Карусель.NET. Забавные приключения американской девушки

На выходе из кафе стояли автоматы по очередному отъёму денег у посетителей. Аби, опустила в одну щель один доллар в другую один из металлических кружочков, которые лежали в огромной корзине рядом с аппаратом. После этого девочка установила ручку на тот рисунок, который ей понравился, повернула рычаг и на выходе получила сувенирную монетку, изготовленную из того металлического кружочка с выдавленным рисунком и названием кафе.

После кафе отец и дочь прогулялись ещё немного по парку, малышка Аби обпилась лимонадом, полакомилась сахарной ватой и пару раз посетила, как ни странно, мужской туалет. В женский туалет как всегда была колоссальная очередь. Но даже если бы там никого не было, отпускать маленькую девочку одну в туалет Дикий Том не рискнул, и среди представительниц женского полу встречаются педофилы, вернее педофилки, хотя слово филопедилки звучит занимательнее и загадочнее.

После очередного посещения вышеназванного заведения, девочка закапризничала и стала требовать, чтобы папа наконец-то покатал её на карусели. Спорить с малюткой Прини Томас не стал, и они в полном молчании направились к аттракционам. Счастливая малышка Абигаль крепко вцепилась в большую мускулистую папину руку, пропахшую потом и бензином; и, пританцовывая, прошествовала к площадке, где так громко играла музыка, и не смолкали: оглушительный детский смех и неистовый крик взрослых.

Глава 2

Аби сидела у стойки бара, в небольшом зале почти не было посетителей. Девушка любила ходить в бар именно в эти часы, когда завсегдатаи ещё были на службе или заняты домашними делами и не особо спешили к барной стойке.

Неожиданно в бар зашли трое весёлых морячков, они купили выпивку и так, как бы между прочим, поинтересовались у бармена:

– Можно ли у вас заказать девочек для приятного досуга? Мы бы их на корабль пригласили…

Как говорилось ранее, посетителей в баре было еще немного: Абигаль, две парочки и один серьезно загулявший молодой человек в пьяной полудрёме. Услышав разговор, этот романтик с трудом оторвал голову от стола и, не разобрав смысла сказанного, с надрывом в голосе возгласил:

– Господа! Пригласите меня! Я никогда на корабле не был. Всю жизнь мечтал побывать…

Девочки в меню бара никогда не значились, поэтому бармен очень вежливо сказал морячкам:

– Девочек у нас нет, возьмите мальчика – он так хочет! Нужно осуществить его голубую мечту.

После немой паузы раздался дикий хохот, и моряки, быстренько выпив содержимое своих стаканов, поспешно ретировались к выходу.

Абигаль тоже немного посмеялась, а потом ей почему-то неожиданно взгрустнулось. Однако, сегодня девушка была выходная и потому могла позволить себе немного расслабится, выпить парочку крепких коктейлей и послушать любимую рок-музыку. Чем она не преминула воспользоваться.

Барышня медленно, со знанием дела, через соломинку потягивала свой любимый коктейль, когда справа от неё присел молодой человек и широко улыбнулся ей.

Нельзя было сказать, что он отличался привлекательной внешностью, но от мужчины этого и не требовалось.

И вообще, непонятно, что девушки находили в мужчинах, до того, как изобрели деньги? – неожиданно подумалось Абигаль.

Впрочем, главное, что привлекало Абигаль Дриверс в мужчинах, было спрятано глубоко внутри. Это не то, что вы подумали. Аби ценила в мужчинах: пытливый ум, общительность и самостоятельность. Она хотела найти такого мужчину, с котором она могла не только счастливо прожить жизнь, но нарожать кучу детишек. Поэтому терпеть не могла всяких хлюпиков, маменькиных сыночков, и тупоголовых мужланов, которым от женщин было нужно только одно, как раз то, о чём вы, возможно, подумали ранее. Но действительность была весьма жестока, и хорошие мужчины были или заняты другими женщинами, или беспробудные пьяницы, вроде того пьяненького размазни, который набивался в компанию морячков.

Молодой человек подозвал бармена и заказал себе пинту пива. Бармен был ушлым парнем и говорит:

– Закажите сразу две пинты?

– Зачем? – удивился парень.

– Пиво имеет свойство испаряться… И пока вы будете курить или болтать с подружкой, пиво может подойти к концу…

– К какому концу?

– К естественному… – сказал бармен и залился громким смехом.

Ничего не понимающий незнакомец, отхлебнув пару глотков, сел на свое место и что-то начал бормотать себе под нос, явно рассчитывая, что его внимательно слушает девушка. Но на её миленьком лице не было ни малейшей искры заинтересованности.

Где-то минут через пять Абигаль медленно повернула к нему своё лицо, ничего не выражающее, и обронила:

– Если ты хочешь быть услышанным, то нужно выполнить, как минимум три условия: говори ГРОМКО, ВНЯТНО и ПЕРЕСЯДЬ СЛЕВА от меня. Я с рождения туговата на правое ухо, поэтому тихо ненавижу тех, кто обращается ко мне, подходит ко мне или сидит справа от меня…

– И ты так просто признаешься в своём недостатке?

– А что тут такого? Если человек немного подслеповат, носит очки, и это никого не смущает, а если он глуховат, но слухового аппарата не носит – это что, характеризует его с плохой стороны, – натянуто улыбнулась Абигаль. – Разве у нас люди с ограниченными возможностями являются изгоями? Разве женщина становиться менее привлекательна, если не слышит одним ухом?

– А как же расхожее утверждение, что женщина любит ушами? – хмыкнул незнакомец и, ещё немного отхлебнув пива из поданного барменом бокала, пересел на левую сторону.

– Знаешь, я тебе ещё ни капельки не люблю, поэтому тебе должно быть всё равно слышу я тебя одним ухом или двумя.

– Но я теперь сижу слева, теперь по логике вещей, ты должна начать тихо меня любить.

– Если я глуховата на правое ухо, ты туговат на левое полушарие…

– Почему только на левое? – скроил удивлённую гримасу собеседник.

– Потому что оно отвечает за логику и светлость мышления… – снова улыбнулась Абигаль и, раскрыв сумочку, вынула из неё пачку тонких сигарет с ментолом. – Может у тебя есть хотя бы зажигалка, потому как твой разговор пока никак не греет меня, а твоё «жгучее» остроумие не способно запалить мою сигарету…

– К сожалению, я не принадлежу к той категории людей, которые добровольно травят себя табаком. Поэтому я не ношу с собой никаких зажигалок.

– Значит, ты не живёшь с огоньком, – заключила Абигаль, подзывая бармена, который охотно дал ей прикурить.

– Я помню как-то с другом мы ездили в Мюнхен… – начал молодой человек, не слушая девушку. – Это город в Германии.

– Я в курсе, Мюнхен – свободный город, столица Баварии и административного округа Верхняя Бавария…

– Странно, а в турагенстве нам сказали, что мы поедем в Германию…

– Небось, обманули, – лукаво прищурилась Абигаль.

– Странно, а виза была немецкая…

– Не тупи, Бавария является самой большой по площади землей в составе ФРГ. Надеюсь, ты знаешь, как расшифровывается эта аббревиатура… – Увидев, что парень как-то сник, Абигаль, скроила приняла позу кающейся Магдалины и жалостливо произнесла:

– Ладно, прости, ты не обижайся… лучше расскажи, что было дальше.

– Зашли мы с приятелем в бар, а у друга ни спичек, ни зажигалки. Бенджамин увидев, как в бар вошел какой-то немец, который только что припарковал свой Мерседес, поспешил к нему навстречу с просьбой на ломанном немецком: «Entschuldigen Sie bitte – Konnen Sie mir Ihr Fahrzeug geben?»

Немец возмущенно переспросил: «Wie bitte? Mein Fahrzeug?! Warum?? Nein!»

Немец обиделся и ушел из бара. Только потом дружка осенило, что он вместо слова «Feuerzeug» (зажигалка) сказал «Fahrzeug» (машина, автомобиль). Представляю себе, как тот немец потом всем рассказывал, что к нему на улице подошли двое американцев и потребовали отдать его машину.

– С тех пор ты не куришь?

– Да я и тогда в Германии не курил. А мне этого не нужно, я работаю пожарным. Я наоборот активно борюсь с любым проявлением огня…

– Что-то ты не очень похож на пожарного? – усмехнулась Аби.

– А как же, по-твоему, должен выглядеть настоящий пожарный? – поинтересовался молодой человек.

– Высокий, усатый и мокрый, пропахший дымом и потом…

– У тебя устарелое представление о пожарных. А усы пожарным нужны были не для представительного, импозантного вида. В старину пожарные использовали собственные большущие усы, как защиту от дыма и угарного газа. Они их мочили и совали в рот.

– А ты ещё и историей интересуешься? Кстати, что же ты тогда суешь в рот при сильном задымлении, или может быть, всё хорошо, кабы не пожары, прямо, хоть увольняйся? – шутливо поинтересовалась Абигаль.

– Я пожаров не боюсь, а при задымлении надеваю противогаз. А вообще я больше интересуюсь кино, и всем что с этим связано. Более того я веду в газете колонку, посвященную новинкам кино.

– А ты что имеешь какое-то отношение к кино? Что ли пожарные заливают страсти, которые пылают на большом экране, или ты просто заливаешь?

– Нет, я просто очень люблю кино, кроме того я имею образование в области журналистики, и последнее, мне просто очень повезло. Как-то на одном светском рауте, на который я попал совершенно случайно. Мой друг Бен Гремлинг – известный журналист, с которым я вместе учился в Колумбийском университете…

– О, ты окончил Колумбийский университет? – удивилась собеседница, потягивая коктейль и внимательно слушая молодого человека, который ничего собой не представлял. Худое жилистое тело, огромная голова на длинной шее, как будто праздничная тыква Хэллоуина на длинном шесте с маленькими лапками кенгуру. Аби даже в какой-то момент захотелось потрогать животик собеседника, дабы проверить, нет ли там сумки с кенгурятами… Сразу почему-то вспомнился анекдот про заполняющего анкету солдата-рекрута, который на вопрос, какое у него образование, написал, что окончил с отличием Колумбийский университет. На что, руководитель рекрутской конторы по набору в армию посоветовал барышне, регистрирующей рекрутов, записать, что молодой человек умеет читать и писать!

– А что я не похож на журналиста, закончившего Колумбийский университет? – обиженно произнёс молодой человек.

– Не мне об этом судить, я даже твоего имени не знаю…

– Представь себе, я тоже понятия не имею о твоём.

– Энни, – представилась Абигаль, не понятно, почему назвав имя своей подруги.

– Николас Смит… – буркнул парень, покраснел, как будто сказал какую-то скабрёзность, и нехотя продолжил:

– Так вот Бен не смог пойти на раут, а может быть, не захотел, поэтому прода… пардон, отдал мне своё приглашение. На рауте я, приняв лишнего, благо выпивки было навалом, разговорился с каким-то субтильным старичком, безумно оспаривая своё мнение относительно какого-то, сейчас и не припомню какого фильма. Это так понравилось старикану, который как оказалось потом, редактор «Нью-Йорк Дейли Ньюс» – одного из солидных изданий, поэтому он пригласил меня поработать колумнистом.

– А зачем тогда ты работаешь пожарным? Что ли денег не хватает, а колумнист с дипломом Колумбийского универа?

– Не хватает полноты жизни.

– Ага, адреналинчику-витаминчику мало. Случаем адреналин не жёлто-зелёного цвета, если да, то я представляю из какого места он изливается… Кстати, высокообразованный пожарный, для любителей острых ощущений столько в мире придумано развлечений, почему ты полез в самое пекло, ты случайно не тушил башни близнецы в сентябре 2001?

– Было дело, но мне повезло, я стоял достаточно далеко от башен, и успел унести ноги…

– Да уж… – выдохнула Аби, – повезло… башням.

Оба собеседника замолчали, установилась тягостная тишина, которая могла свести на нет также неожиданно начавшийся разговор, было слышно, как жирная зелёная муха продефилировала через весь зал, круто спикировала к бару и, не вписавшись в поворот, комично свалилась на стойку, жалобно жужжа и дергая лапками.

Первой прервала молчание Николас:

– Знаешь, я сегодня собирался со своей девушкой на концерт, но окончательно поругался…

– И что, концерт обиделся и больше не принимает?

– А ты не могла бы сходить со мной? – осторожно предложил Ник.

– Тебе жаль потраченных денег?

– Да нет, тут дело принципа, если я собрался куда-то сходить, я обязательно схожу. Любое начатое дело я стараюсь довести до конца, даже если это мне противно или нет времени…

– А я-то тебе зачем? – усмехнулась, пожав плечами девушка. – У меня с тобой нет никаких дел, и вряд ли когда будут. Ты, как свалившаяся на стойку муха, сегодня пролетаешь, мимо… Дергай отсюда…

– Знаешь, если можно сделать кому-то приятное, то я завсегда рад…

– Это ты про себя или про то, что если испаришься – мне будет очень приятно?

– Не понял…

– Ты кому собрался приятное делать, себе любимому?

– Почему себе, – обижено обронил Николас, – тебе конечно. Вижу, девушка интеллектом не обижена, красотой не обделена, с большим…

Юноша стушевался, но быстро поправился:

– …потенциалом. Поэтому концерт Джона Бон Джови тебе понравится.

– Правда, – обрадовалась девушка, – у тебя действительно есть билеты на его концерт?

Молодой человек запустил руку в свой карман и извлек два билета:

– Вот, читай: «Карнеги-Холл, зал Айзека Стерна, партер, 4 ряд, 12 и 13 места. Концерт Джона БОН ДЖОВИ, начало 7 p. m.»

– Так что же мы сидим, немедленно едем. Ради Бон Джови, я готова поцеловать даже слюнявого боксера или зубастого крокодила.

Выйдя из бара, молодые люди взяли такси. В выходной день на улицах по обыкновению мало машин, поэтому до концертного зала они доехали быстро, несмотря на то, что в этот день в городе проходил какой-то чиновничий конгресс, и машины с мигалками шныряли по улицам, как крысы в поисках объедков.

Поездка ничем особенно не запомнилась, разве что шофер-славянин, нью-йоркский гастарбайтер.

Понаприехали тут, купили себе права в какой-то лавке старьевщика и теперь ездят по цивильному городу и беспорядки учиняют, совсем правил не соблюдают.

Противный водитель все время противным голосом напевал какие-то русские народные песни, у которых наверняка были какие-то слова, но для того чтобы почувствовать противность его особенного голоса, не обязательно было эти слова понимать.

Правда, звучали эти слова как-то необычно, как будто звучал не голос, а бензопила из фильма о Техасской резне:

Пап-пап… Па-па-ра-па-пап-пап…

Пап-пап… Па-па-ра-па-пап-пап…

Па-па-ра-па-па… Пап-па-па-па-па…

Пейзаж за окном ничем ни привлекал пассажиров и, в частности, Абигаль. За три года, которые она прожила в Нью-Йорке, уже привыкла к его высоченным небоскрёбам и толпам людей – большей частью выходцам из Восточной Европы, на широких авеню и небольших стрит. Единственно, что вызывало трепет в её душе, это вид на Манхеттен или на остров Свободы в гавани. Это чисто американская черта, просто испытывать экстаз при виде статуи Свободы, звёздно-полосатого флага и очередного президента, даже если он с высокой трибуны несёт какую-нибудь околесицу. Американца хлебом не корми – дай только полюбоваться этими тремя вещами, а вот русские люди любят бесконечно долго смотреть на льющуюся воду, бушующий огонь и на то, как им отсчитывают деньги в кассе…

А сейчас эти русские понаприехали и, поселившись в самом бандитском квартале «для черных», стали там доминировать. А чёрные, извините, афроамериканские головорезы разбежались на все четыре стороны, не выдержав конкуренции со стороны русских. Не зря почти все кандидаты в президенты, если хотят понравиться электорату, грозят выселить русских на их историческую родину.

Но, по-моему, от упористых русских, как от крыс и тараканов избавиться можно, только спалив собственный дом…

Такси остановилось напротив Карнеги-Холл, на углу 7 авеню и 57-й улицы Манхэттена. У главного входа никого не было, кроме одного-двух случайных прохожих – кому придёт в голову прогуливаться вечером по пустынным улицам Нью-Йорка, только разве отчаявшимся самоубийцам, не решающимся самостоятельно наложить на себя руки, да вездесущим русским.

– Мы приехали рано… – констатировал Ник.

– Я это поняла, мистер Очевидность, – усмехнулась девушка. – Если у тебя в кармане не так пусто, как… на улице, может быть, посидим немного в баре, когда ещё выпадет возможность посидеть в баре Карнеги-Холла.

В баре было пусто, как в голове после буйной попойки, молодые люди выбрали столик для двоих, в самом центре зала. Ник заказал себе немного Шотландского безо льда, а Абигаль ограничилась Мартини. Постепенно в зале стали появляться какие-то люди, но собеседники не обращали никакого внимания на вновь вошедших зрителей. Они оживлённо спорили почему-то о кино… Большинство образованных людей, почему-то уверены, что хорошо разбираются именно в кино, не в политике, например, или в музыке, а именно в кино, самом демократичном искусстве, которое искусством можно назвать с большой натяжкой.

– Я тоже обожаю хорошее кино, особенно интеллектуальное, так называемое «кино не для всех». Если у тебя, Ник, есть к этому какой-то интерес, я предлагаю тебе сразу же после концерта, поехать ко мне на квартиру, где у меня найдётся: и пинта хорошего пива, и прекрасный фильм, и хорошее общение с умной девушкой…

– Иногда мужчинам легче общаться с пустышками…

Абигаль хотела возразить, но в это время прозвенел первый звонок. Народ неторопливо потянулся в зал. Молодые люди, тоже пошли вслед за толпой. Когда они уселись на своих местах, погас свет и раздались первые аккорды из заглавной песни сольного диска Destination Anywhere, вышедшего в конце восьмидесятых, когда Абигаль только пошла в школу и впервые познакомилась с рок-музыкой…

Резкий толчок чуть не отбросил девушку на пол. Зал бушевал. Не понимая причину такого ажиотажа, Аби устремила свое внимание на сцену. Там появился Бон Джови.

– В этот момент, – шепнул на ухо Ник, – у женщин можно снять драгоценности и отнять сумочку.

– Забавно, – пробормотала Аби, – а ты что, по совместительству ещё и вор-карманник?

– Нет, но у одной моей… бывшей… подруги, таким образом, сорвали с шеи красивое и весьма ценное ожерелье…

– Ужас… может быть это был ты… – засмеялась Абигаль.

– Слу-шай, – напрягая связки, закричал Николас, – сейчас уровень шума больше 100 децибел.

– Да, иди ты, децибил, ты меня уже децибал… Пригласил на концерт, дай послушать…

Джон начал петь:

It’s my life…

Весь зал завелся и стал в такт мелодии совершать нелепые телодвижения. Не удержалась и компаньонка Ника. Она что-то вскрикивала, вскакивала с места, пыталась куда-то бежать, смеялась, и громко хлопала в ладоши. Придя в себя, обезумевшая девушка настойчиво извинялась перед молодым человеком, но тут же невразумительное возбуждение вновь охватывало её красиво-сложенное тело…

Глава 3

Фильм, который Абигаль выбрала для просмотра, оказался на редкость скучным и неинтересным. Вскоре Ник откровенно заскучал и начал позёвывать, нетерпеливо поглядывая на часы. Он уже начал подумывать, как бы уйти домой, так и недосмотрев картину до конца. А самое главное, не получив того, ради чего он тащился через весь город к привлекательной милашке, которая вместо того, чтобы сразу затащить его в постель, включила допотопный домашний кинотеатр.

Однако Абигаль, красавица Абигаль была непреклонна и упряма. Она также, как и Ник, привыкла доводить до конца любое начатое ею дело. Раз она пригласила молодого человека для того, чтобы посмотреть кино, то пока на экране не появится надпись «Зи энд», и не побегут титры она ни о чём другом даже и думать не будет.

Девушка была киноманкой с детства, даже красочные сны, которые ей снились преимущественно в детстве, она называла не снами, а фильмашками. И когда её будили по утрам, она заявляла: Подождите немного, ещё буквы не пошли…

Буквами Аби называла заключительные титры фильма.

Перестав пялиться на экран, Ник принялся любоваться Абигаль. Её идеально скроенная фигура, большие, упругие груди, пухлые чувственные губы свели бы с ума кого угодно. Поэтому даже такой нетерпеливый человек как Ник, всё-таки пошёл на все уступки, вплоть до просмотра занудного фильма, лишь бы в конце этого изрядно затянувшегося вечера обладать этим роскошным телом.

Когда Абигаль и Ник досмотрели навевающий тоску кинофильм, а потом распрекрасная девица залезла под душ, её пылкому воздыхателю ничего не осталось большего, как направится на кухню – готовить романтический ужин на двоих. Николас не мог упустить такой возможности, как переспать с такой соблазнительной куколкой, поэтому был готов на любые жертвы…

Нельзя сказать, что Нику не нравилось колдовать на кухне у плиты. Но сегодня он окунулся в кухонную атмосферу с каким-то юношеским трепетом, ему как никогда в жизни захотелось поразить свою партнёршу своими кулинарными талантами, путь к сердцу женщины иногда лежит и через желудок… Хотя куда приятнее проникать в женскую душу через её телесные врата рая.

Пока Ник готовил ужин, прелестница Абигаль откровенно тянула время, она была явно неглупа и ясно понимала, ради чего в её квартире оказался молодой человек. Тем не менее, ясно осознавая, что её ждало после ужина, Аби неспешно поднялась в спальную комнату и принарядилась соответствующим для этого случая образом.

Она напялила прямо на белое голое тело белую полупрозрачную блузу с крошечным белым лифчиком внизу. Потом она примерила одну из своих коротких черных юбок; даже не думая надевать трусики, рассудив: Все равно Николас их раздерёт от скотского нетерпенья, я видела его звериные глаза, он просто сгорает от нетерпения завладеть мной, просто не мужчина, а какой-то сексуальный зверёныш. Зачем, спрашивается, портить ладные, дорогостоящие вещи?

Абигаль вышла из спальни как раз вовремя, с кухни уже доносились приятные ароматы. Она спустилась по резной деревянной лестнице вниз к столовой, и Ник посмотрел на неё, как на предмет своего вожделения, впрочем, по-другому он на девушек никогда и не смотрел.

Мистер Смит, не торопясь, накрывал на стол, когда девушка вошла в столовую. В центре стола возвышалась откупоренная бутылка чудесного белого вина, которую он нашел у Абигаль в холодильнике.

Молодая женщина приблизилась к столу, чтобы налить в бокал несколько глотков, и Ник как бы случайно приподнял подол её юбки, и игриво шлепнул по обнаженной розовой попке. Девушка слегка пригубила бокал и свободно улыбнулась. Николас приблизился к ней и промолвил:

– Я думаю, что ты хочешь закусить…

Он повернул к себе девушку и поцеловал её в мокрые от вина губы.

– Хорошая закуска, – ответила Абигаль и снова улыбнулась. – Я надеюсь, что будет что-нибудь более существенное на второе и сладкое на десерт.

Рука очаровательницы скользнула по бедрам Ника и остановилась на области паха.

– Я вижу, что ты уже почти готов к сладенькому, но я всё-таки сначала хочу подкрепиться.

Они трапезничали, именно трапезничали, а не кушали, а тем более, ели, ибо ужин был королевский, или, по крайней мере, боярский. Сначала они полакомились жареными мозгами с ветчиной и грибами. Обвалянные в муке и прожаренные в разогретом сливочном масле до золотисто-коричневой корочки, они прямо таяли во рту. А красный перец, которым мозги были обсыпаны, и тушенные в сливочном масле шампиньоны с тонкими, подрумяненными ломтиками ветчины, придавали блюду неповторимый пикантный вкус.

После того как молодые люди неспешно поглотили жаренные мозги, их мозги совершенно перестали работать. Но неудовлетворенный голод не так просто подавить, поэтому случайные любовники сей же час приступили к жареной пулярке.

Пулярка – это молодая курица, специальным образом откормленная для стола и порубленная на кусочки, обвалянная в смеси соли, муки и перца, и подрумяненная на масле.

И хотя у Энни в холодильнике была обыкновенная курочка, Ник приготовил из неё нечто, более и менее похожее на пулярку. Смит очень любил жирные и жареные блюда, и, хотя он понимал, что это вредно для его больной поджелудочной железы и печени, но не мог отказать себе от лакомого прожаренного кусочка курочки, тушённой в вине с добавлением лука и зелени – даже если это блюдо значительно сократит его жить.

Если всё время печься о своём здоровье – никакого здоровья не хватит, это ж какую выдержку надо иметь.

Но сегодняшний вечер требовал от Ника ещё большей выдержки, чем фотографу, снимающему обнажённою натуру.

Николас подал пулярку с «ядовитым» жареным картофелем фри. Кроме этого любовники услаждались «отравленными витаминами» салатом по-таджикски. Готовить этот салат научил Ника повар-таджик Реджеп. Он брал капусту и стручковый перец, нарезал соломкой, после выстаивания, присовокуплял к ней всякую зелень: салат, щавель, зелень укропа и петрушки, потом добавлялась тёртая на тёрке морковь. А самым главным в салате был, само собой разумеется, йогурт с добавлением специй. Хотя этот таджик больше походил на мексиканца, но Смит не был антропологом и потому все смуглые люди были для него, либо мексиканцами, либо индейцами, причем всегда одного и того же племени команчей.