По ту сторону голубого экрана

Андрей Тихоновский

По ту сторону голубого экрана

ПО ТУ СТОРОНУ «ГОЛУБОГО ЭКРАНА»

Воспоминания телевизионщика из 90-х

Посвящается всем, кто делал магию телевидения, и тем, кого уже нет с нами.

-–

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я сомневался, стоит ли мне это писать. Но я решил это сделать. Чтобы вспомнить о тех ребятах, с которыми работал вместе и которых уже нет с нами. О тех мэтрах, которые меня учили и вдохновляли. И просто для того, чтобы поколения молодых ребят и девушек, которые захотят связать свою жизнь с телевидением, узнали, с чего всё начиналось.

-–

ЧАСТЬ 1: ПУТЬ К МЕЧТЕ

По ту сторону «голубого экрана»

Холодный вечер опустился на город. Люди спешили по улице домой. Кто с работы, кто с запоздалой вечеринки. В тёплой и уютной квартире их ожидал чёрно-белый телевизор, где через пару мгновений выключался свет, и начинало происходить волшебство. Включался голубой свет, и все погружались в интереснейший мир, мир телевидения. Кому-то – вечерняя сказка перед сном, любовная мелодрама или детектив. Но все они ждали этого мгновения, этого завораживающего волшебства, которое приходило в их дом каждый вечер.

Вы, наверное, уже догадались – эта история о нас. О волшебниках. Тех самых, которые делали волшебство под названием «телепередача».

Мне казалось, я мечтал туда попасть с детства. Ну, не с детского сада, а с класса пятого-шестого. У нас был сильный школьный хоровой коллектив. И вот мы заняли первое место на городском конкурсе "Песня собирает друзей". Мы пели песню из кинофильма Эдмонда Кеосаяна "Неуловимые мстители". Солисткой у нас была певица Роза Рымбаева. Мы записали фонограмму звука в тон-студии и отправились писать видео в дом культуры. Но когда записывали звук, мы попали в Симферопольский радиотелекомплекс. Ну, какой комплекс… Год-то был 1982 от Рождества Христова. Но мне этого хватило надолго.

Я увидел всё. И тяжёлые студийные штативы, на которых потом работал сам. Свет, студийные стойки для микрофонов "Журавль", камеры. Я был опьянён. А когда приехал домой, на своей книжной полке я выделил большое пространство, где организовал свою видеостудию. Ну, как студию… Склеил из спичечных коробков телекамеры. Из конструктора собрал декорацию, а вместо света у меня была маленькая настольная лампа. Ах да! У меня тогда уже был летающий кран. Я нигде не видел его, я сфантазировал его. Натянул толстую леску, а к ней приделал спичечный коробок с "объективом", и она двигалась вдоль студии. Правда говорю, не придумал. Ну, вдруг вы не поверите мне.

Так я игрался какое-то время, пока не пришло время взрослеть и уехать в Москву учиться в железнодорожный техникум. Мечта о ТВ рухнула под натиском отца. А потом была армия. Трудные 90-е и поиск работы. С третьей только попытки я смог попасть в альма-матер ТВ.

«Мосфильм»

Да, вы не ослышались. Первый раз на "Мосфильм" я попал аж в 1993 году. Я искал работу и никак не мог её найти. Мыл окна, ремонтировал электроплиты, работал подсобным рабочим. Всего понемногу. И вот, в один прекрасный день, один мой знакомый, которому я помогал с изготовлением крысиных чучел (это тоже я умею делать), так вот, один мой знакомый участвовал в съёмках фильма ужасов на киностудии "Мосфильм" и как бы между делом мне предложил пропуск, ну и заодно – потолкаться по студии в поисках работы.

И работу я нашёл быстро. Электриком в ОТДС. Это отдел декораций и света. Была такая контора на "Мосфильме". Но я не выдержал там и недели. Скучно. Очень скучно. А тут ещё грянул путч 93-го года. Но я не опускал руки. Мне позвонил приятель и сказал, что его друг увольняется с работы на ТВ. И дал мне телефон отдела ЦССО. Цех студийного освещения. Я набрал заветные цифры и обалдел от счастья – мне ответили. Так я попал на ТВ.

«Останкино»

"Останкино". Как много в этом звуке для сердца русского мальчишки отозвалось! Первый рабочий день. Красотища. Дворец искусств. Фабрика звёзд и грёз. Что можно ещё сказать об этом величавом, не побоюсь этого слова, комплексе? Лифты со скоростью света (а для меня это была скорость света) мчали вас вверх. Мрамор на полу. Красивые барышни. И все они вам улыбаются. Тётя Валя, та самая, которая по воскресеньям приходила к нам в дом и рассказывала сказку. Светлана Моргунова, очаровательная дива и примадонна "голубого экрана", с которой здоровалась моя бабушка. И вот запросто я мог с ними разговаривать. Да что там – просто пить кофе в баре под нашим названием "Антрацит". Не спрашивайте меня про название. Не отвечу.

Здесь все были на равных. Никто не выделялся. К вам за столик мог запросто попроситься и попить кофе с бутербродом артист театра и кино. И поговорить с вами про жизнь. И это было нормально. По-человечески. Без флёра и фальши. Я не мог поверить в эту сказку. Настолько тяжким был путь к ней.

Курт

Я пока не знаю, насколько будет уместным называть людей из моей истории своими именами. Почему? Многих уже нет с нами. И я очень уважаю память об этих людях. Поэтому пока вот так. Итак, Курт.

Первый день на работе. Я худенький, я бы даже сказал, чересчур худенький, с чёрным портфелем из кожзама, сижу в комнате осветителей и жду, когда мной кто-нибудь займётся. Скучаю откровенно. И тут распахивается дверь, и входит вылитый живой Дольф Лундгрен. Верзила под два метра ростом, со сбитыми костяшками на руках. Я вжал свои щуплые плечи. А тут он ещё и заговорил со мной. Ну, думаю, писец. Но нет. Он повёл меня показывать "стакан". Так все местные называли телекомплекс.

Мы пошли в радиодом. Это тот, что штурмом брали "баркашовцы". Воняло ещё гарью. Стёкла были заколочены фанерой. Где-то зияли дыры от пуль. Крови уже не было. Но разруха и следы человеческого беспредела присутствовали.

Ах, да. Тут я немного приторможу. Мой первый день на "Мосфильме" как раз пришёлся на тот день, когда Ельцин поднялся на танк и толкнул свою речь. Я, как и вся толпа ротозеев, повалил к мосту, разделяющему эпоху на "до" и "после". "До" – это гостиница "Украина", а "после" – это Белый дом. Ныне – здание правительства России. Ну вот. Заняв удобную локацию, я, как и ещё человек двести, а может и больше, молодых и старых, женщин и мужиков с детьми, стал пялиться то налево, то направо. Пока не грянул первый залп, и все, обосравшись от страха, не упали на асфальт. И тут я сам себе сказал: "Нахрена мне всё это надо?" Схватил свои пожитки и помчался домой. Ну а потом туда же отправил и "Мосфильм" с его фабрикой "грёз". Вот так я и не стал работать на "Мосфильме".

Ну вот. Это была пауза. Продолжаем разговор.

Мы закорешились. Стали друганами. Не разлей вода. Наша дружба крепла и обрастала связями. Полезными, надо сказать. Появились друзья, коллеги по цеху, новые знакомые. Работа была интересная. Для меня, во всяком случае. Я постигал премудрости работы со светом и с железом. Впитывал и изучал всё, что можно было изучить. Научился работать на всём, что было в распоряжении ТТЦ. Много было проектов. Интересные были. Я видел и Влада Листьева, и Леонида Якубовича. Много интересных людей.

Ну а когда работа заканчивалась, мы, как и многие другие, при наличии свободно конвертируемых "деревянных", спускались в "Антрацит", для того чтобы расслабить мозг за чашечкой крепкого кофе. Как правило, 40-градусного. Посиделки иногда заканчивались слишком поздно, и я едва успевал на последний поезд метро. Один раз нам пришлось даже остаться ночевать в "Останкино". Спали в редакции политических программ прямо на столах. А выгоняли нас оттуда утром уборщицы. Было весело. Потом было не очень. Видимо, кофе был слишком крепким. Или его было много. Сейчас трудно сказать.

Татка

Я уже говорил, что не могу по этическим причинам указывать настоящие имена и фамилии. Дабы не оскорблять память людей.

В нашем коллективе работали не только парни, но и девушки, ровно как и женщины. С ними было весело. Некоторые были нашего возраста, а некоторые были нам как наши мамы. Татка как раз была нам как мама. Нет, не по возрасту. Скорее, по жизненному опыту. Когда было тяжко на душе, мы с Куртом приходили к Татке. За житейским советом или просто попить чайку и поболтать. Она интересно рассказывала о жизни. О своей и в целом. О житейской жизни. Нам было интересно слушать любой рассказ старожила телека. Она для нас была легенда.

А ещё у неё была подруга, Лорка, из бутафорского цеха. Хорошая женщина, но, как мне показалось, не совсем счастливая. Мужики её, как мне казалось, обижали. А она не могла им ответить. Добрая была.

Как-то, задержавшись в "стакане", мы домчались на "девятке" – это троллейбус, который бегал от метро "Алексеевская" до "стакана". Так вот, мы вышли из троллейбуса, и вдруг Курт бросил на асфальт свой кофр, кинул мне, чтобы я взял сумку, бросился бежать вперёд к метро. Я не успел даже среагировать, как увидел град кулаков Курта на чью-то башку. Он бил его сильно. Выяснилось, что он увидел Лорку с каким-то мужиком, который её ударил по лицу. Реакция была молниеносной. Он служил в армии, не знаю, где точно. Вроде как "чёрные береты". Но он мог и приврать. Но дрался он хорошо. В общем, Лорку он отбил. Потом немного постояли, покурили, успокоили её и разъехались по домам. Я уже говорил, что фигурой и внешностью Курт был статным. Женщины его любили. И их было много.

«Стакан»

"Стакан" – это не то, куда наливают жидкость, а потом выпивают. "Стаканом" тогда, в 90-е, называли Телерадиотехнический центр им. 50-летия Октября "Останкино". Дом волшебства и чародейства. Кстати, этот фильм, "Чародеи", частично снимали в здании напротив. АСК-3. Его построили к Олимпиаде 1980 года. В коридорах этого здания действительно можно заблудиться. А на последнем этаже находится мини-сад-оранжерея, где и был кабинет главной героини фильма.

Вообще, "Останкино" – очень интересное здание. Ну, хотя бы тем, что оно имеет форму прямоугольника. А внутри этого здания есть внутренний двор, который никак не используется. Не знаю почему. Можно было бы устроить там зону отдыха для сотрудников. Во всяком случае, за то время, что я там работал, это место пустовало.

В центральном холле – пять скоростных лифтов, сделанных в Финляндии. С плавным движением, с зеркалами, отделанных под тёплое дерево. В дополнение к этим лифтам были два лифта около 17-го подъезда – это тот самый подъезд, который снимали в комедии Гайдая "Иван Васильевич меняет профессию". И ещё один интересный лифт, который шёл с 13-го этажа в подвал. Его задача – завязать три столовых, находящихся на 7, 9, 11 этажах, с баром, который находился в подвальной части здания.

Вот об этом лифте я сейчас подробно вам и расскажу. Дело было в воскресенье. В студии, где я тогда работал, в АСБ-3, шло "Футбольное обозрение" с прекрасным политическим обозревателем Игорем Фесуненко. Вы спросите меня, как политический обозреватель вдруг стал вести футбольное обозрение? Да очень просто. Списали его за что-то. Не то сказал, наверное. Вот и пришёл к нам на канал МТК, московская редакция, вести эту передачу. Неугодных людей тогда, да и сейчас, списывали.

Так вот, из трёх часов эфира только минут 30-35 шло живое вещание из студии с ведущим. А всё остальное время – за кадром. Лучшие моменты из футбольных матчей. Интервью с футболистами и тренерами. И в это свободное время можно было пойти и размять, как я говорил, кости. Я поднялся на 12-й этаж. Сделал круг по периметру здания и решил первый раз за всю мою работу в "стакане" прокатиться на этом странном лифте.

Он, конечно, сильно отличался от других красавцев, задача которых была – блистать своей красотой и радовать гостей и работников ТТЦ. Этот был попроще. И стены внутри кабины, не было, кажется, и зеркал. И воняло постоянно едой, потому что он соединял все три столовки и цех по разделке мяса воедино.

Сел я, значит, в лифт, нажал, кажется, на 4-й этаж, и двери медленно и со скрипом стали закрываться. Меня уже это насторожило. Дальше – хуже. Когда лифт остановился на 4-м этаже, я был в шоке от увиденного. Полумрак. Плафоны ламп в стальных клетках. Кафель на стенах. И в углу коридора – двухъярусная тележка из цинка, как в морге. Но самое страшное меня ожидало дальше. Через секунду из-за поворота коридора я услышал гулкие шаги. Ребята, я чуть не обосрался от страха. Я влетел в кабину лифта и стал лихорадочно нажимать на самую нижнюю кнопку. Но двери не хотели закрываться, а шаги становились всё громче и громче. И вот наконец-то они сомкнулись. Я выдохнул.

А в конце моего путешествия меня ожидал сюрприз. Лифт остановился, двери со скрипом раскрылись, и я услышал музыку. Ура! Это был бар. Я пулей влетел в "Антрацит". Увидел своих друзей и дрожащим голосом попросил мне налить чего-нибудь покрепче. Ну а потом, переведя дыхание, я поведал им мой ужастик. Вот такая вот история со мной произошла.

«Антрацит»

Многие читатели могут спросить, почему именно "Антрацит"? Понятия не имею. Честно отвечу вам. Но это очень интересное заведение. Там собирались все. И работники ТТЦ. И работники разных телекомпаний, которые на тот момент уже стали появляться. И просто гости, которые пришли на запись телепрограммы и решили задержаться. Или их кто-то из сотрудников, предварительно заказав пропуск ("Останкино" – это режимный объект), привёл в гости.

В "Антраците" всегда царила тёплая атмосфера. Особенно по пятницам. И после обеда. Это последний рабочий день недели для тех, кто был на пятидневке. И это вечер, когда работники, кто был на восьмичасовом рабочем дне, спускались вниз, попить кофе или чего покрепче, выкурить сигарету и поболтать с друзьями.

Баров было четыре. Три в АСК-1. И один в АСК-3. На тот момент, когда я там работал. Но самый любимый, самый доступный в плане цен и рабочего места, был, конечно, "Антрацит".

Там происходили разные вещи. В баре стояли круглые столы и, кажется, из мрамора. В углу бара стояла вешалка для верхней одежды. Ну, разумеется, стулья. Двери в баре были распашными в обе стороны. Пол тоже был каменный. Всегда играла музычка из системы. Наливали алкоголь, делали кофе, и была разная закуска. У кого-то были деньги, а у кого-то их не было.

А были ещё такие "стрелки". Не те, кто в армии стреляет из винтовки. И не те, кто стреляет чужие сигареты. А те, кто любит на халяву что-нибудь выпить. И была вот такая дама, без определённого возраста, блондинка. И, как сейчас помню, звали её Лариса. В этот вечер она как раз и "работала". Дефилируя от стола к столу, она решила причалить к нам. А у нас, у "светиков" (а я тогда работал осветителем), деньги водились. Но не для таких особ. А исключительно для братвы. Она раз подкатила к нам, два. А на третий раз Курт не выдержал, встал и так легонько её толкнул ладошкой в лоб. Он не специально это сделал. Вышло случайно, видимо, не рассчитал приложенное усилие. Она отшатнулась и своим телом вышла в двухстворчатые двери, рухнув навзничь за пределами бара. И что вы думаете? Она встала и, как ни в чём не бывало, продолжила своё дефиле по бару, но уже обходя стороной наш столик.

А ещё был вот какой случай. Зашёл в бар мужичок. Ну, зашёл и зашёл. Он занял небольшой по размеру столик в углу, как раз у той самой вешалки, и тихо, сам с собою, что-то там ел и пил. Он ни с кем не разговаривал, и за его столик никто не садился. Когда мы уходили, а это уже было после 22 часов, он всё ещё сидел в своей позе, один. А на следующий день девчонки-барменши нам рассказали душераздирающую историю.

Бар работал обычно до двух ночи. Но не всегда. Так вот, уже за полночь этот мужик разделся. Всю свою одежду он аккуратно повесил на вешалку. А сам остался в трусах и носках. Когда одна из девочек вышла в зал, она буквально потеряла речь. Почти голый мужик в баре, сидит за столом и спит. В баре, кроме неё и этого красавчика, никого. Что делать? Вызвали милиционеров. В те времена телецентр был под вневедомственной охраной милиции, которая подчинялась руководству ТТЦ. Они осуществляли пропускной режим и охрану ТТЦ и других зданий комплекса: АСК-1 и АСК-3, а также эфирные зоны (это те этажи, на которых находились студии прямых эфиров). Так вот, ребята разбудили его и долго пытались привести его в чувство и объяснить, что он ещё не дома. Вот такой был забавный случай.

На самом деле их было много. Ребята рассказывали, что были и драки, и гульбища. Это когда большая компания отмечала чью-то "днюху". А ещё были времена, когда костлявая рука безденежья заставляла нас, "светиков", выходить на нижний пищевой уровень. Это когда мы экономили на закуске, но могли позволить себе водки. На втором этаже была палатка, где за семь рублей можно было взять две сосиски, два кусочка хлеба, и нальют кетчупа. Неплохая, я вам скажу, закуска. Сосиски можно было поделить ножиком из пластика по-братски на всех. И такой вот шведский стол мы могли себе позволить. А водку запивали разбавленным "Инвайтом". Реклама тогда гласила: "Инвайт – просто добавь воды".

Время было классное. Во всяком случае, мы не унывали. Да, временами было трудно. Но в целом время было интересное. Всё было впервые. Многое делали сами. Изучали и постигали, что называется, "на коленке". Ну а как вы хотели? Книжек не было, интернета не было, он стал появляться чуть позже и был доступен не всем. Но мы хотели здесь и сейчас. Все были молоды. У всех горели глаза. И у всех была возможность идти вверх по карьерной лестнице. Главное – это желание.

И, как я уже говорил, это были 90-е. Денег не хватало. Каждый был сам за себя. В ходу ходили открыто баксы. Гласность, перестройка. Всем было пофиг. Зарплату платили рублями, но были ещё и халтуры. А вот за неё можно было неплохо срубить "бачинскими". Мой первый Новый год и первая моя халтура. Кажется, детская передача "На балу у Золушки". Нам дали по полтиннику. Ну а потом, как и положено, спирт, вода и "Инвайт". Дома я был около 23-х. Бабушка вломила мне по полной. Это ведь было в канун Нового года. Так я получил свою первую "левую" зарплату.

Ах да. Жил я с бабушкой. Родичи отчаянно хотели, чтобы из меня получился человек. Отец был всегда против телека. Видимо, хотел видеть меня офицером. Я хоть и отслужил в армии свои два года, но честно скажу – военным себя не видел. А на телек мечтал попасть очень долго. Получилось зайти туда только с третьей попытки. Я даже не думал, что так будет сложно. До этого мне предлагали одно место по блату, потом выяснилось, что это был "Газпром". Но откуда мне было знать, что потом он станет "Газпромом"? Просто нужен был там свой человек. Тогда это называлось "по блату". А я со школы грезил телеком.

ЦССО

А знаете, что такое ЦССО? Это Цех специального студийного освещения.

Выше я рассказывал, что попал в "стакан" только на третий раз. Первый был полностью провальный. Я узнал, что двухэтажное здание у Останкинского пруда – это отдел кадров ТТЦ. И я направился туда. Методично обходил кабинеты и милым дамам-кадровичкам предлагал себя как работника. И, как вы понимаете, везде меня посылали строго на север. И только в одном кабинете, в котором набирали работников для работы на ПТС (передвижная телестанция), или, по-простому, автобус с техникой и аппаратной для записи телепрограмм вне студии, на стадионе или в концертном зале, так вот, они были готовы меня взять в качестве технического рабочего. Это персонал, который занимался развёртыванием ПТС: прокладкой кабелей, установкой штативов и тяжёлых камер. А потом всё в обратном порядке.

И чёрт дёрнул меня за язык и спросить: "А если возможность карьерного роста?" И тут же меня обозвали перебежчиком и карьеристом и послали опять на север. Я "плакал". Вот она, удача. И такой провал.

Второй раз я узнал от своего знакомого, что его взяли в службу обеспечения эфира и записи. Работать в монтажке на "бетакамах". Я помчался. Получил пропуск, вошёл в кабинет для собеседования, и опять неудача. Они уже всех набрали, и им нужен был инженер со знанием электроники для ремонта и обслуживания подобной техники. Естественно, без обучения.

Ну а дальше вы уже знаете, куда я потом пошёл и что после делал. Но я не сдавался. Прошло какое-то время. Я был в качестве зрителя на записи "Темы" с Владом Листьевым. Потом ещё что-то. Потом был "Мосфильм", ну, об этом я писал выше. И вот мой приятель, который был завсегдатаем на разных ток-шоу, которые только набирали тогда популярность, сообщил мне, что его приятель увольняется из осветителей, и им вроде как нужен персонал. Дал мне телефон. И так я попал на телецентр. В альма-матер советского телевидения. Вернее, туда, где рождались легенды. Где решались судьбы человеческие. Туда, где приятные дикторы сообщали, что в стране произошёл путч, ГКЧП. Туда, где человеческая река плыла от самого ВДНХ, чтобы проститься с Владом. Туда, где тётя Валя рассказывала детям сказки. Туда, где человеческие сердца рождали "Голубой огонёк", который согревал человеческие души и дарил зрителям улыбки.