Во имя любви

Во имя любви

ПРОЛОГ

Приветствую, тебя мой друг!

Приглуши свет, отложи заботы, и позволь мне увлечь тебя в мир, сотканный из шепота ветра и отблеска звезд.

Я расскажу тебе историю, что однажды пленила мое сердце, историю о любви, что расцвела вопреки всему, и об испытаниях, которые закалили ее, словно сталь. Это история о том, как тонкие нити судьбы сплетают наши жизни в причудливый узор, где кажущиеся случайности – лишь звенья одной цепи, а всему в этом мире уготован свой час..

ГЛАВА 1

В таких отдаленных деревушках, как Нижнегорье, воскресенье было не просто днем отдыха, а словно глотком живительного воздуха, долгожданным оазисом в череде трудовых будней. В этот день сонная долина словно пробуждалась от дремы, наполняясь гулом голосов и яркими красками. Для тех, чьи руки не знали отдыха от первого луча солнца до захода, воскресенье становилось еженедельным личным праздником. Все, как один, готовились к ярмарке – кульминации недели, где можно было не только выгодно сбыть плоды трудов праведных, но и встретить старых друзей, покрасоваться в лучших нарядах и, конечно, отдохнуть душой, напитавшись энергией для грядущих рабочих дней.

По воскресеньям главная площадь Нижнегорья превращалась в бурлящий котел жизни. У самодельных прилавков теснился люд разного калибра: тут и богатые горожане из окрестных земель выискивали диковинки ручной работы, и заезжие путники дивились местными красотами, и бродячие артисты давали представления на сколоченной на скорую руку сцене, и даже маги с эльфами из Золотого леса, пополняли запасы провизии свежими дарами земли. Пестрая публика создавала неповторимую атмосферу праздника.

Тайка с матерью, едва забрезжил рассвет, уже заняли свое облюбованное место за небольшим прилавком, расположенном почти в центре ярмарки, где аккуратно разложили свежую зелень, налитые солнцем овощи и фрукты – все, что щедро даровал их личный земельный надел.

Площадь меж тем неумолимо заполнялась людским потоком, предвещая бойкую торговлю и веселье до самого заката.

– Что-то сегодня твоя Каткин запаздывает, – промолвила мать, поглядывая в сторону дороги. – А, вон и она, кажется, – махнула рукой в приветствии приближающейся к ним девушки.

Каткин, подойдя ближе, одарила Тайку и ее родительницу лучезарной улыбкой.

– Доброе утро, госпожа Каткин! – ответила женщина, приветствуя постоянную покупательницу. – Как всегда собрала для вас свежую зелень и отборные овощи. И ещё, с утра Тайка специально для вас напекла маковых лепешек, – с этими словами женщина протянула Каткин полную провизии корзину, источающую аромат свежести и домашнего тепла.

Каткин Самерфул, дочь эльфийского рода, каждое воскресенье на протяжении многих лет приходила сюда за провизией. Эльфы обитали в изумрудной чаще Золотого леса, что в трех часах неспешной ходьбы от Нижнегорья, через прилегающий небольшой холм. Закрытое поселение эльфов, скорее город, чем деревня, раскинулось среди вековых деревьев, где причудливые острые крыши домов взмывали к небесам, сплетаясь с кронами могучих деревьев.

На вид Каткин было не больше двадцати восьми лет, но кто осмелится точно определить возраст бессмертного эльфа? Ее нежная, словно фарфоровая, кожа рук и лица хранила невинность, говоря о высоком положении в эльфийской иерархии. Русые волосы, искусно уложенные в высокую прическу, открывали изящную шею, украшенную нитью речного жемчуга, чей матовый блеск вторил шелковистому переливу муслинового платья, обрисовывающего точеный силуэт высокой эльфийки.

Самым завораживающим в ее облике были глаза. Голубые, миндалевидные, они казались окнами в другой мир, мир древних лесов и звездных дорог. В их глубине отражалась мудрость веков, печаль ушедших эпох и неукротимая жажда приключений. Взгляд этих глаз был способен успокоить бурю и разжечь пламя надежды в самых отчаянных сердцах.

Острые ушки, словно тонкие лепестки, улавливали шепот ветра и пение птиц, скрытое от слуха смертных. Они придавали ее облику неземное очарование, напоминая о ее связи с лесными духами и древними богами.

За годы, что Каткин покупала продукты в этой семье, между ней и Тайкой завязались приятельские отношения, что обычно не свойственно эльфам, которые не склонны к близкой дружбе с кем-либо вне своего клана. Но началом необыкновенной связи и крепкой дружбы простой смертной и эльфийки положил случай, почти комичный, случившийся пару лет назад.

Стоит отметить, что эта дружба могла и не случиться, если бы родители Тайки так отчаянно не пытались подавить в дочери зов ведьмовской крови.

Дело в том, что родители Тайки были потомственными крестьянами и не боялись работы. Тяжкий труд взрастил в них убеждение, что лишь честным потрудом можно добиться успеха. Такая жизненная позиция и годы упорной работы приносили свои плоды – им принадлежал обширный надел плодородной земли в долине, щедро одаривающий их своими дарами, которые они с успехом продавали на ярмарке. Единственная дочь, Тайка, помощница и отрада, была одновременно и их болью, ведь в ней время от времени проявлялись признаки ведьмовства, что вызывало ужас у ее родителей. Еще в детстве мать замечала, как в мимолетном взгляде обиженной или расстроенной дочери проскальзывает нечто чуждое, выдающее ее истинную, скрытую сущность.

Дар, по всей видимости, передался Тайке от ее прабабки-ведуньи, по материнской линии. Все бы ничего, но прародительница, хоть и была искусна в целительстве, лечила людей и скот, заговаривала на удачу и защищала деревню от нечисти, к сожалению, не чуралась и темных искусств, могла даже сгубить обидчика одним лишь словом проклятия.

Мать этого примечательного родства стеснялась и считала любую магию злом, несущим лишь вред и разрушение. Поэтому от своего дара, неизбежно переходящего по наследству женщинам рода, она отказалась, всячески его в себе подавляя с маниакальным упорством.

Так вот, на тот момент Тайка, юная девица лет восемнадцати, едва начинала осознавать свои магические способности, а её мать изо всех сил препятствовала их развитию, запрещая дочери поддаваться духу рода.

После примечательного события с превращением, мать ещё яростнее принялась пресекать проявления ведьминской сущности дочери.

А произошло это после того случая, когда Тайка проучила нахального парня, вознамерившегося воспользоваться ее девичьей наивностью в делах сердечных. В порыве гнева, когда тот попытался склонить ее к непристойному поцелую в губы, она нечаянно превратила его в горного козла. И как назло, в самый разгар ярмарки! Конечно же, как вернуть негодяя обратно в человеческий облик она не знала. Бедняжка Тайка и сама толком не поняла, как такое получилось сотворить. На помощь подоспела Каткин, случайно ставшая свидетельницей этого дивного превращения. Эта комичная метаморфоза незадачливого охмурителя ее изрядно развеселила. Узнав в Тайке дочь торговки зеленью, она без труда вернула парню прежний вид. С каким ужасом он бежал прочь от девушек, блея слова проклятий! Поговаривают, после этого инцидента он ушел в служители Архитектора, замаливать грехи и обращать на путь истинный заблудшие души. Слишком уж впечатлительный оказался парень.

В деревне мигом прокатился слух, что Тайка девушка неприступная, строгих правил и в любовных делах может оказаться непредсказуемой. Молодые люди стали побаиваться выказывать ей какие-либо знаки внимания.

Тайка, помимо очаровательной внешности, действительно была девушкой не простой: умна, сообразительна и целеустремлённа, но страх вновь огорчить своих родителей сковывал ее словно цепями. Однако любознательность и стремление к постижению тайн мира и собственных возможностей, так характерное для юного пытливого ума, неудержимо взывали к магии, шептали о тайных знаниях и манили к постижению хотя бы простых чар.

В этом сокровенном стремлении уже как два с половиной года Тайку поддерживала Каткин, став ее тайным наставником и верным другом. Их союз, рожденный в тени секретов, становился крепче с каждым днем.

Безусловно, было бы ошибкой видеть в матери лишь домашнего тирана, лишенного любви к своему единственному чаду. Напротив, ею двигали лишь любовь и забота, но только в ее понимании смысла этих слов. Ведьмы, маги, эльфы не были чем-то запретным или неприемлемым. В этом мире скорее простой смертный был исключением, уязвимым звеном в ткани мироздания. Но матушка, подобно многим людям, грешила приземлённым и даже в некоторой степени примитивным мышлением, не способным оценить дар магии.

ГЛАВА 2

Дни плелись один за другим, закаты уступали место рассветам в извечном танце времени. Порой, возникала обманчивая иллюзия всеобщего мира и безмятежности. Но это была лишь призрачная тишь перед бурей. На континенте зрела гроза: вечное противостояние светлых и темных сил как никогда стремительно нарастало. Мрак отбросил лицемерные маски покорности, обнажив хищный оскал: участились набеги на беззащитные деревушки, разбросанные по просторам королевства, словно стремясь подгрызть корни власти короля Владоса, чья верность Свету была непоколебима. Странный парадокс: эльфов, чародеев и прочих, хранивших нейтралитет в этой долгоиграющей возне, темные обходили стороной – страх перед их силой сдерживал даже самые кровожадные помыслы.

Техническими исполнителями всей грязной работы в этих набегах стали разномастные отбросы темного мира – нелюди, упыри, гоблины и прочая мерзкая тварь. Они, словно падальщики, терзали простых смертных – слабое звено мироздания, не способное дать отпор даже самому захудалому магу. Нежить, подстрекаемая коварными чернокнижниками, не знала пощады. Их добычей становился не только домашний скот, но и заплутавшие путники, дети, игравшие вдали от дома – невинные жертвы темной жатвы. В некоторых случаях могла пострадать вся деревня разом от массового набега нежити. Дошло до того, что жители мест, где особо часто встречалась нечисть, стали прятать под подушками топоры на случай нападения врага.

В отчаянной попытке защитить свой народ, король Владос выделил небольшие отряды, чьим долгом стало жить среди поселений, патрулировать окрестности и уничтожать упырей и всякую нечисть.

В Нижнегорье прибыл как раз один из таких отрядов под командованием капитана Энн – молодого, но закаленного в боях воина, мудрость которого превосходила его годы. Этот двадцатитрехлетний юноша, атлетически сложенный, ростом на целую голову выше остальных солдат, за время службы Короне проявил себя ловким,смелым и преданным воином. За это король и удостоил его звания капитана охранных войск. Зачистка окрестностей Нижнегорья от нечисти стала его первым полноценным опытом командования. Но сердце его не ведало трепета страха, ибо сама судьба, само рождение предопределили ему борьбу за свет.

Ах, мой друг, ты бы видел, как он безжалостно бросался в схватку с любым порождением тьмы! Не он страшился их, а они – его!

Отправляясь в этот отдаленный край королевства, бесстрашный воин даже не догадывался, что вскоре его сердце впервые познает иной трепет, который чувствуют люди вовсе не при встрече с полудохлыми упырями..

С прибытием отряда жители деревни облегченно вздохнули, почувствовав себя в безопасности, и очень радушно приняли воинов.

Солдаты часто наведывались в таверну дяди Тайки «Прощай молодость», славившуюся на всю округу своим отменным элем. Там Тайка и подрабатывала по вечерам. Там она впервые и повстречалась с Энн. И этот знаменательный момент она не забудет никогда…

Тот весенний вечер как на зло выдался людным. Время близилось к закату, а спина Тайки уже ныла от бесконечных заказов. Не успела она присесть на лавку, перевести дух, как в дверях показался ОН. Высокий, с волосами цвета воронова крыла, доходившими до плеч, и пронзительным взглядом темно-карих глаз. Капитан Энн. Слухи о молодом капитане доходили до таверны, но до сих пор Тайка его не встречала, хотя по первому взгляду сразу поняла, кто пожаловал собственной персоной.

Энн сел у стойки, неспешно обвел взглядом зал, заметив кого-то из солдат своего отряда, поздоровался молчаливым кивком и остановил взгляд на Тайке, которая была так очарована красотой и статью молодого капитана, что неподвижно зависла с раскрытым ртом, сидя в углу по ту сторону стойки. «Плесни-ка вашего эля, девочка!» – голос у него был низкий, с легкой хрипотцой.

Тайка, быстро покинув свое насиженное место, грациозно поставила перед ним кружку. «Впервые у нас, капитан?» – спросила она, протирая стойку.

Энн усмехнулся. «Верно, впервые. Вот, слухи о вашем хваленом эле долетели до самых отдаленных краев континента. Решил лично проверить, правда ли это.» Он сделал глоток, прикрыл глаза от удовольствия. «Правда. Более чем.»

Они заговорили. О бескрайних просторах континента, о диковинных существах, что водятся в королевстве, о политике. Энн рассказывал о сражениях, о приключениях, что случались во время походов, а Тайка слушала, завороженно. Она никогда не покидала родную деревню, но в словах капитана открывала новые горизонты. Беседа протекала непринужденно, словно они были знакомы тысячу лет. В его компании Тайка чувствовала себя легко и спокойно, словно встретила родственную душу.

Когда настал час закрытия таверны, капитан встал. «Спасибо за компанию, девочка. Было приятно поболтать.» Он достал из кармана монету и положил на стойку.

«Приходите еще, капитан,» – тихо сказала Тайка, провожая его взглядом.

Энн обернулся у двери, на прощание одарив Тайку лучезарной улыбкой.

Молодой капитан был пленен не только дивной красотой девушки – точеной фигуркой, озорными светло-каштановыми кудрями, играющими вокруг изумрудных глаз, – но и ее неукротимым, бьющим через край жизнелюбием. Постепенно он начал оказывать знаки внимания Тайке, а она отвечала взаимностью. Вскоре молодые люди осознали, что любят друг друга.

Непринуждённые беседы в таверне переросли в тайные свидания. Их излюбленным местом стала небольшая опушка на обрыве горы, по пути в Золотой лес, скрытая от случайных глаз высокой порослью черноплодной рябины. С этой возвышенности открывался дивный вид на окрестности, а деревня лежала как будто на ладони. «Наше тайное убежище», – так они прозвали это место.

Мать Тайки не одобряла эти встречи, проча в мужья своей единственной дочери сына зажиточного купца из соседнего городка. Но сердце Тайки оставалось глухо к его вялым ухаживаниям: парень был глуп, невежествен и ленив, ничем не интересовался, зато отличался завидным аппетитом, из-за чего к двадцати пяти годам обзавелся внушительным пузцом и тяжелой одышкой. Случись ему повстречать в лесной глуши волчью стаю, он не то что убежать – и охнуть бы не успел, как острые клыки зверья сомкнулись бы на его мясистой шее или не менее рыхлой ляжке. Хотя при таком халатном отношении к собственному здоровью, болезни быстрее оборвут его пустую жизнь, нежели встреча с волками. До леса, где обитают эти милые животные, еще доползти вверх по горе надобно, что явно не про этого «красавца».

Мысль о таком возможном унылом будущем угнетала Тайку, особенно после того, как Энн попросил ее руки. И вот какой разговор произошел между ними после этого:

– Матушка и батюшка никогда не дадут согласия на Обряд слияния! По их разумению – ты ненадёжная пара. У тебя нет своего дома, вы, слуги Короны, люди подневольные и жизнь воина может оборваться в любую минуту, а о стабильности, необходимой для крепкой семьи, не может быть и речи! – пересказывала слова матери Тайка, раздосадовано потирая лоб.

– Но мне всё равно, что думают другие! Я люблю тебя и готова идти за тобой хоть на край света, спать в полях на сырой земле, зарабатывать танцами в передвижных театрах..

То ли с мольбой, то ли с надеждой она смотрела на Энн. Любая нерешенная проблема вызывала в ней зуд незамедлительного действия по устранению оной. Идеи решений как из рога изобилия рождались в ее голове, правда, несколько оторванные от реальности..

– …В конце концов, я уже немного могу колдовать и готовить некоторые лечебные отвары. Люди всегда болеют и готовы платить любую монету за целебное снадобье! – не унималась девушка, заламывая в отчаянии свои тонкие пальчики.

– Дорогая Тайка, какая же ты у меня смелая.. и наивная, – вздохнул Энн. Он не витал в облаках иллюзий, и с детства знал, что такое ответственность за судьбу другого. Иначе бы король не дал в подчинение целый отряд. – Возможно, твоя матушка и права, нашему союзу не суждено случиться. Что я могу тебе дать? Только меч, кинжал, доспехи и моё горячее сердце, которое навеки принадлежит тебе! Знай, моя любовь к тебе – вечна! – он бережно взял ее кисть в свои ладони, словно хрупкий цветок, и приложил к своим губам, – Да, я молод, но побывал в разных уголках континента по долгу службы и встречался со многими женщинами нашего королевства, но ни одна из них не сравнится с тобой! Лишь ты одна коснулась моего сердца! Я хочу, чтобы оно навсегда осталось с тобой, моя милая девочка! – с этими словами Энн горячо обнял возлюбленную, и их губы слились в страстном поцелуе.

Их молодые сердца переполняли противоречивые чувства – любовь, страсть, трепет, тревога за будущее и смятение за настоящее. Но они умели наслаждаться скоротечным моментом происходящего здесь и сейчас.

Они долго ещё сидели на краю обрыва опушки и любовались плавно заходящим солнцем. Небо приобрело изумительный многогранный цвет, плавно переходящий от насыщенного алого до нежно-фиолетового оттенка. На зеркальной глади небольшого озера, расположенного в долине Нижнегорья, словно на холсте, закатные лучи выткали багряную дорожку.

«Красотищааа..» – на выдохе заключила Тайка, очарованная красотой заката.

Из сумрачной гущи листвы многовекового дуба, вечного стража прибрежной зоны, раскатился зловещий каркающий крик вороны.

– Странно, – промолвил Энн, задумчиво потирая подбородок, – в этом мерзком карканье слышится что-то тревожное. Воронье становится все настойчивее, словно чуют приближение полу разложившейся нечисти. Недобрый знак, в любом случае..

– С тобой я чувствую себя как за каменной стеной! – отозвалась Тайка и прильнула головой к его груди, как ребенок ищет защиты у матери.

– Все равно будь бдительна. Вчера наш отряд на севере леса уничтожили двух нелюдей, они были крупнее обычного, громилы прям. Тёмные силы наращивают рабочую массу, а мы все никак не можем понять, откуда они берутся. Что, если у них там целый завод по штамповке этих тварей? Ох, надвигается чего-то недоброе.. – спохватившись, что наговорил лишнего про нежить, Энн пристально взглянул на Тайку, пытаясь понять, не сильно ли она впечатлилась его откровениям, – Но ты не переживай, я и мои бойцы вас защитим! – он нежно чмокнул девушку в макушку. – Всё, стемнело, пора тебе домой, а мне – в дозор.

Тайка недовольно поморщилась, но спорить не стала.

Энн проводил девушку до дома, и, как обещал, отправился на ночной патруль. Ведь ночь, как известно, – любимое время тёмных сил для своих грязных нападений.

ГЛАВА 3

На следующий день Тайка, под каким-то убедительным и весьма благовидным предлогом, придуманным для родителей, отправилась в эльфийское поселение. Сердце ее трепетало в предвкушении встречи с Каткин, которой она жаждала поведать о разговоре с Энн и его волнующем предложении руки и сердца. Как ни крути, каждому из нас необходим доверенный человек, готовый выслушать, поддержать, протянуть руку помощи в трудную минуту. Истинное счастье, когда судьба дарит такого надежного друга. В этом смысле Тайке выпал счастливый билет. Их крепкой дружбе с Каткин можно только позавидовать.

– Ох, Каткин, я совсем в растерянности! – Тайка, не находя себе места от переизбытка чувств, нервно потирая лоб холодными пальцами, вышагивала по комнате в доме лучшей подруги, изливая ей душу, – Я люблю Энн, тут все ясно, но матушка усердно навязывает мне в мужья того жирного, но богатого бездаря. А Энн.. – резко остановившись посредине комнаты и прервав саму себя на полуслове, она глубоко вдохнула и на шумном выдохе продолжила наматывать круги, – …Он грезит об обряде Слияния наших душ, но как это осуществить, ума не приложу! Ведь к родителям с такой новостью и соваться бессмысленно..

– Да уж, голубушка..ситуация сложилась непростая, – задумчиво произнесла Каткин, которая до сих пор молча слушала подругу, сидя в резном дубовом кресле, обложившись подушками. Она явно подозревала, что разговор скоро не закончится. – Что тут скажешь.. У эльфов всё иначе: любовь – движущая сила наших душ, взаимность для нас превыше всего. У вас же, у людей, всё иначе – материальное берёт верх. Только в корысти счастья не сыщешь, хотя понять вас можно – выживать-то как-то надо. Нынче времена суровые, умирать с голоду никто не хочет, да и детей кормить за чей-то счет надо.

– Поэтому-то и браки по расчёту среди людей не переведутся никогда! Это так печально! – Тайка наконец-то перестала вышагивать по комнате и с шумом плюхнулась в кресло напротив подруги. Наплевав на всякие приличия, она подтянула колени к себе, словно пытаясь спрятаться от обступившей ее грусти, и, обняв их, устало опустила голову.

– Могу лишь посочувствовать тебе, дорогая… – Каткин замолчала, погрузившись в размышления, словно некая важная мысль посетила ее, а затем оживленно продолжила: – Но выход есть! Обряду быть!

– Но как??? – щеки Тайки залились румянцем, – Невозможно! Это ж целый обряд! Гости там всякие, свидетели… и кто его проведет!?

Явно довольная своей идеей, Каткин прищурившись, и немного выдержав паузу, торжественно провозгласила:

– Я проведу! Это будет тайный обряд. Иначе ты себя изведешь. Нельзя отворачиваться от судьбы , когда встречаешь такую сильную и взаимную любовь! Сегодня же сообщи Энн эту новость! Я всё устрою! Тем более через три дня полнолуние – самое благоприятное для этого время. Удача на вашей стороне!

Тайкин чуть не прыгала от восторга. Будь у нее крылья, она б взлетела до самого неба. Не сдерживая слез радости, она кинулась обнимать подругу, которая поддержала ее в столь сложной ситуации.

– После свершения обряда я все расскажу родителям, им придется смириться с этим фактом, ведь узы брака нерушимы! – с предвкушением заключила Тайка.

– Тут не поспоришь, – пожала плечами Каткин, – Кстати, Энн рассказывал, как обстоят дела с нежитью? До нас донеслись тревожные слухи, что тёмные силы наращивают массу и всё чаще стали бесчинствовать. Нас-то они боятся и не трогают, но вы люди такие уязвимые.