Южная Индия. Записки вольного путешественника. 2-е издание

Ну не любят индусы говорить «нет», надо бы сказать, а не могут, с души воротит. Однажды мы это «нет», то есть «ноу», все-таки услышали.

Встретив восход солнца в Коньякумари, мы собрались в Варкалу. Поезд ушел без нас, и мы, обидевшись на всю индийскую железную дорогу, решили добираться автобусом. Прикинули по карте, что пересадку надо делать в Коламе.

Индусы очень любят ездить в автобусе. Такое впечатление, что подхватились разом, все почти полтора миллиарда (только учтенных) и погнали. Представьте, какие у них автовокзалы, сколько автобусов, направлений, пассажиров и багажа. Большая удача попасть на свой рейс.

Братики

Замысловатая арабская вязь букв на передке машины ни о чем не говорит. Бегаю, спрашиваю по-английски. Водителей и кондукторов легко отличить, они в брюках и рубашках цвета хаки, как и полисмены. Государственные служащие, уважаемые люди.

– Где автобус на Колам?

Чего проще показать пальцем? Показывает, замысловато покрутив растопыренными пальцами, всеми пятью. Подбегаем к автобусу.

– Этот автобус до Колама?

За рулем сидит индус, спокойный, как Будда. Оглянувшись ко мне, медленно и как бы нехотя покачал головой.

Бегу, опять спрашиваю.

И меня опять посылают к этому автобусу. Но я не очень уверен, что к этому. Голова уже кружится от автобусов, порскают туда-сюда.

Опять это покачивание головой. Все-таки индус умеет сказать «нет», но как, подлец, грациозно он это делает!

В конце концов, автобус отчаливает, мы остаемся на перроне.

Через час подошел другой автобус, история повторилась.

Заметив нашу беспомощность, к нам подошел полисмен. При нем табельное оружие – бамбуковая палка. От меня не укрылось, как он применил его, замахнувшись на овец, что спустились с горы и расположились было отдохнуть прямо на привокзальной площади, где и без них было тесновато. Полисмен подвел нас к индусу, сидевшему среди узлов, сказал, чтоб мы держались за него. С этим индусом и его узлами мы загрузились в автобус.

Не скучно в автобусе: показывает киношку телевизор, надрывается радио, извергая любовную классику. Ам файн! Я просто тащусь от этого бесподобного слияния Ганги и Джамны. Мигают огоньки вроде елочных, вокруг картинки с богом-слоником Ганешей, дымит ароматная палочка. Стоит автобусу приостановиться – тут же объявляются продавцы. Скороговоркой, по-тарабарски, рекламируют свою жрачку, суют кофе, пирожки-самосу, фрукты, рис с пятью соусами, завернутый в банановый лист. Водитель непрерывно давит на клаксон, ведя диалог со встречными и с теми, кого обгоняет, у двух кондукторов во рту свистки, переговариваются между собой и с водителем. Подхватывают на ходу и втискивают в автобус зазевавшихся пассажиров, продают билеты, записывают об этом важном для государства факте в свою тетрадочку. Дверей нет, окна открыты. Сквознячище – держи кепку. Вместе с ветром в щелястый автобус залетают обрывки индусских песен и мелодий, пение птиц, лай собак, мычание коров, сигналы и визг тормозов других машин… Сама индийская жизнь во всех ее оглушительных проявлениях.

Так и надо было тупо ехать: наслаждаться самой ездой, смотреть в окно и ни о чем не думать. Но мы периодически доставали географическую карту, тыкали в точку на ней, называемую Варкалой, пытаясь уточнить, правильно ли едем, сколько километров до Колама, до Варкалы. Доехали до Тривандарапурама, водитель вдруг подходит к нам и говорит:

– Кам аут, – то есть выметывайтесь. И поясняет вдогонку: – Колам Балам ноу Балам Колам.

И мы снова среди толчеи, в людском муравейнике, сотни автобусов куда-то отчаливают от платформ, но не туда, куда нам надо. А надо ли? Далась нам эта Варкала!

– Колам Балам, – укоризненно сказал мне Вася.

– Балам Колам, – возразил я ему.

– Колам Балам – это далеко не Балам Колам, – задумался он.

– А Балам Колам – это… Послушай, у них все наоборот: когда они мотают башкой – это означает «да».

И Вова, который обычно со мной спорит по любому поводу, согласился.

Поняв эту закономерность, мы легко нашли автобус до Колам Балама. А там уже рикша мигом доставил нас до Варкала-бич. Представьте себе, оказалось, что Балам Колам это не Колам Балам, а наоборот, в стороне и дальше на 16 км. Я ему сказал, чтобы вез прямиком в отель. Так, конечно, не надо говорить. Рикше ничего не стоит довезти до отеля. Но вам это обойдется в комиссионные, которые он получит от владельца отеля. Не из своего же кармана хозяин будет платить вознаграждение за то, что ему доставили клиентов. Мы уже знали этот порядок вещей, но сил, чтобы искать, расспрашивать, прыгать выше себя, преодолевая языковые барьеры, не было. О, как бы я хотел поговорить на родном на русском языке! И, о чудо! Входим в отель и слышим чистую русскую речь. Два человека сидят на диванчике под олеандром и мирно беседуют.

– Сайрам! – кричу я. – То есть намастэ! То есть хеллоу! – я не сразу даже и нашел эти простые русские слова, что приличествует произносить при встрече.

Мы обняли этого драгоценного носителя русской речи, им оказался человек, которого все называли Саша-Индия. Он и сам себя так не без гордости называл, на что имел полное право, потому что знал страну, особенно юг. Лето он проживает в Киеве, сбивая в группы ненормальных, что мечтают попутешествовать по Индии, зимой возит эти группы по достопримечательностям, легко, как опытный стайер, преодолевая языковые барьеры. На то и живет и на жизнь не жалуется. Он провел все необходимые переговоры с менеджером отеля, и мы вскоре поднялись в свой номер. Он дал нам несколько советов. Теперь-то мы сами можем давать советы, а тогда отчаянно нуждались в них.

Однако опыт – дело наживное: например, чешешь по улице, а за тобой увязался рикша. Сдался он тебе, этот рикша, не нужен, естественно, мотаешь головой. Понимая это по-своему, он тащится за тобой дальше. Такой вот Колам Балам. Понятно, мы дергаем башкой инстинктивно. А не надо. Следи за собой. Не вводи человека в заблуждение.

С этого дня я начал тренировать свою башку. Не так просто. Попробуйте сами: когда надо сказать «да» – мотайте, когда «нет» – кивайте.

УЖАСЫ ИНДИИ

Собрали рюкзаки, баксы в трусы зашили – одно только не успели сделать: написать завещание.

– Что теперь – мы просто обязаны вернуться, – сказал Вова.

Никто не верил, что вернемся. Еще не уехали, а нас уже похоронили. Что радовало, нам предлагался большой выбор вариантов. Можно было умереть от неизвестной тропической болезни, от укуса кобры, нас могли сожрать хищные звери и акулы. Чем плох, например, бенгальский крокодил? Шестиметровое чудовище живет и в реке, и в море, развивает скорость до 60 км, ареал обитания – как раз те самые места, куда мы направлялись. Или могли покусать такие мелкие твари, что водятся в пляжном, с виду чистом, желтом песочке. Наступишь на нее, вопьется в пятку и произведет свое гнусное потомство – и не заметишь, как внутри твоего еще вчера здорового организма вырастет полутораметровый глист, который ежедневно будет жрать тебя изнутри, и ты даже не поймешь, отчего так быстро сходишь на нет. Вам хотелось экзотики? Получайте по полной программе: вы будете гвоздем веселого праздника, когда вас отловит секта тагов и принесет в жертву богине Кали. Под там-там, песнопения и сладкий дымок гашиша вас задушат, разделают, как цыпленка-табака, священными мотыгами и торжественно сожгут. Но самое ужасное: вас сначала обокрадут – и вы останетесь без документов и денег.

Рассказывались страшные и поучительные истории. Группа наших уралмашевских инженеров-наладчиков приехала в Мумбай монтировать свое уникальное, как им представлялось, оборудование, устроилась в отель, но не вышла из него – стихийное, как цунами, бедствие – жесточайший понос случился у всех пятерых. Остерегаясь всякой кишечной инфекции, они прихватили с собой из дома кучу консервов. В них-то как раз и оказались бациллы. Так, не отходя от горшка, и просидели месяц… Считается, что они знают Индию. В школы приглашают, чтобы они рассказали о своем дальнем странствии.

Ужас №1: антисанитария

Какой-то идиот распространил в интернете дезу, что фрукты и овощи надо мыть. А другой пошел еще дальше, советуя протирать водкой.

– Они будут меня учить, что мне делать с водкой! – услышав такое, оскорбился Вова.

Когда мы все-таки вернулись, нас часто спрашивали:

– Как там насчет антисанитарии?

Я отвечал:

– С антисанитарией все нормально. Посмотрите на меня – какие сомнения?

А одна образованная леди усомнилась:

– Простите, коллега, но знаете ли вы, что инкубационный период длится две недели? Вы только вчера вернулись.

Две недели прошло, и я говорю: антисанитария – это кому как. Узнал бы про Индию наш самый главный врач Онищенко – он бы немедленно ее запретил. Если уважаете мнение Онищенко, тогда вам в Индии делать нечего. Противопоказано.

Оформляю визу, тут как раз звонит мой братец, владелец заводов и пароходов.

– Слышал, в Индию собрался. Не вздумай! Я там был, вытерпел только четыре часа.

Представляете, самолет приземлился, он, значит, сидит, ждет, когда к трапу подадут «мерседес», а тут громыхает автобус. Кам ин, давай вместе со всеми. Дальше – больше. Вышел из аэропорта в белом от Кардена костюме, в туфлях, что из-за океана специально по заказу доставили, дорогим французским одеколоном облитый. А тут какая-то куча гниющих бананов. Бомжи спят у забора. Завидели его нищие и сильно обрадовались: дорогой ты наш, мы давно тебя ждали! Облепили, в глаза заглядывают, дергают за штаны и пиджак, тянут руки. Ну, он машинально достал пачку долларов, одному, другому… пачка как-то сразу истаяла. Тут он и пришел в себя.

– Вас тут больше миллиарда – и каждому дай?! Нет, всех мне вас не осчастливить.

У нас самая вкусная жрачка – миллионы мух не могут ошибаться

Индия – это большой слон. Помните притчу о слепых? Ощупывают слона и каждый говорит свое. Тот, что ногу обхватил, говорит: «Это столб». Тот, что хобот: «Это змея»… Есть люди, случайно ткнутся где-нибудь со стороны хвоста этого слона и потом утверждают, что вся Индия – сплошная задница.

Моего друга Вову не назовешь поверхностным – исследователь жизни, материалист до кончика ногтей, он все норовил заглянуть под хвост: жутко интересно, как и где индусы писают и какают. Ничего сверхъестественного: в столице и больших городах, например, есть общественные туалеты. Вова просил сфотографировать его в туалете на мейн базаре. Оригинальная конструкция: прямо у дороги, по которой проходят тысячи людей, стенка, облицованная кафелем, и канавка для стока отработанной жидкости. Подходи, прислоняйся, не стесняйся. Туалеты бесплатные. Только один на всю Индию встретился платный, но и то платный наполовину. Это в Бангалоре на вокзале. Пописать бесплатно, покакал – извините, с вас две рупии.

– На всю Индию всего два туалета? – не поняла меня образованная леди.

– Дело не в количестве, – сказал я и позволил себе процитировать Ярослава Гашека, любимого писателя моего друга: «У мадам Вондрачковой было восемь туалетов, но это ей не мешало все время ходить обосранной».

– Скажите, коллега, – допытывалась образованная леди, – а правда ли, что в Индии очень много микробов и что они чрезвычайно прожорливы? Что думают ученые на этот счет? Я слышала, если оставить на земле говешку, то за один день от нее ничего не останется.

Ученые неоднократно ставили такие эксперименты. И не ученые тоже. Каждый житель Индии норовит ежедневно поставить такой экскре… эксперимент под пальмой или на берегу моря. Действительно, микробов много, они прожорливы и всегда голодны. Если взять микроскоп и посмотреть… Впрочем, ну его на хрен, этот микроскоп!.. И так ясно: ну, много микробов, много. Так ведь это и хорошо! Леди и джентльмены, не чурайтесь микробов. Это наши союзники, они совершают большую и полезную работу, которую мы иногда сами не можем выполнить. Индусы понимают это, потому доверяют им даже и то, что могли бы сделать сами.

Ах, дети, дети… дети природы! Еще солнце не взошло, а они уже у моря совершают свой естественный ритуал с обязательным омовением. Милые леди, я не советую вам вставать слишком рано и идти к морю, ибо не уверен, что вы будете приятно удивлены открывшейся вам грандиозной панорамой: по всему пляжу, по всему Индостану, на сколько хватает глаз, у самой кромки набежавшей волны – в позе орла, что готов, кажется, вот-вот взлететь, замерли индусы… Спите вдоволь, позвольте солнцу и морской волне сделать свое дворницкое дело.

Поутру индусы подметают свой двор, рисуют цветным мелом у двери замысловатые орнаменты: добро пожаловать, добрые духи, а на злого демона петля, в которую он непременно попадется, если вздумает войти в дом. Поэтому двери чаще всего открыты, особого смысла в замках нет. Затем поливают растения, что растут из земли и выставлены в горшках в неисчислимом множестве.

Убирать мусор – малоперспективное занятие – разве что от дома отгрести. Думаю, если бы сдох слон, они бы не стали трудиться закапывать его. Отодвинули бы малость, чтоб не запинаться, и успокоились. Опять же из-за доверия к природе. Ну, повонял бы три дня, эка важность. Такое жаркое солнце, такая всепроникающая влажность, такие прожорливые микробы… Не успеешь оглянуться, а он уже высох, перегнил. Идешь и видишь: гниющие кучи и райские кущи. Иду по рыбацкой деревне и вижу: груды мусора, овощных и фруктовых очисток, в которых шныряют серые крысы и над которыми бесчинствуют, орут и спорят между собой всевозможные цветущие растения: протянул ветки олеандр с розовыми кондитерскими, как на тортике – прямо хочется слизнуть, цветами, дальше вдоль моря забором – бугенвиллия, миллингтония, катарантус, канны, каллиандра. Без всяких приличий благоухает акация, среди белых лепестков яркими игрушками развесились попугаи, и черная птичка-колибри зависла над цветком, трепеща крылышками, длинным желтым изогнутым клювиком-соломинкой изысканно тянет нектар. Веерами в обморочной жаре помахивают над головой пальмы, назрели кокосовые орехи, висят зеленые и уже пожелтевшие с чуть подрумяненным бочком плоды папайи. Эти пора уже снимать.