Полная версия
В опьянении пою. Китайская поэзия
На лодке вместе с луной
Прощаясь на склоне Линъюнь11, сто кувшинов вина мне друзья поднесли…Отчалил, хмельной, рукавами махал им, пока не исчезли вдали.Тоскуя в разлуке, они вспоминают меня, старой дружбе верны,Но в этих краях кто ко мне привязался сильней Эмэйшаньской луны?На небе холодном сияя, в окошко на лодке все смотрит она,Но только достигнув Юйчжоу12, наверно, приду я в себя от вина.По водам луна разливается-вьется, качается от ветерка,Сижу неподвижно, и пляшет-колышется тень головного платка.Читаю стихи, не усну, пока лодку сияньем луна не зальет,В меня до костей проникает оно, небожителем стану вот-вот…И словно весь мир источился, исчез в темноте подступившей ночной,Когда за кормою остались и чайки, летевшие следом за мной.Первая осенняя прохлада
Цицании зерна, в воде раскрываясь, блестят,Имбирные корни уже пропитал маринад.Плывут ароматы, как будто от яшмовых блюд,А запахи трав – дух барашка легко превзойдут.Начнутся дожди, трав увядших прибьют аромат,Взовьются ветра, десять тысяч дерев загудят.Но что мне с того? – Ни к чему поднимать суету.Напьюсь допьяна, «Скорбь изгнанника» снова прочту.Подвыпив по прибытии в Сунцзы
На запад проплыл не меньше шести тысяч ли,Нигде не встречал такой запустелой земли.Несчастный скиталец давно упокоился здесь,А песни его ранят души людские доднесь.И горы Юньмен13 трепещут от воя ветров,До рек Сян и Сяо14 снега выплетают покров.Древнейшую скорбь в бескрайнем безбрежье земномУмерить немного напрасно пытаюсь вином.Осенним вечером вздыхаю на постоялом дворе
Давно прожитое склоняет к почтенным годам,Как долго уже я тоскую по старым друзьям.И не с кем теперь побеседовать мне о былом,Осталось себе лишь ответствовать новым стихом.И день завершается, книгу оставив, дремлю,И осень проходит за чаркой вина, во хмелю…Спеша или медля, здесь каждый падет все равно,Но не сокрушаться сегодня нам время дано.Холодными ночами читаю книги
На старости лет из страстей – осталась одна:При чтении книг – мне великая радость дана.Восходит луна, петухи, надрываясь, кричат,Спускается иней, собаки, взвывая, рычат.А я все вздыхаю: чего в этой жизни достиг?Но чту неуклонно все то, что изведал из книг.И с этого дня, только бы не преставиться вдруг,Со всем прилежанием чтенью отдам свой досуг.
Ван Мэн «Сидя за книгой в весенних горах» Шанхайский музей
Осенним вечером зачитался, и только когда пробила вторая стража, с трудом остановился
Худой книгочей, заурядный изрядно — так думаю часто, скорбя,Творения древних усердно читаю, тут разве обманешь себя.Седеют виски все сильней и, как будто безжалостно в старость влекут…Сияет светильник и вновь возвращает мне детства восторг и уют.Высокий утун шелестит, облетая, прохладой сквозит со двора,Вечерняя стража стучит колотушкой, напомнив, что спать мне пора.Осенняя ночь наступает, от голода черти в утробе бурчат,Вкушу перед сном, вместо яшмовой каши, отваренный горный батат.За вином
Мудрец, но как вынесу этого мира страдания и суету,Когда сей же час не напьюсь и потом «Скорбь изгнанника» не перечту.Ну ладно, хоть пасти свирепого тигра я все же сумел избежать,И руки на месте, и краба клешни, хоть и пьян, но смогу удержать.А здраво ли мыслит листающий книги верхом на спине у быка,Почтут ли такого, кто мясо вкушая, глядит, словно тигр, свысока?Хочу в это хмурое время напиться я с вами, друзья, заодно,Засим даже воды великой Янцзы ради вас претворятся в вино.В опьянении сочинил в кабачке деревушки Дайси
Порывистый ветер холодный насквозь продувает мой ватный халат,Хмельной, на досуге брожу по округе, и все привлекает мой взгляд:И красные клены, и меркнущий яркий закат за мостом вдалеке,И гусь одинокий, и сизая тучка с ее отраженьем в реке.Мой конь недовольство уздой выражает всем видом и ржаньем своим…А мы, чтя канон золотой и пройдя сто закалок – смиренье храним?Сквозь тысячелетнюю пыль тяжело различить в подступающей мгле:Соратники смелые и непреклонные есть ли еще на земле?Осенней ночью в одиночестве проходя через небольшой мост, смотрю на луну
Над озером листья летят беспрерывно, сяо-сяо – шелестит ветерок;К мосту подходя, на затылок сдвигаю свой черный шелковый платок.Внезапно увидел: луна поднимается — стылый нефритовый круг,И словно блестя чешуей, облака — истончились, истаяли вдруг.Теперь опьяненному – самое время забыть про мирские дела,И можно свободному – службу избыв, мне гулять от светла до светла.Одно лишь досадно: приятелей мало — шутить за беседой хмельной,Но как подгадать, чтоб такой же отшельник здесь жил по соседству со мной.Записываю сон
Как долго дано нам прожить в этом мире, кто знает назначенный срок?Затихли вальки, и тоска охватила, и вдаль уносился рожок…Военный поход совершали с бойцами — привиделось ночью во сне,И дух боевой наполнял, словно молодость снова вернулась ко мне.На дальней заставе тревожились зря мы, а небо сливалось с водой…Года утекли, не заметил, когда стал я старый уже и седой.Из этого мира уйду, но стихи не исчезнут, скажу наперед,Должно быть, однажды хоть кто-нибудь все же увидит мой стих и поймет.Размышляя на рассвете
Средь ночи проснулся, еще в опьянении, было темным-темно,Накинув одежду, взлохмаченный, ждал я, когда посветлеет окно.Рожок доносился, и таяли звезды Небесной реки, и вот,Едва лишь растаяла дымка над морем, увидел, как солнце встает…Глупец об одном только думает: славы достичь бы в грядущих веках,А старый селянин доволен и тем, что есть сила пока что в руках.Затворником нынче я стал, не браните, на улицу выйти мне лень;Но с кем, повстречавшись в дороге, могли бы беседовать мы целый день?Поздней осенью пишу о происшедшем
Осенний порывистый ветер взвивает на крыше тростник все сильней,И скорбные крики гусей над рекой среди звуков вальков все слышней.И листья у кленов, едва покраснев, облетают, темнея меж трав,Кусты хризантем надломились в ненастье, не выдержав, не устояв…Селяне в трактире под вечер сошлись, им в кредит не нальют ли вина;Монахи из дальнего храма уселись в вэйци поиграть у окна.Вы спросите: снова в раздумьях о сущем бродить ухожу почему?Но как изменяется все в этом мире — мне нужно понять самому.Осенним вечером записываю ощущения
Холмы и курганы все те же кругом, но вернешься ли к старым друзьям?Свободный старик я, но жизнь в этом мире — сродни дождевым пузырям…Почти что не спал, и воссел в ожиданье, когда посветлеет окно,Вино наливаю и пью, пока щек моих не зарумянит оно.Пускай я ничтожнее водных драконов, что тучи с дождями несут,Но все же достойнее птиц или рыб, обустроивших клетку и пруд.Зачем говорят, мол, в осенних гуляниях радости не обрести?Лишь выйдешь за мост деревенский, увидишь: повсюду открыты пути.Следуя за луной
Беседую дружески с чайками, цаплями, с ними давно я знаком,Брожу по горам живописным, вернусь вместе с хворостом и прутняком.И в мыслях одно: в захудалом домишке куренья зажечь да вздремнуть,А ведро случится, по берегу вслед за луною отправиться в путь…В безбрежном тумане над озером колокол долго звенит в высоте,За рощицей редкой на лодках рыбацких мерцают огни в темноте.Уже продают молодое вино, до трактира дойду не спеша…И сильно хмельному покажется мне: эта ночь как-никак хороша.Хотел выбрать место для житья в соломенной хижине, но еще не нашел живописной местности, и написал об этом стихи на память
Всклокочены волосы на голове, на шубе моей – сто заплат;И быстрым потоком года утекают и в небе иссякнуть спешат.Когда демонические искушенья расходятся, как облака,Природная сущность полуденным солнцем сияет, светла, высока…Давно уяснил: десять тысяч вопросов трудиться решать ни к чему;Хотел бы отшельником в хижине жить, кто пойдет по пути моему?В пристанище уединенном ночами под ясной луною бы могНа цине своем пятиструнном играть, как в соснах шумит ветерок.В опьянении вспоминая свои прежние странствия по рекам и озерам, по случаю сочинил короткую песнь
За вином
Тоску излечить, должно быть, поможет вино,Но прежде душевную радость приносит оно.Таким же хмельным наслажденьем тебя одаритПорой на прогулке в горах удивительный вид.Простой человек, погружен в суету и разброд,От выпивки лишь опьянения ищет и ждет.Отшельник вкушает вино, позабыв о мирском,Смешон ему тот, кто считает себя знатоком.За вином
Печали мои, что снежинки витают кругом,Но тают, едва опускаются в чашу с вином.Когда, словно в круге друзей, я сижу средь цветов,Легко улыбаюсь, и чаша пустеет без слов.А где-то, наверное, иволга нежная вновь вспоминает меня,И с ветром весенним у ивы плакучей плывет ее песня, звеня.От дома вдали, не бывал я в столице почти что четырнадцать лет,Любитель пиров, завсегдатай трактиров, теперь уже стар я и сед.Чем пояс носить драгоценный сановный, мечтая остаться в веках,Не лучше ли, чтобы, пускай от вина, но румянец горел на щеках.В опьянении ночью возвращаюсь домой с деревенского рынка
Из сельской харчевни верхом на теленке в ночи возвращался домой,Забрел по дороге в беседку на склоне и долго стоял там хмельной:К лазурному берегу звезды рекой лились по небу наискосок…И лунный нефритовый диск опускался в холодный осенний поток.С друзьями, свободны, всегда на пирушке мы можем напиться вина,Любые дела и события в жизни приимет могила одна.Стремленьями издавна полнится сердце, как водами – древний Юньмэн15,Не нужно, чтоб волос седел на висках, ни от горя, ни от перемен.Пьяный лежал на обочине дороги, а когда очнулся, сочинил
Гора Тайхуа вознеслась, в вышине не видна,Гряда Тяньтайшань пролегла, бесконечно длинна…Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Фучунь – район города Ханчжоу в провинции Чжэцзян, во времена Лу Ю – город Линьань, столица Южной Сун.
2
По легенде, поэт и писатель из эпохи Южных династий Цзян Янь однажды во сне увидел старика с белой бородой, который дал ему пятицветную кисть и сказал, что она обладает волшебной силой, и чтобы Цзян Янь всегда носил ее с собой. После этого таланты Цзян Яня необыкновенно расцвели. Когда Цзян Янь понял, что своим талантом обязан кисти из сна, он построил (ок. 480 г. н. э.) в городке Сяошань каменный арочный мост через речку Чэн возле буддийского храма Цзянсы. Мост так и назвали – Мэнби – «Кисти из сна». Лу Ю часто проплывал мимо него в своих путешествиях.
3
Чжао Пин – Дунлинский князь. Когда в 207 году до н. э. пала династия Цинь, Чжао Пин стал простым крестьянином и выращивал тыквы в окрестностях города Чанъань.
4
Праздник холодной пищи, Ханьши – это древний китайский праздник, который предшествует дню поминовения усопших Цинмин, когда по традиции посещают могилы родных, поминая предков.
5
Ань Цишэн – даосский бессмертный, по легенде живущий на одном из легендарных гор-островов, обители бессмертных – острове Пэнлай.
6
Ли Чэн – известный генерал династии Тан, который успешно подавил мятеж в 784 году и освободил столицу.
7
Чжан Чжихэ – известный поэт династии Тан (732－774), даосский философ, покинув службу, жил отшельником на реках и озёрах недалеко от города Хучжоу (пров. Чжэцзян), называя себя «Рыбаком Туманных Вод».
8
Чжи-нюй – в древней мифологии богиня, дочь Небесного Владыки Тянь-ди, Ткачиха, покровительница ткачей, влюблённых; символ женской любви и верности; олицетворение звезды Ткачихи (Веги) из созвездия Лиры.
9
Ма-гу – в древней мифологии вечно юная даосская бессмертная, божество весны и плодородия, фея-покровительница женщин, спасительница людей, попавших в беду.
10
Река Цзиньцзян в пров. Сычуань, приток реки Миньцзян, протекает через город Чэнду, в прежние времена, когда жители стирали в ней парчу, она окрашивалась в яркие цвета, поэтому реку прозвали Парчовой.
11
Гора Линъюнь – гора в окрестностях города Лэшань провинции Сычуань, расположенного в месте слияния рек Минь, Цинъи и Даду.
12
Юйчжоу в провинции Сычуань – современный город Чунцин. Это стихотворение было написано в 1178 году во время путешествия Лу Ю из Сычуани в столицу по реке Миньцзян и затем Янцзы.
13
Гора Юньмен в уезде Данъян, города Ичан, пров. Хубэй
14
Реки Сяо и Сян в китайской поэзии неразрывно связаны с жизнью и смертью великого поэта эпохи Воюющих Царств Цюй Юаня (ок. 340—278 до н. э.), который жил в этих краях, древнем царстве Чу, и написал здесь «Чуские строфы», «Лисао» (букв. «Скорбь изгнанника»).
15
Юньмэнцзэ – озеро в провинции Хубэй, ранее – одно из крупнейших озёр в Китае, ныне пересохшее.