По следам времени. Том 2

По следам времени. Том 2

Дарья Осипова

Хочешь найти причину происходящего в настоящем?

Иди по следам времени.

© Дарья Осипова, 2025

ISBN 978-5-0068-5917-3 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-5343-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 38

Два дня спустя

В понедельник утром резко похолодало, столбики термометров опустились до -25° C. Деревья тут же укутались инеем и на фоне чистого голубого неба выглядели как нарисованные.

Александр Туманов лежал в кровати и смотрел в окно. Действие обезболивающего проходило, и вновь начинала ныть рана на левой ноге.

Палата была рассчитана на четырех человек, но кроме Саши в ней никого не было.

– Привет, пострадавшим! – раздался громкий и веселый голос у входной двери.

Туманов медленно повернул голову и увидел Пашу, который держал в руках пакет с гостинцами и широко улыбался.

– Привет, привет, – с трудом ответил Туманов. Говорить ему было больно, вся левая сторона лица была опухшая, в том числе и губа. И любой разговор давался мужчине с трудом.

– Домой поедем? – спросил Дубровин, подходя к Сашиной кровати и устраиваясь на свободной, которая стояла рядом.

Туманов, кряхтя, принял сидячее положение и кивнул:

– Угу.

– Ты как? – уже более серьезно спросил Паша.

– Бывало и лучше, – сморщился Саша.

У него болели ребра, раненая нога, и еще сильнее начинала раскалываться голова, как только он менял положение тела.

– Что с Ромой? – спросил Туманов.

– В реанимации, к нему не пускают. Но врач говорит, что выкарабкается, жизненно важные органы не задеты. Если все будет хорошо, то сегодня вечером или завтра переведут в палату.

– Он пострадал больше, чем я.

Дубровин молчал, не зная, что сказать, и смотрел на заплывшее и разноцветное лицо Туманова. Левого глаза практически не было видно, губа разбита.

– Не могу поверить, что все это сделала с тобой хрупкая бабенка, – не сдержался Паша.

– Я был обездвижен, помнишь?

– Все равно, это ж с какой силой надо бить?

– Первый удар по лицу я получил скалкой. А дури в ней было много, – с трудом отвечал Саша.

– Мы защищали тебя от неизвестного мужика с ножом, а оказывается, надо было от женщины, – пошутил Дубровин и добавил. – Надо было Ярика брать с собой еще и на ужин с этой мадам.

Туманов хотел рассмеяться, но ему стало больно, и он тут же застонал, прислонив руку к лицу.

– Я ничего не помню с того момента, как она ударила меня скалкой. Я даже не помню, как оказался на полу. Как ты догадался, что мне нужна помощь? Я же не успел ничего написать, кроме адреса.

– Если вкратце, то: мой хакер обнаружил, что Соловицкая Лариса Алексеевна приходится двоюродной сестрой Соловицкому Павлу Егоровичу, наркоману, который числится в базе данных МВД и в базах данных различных больниц. Я-то информацию получил еще раньше тебя и прежде чем отправить, изучил ее. Ну а там одно зацепилось за другое. В информации не раскрывается имя полицейского, который в свое время избил задержанного Соловицкого. Но я быстро сложил дважды два. Тем более на тебя уже кто-то устроил охоту из-за твоих дел в прошлом. И здесь мне было проще. Понял, что если ты просил на нее данные, то неспроста. Я быстро догадался, что она будет мстить за брата. А когда получил от тебя сообщение с адресом и буквой «П», понял, что прав. Вряд ли ты мне написал адрес для того, чтобы я заехал на чашечку кофе. Я в тот момент на работе был. Взял ребят, лом и помчались к тебе, – Дубровин замолчал и чуть тише добавил. – Если бы ты не успел написать адрес…

– Мы с Ромой были бы сейчас мертвы, – закончил Саша и вновь посмотрел в окно.

Паша помолчал и наконец произнес:

– Она над тобой уже нож занесла.

Туманов вздрогнул, а Дубровин продолжил:

– Ярик, не думая, бросился на нее. Он в волейбол играл, а у них есть правило падать в сторону мяча или как-то так. Вот он по привычке и рухнул прямо на нее. Она его ножом зацепила…

– Сильно? – Саша перевел обеспокоенный взгляд на Павла.

– Не, – махнул мужчина рукой, – поцарапала. Лейкопластырем заклеили и все. Не зря же он твой телохранитель.

Саша еле улыбнулся и согласно закивал головой.

– Как она не услышала, что вы дверь ломаете? Ведь тогда наверняка она все закончила бы намного быстрее.

– Не знаю, – пожал плечами Паша. – Наверное, ненависть перекрыла ей не только сознание, но и слух.

– Она сейчас где?

– В СИЗО.

– Роме досталось от нее больше всего из-за моих дел.

– Главное, что он жив…

– Я не об этом, – помотал головой Саша, глядя на свои руки, и продолжил. – Он-то думал, что встретил любовь всей жизни, а она ему такого наговорила. И что использовала его, и что ей было противно, она терпела его прикосновения. Надеюсь, что у него отшибет память, и он не вспомнит ее монолога.

Паша потер шею, не зная, что сказать.

– Представляешь, если бы ты такое от Полины услышал, – Саша посмотрел на Дубровина.

– Не представляю, – помотал головой Павел и в недоумении добавил. – Как он вообще не понял, что она притворяется?

Слова Предвестника тут же всплыли в голове Туманова: «Любовь нельзя перепутать ни с чем другим. Ты же не путаешь».

Саша нахмурился и понял, что по какой-то причине Наварский не распознал волка в овечьей шкуре. И теперь задавался вопросом, как можно перепутать любовь с ненавистью?

– Домой поедем? – спросил Дубровин.

– Да.

– Идти сможешь?

– Смогу хромать.

В этот момент в палату вошел лечащий врач Туманова, молодой парень лет тридцати, и спросил:

– Александр Туманов, готовы выписываться?

– Да, засиделся я тут у вас, – пошутил Саша.

– А вы кто? – обратился врач к Дубровину. – Родственник?

– Друг, – ответил Паша.

Паша отвез Туманова домой и помог ему с бытовыми делами. Несмотря на то, что Саша отнекивался и говорил, что разбитое лицо не мешает ему медленно шуршать по дому, Дубровин все равно приготовил ему еду и разложил продукты в холодильнике.

Спустя час после того как Саша прибыл домой, к нему с гостинцами приехал Ярослав, который переживал за Туманова как за близкого друга.

– Не знаю, что ты любишь. Поэтому купил всего понемногу, – рапортовал телохранитель, вытаскивая из пакета продукты.

– Я теперь в магазин неделю ходить не буду, – еле выговорил Саша.

– Потому что не сможешь, – хохотнул Паша, хозяйничая на кухне. – Ярик, кофе будешь?

– Да, с удовольствием.

– Сейчас сварю.

Спустя пару минут Ярослав наконец уселся на стул и, глядя на избитого Туманова, спросил:

– Ты как?

– Жить буду, – кивнул Саша и с горечью добавил, – а вот Ромыч…

– Хотел спросить, а чем эта она вас так обездвижила?

Дубровин поставил одну кружку с горячим напитком перед Сазоновым, а вторую – перед Тумановым и пошел за своей, попутно рассказывая:

– Эта мадам закончила медицинский, причем сравнительно недавно. Но по специальности работать не пошла, а устроилась в банк, – Дубровин, тяжело дыша из-за лишнего веса, устроился на стуле, и все трое мужчин оказались за одним столом. – Но знания-то у нее никуда не делись, вот ими она и воспользовалась. Есть такой препарат Мелафрен. В свободной продаже его нет. Скорее всего, кто-то из ее бывших однокурсников помог его достать. Это уже следствие будет выяснять. Ну так вот, она вам с Ромой просто подлила его в рагу. Вообще он вводится как инъекция, но в вашем случае это была убойная доза, которая попала в кровь через желудок. И вас это спасло. Как сказали врачи, таким количеством можно убить, если ввести в вену.

Дубровин отхлебнул кофе и продолжил рассказ:

– Этот препарат расслабляет мускулатуру. Честно говоря, эта бабенка рисковала. Вы могли тут же кони двинуть, чуть больше дозы или чуть более ослабленный организм – и привет.

– Как же она смогла влюбить в себя Рому? – удивился Ярослав.

– Психология, – медленно произнес Саша.

Дубровин и Сазонов дружно повернули головы на Туманова.

– Скорее всего, в университете изучала психологию. Либо специально прошла курсы, перед тем как начать воплощать свою идею в жизнь.

Мужчины задумались, и, наконец, Ярослав задал вопрос, который мучил его с субботы.

– Сань, а ты что сделал, что она вот так решила… поступить?

Паша опустил глаза. Он уже знал обстоятельства дела Соловицкого, но решил никому об этом не рассказывать. Туманов вздохнул и ответил:

– Избил ее брата.

– Когда? – удивился Ярик.

– Несколько лет назад, еще когда работал в полиции.

– Ты работал в полиции? – удивился Сазонов, и его глаза округлились.

– Да. Соловицкий не хотел давать показания, мурыжил следователя, а у меня было плохое настроение. Вот так все и получилось.

– И что, он умер?

– Наверное, лучше бы умер, – вставил Дубровин, и Саша согласно кивнул.

– Нет, он остался жив. Но у него необратимые повреждения мозга, и прежним он не станет никогда. Он не может двигаться, говорить, никого не узнает.

– Это же как ты его так избил? – воскликнул Сазонов, и Паша его прервал:

– Ярослав, сейчас не время.

– Все нормально, Паш, – сказала Туманов. – Я вполне отдаю себе отчет в том, что я сделал. И я понимаю, что заслужил все это. И я бы хотел все отмотать назад и исправить случившееся, но не могу.

Наступила тишина, каждый думал о своем. Наконец, Саша собрался с мыслями и заговорил:

– Всю жизнь буду благодарен вам за свое спасение. И за спасение Ромы. Паш, если бы ты не прочитал мое сообщение…, – Туманов замолчал, у него в горле встал ком, и он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить, – …все кончилось бы очень плохо.

Дубровин внимательно смотрел на друга и молчал. То, что предстало его глазам в прошлую субботу, повергло в шок. Кажется, он растерялся больше всех. Ярослав, не задумываясь, кинулся на Ларису и скрутил ее. Второй парень по имени Геннадий прощупывал пульс Саши, а затем Ромы и попутно звонил в скорую. А Паша стоял истуканом и глазам своим не верил. Двое здоровых и сильных мужчин лежат изрезанные и избитые маленькой хрупкой девушкой.

Рома лежал без сознания на столе, под ним была лужа крови, и он тяжело дышал. Саша тоже валялся в отключке, раскинув руки и ноги, а вместо лица у него было кровавое месиво.

В первую секунду Дубровин подумал, что Лариса действовала в связке с мужчиной. Но осмотрев квартиру, все поняли, что Соловицкая здесь одна.

Сама девушка находилась в неадекватном состоянии и на вопросы не отвечала. Она то смеялась, то начинала плакать. То требовала ее отпустить, чтобы закончить начатое и убить «двух недоносков».

– Остается еще одна проблема, – аккуратно начал Павел, и Ярослав с Сашей посмотрели на него. – Тот, кто напал на тебя тогда под аркой, потом в подъезде, а следом прислал нож, все еще охотится на тебя. А это значит, что ты избежал смерти от рук той бабенки…

– Но не факт, что избегу ее от того неизвестного? – ухмыльнулся Саша.

– Нет. Я хотел сказать, что в таком состоянии ты от него не отобьешься, если он вдруг нападет на тебя.

– И что ты предлагаешь?

– Приставить к тебе Ярослава на постоянку и не разрешать тебе выходить без него. Даже если ты соберёшься в магазин за хлебом, Ярик будет с тобой.

– Я согласен, – кивнул Сазонов и посмотрел на Саньку.

– Жить с тобой под одной крышей я не буду, – схохмил Туманов.

– Саш, не смешно, – отреагировал Дубровин.

– Мне что всякий раз, как я захочу выйти на улицу, звонить Ярику?

– Да! Хотя на данный момент я бы тебе вообще запретил выходить на улицу без лишней необходимости. На работу тебе не надо. Когда прием в больнице, ты уже знаешь. А если что-то будет нужно, напиши мне, и я или Ярик привезем тебе необходимое. Продукты можешь заказывать на дом. XXI век, Сань, из дома можно не выходить до лета.

Туманов немного подумал и спросил:

– А если я захочу увидеть дочь?

Паша с Ярославом на секунду остолбенели, а затем в голос рассмеялись. Саша в недоумении смотрел на обоих.

– Сань, без обид, – сквозь смех произнес Дубровин, – но ты своим внешним видом Лизу только напугаешь. Сначала приведи моську в порядок, а потом думай о дочери.

– Я должен купить ей подарок на Новый год.

– До Нового года две недели, – напомнил Ярослав, – успеешь. Либо дай мне задание, я похожу по детским магазинам и найду то, что тебе надо.

Туманов выдохнул. В словах Паши был резон, на улицу сейчас соваться нельзя. Надо сначала выздороветь, прийти в себя, набраться сил.

– Я хотел к Роме съездить, – произнес Саша.

– По телефону позвони, – спокойно сказал Паша, кивнув на сотовый, который лежал на столе.

Паша и Ярослав вскоре уехали, а Саша пошел в гостиную и лег на диван. Рана на ноге болела, ребра ныли, очередное сотрясение давало о себе знать головной болью и слабостью.

Туманов включил фоном телевизор и не заметил, как задремал.

Раскинувшаяся перед ним поляна в лесу радовала глаз. Солнце уже садилось и бликовало в кронах деревьев. Было тепло и спокойно. Саша огляделся вокруг, он точно знал, что где-то здесь есть тропинка, которая ведет в храм.

– Александр, – раздался спокойный мужской голос, и Туманов повернулся на звук.

К нему шел отец Тимофей, одетый в рясу священника. На его лице играла легкая улыбка, и он смотрел на Сашу. Последний не удивился Волкову, словно договорился со своей прошлой жизнью о встрече здесь.

– Ты жив и почти невредим, – улыбнулся священник и похлопал Сашу по плечу.

Туманов тоже улыбнулся, отметив, что внутри у него невероятное спокойствие и даже какая-то радость, взявшаяся непонятно откуда. Он не помнил, чтобы в жизни хоть раз испытывал подобные ощущения.

– Мы снова встретились, – заметил Санек.

– Мы все время вместе, просто ты этого не замечаешь.

– Как это возможно? Ведь отца Тимофея больше не существует. Я ваше продолжение, – нахмурился Туманов, не понимая, о чем ведет речь Волков.

– Пройдемся? – священник показал рукой направление, и Саша тут же увидел ту самую тропинку, которая ведет к храму. -Ты прав относительно того, что меня больше нет. Физически отец Тимофей был убит в 1986 году. Но накопления духа никуда не исчезли. Более того, ты тоже наполняешь чашу опытом и помогаешь не только себе, но и миру этим.

– Ничего не понимаю, – помотал головой Туманов, глядя себе под ноги.

– Прошлые накопления помогают тебе в этой жизни.

Саша тут же вспомнил сон, в котором Варя пыталась столкнуть его с обрыва, но в последний момент отец Тимофей спас его от неминуемой гибели.

– Тогда, на обрыве… вы два раза спасли меня, – вспомнил Туманов о своей неудачной попытке суицида.

– Не я, – отрицательно помотал головой Волков.

– А кто же? – Саша остановился и посмотрел в добродушные глаза священника, которые казались источали саму любовь.

– Ты сам, – ответил священник.

Туманов вопросительно смотрел на собеседника и вообще не понимал, к чему тот клонит.

– Александр, меня не существует. Я – это ты. Мы единое целое, – отец Тимофей делал тонкие намеки, чтобы Саша сам ответил на свой вопрос.

– Значит…, – задумчиво произнес Туманов и, не веря своим словам, добавил, – … я сам себя спас.

Волков согласно кивнул, улыбка не сходила с его лица.

– Как? – Саша стал заикаться. – Как это возможно?

– Я олицетворение добра, которое является частью тебя. Ты знаешь о своей предыдущей жизни, и тебе, как человеку, легко понять и принять, что якобы есть ангел-хранитель в моем лице, который помогает тебе, – отец Тимофей немного помолчал и продолжил. – Но главная новость состоит в том, что ты сделал много хорошего не только в роли священника, но и в своих предыдущих жизнях. Ты накопил достаточно добра, которое теперь оберегает тебя. Несмотря на то, что ты вытворял ранее, добра в тебе все равно много.

Туманов внимательно смотрел на священника.

– И это добро спасает тебя в сложных жизненных ситуациях и защищает от плохих людей.

– От Ларисы не защитило, – хмуро произнес Саша.

– Это следствие той причины, которую породил ты.

Туманов потер глаза и помотал головой:

– Я запутался.

– Пойдем, – Волков слегка тронул Сашу за локоть, увлекая за собой. – Сегодня расплата наступает быстрее, чем раньше. Если в прежние времена за свои нехорошие поступки ты расплачивался в следующих жизнях. То сейчас все происходит в рамках одной. Хоть те преступники и заслужили все то, что с ними случилось…

– Заслужили ли? – горько спросил Туманов.

– Заслужили, иначе с ними этого бы не произошло. Но и ты вел себя неправильно, а значит, и ты будешь отвечать за свои поступки, как плохие, так и хорошие. Но добро все равно в тебе сильнее.

– Зло тоже во мне есть.

– Но ты можешь и должен с ним справиться. Не бегай, прими его в себе, замани в ловушку, а потом начинай изживать, но не борись.

Саша слушал и понимал, что отец Тимофей говорит то же самое, что говорил Предвестник.

– Обмани зло и преврати его в добро. В противном случае ты проиграешь. Ты станешь сильнее за счет тьмы, которую преобразуешь в свет. В итоге тьма уйдет, а света на этой планете станет чуть больше. Если в доме накопился мусор, то дом не сжигают, а очищают. Ты должен сделать то же самое.

Туманов слушал отца Тимофея и глядел себе под ноги. Но вдруг будто что-то толкнуло его, и мужчина поднял глаза. Перед ними на тропинке стояла беременная Варя, как и прежде в белом длинном платье, и с улыбкой смотрел на Сашу.

Туманов замер и встал как вкопанный. Волкову тоже пришлось остановиться. Мужчины смотрели на белокурую девушку.

– С ней ты тоже борешься, отрицаешь, не принимаешь ее, – отец Тимофей перевёл взгляд на Туманова.

– Это ошибка, – помотал головой Саша.

– Это выбор! – внезапно строго заметил священник. – И чем скорее ты это поймешь, тем проще тебе будет.

Туманов закрыл глаза рукой и с горечью повторил:

– Выбор. Я не хочу снова про это слушать.

– Не хочешь, потому что отрицаешь очевидное. Она не исчезла, Варя существует, ваш ребенок тоже существует. И вы встретитесь.

Саша вновь посмотрел на Варюшу, которая медленно начала двигаться по направлению к мужчинам.

– Ее не существует, – в панике произнес Туманов, – у меня есть только Аня и дети от нее.

– Не сопротивляйся. Тебе будет хуже, если ты не осознаешь, что ребенок от этой девушки – следствие твоих действий, которые принесли результаты. Но только так ты приобрел необходимые качества духа.

– Совершив такую непростительную ошибку? – воскликнул Саша, наблюдая, как Варя приближается к нему все ближе.

– Так учатся все люди. Если не совершать ошибок, как ты поймешь, что хорошо, а что плохо? Ты бы не понял, что есть день, если бы не наступала ночь, – отец Тимофей наклонился к Туманову ближе и строго добавил. – Не сопротивляйся! Это твое.

– Я не хочу, – громко произнес Саша, а видя, что Варя практически приблизилась к нему, закричал на весь лес. – Я не хочу! Тебя нет!

С этими словами Туманов развернулся, побежал от любовницы и резко проснулся, сев на диване. Голова тут же отозвалась болью, и мужчина схватился за виски. Образ Варюши все еще стоял перед глазами.

Глава 39

На следующий день Туманов принялся обрывать телефон Ромы, но тот не брал трубку. Три звонка подряд не дали ничего, и Саша заволновался.

Паша ответил после первого гудка:

– Алло.

– Паш, привет.

– Привет, Санек. Какие-то проблемы? Надеюсь, ты мне из дома звонишь? – заволновался Дубровин.

– Из дома, из дома. Я до Ромы дозвониться не могу, он трубку не берет. Он все еще в реанимации?

– Еще вчера вечером в палату перевели, телефон должен быть при нем, – растерянно ответил Паша.

– Уверен?

– Конечно. Он медленно, но верно идет на поправку. Жизни ничего не угрожает. Думаю, что скоро его выпишут из больницы.

Саша выдохнул и закрыл глаза. Он понял, что Рома не не может взять трубку, а просто не хочет.

– Понял, значит, придется ехать к нему, – кивнул сам себе Туманов.

– Саша, побереги себя, – чуть громче произнес Дубровин. – Твой друг в порядке, пусть наберется сил. А поговорить вы успеете.

– Сообщишь мне, когда его выпишут, если он так мне и не ответит?

– Без проблем. Но поедешь к нему ты с Яриком.

После разговора с Пашей Саша открыл мессенджер, нашел Рому и набрал сообщение: «Привет. Ты как? Хочу поговорить». После этого нажал кнопку «отправить» и убрал телефон в карман. Чутье подсказывало, что Наварский не желает иметь с Тумановым ничего общего. Он не просто обиделся или переживает из-за случившегося. Он больше не хочет видеть своего некогда лучшего друга.

Кабинет для встреч выглядел удручающе. Создавалось впечатление, что эти стены впитали в себя все человеческие пороки и теперь источали все самое плохое, что было в этом мире.

Посередине стоял стол и два стула, стоявшие друг напротив друга. Единственное окно располагалось высоко над полом, было маленьким и с решетками. Воздух спертый, хотя в самом помещении было прохладно, трубы отопления не справлялись с обогревом небольшой площади кабинета.

На стуле, спиной ко входу, сидел широкоплечий смуглый мужчина с черными волосами, похожий на индийца. Ему стоило невероятных усилий приехать сегодня в СИЗО. В теле была слабость, боль прекращалась лишь на время после приема обезболивающих, но потом вновь возвращалась. Но еще одна боль не глушилась ни одним лекарством – душевная. Внутри была огромная рана после произошедшего и после услышанного.

Роман Наварский сидел на жестком стуле с перевязанной рукой и тяжело дышал. Тот отрезок пути, который раньше он преодолел бы не задумываясь, сейчас оказался полосой препятствий. Мужчина вытер выступивший пот со лба. Ему было жарко, он все еще чувствовал себя неважно, и сейчас должен был отлеживаться дома. Но он хотел взглянуть в глаза той, которая несколько месяцев притворялась, что любит его, приняла предложение о замужестве, а в итоге чуть не убила.

Дверь открылась и Рома вздрогнул, но не повернулся. Он смотрел прямо перед собой и ждал, когда на стул посадят ту, которую еще недавно боготворил.

Молодой полицейский вел, держа за плечо, Ларису, чьи руки были скованы наручниками.

– Я буду за дверью, – сказал служитель закона и вышел, оставив Рому и Ларису наедине.

Наварский взирал на девушку, которая сейчас сидела напротив него, свесив голову вниз. Ее светлые волосы были не собраны и закрывали лицо. Одета она была в черные штаны и серую безразмерную теплую кофту, которую Рома у нее раньше не видел. Плечи у Ларисы поникли. Вся ее фигура должна была вызывать жалость, но мужчина, как ни пытался, не чувствовал ничего – даже ненависти не было.

Наварский сидел прямо и ждал, когда Соловицкая заговорит, но она молчала.

– Посмотри на меня, – спокойно попросил Рома.

Девушка нехотя подняла голову, но глаза отвела в сторону, чтобы не встречаться взглядом с бывшим женихом. Лицо у нее было бледное, под глазами залегла серость, губ почти не было видно, по цвету они слились с лицом и, казалось, стали тоньше.

– Зачем пришел? – отстраненно спросила Лариса, потихоньку покачиваясь, словно старалась себя успокоить.

– На тебя посмотреть.

– Посмотрел? – чуть громче, но все так же отстранённо, снова задала вопрос девушка.

Рома промолчал, не зная, что еще сказать. Он вообще не понимал, зачем ему нужна эта встреча. Но он хотел посмотреть на Ларису не в суде, а оставшись с ней наедине.

– А знаешь, я даже рада, что ты выжил, – внезапно выпалила девушка и посмотрела в глаза Роме. – Смерть – это слишком легко для тебя. А так ты будешь мучиться от осознания того, к чему привело тебя твое покровительство начальника уголовного розыска.

Рома смотрел в глаза Ларисе и видел в них ненависть и отвращение. И мужчина не понимал, как он не замечал этого раньше. Ведь он периодически ловил на себе такие холодные взгляды своей возлюбленной, но либо не придавал этому значения, либо находил объяснение: устала на работе, пляшут гормоны. Однако только сейчас Наварский понял, что она ненавидела его всегда, и месть действительно придавала ей сил.

– Тебе тоже пришлось нелегко, – тихо произнес Рома. Лариса, нахмурившись, посмотрела на него, не понимая, о чем речь. – Спать с человеком, который тебе противен, и даже не получать за это денег.

Наварский постарался ударить побольнее, и ему это удалось. Девушка наклонилась вперед, в ее глазах вновь блеснул недобрый огонек, и она начала цедить сквозь зубы, с трудом сдерживая себя, чтобы не кинуться на мужчину:

– Я это делала ради брата. Тебе, покрывающему убийцу, этого не понять. Я готова была терпеть тебя сколько угодно. Только твой дружок знатно мне надоел своим разговорами о свадьбе и детях, – Лариса перевела дух и уже чуть громче продолжила. – Какие дети, Рома? Рожать от тебя? От слабохарактерного и ведомого? Ведь ты делал все по указке Туманова.