

Голос Михаила дрогнул, и Люциус заметил это.

– Я пришел просить тебя отказаться от греховных мыслей, – продолжил Михаил, – ведущих во тьму и забвение. Склонись перед Ним, моли о прощении, откажись от любви к Лилит – и я верю, Он простит тебя. Он – Всемилостивый.

– Я люблю ее, – тихо произнес Люциус.

Во взгляде Михаила промелькнул ледяной холод.

– А она – любит ли тебя Лилит? Ее сердце всегда будет холодно, как лед. Бог создал ее человеком из бесформенной глины, вдохнул в нее душу, сделал женой Адама и дал им приют в Эдеме. Но вместо благодарности она отвергла мужа и волю Творца, отдалась порочной страсти. Теперь она изгнанница, всеми презираемая. За неверность мужу, ей суждено каждую ночь совокупляться с бесчисленным количеством мужчин, пытаясь утолить свою необузданную похоть, а с рассветом становиться чудовищем, скрываться в зловонной бездне, пожирая собственных детей. Прошу тебя, брат, попроси Создателя вернуть тебя на путь истины – забудь Лилит.

– Я никогда не откажусь от этой женщины, – твердо произнес Люциус. – Бог наказал нас за любовь, сделав ее чудовищем, а меня – вечным изгнанником. Только на миг перед рассветом я могу быть с ней. Но я не откажусь от Лилит, даже если мне суждено остаться навеки презираемым парией, лишенного всего изгоем.

– Ты помнишь прежнюю Лилит, которая из реального мира переселилась в твои фантазии. Она больше не женщина, а демон – пленница тьмы и зла. На ней лежит проклятие Всевышнего, – твердо сказал Михаил.

После этих слов они замолчали. Далеко на горизонте появились первые лучи рассвета, окрасив небо и вершины гор робким багрянцем, а облака у подножья – розовым светом.

«Лилит уже не придет», – с горечью подумал Люциус.

– Передай Творцу, что я готов предстать перед Ним, – сказал он. – А теперь оставь меня. Я хочу побыть один. Мне нужно подумать… обо всем, что ты сказал.

Михаил расправил крылья и взмыл в небо, оставив Люциуса наедине с холодным, безмолвным миром.

Глава 2

«И увидел он женщину, и сердце его смутилось. Ибо была она не как прочие: дерзновенна, как ветер, и вольна, как птица в поднебесье.»

Люциус вспомнил, как впервые увидел Лилит. Это был чарующий день – как, впрочем, и все прочие дни в Эдемском саду.

Спустившись с небес, он подошел к Древу Познания, опустился у его корней на мягкую траву и прислонился спиной к могучему стволу. Густая крона дерева, тяжело склоняясь к земле под весом спелых плодов, отбрасывала на землю приятную прохладу тени. Ласковый ветерок трепал листву и мягко касался лица Люциуса. Ему нравилось бывать в этом уголке: сидя в тени ветвей, он наслаждался пением райских птиц, гармонично сливающимся с журчанием ручья, что петлял среди гладких камней рядом с деревом. Музыка воды и пение птиц сливались в чудесную симфонию, которую херувимы украшали игрой на арфах и лютнях, кружа вокруг дерева. Все это наполняло душу Люциуса блаженным покоем и безмятежностью.