Тайна запретного леса

Тайна запретного леса

Седа Артуровна Мартиросян

© Седа Артуровна Мартиросян, 2025

ISBN 978-5-0068-6005-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тьма может ждать веками, не спеша, зная, что время – ее величайший союзник, а свет всегда торопится, опасаясь угаснуть.

Седа Мартиросян

ПРОЛОГ: РОЖДЕНИЕ МИРА

Много лет назад, когда мир был еще молод, существовали два величайших бога, чья борьба была предначертана звездами. Гетия и Моргар, боги Света и Тьмы, встречались в битве, которая могла изменить судьбу всех существ, живущих в этих мирах. Но на кону стояло не просто превосходство – это была борьба за саму суть божественности, за право управлять судьбами вселенной.

Гетия держала в руках величайший артефакт, который когда-то был выкован в недрах вселенной – Скипетр Жизни, жезл, являвшийся самой сутью света, рожденный союзом земли и неба. И в руках Гетии он стал воплощением чистого света, готовым расправиться с тьмой. А напротив, в тени разрушенной стены стоял Моргар – высокий, почти неподвижный, окутанный мраком, как плащом.

Величие Моргара заключалось в том, что его сила была глубокой и загадочной: она не ограничивалась физическим миром, а уходила в саму ткань реальности. Он властвовал над тенями, управлял страхом, который скрывался в самых темных уголках душ и сердец. Его магия была скрытна и коварна, но с каждым ударом Гетии его сила ослабевала. Скипетр Жизни не знал преград, и свет, излучаемый им, разрывал все его темные чары.

Сражение великих богов длилось тысячелетиями. На исходе последнего дня Гетия одержала победу. Моргар был повержен, но богиня даровала ему три дня для прощания с миром, который он так ревностно пытался поглотить. Три дня – лишь миг для бога.

После трех дней Гетия заключила его в подземном мире, в пустынной бездне, которая получила имя «Могила Моргара».

В момент своего триумфа Гетия разрушила Скипетр Жизни, разделив его на пять частей – пять драгоценностей, затерянных в шести новорожденных мирах.

Гетия, перед тем как уйти, принесла себя в жертву, превратившись в величественное древо – Древо Рождения, корни которого пронизывали землю, а ветви даровали жизнь каждому существу новорожденных королевств.

Перед тем как исчезнуть в бесконечности, Гетия оставила миру последнее наследие – Красную Книгу, в которой были записаны местоположения частиц Скипетра Жизни, и двух хранителей, которые должны были охранять и помогать будущему хозяину Книги.

ГЛАВА ПЕРВАЯ: МЕЧТЫ И РЕАЛЬНОСТЬ

В уединенной долине, скрытой среди лесов и холмов, спряталась маленькая деревня, в которой едва ли наберется тысяча человек. В этом уголке мира время будто замерло, а жизнь двигалась в унисон с природой. Ритм местных дней определяли сезоны: весной деревня наполнялась свежим запахом цветущих полей, летом воздух был насыщен ароматом трав и земли, осенью – шелестом опавших листьев, а зимой – тишиной, когда снег укрывал землю мягким покрывалом. Каждый день начинался для жителей с работы на полях, где они выращивали зерно и овощи, посвящая утро простым, но значимым делам. В конце деревни скрывался водопад, и его успокаивающий шум дополнял атмосферу покоя и умиротворения. Дома, аккуратно расположенные среди деревьев, выглядели частью леса и защищали своих обитателей от ветра и бурь.

В одном из этих домов, спрятанных среди зелени деревьев, скрывалась девушка – брюнетка с длинными, слегка спутанными волосами и карими глазами. На девушке висели обрывки старой одежды, потерявшей свою форму и прочность под воздействием времени. Она крепко держала в руках книгу, полученную от старика Уильяма – библиотекаря деревни.

Клара все свои девятнадцать лет проводила у этого мужчины в поисках знаний и открытий. В их деревне немногим, точнее, почти ни одной девице или девочке, было позволено легко зайти в библиотеку и свободно участвовать в уроках. Умных дев сторонились, считая их ведьмами и какими-то странными. Никто не понимал, зачем девушке понимать все на свете, если в конечном итоге у всех судьба одна: работать на поле и родить потомство. Но Клара была иной. Она не могла примириться с ограничениями и всегда стремилась к обучению, жаждая постигнуть все тайны мира и овладеть могучим оружием – знанием. Она не сдавалась, даже когда сам вождь деревни своим грубым и властным голосом запретил всем женщинам входить в учебное здание.

Отец девочки, изможденный повседневной рутиной и бесконечной борьбой за выживание, мечтал о том, чтобы его дочь могла жить той жизнью, от которой он и его жена были лишены. Он желал ей свободы и возможностей, которых сам никогда не знал. Он обратился к местному библиотекарю с мольбами, прося его время от времени обучать дочь важным предметам и предоставлять ей необходимую информацию, которая могла бы стать ключом к ее будущему. Библиотекарем был дедушка, который после первого урока с маленькой девочкой, старающейся написать свое имя, высунув язык и весело произносившей каждую букву несколько раз, не смог отказать ей. Он согласился помочь, очарованный ее искренним стремлением к знаниям.

Сидя рядом с библиотекарем, Клара с жадностью поглощала строки книги. Грустно улыбаясь, старик сидел рядом, прекрасно понимая, что скоро ему предстоит расстаться с этими радостными и беззаботными моментами. Ему было трудно признать, что, несмотря на все старания, судьба Клары ограничена лишь границами этой деревни. Он понимал, что, несмотря на ее стремление к большему, возможностей для этого в их деревне слишком мало. В конечном итоге ей, как и всем, придется принять свою участь и подчиниться устоявшимся традициям.

– Клара, отложи книгу, пожалуйста.

Девушка подняла голову, и ее карие глаза, наполненные живым любопытством, отражали полную заинтересованность. На секунду она задержала взгляд на странице, словно не желая покидать мир, в который так глубоко погрузилась. Книга в руках постепенно уходила на второй план – пальцы медленно сомкнулись, закрывая ее с легким шелестом страниц.

– Что такое, дедушка?

Мужчина уловил в ее тоне искреннее любопытство и понял, что она ждет от него чего-то особенного. Возможно, новой книги, которую он подготовил для нее.

– Ты не задумывалась о создании семьи? Ведь возраст уже подходит для этого, – произнес мужчина, стараясь придать своим словам непринужденную интонацию. Он знал, что это тема, которую Клара всегда избегала, но не мог не затронуть ее, ведь это часть их обыденной жизни, как бы Клара ни стремилась уклониться от нее.

Как и следовало ожидать, девушка нахмурила брови и отвела взгляд.

– Дедушка… – Клара устало вздохнула, явно не желая продолжать беседу.

Она чуть приподняла плечи, как будто отгораживаясь от этой темы, и снова уставилась в дальний угол комнаты, надеясь, что разговор сам собой завершится.

– Конечно, я понимаю, что ты хочешь исследовать мир, но ты уже не дитя, а родителям нужна твоя поддержка, – продолжил мужчина, опираясь на привычные аргументы.

Девушка, колеблясь, слегка прикусила нижнюю губу, затем закрыла книгу. Ей не раз напоминали, что пора подумать о замужестве, о продолжении рода, о том, чтобы радовать родителей и делать их счастливыми.

– Но я не могу… – тихо произнесла она, и внезапно в комнате наступила гнетущая тишина.

Библиотекарь заметил, как его слова повлияли на настроение брюнетки.

– Клара, – сказал он, понизив голос. – Уверяю тебя, я не хотел обидеть.

Она уставилась на свои руки, нервно перебирая пальцами гладкую поверхность книги.

– Я знаю, дедушка. Просто… я боюсь, что не смогу выбраться отсюда.

Он молча кивнул и отвел взгляд, неспособный больше смотреть, как ее мечты борются с реальностью чужих требований. В комнате было тихо. Слышался только слабый скрип старого деревянного шкафа, когда мимо прошел сквозняк. Дедушка медленно поднялся, прошел к полке у окна, задержался там на мгновение. Потом вернулся, уже с другим выражением лица.

– Снова читаешь старые рукописи? – сменил тему старик, и взгляд его замер на потрепанной алой книге, которую Клара держала в руках.

– А, это… – девушка быстро моргнула, и на ее лице появилась едва заметная улыбка. – Я обожаю перечитывать ее. Она совершенно не похожа на все те, что я читала ранее. Иногда мне кажется, что ее написал не человек.

– А ведь так оно и есть, – с улыбкой ответил старик, получив удивленный взгляд Клары.

– Что вы имеете в виду, дедушка?

– Эта книга пришла прямо из Запретного Леса, и то, что ты многое не понимаешь, вполне естественно, – объяснил библиотекарь, видя, как Клара удивляется с каждой секундой.

– Как? – брюнетка сжала книгу в руках. – В смысле, кто нам ее дал?

– Не думал, что придется рассказывать тебе такие истории… – старик ухмыльнулся, удобнее устраиваясь на стуле. – Ну, раз так интересно…

– Конечно, дедушка! – с нетерпением воскликнула Клара.

– Эту книгу двадцать лет назад принес молодой парень, которого все называли безумцем и беглецом.

– А как его звали?

– Его звали Чарльз Миллер. Он был тем самым глупцом, что сбежал в Запретный Лес, – сказал Уильям, замолчав на несколько секунд, чтобы дать ей время осознать сказанное.

Он видел, как одна за другой на ее лице мелькали разные эмоции. Не каждый готов узнать правду о своем отце, особенно когда осознаешь, что человек, которым ты восхищался всю жизнь, был намного ближе, чем кто-либо другой.

– Мой отец? – спросила Клара, все еще не веря своим ушам.

– Да, дорогая, – подтвердил старик с улыбкой. – Твой отец был тем самым человеком, который принес в нашу деревню множество сведений про Запретный Лес.

– А как же запрет? – с беспокойством в голосе спросила Клара.

– Тогда этот закон еще не действовал, – успокоил словами библиотекарь. – Но после того как у многих загорелась цель обыскать Лес, и все они пропадали без вести, пришлось создать строгий запрет, чтобы избежать таких случаев.

Клара кивнула, переваривая новую информацию. Мысли медленно запутывались в голове, как вдруг тишину разорвал громкий, резкий звук – дверь с силой распахнулась, ударившись о стену.

На пороге стоял мужчина, ничем не отличающийся от обычного работника. Он выглядел так, будто бежал все это время. Грудная клетка тяжело поднималась и опускалась, а сам работник присел на корточки, пытаясь отдышаться.

– Чарльз нарушил запрет, его в тюрьму сажают! – отдышавшись, быстро сказал он и убежал.

На мгновение все застыло. Клара замерла, но уже в следующую секунду резко поднялась с места, отодвинув стул. Не оглянувшись, она бросилась к выходу. Сердце ее бешено стучало в груди от страха за отца.

Прорываясь сквозь толпу, брюнетка, не обращая внимания на боль от локтей, сталкивающихся с чужими телами, двигалась вперед. Отца сажали в карету, чтобы отправить туда, куда обычно отправляют преступников. Клара испуганно смотрела на родителя, не видя на его лице ни капли страха или раскаяния. Наоборот, он был спокоен и молча сел в карету.

– Вперед! – резко крикнул мужчина на коне, и лошадь двинулась с места, отчего карета затряслась, увозя ее отца.

Глаза брюнетки расширились от паники, и, выкрикнув, она бросилась вдогонку:

– Стойте!

Крик ее прорезал тишину. Она протянула руку, будто могла дотянуться до кареты, но в следующее мгновение чьи-то грубые руки схватили ее сзади. Девушка ощутила внезапную боль, когда несколько мужчин повалили ее на землю.

Грязь хрустела под телом, когда Клара изо всех сил брыкалась, царапалась и пыталась вырваться. Туфли слетели с ног, а колени были в ссадинах, но девушка продолжала биться. Но сильные и безжалостные руки давили на грудь, не позволяя сделать ни одного полноценного вдоха.

Кто-то из толпы злобно выругался, кто-то рассмеялся. Один из жителей произнес с насмешкой:

– Она еще упрямее, чем ее отец.

Со стороны послышались шаги… тяжелые, размеренные, не спеша приближающиеся.

– Отставить! – раздался суровый мужской голос.

Толпа сразу же застыла и, опустив головы, подчинилась приказу.

Избавившись от мешающих рук, Клара тяжело задышала, сгибаясь и держась за ребра. Спустя мгновение девушка встала, отряхивая одежду от грязи. Вздохнув, она подняла голову, встретившись взглядом с вождем.

Вождь Эргос смотрел на нее своим строгим ледяным взглядом, что был лишен малейшего тепла.

– Что ты себе позволяешь, девчонка? Правила тебе не знакомы?

Вождь сузил свои и без того маленькие глаза, внимательно глядя на девушку, что стояла перед ним с опущенной головой и пыталась придумать оправдание своим необдуманным действиям.

– Ты что, забыла, как разговаривать с мужчиной?

Клара молчала. Губы ее были плотно сжаты, взгляд опущен в землю. Пока брюнетка молчала, толпа позади начинала тихо перешептываться. Наконец она подняла голову. На лице – ни раскаяния, ни страха, только тяжело подавленная решимость. Пальцы руки незаметно дрожали, и, чтобы это скрыть, она чуть сжала подол платья. Медленно, почти нехотя, она опустилась в коротком движении.

– Простите, – прозвучало тихо.

Клара злилась на вождя, на обстоятельства, на собственную беспомощность, на себя за то, что не была способна сейчас помочь отцу. Брюнетка понимала, что, как бы сильно она ни желала, перед вождем все они были лишь пешками, и она ничем не отличалась.

Отойдя подальше от толпы и всех осуждающих взглядов жителей деревни, девушка внимательно глядела на карету, что постепенно уходила в сторону старой темницы. Плечи поднялись чуть выше, и дрожащий вздох вырвался с губ. Устав, она опустила голову и закрыла глаза. Девушка пробормотала неразборчивые слова себе под нос и повернулась в сторону тропы, что вела к ее дому.

Когда Клара вновь подняла голову, в гуще людей замелькала знакомая фигура.

– Мама? – позвала брюнетка, шагнув навстречу машинально. Клара прошла мимо толпы.

Женщина, выражая явное беспокойство, подошла к дочери и крепко прижала ее к себе. Ее неровное и торопливое дыхание выдавало, как сильно она испугалась.

– Клара, где твой отец? – спросила мать, с тревогой глядя на дочь.

Девушка не подняла взгляда, и этого оказалось слишком явным ответом. Эвелина обошла дочь, шагая дальше.

– Мама, стой! Тебе нельзя туда! – девушка вцепилась в ее платье, но мать молча оттолкнула ее и пошла вперед.

Клара отчаянно пыталась удержать мать, понимая последствия заключения отца, но Эвелина не слушала и продолжала идти.

Когда вождь усилил ограничения на вход в лес, несколько бойцов решились нарушить закон и покинули деревню. В ответ Эргос ужесточил наказание, сделав его по-настоящему устрашающим. По его приказу женщины из семей преступников – жены, сестры, дочери и матери – становились его рабынями. Бывшие свободные жители деревни превращались в бесправных рабов.

Эвелина понимала и принимала последствия действий мужа. Вместо того чтобы ждать, пока за ней придут, она сама направлялась прямо в логово лидера, чтобы понести наказание за себя и свою дочь. Женщина шагала по пыльной дороге, прекрасно осознавая, что впереди ее ждет рабство и беспросветные дни. Эвелину даже не останавливала сила дочери, что так отчаянно просила мать не идти и всеми силами пыталась удержать ее. Но все было тщетно: женщина просто оттолкнула девушку и вошла в лачугу, где ее уже ждали.

Эргос встретил ее с притворной ухмылкой, сидя вольготно на стуле, покрытом медвежьим мехом – трофеем его удачной охоты. Как и всегда, нога была закинута на ногу, а пальцы медленно перебирали массивный перстень.

– Как я и ожидал, – раздался хриплый голос.

Вождь неторопливо поднялся с места, и тяжелый мех на его плечах тихо шелестел, когда он пересек комнату. Руки женщины нервно сжимали края выцветшего платка, но лицо оставалось спокойным. Только карие глаза выдавали волнение, которое она отчаянно пыталась спрятать.

Вождь остановился в шаге от нее и заглянул ей прямо в глаза.

– Ты осознаешь, что ты и твоя дочь на грани позора? – в его голосе звучала явная насмешка. – Позор штука липкая. Едва коснувшись семьи, он остается навсегда.

Эвелина не ответила.

– Я мог бы предложить выход, – продолжил Эргос, делая полшага вбок. – Если твоя дочь выйдет за моего сына, вы обе сможете избежать судьбы, в которую вас втянул этот глупец.

– Не мне решать, как сложится жизнь моей дочери, – твердо произнесла женщина. – Но она никогда не выйдет за человека, не имеющего образования и понятия о справедливости.

– Тогда с сегодняшнего дня ты – рабыня, а твой муж будет гнить в темнице, пока его не поглотит смерть, – голос вождя звучал с презрением.

Эвелина лишь кивнула, подавляя вспышку гнева.

– Твоя дочь тоже будет работать зде—

– Моя дочь не станет рабыней, – перебила вождя Эвелина строгим голосом.

– Ты смеешь не повиноваться мне?

– Я возьму на себя ее обязанности. Я не рожала рабыню, – голос ни на мгновение не дрогнул.

Эвелина и Чарльз вырастили неуправляемую девушку. Клара сопротивлялась традициям, отказывалась подчиняться несправедливым, по ее мнению, законам и все время искала способы выйти из деревни. Но Эргос был уверен, что рано или поздно заставит их пожалеть обо всем.

ГЛАВА ВТОРАЯ: ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА

Клара не находила себе места, беспокойно кружась вокруг массивной двери, перед которой стояли двое стражников. Перед глазами все еще стояла картина, как отца грубо запихивают в карету и увозят в мрачное место, где люди лишаются свободы.

Неожиданно двери распахнулись, и перед девушкой появился вождь, а за ним – ее мать. Вождь Эргос смотрел на нее, не скрывая презрения к проявленной смелости и решимости.

– С этого дня твоя мать становится моей рабыней и не имеет права покидать мой дом без разрешения, – сурово произнес мужчина.

– Неужели нельзя обойтись без таких крайностей? Почему сразу рабство? – Клара смотрела на вождя, надеясь найти компромисс. – Моя мать не заслуживает быть рабыней.

– Твоя мать уже принадлежит мне, она моя рабыня.

– Моя мама – не вещь, и ты не вправе ей приказать, – возмутилась девушка, повышая голос.

– Ты можешь кричать сколько угодно, но рабыня теперь подчиняется мне. Твой отец сам позволил этому случиться.

Эргос развернулся и, заходя в дом, громко захлопнул тяжелую деревянную дверь. Девушка на его действия лишь фыркнула и быстрыми шагами ушла.

***

Стоя перед старым домиком, Клара сжимала кулаки в гневе, не видя, как последние лучи солнца прощаются с деревней, уступая место ночной тишине. Людей на улице становилось все меньше, и едва заметный ветер пробуждался от краткого сна, чтобы покачать деревья и обнять трудящихся, даря им прохладу после долгого дня работы на поле. С глубокой усталостью брюнетка вздохнула и, отпустив напряжение, позволила спине, целый день державшейся в строгой осанке, расслабиться, заходя внутрь.

Взгляд невольно скользнул по стенам родного дома, который был возведен ее отцом с невероятным энтузиазмом, чтобы создать убежище для своей семьи, которая была ему бесконечно дорога. Отец украсил стены полками, на которых с любовью были расставлены самые дорогие для Клары книги. Этот дом пережил ее радость, разделял ее печаль и тревогу, слышал ее плач и грелся от ее смеха.

Карие глаза скользили по обшарпанным углам родного жилища, постепенно намокая, пока окончательно не размыли картину, вынуждая моргать в надежде изгнать неожиданно появившуюся грусть. Но стоило ей закрыть глаза, как соленая влага покатилась по щеке, падая на старую ткань верхней одежды.

Нежные девичьи руки, что всегда с любовью листали старые страницы книг, грубо стирали глаза, пытаясь спрятать слезы, затуманившие зрение. Но стоило ей заметить недошитый кусочек ткани на столе, как глаза снова намокли, и девушка, не имея над собой контроля, заплакала.

Клара плакала из-за понимания того, что мать убирается в доме эгоиста, вместо того чтобы сидеть рядом с ней и расслабляться, слушая новые истории. Девушка плакала потому, что отец сейчас сидит один в холодной темнице, когда мог бы стоять рядом с дочерью, пока она стреляет из лука, каждый раз попадая в мишень.

Постепенно Клара успокоилась, стараясь восстановить прерывистое дыхание. Слезы, застывшие на длинных ресницах, блестели, как капли росы под последними лучами вечера. Ее покусанные губы покраснели, выделяясь на фоне бледных щек. Кончик носа тоже слегка порозовел. Потихоньку сознание прояснилось, и Клара ощутила всю тяжесть ситуации.

– Я не оставлю их, – едва слышно прошептала она.

Но одной решимости было мало. Нужен был четкий план. Брюнетке предстояло освободить отца из тюремных застенков и помочь матери сбежать из дома вождя.

Не теряя ни минуты, Клара села за свой маленький захламленный стол, заваленный листами бумаги: некоторые были покрыты спешными набросками, другие скомканы и отброшены. Глубоко вздохнув, она сосредоточилась и начала выстраивать план.

Достав чистый лист бумаги и графитовый карандаш, Клара, прикусив губу, начала водить грифелем по поверхности, оставляя смутные очертания. Каракули медленно принимали форму – здесь ее дом, там тюрьма, а чуть дальше – дом вождя.

– Итак, – вздохнула она, откладывая карандаш на секунду и сжимая кулаки. – Первым делом нужно вытащить папу. За мамой точно строго следят, – проговорила она, глядя через мутное стекло окна, за которым сгущались сумерки.

Комната погрузилась в тишину, нарушаемую только стуком карандаша о бумагу. Улицы уже начали тонуть в ночной мгле. Брюнетка проводила взглядом фигуру стражника, что исчез за углом, и вдруг осознала:

– Точно! – прошептала она с радостью. – Ночью! Если я пойду ночью, никто ничего не заметит! – ее голос прозвучал громче.

Она тут же склонилась над листом, быстро чертя линию, которая соединяла ее дом с тюрьмой.

На следующую ночь Клара осторожно прокралась к тюрьме. Она опустила капюшон старого плаща еще ниже, скрывая лицо, и сжалась в тени, стараясь не выдать себя. Подойдя к тяжелой двери, остановилась и прислонилась к ней, ощущая холодный металл под ладонью. Пальцы медленно тянулись к металлической ручке, почти ощущая ее ледяную поверхность, когда вдруг… дверь распахнулась с резким звуком, и Клара едва не вскрикнула. Тело ее вздрогнуло, и, не думая, она прыгнула в сторону, скрываясь за углом.

– Ну, до встречи, – прозвучал мужской голос, немного грубый, но с оттенком усталости.

– Ты на ночную смену? – уточнил второй голос, более спокойный и с интересом.

– Да, старого Чарльза охранять пришел, – хохотнул первый, явно не придавая ситуации особого значения. Клара, склонившись вперед, попыталась расслышать разговор.

– Этого психа? Зачем его охранять? Думаешь, он снова в Лес убежит?

– Нет, скорее, его дочь за ним придет. Вождь уверен, что она способна на это.

– Да она еще совсем девчонка. Не переживай, все будет нормально. Я пошел.

– До встречи.

Один из мужчин медленно направился домой, другой же вернулся внутрь, скрываясь за дверью и запирая ее на ключ с резким щелчком. Клара, оставаясь за углом, наблюдала за происходящим, пряча себя в тени. Склонив голову и недовольно скрестив руки на груди, она мысленно прокляла свою неудачу.

«Нужен новый план», – решительно подумала брюнетка, возвращаясь домой.

Ночью выходить было уже опасно. Если Эргос начал подозревать, что Клара может что-то задумать, то стражу точно удвоили, а бдительность усилилась. Теперь попытка приблизиться к тюрьме или дому вождя в темное время суток могла закончиться катастрофой.

Клара тяжело вздохнула, глядя на свои, теперь уже бесполезные, наброски. Рука дрогнула, и карандаш оставил неровную линию на бумаге. Девушка откинулась на спинку стула, потерев виски.

– Значит, ночью не вариант, – пробормотала Клара. – Но днем… днем у них наверняка будет хотя бы пара слабых мест. Надо навестить маму и спросить. Завтра утром пойду.

Однако удача была не на ее стороне.

После пары стуков дверь открылась, и перед ней предстал Трэвис, сын вождя. Ровесник Клары, он был известен своим высокомерием и дурными манерами.

– Что тебе здесь надо? – спросил юноша, облокотившись на косяк двери.

Клара сделала шаг назад – не из страха, а чтобы не чувствовать на себе его дыхание.

– Я пришла увидеть маму, – спокойно ответила она, стараясь не заметить чужое недовольство и не поморщиться самой.

– Маму? – усмехнулся Трэвис, склонив голову. – А разве у рабов есть время для визитов?