Девочка, которая искала магию

– Нет ничего постыдного в любви к книгам, милая. – папа достал из кармана пиджака визитку и передал её через стол директрисе. – Цена не имеет значения, когда это касается счастья моей дочери. Отправляйте счета в мой банк каждый месяц, и я прослежу, чтобы они были оплачены.

Директриса взяла визитку, в то время как Эмма глазела на служанку. Ни папа, ни мисс Постерити не обращали на неё внимания, но она заметила, что девушка слушала. Было невежливо притворяться, что её нет в комнате.

– Спасибо, – сказала она, когда девушка налила вторую чашку. – Как тебя зовут?

Глаза служанки расширились от того, что к ней обратились напрямую, и она крепче сжала чашку. Вверх из неё заструился пар, как от паровоза.

Эмма ахнула. Служанка владела мерцающей магией – и сильной.

– Достаточно, – отрезала мисс Постерити. Резкие морщины гнева прорезали её лоб.

Пар остановился. Служанка поставила чашку с чаем на стол и выбежала из комнаты. Эмма не знала, что говорить или делать. Она чувствовала себя так, будто стала свидетелем чего-то личного и шокирующего.

Она сделала большой глоток чая и обожгла язык.

Мисс Постерити глубоко вдохнула после того, как дверь закрылась.

– Прошу извинить, что вам пришлось это увидеть. Если это снова произойдёт, я прослежу, чтобы её заменили.

– Она выглядит достаточно взрослой для того, чтобы её магия угасла в этом году. Самое милосердное для служанки, правда. Мир становится более безопасным местом для всех, когда только достойные владеют магией. – папа махнул рукой над своей чашкой, драгоценный камень в его часах вспыхнул магией, и чай остыл.

Эмма кивнула, но внутренне поёжилась при упоминании угасания. Её охватил болезненный трепет при мысли о том, каково было бы увидеть, как её магия исчезает в клубах дыма. Она снова взглянула на вышитое крестиком полотно. «Только достойные смогут разжечься». Эмма была уверена, что папа прав насчёт того, что так будет милостивее к служанке. Он всегда был прав, но сила того мерцания отвлекала её от мыслей. Её собственная магия ещё и близко не была такой сильной.

– За Эмму! И её разжигание! – папа приподнял свою чашку в тосте.

Мисс Постерити чокнулась своей чашкой с его.

– За новых студентов и покровителей!

Эмма подняла чашку, чтобы провозгласить тост вместе с папой. Она попыталась пустить вверх пар, чтобы произвести на него впечатление. Поднялся только слабый дымок.

Два

Прощальный подарок отца

Эмма

После чая Эмма отправилась на экскурсию по школе.

– Замечательно, салон-гостиная сегодня в задней части дома. Она выглядит лучше всего, когда окна выходят на розовый сад, – сказала мисс Постерити, открывая дверь, за которой обнаружилась огромная комната с двумя хрустальными люстрами и роялем. Из эркерного окна открывался вид на заснеженный сад на заднем дворе, наполненный январскими скелетами розовых кустов. – Здесь, в гостиной, мы учим танцам и проводим Церемонию Разжигания. Эта комната всегда на этом месте в дни разжигания.

На этом моменте экскурсии Эмма сообразила, что внутри здание намного больше, чем снаружи. Таким образом, комнаты перемещались, а иногда и вовсе исчезали. Заякоренные комнаты были похожи на шахматные фигуры, приклеенные к доске, в то время как остальные фигуры перемещались вокруг них, меняя своё местоположение всякий раз, когда им этого хотелось, – хотя директриса объяснила, что они обычно менялись местами ночью, когда пустовали или их обитатели спали.

– Знаешь, они могут быть немного застенчивыми, – сказала она, как будто это всё проясняло.

– Как очаровательно! Вы говорите, ваша бабушка была той, кто сотворил якорящие чары? – спросил папа, с интересом изучая плинтусы.

– Да. – мисс Постерити нахмурилась. – Это было частью быстротечной моды в то время, когда она строила эту школу. Довольно неудобно искать незаякорённую ванную комнату посреди ночи. Но бабушка была решительной женщиной и сделала чары постоянными.

Как бы в подтверждение слов мисс Постерити, они не смогли найти библиотеку. На том месте в западном крыле дома, где, по утверждению мисс Постерити, она обычно находилась, обнаружился пыльный чулан для мётел.

– В последнее время она капризничает, – произнесла мисс Постерити, изящно пожав плечами.

Ужасная мысль пришла Эмме в голову.

– Там находились другие студенты?

Мисс Постерити рассмеялась.

– Великие самоцветы, нет! Они на ежедневной обеденной прогулке в Центральном парке с другой учительницей. – она повернулась к папе. – Мисс Клементина, моя младшая сестра, будет отличным учителем, если продолжит следовать моему примеру. Она преподаёт одиннадцатилеткам. Я буду лично курировать занятия Эммы по разжиганию.

Папа опустил руку Эмме на плечо и крепко сжал его.

– Спасибо, мисс Пи. Могу заключить, что об Эмме здесь хорошо позаботятся. Ваша школа вполне оправдывает свою репутацию.

– Благодарю, сэр. Нет ничего более важного, чем хорошая репутация. – мисс Постерити развернулась к двери в вихре юбок. – Но я оставила лучшее напоследок. Давайте я покажу вам комнату Эммы.

Она отвела их наверх к белой двери, идентичной шести другим дверям на втором этаже. Внутри оказалась одноместная спальня, уже обставленная вещами Эммы. Через огромные окна на скруглённых стенах башни струился свет. Над большой кроватью с кружевным пуховым покрывалом висела картина с изображением белых роз. На полу лежал сизо-серый ковер, выглядящий достаточно мягким, чтобы на нём можно было свернуться калачиком с одной из её любимых книг, которые уже были разложены аккуратными рядами в книжном шкафу. В комнате даже была её собственная вечно горящая саламандра. Языки пламени мерцали вдоль её спины, пока та дремала среди дров с довольной улыбкой на красной мордочке.

Затем взгляд Эммы упал на Оливку, её плюшевую игрушечную кошку, прислонённую к подушке, и её желудок сжался. Она боялась, что другие девочки подумают, что это по-детски, что она всё ещё спит с мягкой игрушкой, и намеревалась спрятать Оливку в своём сундуке. Она быстро сунула кошку под подушку.

Папа был слишком занят осмотром потолочных балок, чтобы это заметить.

– Комната меньше, чем та, к которой она привыкла, но этого хватит.

– Спасибо, мистер Харрис. – мисс Постерити склонила голову. – На этом я оставлю вас одних, чтобы попрощаться.

После того как за ней закрылась дверь, папа протянул руки, и Эмма нырнула в его знакомые, успокаивающие объятия. Она вцепилась в него, будто бы мир вокруг начал вращаться так быстро, что эти объятия были единственным, что могло удержать её от того, чтобы упасть.

Наконец он отстранился, чтобы взглянуть на неё.

– Я буду скучать по тебе, папа. – сказала она, её голос был чуть громче писка.

– Ох, я тоже, Эм. – на мгновение его лицо сморщилось, как будто он готов был заплакать, но затем его глаза осветились идеей. – У меня есть для тебя подарок. Кое-что на память обо мне.

Он присел на край кровати и достал бархатную коробочку для драгоценностей из кармана.

Она не нуждалась в чём-то, что будет напоминать о нём. Порой она думала, что знала отца лучше, чем саму себя. И всё же у неё перехватило дыхание, когда он открыл футляр и она увидела внутри мерцающее золотое кольцо с рубином.

– Этот камень принадлежал твоей матери в дни её разжигания. Думаю, это будет частичкой нас обоих. – он протянул его ей. – Давай же, примерь.

Она надела кольцо на палец и почувствовала тепло своей магии, когда та соприкоснулась со сверкающим рубином. Драгоценный камень принадлежал маме – конечно, он тоже был совершенен.

– Спасибо, – прошептала она. Эмма посмотрела на отца, но тот не сводил с рубина отсутствующего взгляда.

Она знала этот взгляд и печальные морщинки, появляющиеся каждый раз, как кто-то упоминал маму. К счастью, у Эммы было полно времени, чтобы научиться сглаживать такие моменты с хорошим настроением. Она широко улыбнулась, так, что хватило бы на них обоих, и прислонила голову к его плечу.

– Чудесная школа, не правда ли?

Он обнял её одной рукой и крепко прижал к себе.

– Чудеснейшая.

Когда он обнял её, уголки его рта приподнялись, и на губах появилась та самая улыбка, которую она любила и на которую рассчитывала. Кто же заставит папу улыбнуться, когда он будет вдали от неё?

– Ты будешь писать мне, папа?

– Ты же знаешь, я не силён в письмах, дорогая. Но я буду присылать тебе прелестные вещички всякий раз, когда их увижу. – он чмокнул её в макушку. – Ты будешь так занята со своими новыми друзьями и подготовкой к разжиганию в декабре, что едва ли заметишь моё отсутствие.

Эмма в этом сильно сомневалась. Она покрутила новое кольцо на пальце.

– Тебе не нравится кольцо? – спросил он, глаза его расширились от беспокойства.

– Дело не в этом… – начала было она, но он поспешил успокоить её:

– Я могу принести тебе что-то другое. – он нахмурился, взглянув на свои карманные часы. – Чёрт, я должен успеть на поезд. Вот что, дам тебе обещание. Когда ты пройдёшь разжигание, я исполню твоё желание. Всё, что захочешь в целом мире, твой папа достанет для тебя. Как тебе такое?

Сердце Эммы затрепетало. Она представила красивый дом, который нарисовала в своём альбоме, трёхэтажный таунхаус с розами, растущими перед входом. Желание вспыхнуло в её сознании так же ярко, как рубин на её пальце.

– Я постараюсь что-нибудь придумать, – сказала она, улыбка расплылась по её лицу.

– Я буду по тебе скучать, Эм. Очень сильно. – он поцеловал её в лоб. Затем снова взглянул на карманные часы. – Тебе нужно что-нибудь ещё, прежде чем я уйду?

«Ты», – подумала она, но не произнесла вслух. Он ожидал, что она останется тут и преуспеет во всём.

– Со мной всё будет в порядке, пап, – золотые искорки замерцали на кончиках её пальцев. Она улыбнулась, будто бы сделала это нарочно.

Отец усмехнулся.

– Ох, моя девочка. Однажды этот огонь внутри тебя осветит весь мир.

Внизу прозвонил колокольчик, сообщая о том, что машина с шофёром вернулась. После этого всё случилось быстро. Несколькими объятиями позже папа ушёл, крикнув напоследок:

– Заведи друзей, и не только среди книг, дорогая! Ты ещё заполучишь свою магию!

Затем она осталась одна в своей новой спальне. Она прижала ладонь к холодному оконному стеклу. Папа махал ей с заднего сиденья золотой машины, пока они не повернули на Пятую авеню и не пропали из виду.

– До свидания, папа, – прошептала она стеклу. Её сердце, казалось, вот-вот разлетится на миллион осколков. – Обещаю, ты будешь мною гордиться.

Три

Новенькая

Иззи

Иззи остановилась на скрипучей задней лестнице, чтобы насладиться тишиной дома. Он нравился ей больше всего таким тихим, когда директриса удалялась в личные покои, а ученики отправлялись на послеобеденную прогулку. Так она могла притвориться, что это её дом и она была важной дамой, которая им управляла.

Сегодня притворяться было тяжелее, чем обычно, потому что задняя поверхность бёдер всё ещё болела от порки. Она не собиралась мерцать перед новенькой и её отцом, но мисс Постерити не верила возражениям Иззи, что это было случайностью. Рассыпаясь в похвалах новенькой в одну минуту, а в другую насмехаясь и стегая Иззи по ногам, директриса была такой же двуличной, как монеты, которые она так любила.

По крайней мере, мисс Постерити не нашла кристалл в кармане фартука Иззи. То, что она забрала его из класса несколько недель назад, уж точно не было случайностью. Иззи погладила себя по карману, и магия заструилась у неё по венам. Она рисковала ещё одной поркой, оставляя его. Он был необходимой частью её плана.

Внизу открылась входная дверь, и возбуждённый говор вернувшихся учениц эхом разнёсся по холлу. Иззи вздохнула: мгновения покоя окончены. Теперь там будут грязные следы, которые ей предстоит вытирать, а ей ещё нужно отскрести кастрюли после обеда и отполировать сервировочную посуду перед сегодняшним ужином.

Груз предстоящего дня тяжело опустился на её маленькие плечи, когда она подняла свою корзину и поплелась на второй этаж. Дверь в комнату новенькой в конце коридора была закрыта. На мгновение она задумалась, не оставить ли корзину снаружи за дверью и сбежать вниз по лестнице. Она не хотела видеть новенькую снова. Было грубо – то, как та таращилась на неё, как будто она была одной из диковинок Кони-Айленда. Что ещё хуже, она заговорила с ней прямо перед мисс Постерити. Иззи изо всех сил старалась избегать внимания директрисы. Ей хватало насмешек учеников. Бизи-Иззи, принеси это. Бизи-Иззи, убери то[3].

Но если мисс Постерити уже была на неё зла, она не хотела рисковать ослушаться прямого приказа. Девушка подняла руку и постучала.

– Прошу прощения, мисс?

Последовала пауза, а затем раздался девичий голос, приглушённый дверью и напряжённый от грусти:

– Если вы позволите, я бы хотела какое-то время побыть одна.

Иззи расправила плечи. Её ждала работа, и у неё не было времени на избалованных девочек и их грусть. По крайней мере, отец этой девушки был жив и однажды вернётся за ней.

– Я принесла вашу новую школьную форму, мисс. Она вам понадобится.

Дверь со щелчком открылась, и девушка выглянула наружу. Она прижимала к себе большую книгу в кожаном переплёте и золотыми страницами на обрезе.

– О, я рада, что это всего лишь ты. Пожалуйста, заходи.

«Всего лишь ты». И что это должно было означать? Иззи шаркая вошла в комнату, стараясь не поднимать головы. Она отдаст платье и уйдёт так быстро, как сможет. Но девушка закрыла за собой дверь и отступила, чтобы выглянуть в окно. Зажжённые магией уличные фонари замерцали, подсвечивая её золотые кудри. Новенькая даже не заметила этого. Разве она не понимала, как это чудесно – жить в той части города, где есть волшебные фонари? Они были намного лучше, чем вечно разбитые газовые фонари в Даунтауне, историческом центре города, где выросла Иззи.

Девушка тяжело вздохнула и взглянула на потрёпанную плюшевую чёрную кошку на кровати. Как и всё остальное в этой комнате, для Иззи это было излишеством. Она выросла в трёхкомнатной квартире, которая была меньше этой комнаты. Каждый предмет в этой квартире был отскоблен начисто и бережно сохранён, чтобы служить для всех четверых. Даже выцветшая тряпичная кукла, которую они делили с сестрой, когда-то принадлежала маме, а папа иногда использовал её как подушечку для подбородка, когда играл на скрипке.

Её внимание привлёк набор мраморных домино на полке. На боковой стороне коробки выгравировано имя: Эмма.

Другие девушки целыми днями с волнением шептали это имя, особенно после того, как вслед за зимними каникулами начали приходить доставки с изысканными вещами для этой комнаты. Иззи самолично развешивала шляпки со страусиными перьями и шёлковые платья всех цветов радуги. Каминная саламандра укусила её за руку, когда ей пришлось выманивать ту из ящика. Работы с этим было ужасно много, но мисс Постерити с удовольствием всем рассказывала, что её новая ученица из высшего общества и у неё будет лучшая комната.

Вчера Иззи мыла здесь полы, когда в комнату заглянули её самая нелюбимая из учениц, Беатрис Скорн, и её глупая подружка Люси ван Влит. Она понадеялась, что они её не заметят. Те с завистью глазели на фарфоровый чайный сервиз с розовыми розами и множество шёлковых перчаток, разложенных на кровати, которые Иззи ещё предстояло убрать. Через несколько мгновений Беатрис перекинула свои сияющие шоколадно-коричневые волосы через плечо и заявила, что новенькая, должно быть, ужасно избалованный ребёнок. После этого, будучи сама ужасно избалованным ребёнком, Беатрис воспользовалась магией, чтобы превратить воду, которой Иззи мыла полы, в ведро мыльного льда, прежде чем выбежать из комнаты.

– Гм, так, куда бы вы хотели, чтобы я положила ваше платье? – Иззи огляделась в поисках места, куда его примостить, чтобы можно было поскорее сбежать.

Эмма обернулась и ещё крепче прижала книгу к груди, пока осматривала комнату. Она указала на крючок рядом с зеркалом в раме, украшенной резьбой.

– Туда, пожалуйста.

Она наблюдала, как Иззи повесила угольно-серое платье и поместила рядом корзину с её форменными полусапожками и колготками.

– Я и в самом деле тут, – с благоговением произнесла Эмма. – Я стану одной из Бриллиантовых Девочек. Одной из лучших.

Иззи не очень много знала о других школах разжигания Нью-Йорка, но она редко думала о так называемых Бриллиантовых Девочках как лучших в чем-то, кроме как в устраивании беспорядка. Школа мисс Постерити определённо была одной из старейших школ разжигания, и Иззи заметила, что люди часто ошибочно понимают слово «старый» как синоним «важный». Когда Стряпуха выпивала чересчур много шерри, она рассказывала Иззи истории о том, каково здесь было работать под началом матери мисс Постерити – тогда, когда здесь было несколько служанок, тренер, водитель и директриса, которая заботилась об образовании и не тратила школьные деньги на то, чтобы взбираться по социальной лестнице. Но она не собиралась упоминать об этом в присутствии Эммы.

– Вам нужно что-нибудь ещё, мисс? – Иззи надеялась, что она скажет нет.

– Что мне теперь делать? Куда мне идти? – Эмма оглядела комнату.

Несмотря на разницу в их обстоятельствах, Иззи тоже когда-то была здесь новенькой и помнила, какой потерянной она себя ощущала.

– Ужин в пять тридцать в столовой, и на вашем месте я бы не опаздывала. Мисс Постерити – ярая приверженица правил.

– Спасибо, что была добра ко мне. – Эмма отложила книгу и присела на краешек кровати. – Наверное, приятно иметь работу, где ты помогаешь людям целый день. – её губы задрожали. – Я не знала своей мамы, но папа говорил, что она всегда старалась помочь тем, кому повезло меньше, так что и я стараюсь помогать людям. Доброта тоже по-своему магия, тебе так не кажется?

По опыту Иззи, ничего не было лучше магии. Помогать неблагодарным девицам в этой школе было её работой, и она её ненавидела. Но она не могла уйти. Не без хорошей рекомендации, которая поможет ей найти другую работу, или без денег для побега. Никто не может оплатить билет на поезд на запад добротой. Она подавила желание дотронуться до потёртого письма из Омахи, лежащего в кармане её юбки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

С англ. Gem Row, что в дословном переводе означает «дорога самоцветов».

2

С англ. Flatiron Building, что дословно переводится «здание- утюг». Это реально существующий 22-этажный небоскреб, его треугольная форма напоминает утюг, поэтому он и получил такое название.

3

С англ. busy, что дословно обозначает «занятой».