Искра надежды

Маргарита Кирясова

Искра надежды

Чтобы приобрести в жизни нечто ценное, то необходимо пожертвовать чем-то важным, как небеса уступают чарующие звёзды теплоте солнечного светила.

В пещере, куда даже луч солнца не позволял себе проникнуть, вырисовывались невиданные картины. В них чувствовалась печаль и едва уловимая надежда. Деревья с извилистыми ветками, парящие горы, сказочные озёра, а сверху солнце, такое холодное и одинокое, больше похожее на луну. Детским почерком снизу подписано: «Мечта».

Пахло сырой землей, эхо дыхания обволакивало тело, словно тишина заливается в ушные раковины, а темнота проникает в самое нутро, отдавая мурашками по спине. И будто кто-то смотрит из самой мглы своими предательскими глазами, насмехаясь и контролируя каждое твоё движение, ещё шаг и вот-вот схватит. И звать её тревога.

У тревоги есть единственный друг, без имени, мальчик лет 14 для которого эта пещера дом и тюрьма. Бледный как бутон подснежника, неправдоподобно худой, словно рисунок скелета сошедшего с учебника анатомии, с слегка обожженной кожей и изуродованным лицом. Устремлённый в пространство, тоскливый взгляд, опущенные уголки рта и родинка на щеке. Сами же черты лица острые и яркие, несмотря на угрюмость выражения. Пряча свой лик под чёрными как смог волосами, он шептал молитву, сжавшись в скованной позе на холодной земле. Острые колени на лоскуте лохмотья стояли робко, слабые ладони сжимались вместе, голос звучал монотонно, но искренне, все свои силы вкладывались в слова:

«Боже, если ты меня слышишь, то пожалуйста, пусть сегодня у меня будет еда и вода, а если же ты посчитаешь, что мои дни сочтены то прошу от всего сердца, подари мне безболезненную смерть».

Каждую ночь мальчик покидал свой дом в поисках пропитания, бывало ловил дичь или насекомых, устанавливал ловушки: силки в виде петли, затягивающейся на теле животном, норные и тропные петли и другие сооружения. Собирал дождевую воду или добирался до ближайшего ключевого источника, возле горбатого холма. Благо дожди шли часто, засух не было и для жизни питья хватало, о большом просить не смел. Куда такому неотёсанному уроду нечто большее? Такие думы его преследовали.

Иногда он мечтал о том, как выйдет днём и увидит солнце, ослепляющее, обнимающее своим заботливым теплом, взглянет на лазурное небо и ватные облака, как живёт мир и может даже как живут люди, но не мог. Лучи причиняли лишь адскую боль и сжигали окаянную кожу. Он пытался бороться, но как ни терпел – бессмысленно. Это было его проклятием, существование в ночи, пещера и его верная «подруга» – тревога.

Однажды вечером, когда солнечный блин на небе поумерил свой взор и воздух наполнился отрезвляющим полумраком, мальчик вышел на границу пещеры, как ни в чём не бывало, ожидая пока светило полностью сложит свои острые крылья. Ступив на слегка тёплую землю заметил нечто ранее незримое – крохотное семечко. Оно отблёскивало отражением едва явившейся серебряной звезды, словно подмигивая. Удивившись, глаза выглянули из-под растрёпанных локонов, аквамариновый взгляд пронзил неизведанный объект, зрачки расширились. Руки потянулись раньше мыслей, любопытство и детская игривость пробудилась в его душе.