Киберсант

Анатолий Белоусов

Киберсант

Анатолий Белоусов

КИБЕРСАНТ

(Краткая история отечественного инфобизнеса)

© Анатолий Белоусов

Внимание! Данная книга является художественным произведением, носит исключительно развлекательный характер, не осуществляет призывов к какой-либо деятельности и не преследует цели кого-либо оскорбить. Все персонажи и события романа вымышлены, а любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны. Все сказанное в книге является оценочным суждением автора.

Внимание! В тексте присутствуют сцены употребления наркотиков. Незаконное потребление наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов причиняет вред здоровью, их незаконный оборот запрещен и влечет установленную законодательством ответственность!

18+ Содержит нецензурную брань!

Посвящается моему другу и бизнес-партнеру Никите Королёву, без которого эта книга никогда не была бы написана.

Басурманов пошел на курсы

Изучать интернет-ресурсы,

И теперь ему файлы снятся —

Никуда от проклятых не спрятаться!

Очень скоро учебу забросит он,

И глубокий его скосит сон…

Иван Хлюпов.

Соло на Витгенштейне

⎯ От того, что ты засунул в жопу перо, ⎯ говорит Тайлор, ⎯ ты еще не стал павлином…

Чак Паланик.

Бойцовский клуб

1

В день погожий, в ночь ненастья —

Кто-нибудь рожден для счастья.

Для кого рожденье – счастье,

Для другого – лишь напастье.

Уильям Блейк

Автобус сломался, не доехав двух остановок до конечной. Влетел передними колесами в рытвину, провалился, уперся бампером в асфальт и остался стоять. Всколыхнувшаяся и прильнувшая было к окнам пассажирская масса взволнованно загудела. А когда окончательно стало ясно, что дальше транспорт не пойдет, повалила на выход.

«Ну вот, муха б***ская, – с досадой подумал Алексей Николаевич, одним из последних покидая теплый салон. – Мало того что на смену опоздаю, еще и под дождем шлепать придется».

Оказавшись на улице, он высморкался, поднял воротник плаща и, не переставая чертыхаться, побрел по обочине, так как тротуары в этой части города почему-то отсутствовали. Помимо всего прочего, было жаль напрасно отданных за билет пяти рублей.

Тяжелая дверь проходной поддалась не сразу. Алексею Николаевичу пришлось ухватиться за ее грязную скобу обеими руками, несколько раз хорошенько рвануть на себя, и только после этого он сумел протиснуться через узкую щель внутрь. Дверь тут же с треском за ним захлопнулась. Ржавая пружина звякнула.

– Так, Николаич, опять оп-паздываем? – высунулся из своей будки охранник, трезвый и хмурый.

С улицы просигналили. Охранник отошел от стола и принялся щелкать переключателями. Через серое запыленное окно Алексей Николаевич видел, как медленно отползают в сторону металлические ворота. Клубок спутанной колючей проволоки на них трепыхался словно большой мохнатый паук. Щелкнул тумблер, машина въехала на территорию базы, и ворота медленно поползли обратно. Паук из колючей проволоки, за что-то зацепившись, свесился набок.

– Ну, так какого хрена оп-паздываем, гражданин? – переспросил охранник, возвращаясь к столу.

На сей раз в вопросе его звучала снисходительная ирония.

– Отвали, Свистунов, не дави на психику. – Алексей Николаевич взмахнул пропуском и, крутанув турникет, вошел на территорию предприятия.

Несмотря на сумерки, наступившие несколько раньше обычного из-за обложивших город дождевых туч, фонари до сих пор не горели. Пару раз наступив дырявым ботинком в скопившиеся на плохо заасфальтированной дорожке лужи, Алексей Николаевич отметил, что трезвый образ жизни Свистунову на пользу явно не идет. Зажигать вечером фонари было его прямой обязанностью. Еще он подумал, что дырявый башмак давно следовало выкинуть на помойку или, в крайнем случае, отнести в ремонтную мастерскую. Вот только финансов на покупку новой обуви, равно как и на ремонт старой, у него, увы, в настоящее время не было. Внимательно глядя под ноги, Алексей Николаевич пересек темный двор, распахнул незапертую решетку и вошел в котельную.

– Ну, ты чего, блин! Оборзел, что ли, в конец? – с порога накинулся на него сменщик, уже давно переодевшийся и поджидающий Барского у самого выхода.

– Привет, Коля, – виновато отводя глаза в сторону, поздоровался Алексей Николаевич. – Автобус сломался, я тут ни при чем. Две остановки пешком отмахал. Видишь, нитки сухой не осталось.

– А меня это колышет?! Не можешь на автобусе, ездий на тачке. Я уже давно дома должен быть, а из-за тебя торчу тут, как кость в заднице!..

Он свирепо сверкнул глазами.

– Ладно-ладно. – Алексей Николаевич снял мокрый плащ и повесил его поближе к остановленному, но все еще теплому котлу (образ торчащей из задницы кости зацепил его воображение за живое), – в следующий раз приду на полчаса раньше.

– Раньше… – проворчал, успокаиваясь, сменщик. – Вовремя надо приходить, тогда и про автобусы врать не придется.

Продолжая коситься на Алексея Николаевича, он шагнул к двери, ударился о запертую створку и, ругнувшись «бл***ю», вышел на улицу, так и не попрощавшись.

– Тоже юмор, – пожал плечами Барский.

Переодевшись в рабочий комбинезон, он первым делом набрал в старенький металлический чайник воды и водрузил его на электрическую плитку. Остановленная котельная производила довольно странное впечатление. Словно внезапно опустевший павильон железнодорожного вокзала или брошенная обитателями деревня. Алексей Николаевич прошелся взад-вперед, с важным видом осматривая свое хозяйство, затем уселся за операторский стол и, достав из ящика сменный журнал, принялся его заполнять.

«Котельное оборудование, запорная арматура, газопровод и взрывные клапана в норме. В наличии: электрическая плитка, фонарь и зарядное устройство к нему. Никаких происшествий за время дежурства не произошло». Стандартный набор фраз. Смену сдали, смену приняли…

Дежурить «в ночь» Барский вышел один, но, как и было положено, рядом с собственной вписал и фамилию своего напарника. Вообще-то, отопительный сезон должен был начаться две недели назад, но, так как столбик термометра ни разу за это время не опустился ниже отметки в +5 °С, ночью, когда пар для производства был не нужен, котлы стояли, а потому дежурить они с напарником выходили по одному, поочередно предоставляя друг другу своеобразный «неформальный отгул».

Поставив залихватскую подпись, Алексей Николаевич засунул журнал обратно в ящик стола. Всё! На этом его обязанности заканчивались. Остававшееся до утра время можно было посвятить либо чтению книг, либо их написанию, либо же плюнуть на все и с чистой совестью завалиться спать. Сотворив чаю, он вернулся обратно к столу с дымящейся кружкой и пакетом печенья. Закурил, откидываясь на спинку операторского диванчика. Вытянул ноги, с наслаждением похрустел суставами. Возникло мимолетное желание достать из своего шкафчика магнитофон, но подниматься было лень, и он остался сидеть. Перед закрытыми глазами замелькали образы рассказа, над которым он сейчас работал. Дурацкий рассказик, по большому счету, но бросить его недописанным Барский не мог. Не в его это было правилах.

Сюжет рассказа заключался в следующем. Жили-были три брата: старший, средний и младший. Жили дружно. Младшие уважали и слушались старшего, а тот был им вместо отца. Традиционные такие семейные ценности. И вот, в возрасте двадцати пяти лет старший брат трагически погибает, а его место в семье занимает средний. Младший теперь во всем слушается его. Но проходит всего год, и умирает второй брат. Самый младший остается на этом свете один. Худо ли бедно ли, но прожил он длинную жизнь и умер в возрасте аж семидесяти лет, от старости.

Попадает он стариком на тот свет, а там его уже поджидают молодые братья. Встречаются они все втроем, но… Вот ведь парадокс, именно младший теперь оказывается среди них самым великовозрастным. Тогда как тот, что при жизни был старшим, теперь становится вдруг младше всех остальных. Ведь ему-то так навсегда и осталось лишь двадцать пять. И как двадцатипятилетний балбес будет верховодить семидесятилетним мудрым старцем?..

В общем, стоят два молодых брата и смотрят на своего поседевшего «младшенького», который, по сути, оказался из них теперь самым старшим, причем с солидным таким отрывом. «Ну, привет, сопляки, – говорит семидесятилетний дед. – Что, заждались меня здесь небось, а?» И все трое совершенно не понимают, что же им делать и как быть. «Привет, младшенький ты наш… дедушка, – отвечают два других брата и сами офигевают при этом. – Получается, теперь ты у нас самым старшим и главным будешь?..»

Ну и так далее, в том же роде. Такие вот парадоксы жизни и смерти. Такая вот современная трактовка евангельского «последние, которые будут первыми, и первые, которые будут последними».

Он уже почти полностью вжился в образы своих персонажей, когда дверь котельной распахнулась и на пороге возник Свистунов.

– Николаич, мать твою за ногу! – завопил он страдальческим голосом. – Ты чё, изверг, совсем нас там, что ли, з-заморозить на хрен решил? А ну разжигай печку, хватит храпеть.

Алексей Николаевич открыл глаза и выпрямился.

– Да вроде бы не холодно, – с надеждой в голосе возразил он.

– Какое там не холодно! Задубели, к-как на морском дне. Чё за фигня-то такая?

– Хм… Вообще-то, не положено без распоряжения энергетика или начальника котельной. Я не могу…

– Ты это, – Свистунов недобро нахмурился, – ты давай не муди. Разжигайся, тебе говорят. Г-градус давай!

Он еще немного посверлил Алексея Николаевича свирепым взглядом, после чего развернулся и вышел вон, всем своим видом давая понять, что никаких возражений после столь содержательного разговора быть не может. Раздавив окурок в пепельнице, Барский вылез из-за стола.

– Г-гнида сторожевая, – проворчал он, передразнивая заикание охранника, и подошел к щиту управления.

Минуту поколебался, после чего запустил-таки циркуляционный насос, подпитал котел и врубил тягодутьевой агрегат. Если говорить начистоту, то где-то в глубине души он немного побаивался Свистунова. Слишком уж тот был наглым, напористым и даже, если верить слухам, имел за спиной несколько ходок на зону. Приди вместо него кто другой, и Алексей Николаевич без колебаний послал бы нежданного визитера на три буквы. А тут…

Огонек зажигалки перекинулся на скомканную газету, предусмотрительно положенную на металлический совок точно под зияющим отверстием гляделки. Пламя начало быстро пожирать бумагу. Опасаясь, как бы газета не прогорела раньше времени, Алексей Николаевич торопливо снял с крюка запальник и, воспламенив его от газеты, ловко ввел через крошечное отверстие в топку. Красноватые блики заплясали внутри котла. Удовлетворенно выдохнув, он начал открывать газовые задвижки – сначала контрольную, затем основную. Один оборот, два, три…

Уровень воды в жидкостном манометре дернулся, но в тот же самый момент неустойчивый огненный язычок на конце запальника фыркнул и погас, оторванный мощным воздушным потоком. Газета на полу, превратившаяся в черный комок, догорала. Еще пара секунд, и всю процедуру розжига придется повторять заново. Алексей Николаевич резко выдернул запальник из топки, быстро поднес его к потухающей бумаге и… успел!

Стальная трубка с тянущимся от нее к газопроводу шлангом запылала в его руке олимпийским факелом. С той же стремительностью он вогнал запальник обратно в топку, в самый последний момент с ужасом начиная осознавать свою ошибку, но будучи уже не в состоянии что-либо изменить – рука двигалась по инерции. Волосы на затылке встали дыбом, и, прежде чем из груди его вырвался крик, прогремел взрыв.

Дернувшись всем телом, он проснулся. «Фу ты, бл*дь! Приснится же, блин, такое…»

Перед глазами все еще стояла адская картинка: распахнутые настежь двери котельной, выбитые взрывом окна, запальник, вылетающий из гляделки, словно гарпун из китобойного орудия, развороченная взрывом обмуровка котла и медленно оседающая цементная пыль. Кажется, еще какая-то белиберда снилась. Что-то компьютерное, не вписывающееся в контекст сновидения, постороннее, но в то же время до боли знакомое.

– Бр-р!!

Помотав головой, Алексей Николаевич обвел помещение мутным взором. Все было в полном порядке. Котел стоял на месте (…никуда не убежал, падла…). На нижней части обмуровки, образующей некое подобие завалинки, мирно спал свернувшийся клубком кот, всеобщий любимец и жуткий лоботряс. Точно под горелкой улегся, хитрая морда. Знает, где теплее. Сонно ворчал холодильник, переваривающий в своем чреве нехитрую операторскую жратву. Несколько бабочек колотились в трубку моргающей под потолком неоновой лампы.

– Слава тебе, Господи!.. – выдохнул Барский.

На операторских курсах, где обучался Алексей Николаевич, о взрывах котлов рассказывали невероятные истории. Пробитые паровым барабаном потолки и обрушившиеся кирпичные трубы, развороченные дымоходы и погребенные под обломками котельных кочегары – виновники совершенных ими же трагедий. Самым опасным считался взрыв, происходящий при подпитке парового котла, в случае глубокого упуска. Ситуация, когда вода из верхнего барабана уходит, а сам котел продолжает работать. И чем дольше он работает, тем сильнее раскаляется верхний барабан. Стоит ли говорить, что может произойти, когда проснувшийся оператор, вместо того чтобы срочно перекрыть газ и прекратить горение, в панике нажимает кнопку подпиточного насоса и подает внутрь свежую порцию воды?

Если непонятно, о чем идет речь, представьте, что вы плеснули воду из чайника на раскаленную сковороду. Вот только котел, в отличие от сковороды, сосуд замкнутый. Мгновенно обратившаяся в пар вода со страшной силой разрывает герметичную стальную оболочку, производя при этом эффект подброшенного террористами мощного взрывного устройства. Впрочем, иногда котел срабатывает не как бомба, а наподобие реактивного снаряда.

Нечто подобное приключилось в одном небольшом колхозе, куда для запаривания силоса из города приволокли переносной паровой агрегат – здоровенную бочку с трубой и на полозьях. Осень, холодно… Дабы понапрасну не мерзнуть, деревенские умельцы оборудовали лежанку прямо на этой бочке. Ночью котел работает на автомате, а оператор лежит себе сверху и дрыхнет. Беспечные сельские жители! Ну как можно доверять свою жизнь безмозглому автомату?! Вода из котла ушла, около часа он работал, будучи абсолютно пустым, а потом очнувшаяся вдруг автоматика решила открыть подпиточный клапан…

А кочегар запузыривает себе. Ему и в голову никогда не приходило, что автомат создан вовсе не для того, чтобы полностью заменить собой оператора.

Пришедшие наутро колхозницы долго не могли понять, куда это подевался кочегар, да еще вместе с котлом, и почему в стене зияет дыра, через которую видно покрытое первым снежком колхозное поле. Не сразу это сообразило и прибывшее на место происшествия начальство, пока не вылезло через дыру и не обнаружило котел посреди чистого поля, в сотне метров от фермы. В сторону деревни от котла тянулась цепочка свежих следов.

– Проснулся, подлец, понял, что смена кончилась, и ушел домой, – констатировал один из начальников, взглянув на часы.

И хотя приснившийся Алексею Николаевичу взрыв нельзя было отнести к категории особо опасных (на кочегарском жаргоне он и назывался-то вполне безобидно – «хлопок при розжиге»), хорошего сие сулило мало. Выбитые стекла, развороченная обмуровка, заваленное мусором и цементной крошкой помещение котельной… Ну и, как следствие, лишение премии до конца года, а то и вовсе увольнение по статье. Словом, проснуться и обнаружить, что все это только сон, было большим облегчением. Полная противоположность тому, когда тебе снится найденный дипломат с американскими деньгами или горшок скифского золота. Тогда просыпаться совсем не хочется, ты делаешь нелепые попытки ухватиться за ускользающее сновидение, а проснувшись-таки, сетуешь на судьбу, преподносящую тебе подобные подарки исключительно во снах.

Выцарапав из пачки новую сигарету, Алексей Николаевич закурил. Дым тоненькой струйкой потянулся вверх. «Интересно, – подумал он, – к чему мне приснился этот кошмарик? Объективных причин для беспокойства как будто бы нет. Разжигаюсь я всегда аккуратно, не то что некоторые. Не такой я дурак, чтобы в случае отрыва пламени повторять розжиг, предварительно не провентилировав топку. Не новичок, слава богу. Семь лет уже этой херней занимаюсь. Да и запускать котел до утра нет никакой необходимости. Прохладно, не спорю, но температура-то плюсовая. Так что…»

Дверь котельной с треском распахнулась, и на пороге возник Свистунов.

– Николаич, едят тебя мухи! – заорал он. – Ч-чё за фигня-то такая, а? Ты топить сегодня думаешь или нет? З-задубели, аки бесы в проруби!

Несколько секунд Алексей Николаевич смотрел на Свистунова с выражением крайнего замешательства и чуть ли не ужаса.

«Это что же такое? – замигало у него в мозгу. – Это сон в сновидении, да?..»

Однако реальность происходящего не вызывала никаких сомнений, и волей-неволей гипотезу о многослойных сновидениях пришлось откинуть.

– Ты чего? – невольно понижая голос, спросил Свистунов.

По всей видимости, выражение лица Алексея Николаевича его весьма озадачило.

– Как п-привидение увидел, честное слово.

– Ничего, – ответил Барский. – Так, показалось…

– Ну дык к-как насчет отопления?

– Никак. Без распоряжения начальства разжигаться не буду! Замерз – звони энергетику. Только сразу хочу предупредить, что разрешения на розжиг он не даст. Они сейчас каждый кубометр газа экономят.

– Т-ты это, – еще интенсивнее заикаясь от злости, проскрипел Свистунов, – т-ты д-давай н-не муди. Р-разжигайся, тебе говорят. Г-градус давай!

– За градусом можешь в магазин сбегать, – без наезда, но довольно твердо ответил Алексей Николаевич, – благо работает он до десяти. А запускать котел раньше семи утра я не буду. Не имею права! Меня за перерасход газа премии лишат.

Свистунов принялся было сверлить его взглядом, понял, что ничего не высверлит, развернулся и вышел вон, кинув на прощанье:

– Ну, п-погоди, сволочь! Опоздаешь ты еще р-раз у меня. Мигом в директорском черном списке окажешься.

Под черным списком подразумевался выдуманный директором «журнал опозданий», в который охрана должна была заносить всех, кто явился на работу хотя бы на пять минут позже установленного времени. На операторов котельной данная директива не распространялась, так как работали они по графику и время пересменки, равно как и распорядок дежурств, устанавливали для себя сами, на общем собрании. Следовательно, угроза Свистунова была не более чем угрозой, и никаких реальных рычагов давления на котельную у охраны не имелось.

Заперев на щеколду с треском захлопнувшуюся дверь, Алексей Николаевич подошел к зеркалу и посмотрел на свое отражение. Посмотрел с чувством глубокого самоуважения. Никогда раньше перечить Свистунову он не решался.

Налив себе еще чаю, он сел на диван. Хотел вернуться к обдумыванию рассказа, но взбудораженные одержанной победой мысли перепрыгивали с темы на тему, упорно отказываясь сосредотачиваться на главном. Вспомнился провал на собрании местного союза писателей, где подавляющим большинством голосов было отвергнуто предложение о публикации его книги в единственном местном издательстве. Вспомнились дырявые ботинки и глубочайший финансовый кризис, в котором он пребывал последние несколько лет. Вспомнился пустой холодильник дома…

«Э-эх, ну почему так все плохо? – вздохнул Алексей Николаевич, отхлебывая из кружки. – Я ведь не лоботряс, не бездельник какой. Да и не дурак, по большому счету. Возможно, не гений, но уж и не бездарность, это точно. И вообще, человек с высшим образованием и несомненным литературным талантом прозябает в котельной и никому до этого нет дела! Что ж за страна-то у нас такая? Где-нибудь в Америке или Европе я бы не знал, как отбиться от назойливых литагентов, а тут… Пишешь, пишешь, и никакого толку. Сплошная нервотрепка, безденежье и головная боль. Да еще уроды всякие достают… Градус ему давай! Мне бы вот кто чего дал… Пусть даже и градус…»

Он не заметил, как снова уснул. А когда проснулся, пора было действительно разжигать котел, переодеваться и сдавать смену.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

From: Алексей Барский <[e-mail]>

To: Dmitry KUZMIN <[e-mail]>

Date: Sunday, October 20, 2002 1:06 AM

Subject: Сотрудничество

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

Здравствуйте, Дмитрий!

Я – начинающий автор. К настоящему моменту мной написано, сверстано и подготовлено к изданию три книги. К сожалению, я столкнулся с такой проблемой, как поиск издателя, готового помочь в осуществлении разработанного мной литературно-издательского проекта.

Досадно, когда благие начинания рушатся из-за такой мелочи, как отсутствие связей и личных знакомств с людьми, осуществляющими в нашей стране выпуск книг и знакомящими читателя с тем или иным автором! Именно по этой причине я решился обратиться за помощью к Вам.

К данному письму приложен файл, в котором дается подробное описание разработанного мной литературно-издательского проекта. Не могли бы Вы уделить мне некоторое время и, ознакомившись с проектом, сообщить, в состоянии ли Вы оказать мне ту или иную помощь (помочь словом или делом)?

Заранее благодарен Вам.

С уважением,

Барский Алексей Николаевич

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – -

На последние тридцать рублей он купил двухлитровую пластиковую бутылку «Янтарного» пива. Еще в бумажнике валялась какая-то мелочь, даже не пересчитывая которую было ясно – на курево не хватит. К счастью, в пачке оставалось несколько мятых сигарет, и, выйдя из магазина на улицу, Алексей Николаевич закурил. Сон на смене – не сон. Глаза слипались, но, прежде чем отправиться домой, ему хотелось забежать к Змееву. Собственно, именно из-за этого и потратился на пиво. У Змеева он надеялся занять пару сотен до аванса, так как жить все-таки было на что-то нужно. Ну а заходить к человеку пустым не совсем прилично. Лишь бы тот еще не удрал в свой вонючий институт на работу.

– А-а, это ты… Ну, заходи! – На Змееве был домашний тренировочный костюм, и, судя по всему, ни в какой институт удирать он не собирался. – Из котельни?

– Угу. – Алексей Николаевич разулся, снял плащ и, протопав на кухню, поставил пиво на стол. Удивленно присвистнул.

Стена, отделявшая кухню от спальни, была проломлена. Рядом с прямоугольной дырой более или менее правильной формы лежали инструменты: кувалда, топор, изогнутая монтировка и непонятное хитроумное приспособление в виде гигантского долота. Обломков стены, равно как и прочего строительного мусора, не было. Очевидно, кто-то уже успел прибраться. В стене напротив, отделяющей спальню от кабинета, зиял еще один пролом, а возле балконной двери была свалена груда кирпичей.

– Это что за погром? – поинтересовался Алексей Николаевич. – Прямо как после хорошей пьянки. Разве что не наблевано.

– Не обращай внимания, – отмахнулся хозяин квартиры, – ремонт. Я тут небольшую перепланировку затеял. Надоело однообразие. А ты каким ветром?

– Как обычно, – смущенно отводя глаза, вздохнул Барский. – Понимаю, что надоел, но больше обратиться не к кому. Выручай!..

– Сколько? – обреченно спросил Змеев.

– А сколько не жалко?

Взяв с телефонной полочки пухлый бумажник, Николай Петрович наугад вытянул из него денежку и протянул пятисотенную купюру гостю.

– Пасиба! – кивнул Алексей Николаевич, пряча банкноту в карман. – Через полторы недельки отдам. Если под автобус не попаду.

– Уж сделай такую милость.

Усевшись напротив, Змеев содрал с бутылки колпачок.

– С утра принял – весь день свободен, – с сомнением изрек он.