Смотритель мира

Адам Прайм

Смотритель мира

Глава 1.

Все члены оперативного штаба совбеза ООН с замиранием сердца и ужасом в глазах смотрели на репортаж по телевизору, где старший из группы учёных ЦЕРНа с нескрываемым энтузиазмом делал заявление: «Нашей команде удалось создать частицу антиматерии на адронном коллайдере. Для ее удержания был создан саркофаг, больше похожий на полую магнитную сферу, поле которой удерживает частицу в левитирующем состоянии в абсолютном вакууме. По нашим предположениям, при ее контакте с любым видом материи произойдёт катастрофический выброс энергии, способный привести к непредсказуемым пространственно-временным аномалиям. Дальнейшие опыты с этим веществом на планете не безопасны. Поэтому мы планируем заключить договор со SpaceX и отправить этот саркофаг на достаточное расстояние от Земли, где мы дистанционно отключим магнитное поле удержания. И с помощью сканеров и датчиков мы намерены изучить это уникальное явление!»

Когда эфир закончился, генерал Марков первый нарушил гнетущее молчание.

– Они сошли с ума! – его кулак обрушился на полированную столешницу. – Они создали ад в пробирке и собираются запустить его в небо! Мы должны взять объект под международный контроль. Немедленно!

– Это вызовет волну протестов, – покачал головой дипломат из Франции. – Ученые заявят о цензуре.

В этот момент дверь бесшумно отворилась. В проеме появилась статная, подтянутая фигура. Он был больше похож на особу королевских кровей, чем на внештатного консультанта ООН. Всё его существо демонстрировало непоколебимую волю и уверенность. Его появление всегда было внезапным. Не торопясь, он проследовал к своему месту, поправляя рукава своего идеально сшитого костюма и запонки на рубашке с инициалами 'Л.М.'. Холодное спокойствие, исходившее от него, тут же остудило накаленные страсти.

– Господин Мор, – голос председателя штаба, сэра Аластера Риджа, дрогнул. – Вы уже здесь?

– Кто это? – недоумевая, проворчал генерал Марков.

– Это господин Лукас Мор, и он является… особым консультантом по нестандартным угрозам, – представил его председатель. – Его мандат был утверждён на уровне, не подлежащем нашему обсуждению.

Лукас Мор едва заметно кивком подтвердил свои полномочия, прежде чем заговорить. Его голос был ровным и плавным, но одновременно с этим глубоким и властным, как звук моря в ночной тишине.

– Их план по вывозу угрозы основан на идеалистичных допущениях. Они предполагают стопроцентную надежность ракеты. Они игнорируют человеческий фактор: ошибку пилота, программный сбой, коррупцию в цепочке поставок. Они не учитывают, что каждая террористическая группировка и враждебное государство теперь видят в этом саркофаге священный Грааль. Шанс катастрофы при запуске или захвата объекта – не доли процента. Он измеряется двузначными числами.

В зале повисла тяжелая тишина. Мор говорил то, о чем все боялись подумать вслух.

– Что вы предлагаете? «Отменить запуск?» —спросил сэр Аластер.

– Отмена вызовет хаос и загонит угрозу в подполье, где мы её потеряем, – Лукас Мор отклонил это предложение одним движением руки. – Запуск должен состояться. Но не в качестве научного эксперимента. В качестве контролируемой операции по ликвидации.

Все замерли.

– Мы не можем просто уничтожить достижение науки! – возмутилась доктор Петрова.

– Вы не уничтожаете достижение, доктор, – его взгляд остановился на ней, заставляя ее замереть. – Вы обезвреживаете бомбу. Запуск пройдет. Но ракета получит… модифицированные полетные задания. В нужный момент связь с саркофагом будет прервана, и он будет безопасно деактивирован в безвозвратной точке пространства. Для мира это будет выглядеть как досадная техническая неполадка. Для нас – как успешная санация угрозы.

– И кто даст такие приказы? Кто возьмет на себя ответственность? – вскипел генерал Марков.

Лукас Мор медленно обвел своим с виду обычным взглядом всех присутствующих в зале. Но почему-то даже закаленные войнами высокопоставленные офицеры инстинктивно отводили свои глаза, не решаясь выдержать зрительный контакт. Его ярко-голубые глаза излучали леденящую и абсолютно нечеловеческую уверенность.

– Ответственность, генерал, – произнес он тихо, но так, что слова врезались в память каждому, – это не то, что берут. Это то, что несут. И я несу ее достаточно долго, чтобы знать, когда дипломатия должна уступить место хирургии. Ваша задача – обеспечить, чтобы мои корректировки были внедрены в траекторию полета. Без вопросов и без отслеживания. Остальное – моя работа.

Анна Стоун отложила в сторону древний фолиант с описанием чумы в Афинах, когда её внимание привлекла экстренная новость. На экране выступал сэр Аластер Ридж, делая заявление от имени оперативного штаба ООН: «…мы оцениваем ситуацию как угрозу высочайшего уровня. Существует высокая вероятность попыток враждебно настроенных организаций сорвать запуск, похитить или уничтожить саркофаг. Однако мы не вправе препятствовать прогрессу. Поэтому для обеспечения безопасности мы выделяем два полка миротворческих сил ООН. Один будет охранять саркофаг до его погрузки, второй – саму ракету-носитель и стартовый комплекс. Руководство операцией возложено на генерала Маркова».

Камера на секунду переключилась на суровое лицо генерала, стоявшего позади Риджа. И в этот момент у Анны перехватило дыхание. Не отложенная книга упала на пол с глухим стуком. Её пальцы впились в край стола, побелев в костяшках.

– Он!

На заднем плане, в тени, отбрасываемой софитами, стояла фигура. Высокая, недвижимая, словно изваяние. Идеально сидящий костюм, прямая как клинок спина. И это лицо… Черты, которые она видела на римских бюстах и в стороне на фото с заседания по Карибскому кризису, теперь смотрели на неё с экрана теленовостей XXI века.

Сердце заколотилось в груди с такой силой, что в ушах зазвенело. Годы поисков, сотни сопоставлений, всё её «сумасшедшее» убеждение – и вот оно, доказательство, мелькнувшее в эфире на две секунды.

– Нет, нет, только не это… – прошептала она, лихорадочно хватая ноутбук. Её пальцы дрожали, когда она искала запись выступления. Ей нужно было увидеть это снова. Убедиться, что это не мираж, не игра воображения уставшего исследователя.

Она нашла повтор и поставила на паузу в тот самый момент. Кадр был не самым четким, он оставался на заднем плане, но этого было достаточно. Анна вглядывалась в увеличенное изображение, и по спине пробежал холодок.

Он смотрел прямо перед собой, его лицо было лишено каких бы то ни было эмоций. Ни напряжения, ни высокомерия, ни скуки. Абсолютная, вселенская отстраненность. Но его глаза… Его глаза будто свет Венеры на утреннем небе – холодные, яркие, невероятно далёкие и в то же время невыносимо притягательные. В них было что-то, что заставляло забыть о дыхании, что-то древнее и не принадлежащее этому миру.

Она медленно подошла к своей стене, испещрённой копиями старинных документов и более современных фотографий. Рука всё ещё дрожала, когда она прикрепляла свежий скриншот. Она провела красной нитью от этой новой фотографии к изображению римского легата, к портрету советника кардинала Ришельё.

Охота, которую она вела десятилетиями, опираясь лишь на пыльные архивы, наконец вышла из тени истории в свет софитов. Он был здесь. И теперь она знала, где искать. Но теперь, увидев его, она испытывала не только азарт охотника, но и леденящий душу трепет.

«Кто же ты?.. Или что…» – шёпот сам сорвался с её губ, пока она лихорадочно перебирала в интернете все списки членов и советников ООН, которые были в открытом доступе.

Она проверяла базы данных сотрудников, списки приглашённых экспертов, отчёты с фотографиями с официальных приёмов. Ничего. Ни единого упоминания, ни одной строчки. Человек, присутствовавший на совещании высшего эшелона власти, для публичного поля был призраком. Его не существовало.

И в этом заключалась самая главная улика. Простые консультанты не обладают такой безупречной невидимостью. Её теория из разряда «безумной» перешла в категорию «единственно возможной». Он был там. В самой гуще. И его отсутствие в любых документах кричало громче любого официального титула.

Она откинулась на спинку стула, её взгляд снова прилип к замершему на экране кадру. Холодные, как свет Венеры, глаза смотрели прямо сквозь время и расстояние, будто видели и её, сидящую в своей заваленной книгами квартире.

– Хорошо, – тихо сказала она уже твёрдым голосом, обращаясь к изображению. – Если ты не оставляешь следов в настоящем, будем искать тебя в прошлом.

Она достала с полки толстый альбом с репродукциями картин эпохи Возрождения. Её поиск начинался заново, но теперь у неё была конкретная цель. Найти тень, которая не должна была находиться на полотне.

Советник Совбеза ООН сидел в уличном кафе в центре Женевы, медленно потягивая свой чёрный крепкий кофе. Его взгляд был отсутствующим, будто он видел не пеструю толпу туристов, а сложные уравнения, описывающие хрупкость мира.

К его столику, не спрашивая разрешения, подошёл и опустился в кресло старик. Его костюм был безупречен и, как знал Люцифер, не менял фасон со времён Чёрной Смерти. От него пахло холодной землёй, старыми книгами и озоном – запахом, который возникает перед самой грозой.

– Мои посланники насторожились, – голос старца был ровным и тихим, но каждое слово падало, как ком земли на крышку гроба. – Они боятся, что произойдёт нечто, рядом с чем Хиросима и Нагасаки покажутся лишь лёгким недомоганием. Такого урожая… такого единовременного, всесжигающего сбора душ не было со времён Потопа. Это может переполнить мои амбары и нарушить сам принцип Перехода.

Мор отпил ещё глоток кофе, не меняясь в лице. Он давно не удивлялся визитам своего вечного контрагента.

–Я работаю над этим, – его собственный голос был столь же бесстрастен. – Но пусть твои серпы будут наточены. Малейшая ошибка в расчётах… и тебе придётся пожинать там, где не сеяли. Мне не хочется, как тогда в Карфагене, оставлять тебе на откуп целые народы, потому что чья-то гордыня опередила мой план.

Жнец медленно кивнул, и в глубине его глаз, где у людей должна быть душа, мерцала бездна, жаждущая наполнения, поднялся и растворился в толпе, оставив Лукаса Мора наедине с его кофе и грузом ответственности за род людской, который даже не подозревал, что сама Смерть только что просила его не устраивать ей чрезмерную работу.

Позже вечером Лукас стоял перед голографической проекцией комплекса ЦЕРН. Рядом с ним – генерал Марков и сэр Аластер Ридж.

– Публично мы усиливаем охрану ЦЕРНа, – ровным голосом начал Мор. – Вводим ваши полки, генерал, на всеобщее обозрение. Пресса должна видеть бронетранспортеры у ворот. Внутри мы создаём идеальную иллюзию: в том же зале, под тем же куполом, остаётся макет. Точная копия саркофага, с идентичным энергопотреблением и электромагнитной сигнатурой.

– Приманка, – мрачно заключил Марков. – Но на кого? На какого-то террориста?

– На того, кто мыслит, как террорист, но обладает ресурсами целого государства. – Холодно парировал Мор. – На того, кто не станет тратить время на разведку, а предпочтёт яркий, демонстративный штурм. Такой подход оставит нам его след. Настоящий саркофаг уже покинул территорию. К моменту «шоу» он будет в секретном месте, где и начнётся подготовка к настоящему запуску.

Ночью через три дня группа боевиков, больше похожих на одержимых, с нечеловеческой силой обрушилась на главные ворота. Генерал Марков, наблюдая за боем с мониторов, с трудом верил своим глазам: эти люди не брали укрытий, шли напролом, и их ярость была поистине пугающей.

Но это был лишь фон.

В полной тишине, в заброшенном техническом тоннеле под комплексом, Лукас Мор преградил путь их лидеру – могучему мужчине с горящими глазами, чьё лицо искажала нечеловеческая злоба.

– Где он?! – Проревел тот, и его голос звучал как скрежет металла. – Я чувствую его силу, но не вижу его! Отдай его мне! Человечество нуждается в перезагрузке!

Лукас Мор не ответил. Он лишь смотрел на него с тем же безразличием, с каким смотрят на опасный, но предсказуемый эксперимент. Он сделал едва заметное движение рукой.

И ярость нападавшего внезапно обернулась против него самого. Его собственные мышцы свело судорогой, его разум, пылавший жаждой разрушения, погрузился в кромешную тьму. Он рухнул на колени, зажимая голову руками, оглушённый внезапно нахлынувшим ужасом и осознанием собственного ничтожества.

– Ты получил своё сражение, Арес. – Тихо произнёс Мор, проходя мимо него. – Но не трофей. И даже не память о нём.

Он вышел из тоннеля, оставив за спиной воцарившуюся тишину. Бой на поверхности стих так же внезапно, как и начался. Боевики, лишённые воли своего «лидера», в панике разбежались или сдались.

На следующий день мировые СМИ трубили о «блестящей операции сил ООН по ликвидации угрозы ЦЕРНу». Никто, кроме генерала Маркова, не задавался вопросом, почему нападавшие были столь фанатичны и отчего их атака так внезапно захлебнулась. Настоящий же саркофаг был уже далеко, и Лукас знал – эта победа была временной. Противник, стоящий за этой атакой, лишь обозлился и теперь будет действовать хитрее. И следующая битва, он знал, произойдёт на космодроме.

Анна смотрела новостные сводки о срыве штурма ЦЕРНа. Диктор с пафосом рассказывал о блестящей работе миротворцев и провале «террористов».

– Очередной срыв катастрофы… – тихо прошептала она, не отрывая взгляда от экрана. – Его изображение за спиной генерала… Это всё не случайно.

Она остановила запись. Кадр, где генерал Марков даёт комментарий на фоне укреплённого ЦЕРНа. И снова – на заднем плане, чуть в стороне, стоял он. Тот самый человек с лицом, не выражающим ничего, кроме холодной оценки. В тот раз, после заседания ООН. И теперь, после «победы».

Она провела пальцем по его застывшему изображению на экране.

–Ты был там. Обе раза. Сначала, когда угроза стала публичной. Теперь – когда её «ликвидировали». Ты не советник. Ты… смотритель. Надзиратель. Санитар.

Она откинулась на спинку стула, и по её телу пробежала смесь триумфа и леденящего страха. Триумфа – потому что годы поисков увенчались успехом. Она нашла его. Не имя, не прошлое, но самую суть.

И страха – потому что теперь она понимала: всё, что она читала в исторических хрониках о чудесных спасениях, внезапных поворотах судьбы целых народов… всё это было не волей случая. Всё это было чьей-то работой. И этот некто был здесь, прямо сейчас, и он снова только что спас мир, который даже не подозревал, что был на грани.

– Хорошо, санитар, – сказала она уже твёрже, глядя в холодные глаза на экране. – Раз ты еще здесь, то настоящее действие ещё впереди. Куда ты поведёшь их теперь? К космодрому?

Она взяла свой блокнот и написала новую цель: «Мыс Канаверал? Байконур?» Охота продолжалась, но теперь у неё было понимание правил игры.

Журналисты со всего мира, да и обычные авантюристы пытались понять с какого именно космодрома будет выполняться запуск саркофага. Целых пять космодромов по всему миру были оцеплены миротворцами ООН. На каждом из них производилась сборка своей ракеты – носителя. Но никто, ни ученые, ни военные не знали наверняка какой из «наперстков» тот самый. Только Лукас Мор.

И пока мир следил уже на протяжении трех месяцев за пятью шумными космодромами, настоящая операция разворачивалась в безмолвной, заснеженной глуши Амурской области. Космодром «Свободный», забытый и заброшенный большую часть года, теперь был оживлён, но это оживление было призрачным и беззвучным.

О нем не подумал ни один из журналистов. По периметру, замаскированные среди заснеженных елей, стояли неброские посты специального назначения, подчинённые напрямую генералу Маркову по каналу, о котором не знало их собственное командование. Связь с внешним миром была строго ограничена.

Морозный воздух Амурской области был густ и звонок. Над стартовым комплексом космодрома «Свободный» поднимался в небо ровный столб пара от заправленной ракеты. Её белый корпус, испещрённый предупреждающими надписями, казался иконой хрупкой надежды в этом суровом, безмолвном пейзаже.

Лукас Мор и генерал Марков стояли в стороне, наблюдая за финальными приготовлениями. Мор не смотрел на ракету. Его взгляд был обращён к небу, будто он просчитывал не траекторию полёта, а нечто большее – сам путь через слои реальности, где его могли поджидать «заинтересованные стороны».

Генерал Марков, подойдя к нему, с трудом скрывал напряжение.

–Все системы проверены. Стартовое окно – через два дня. Я до сих пор не понимаю, как нам удалось сохранить это в тайне.

–Тайну хранит не сталь и бетон, генерал, – не глядя на него, ответил Мор. – Её хранит безмолвие. И пока весь мир смотрит на пять громких спектаклей, тишина здесь – наш главный союзник.

Он был прав. Но он также знал, что для таких существ, как Арес, тишина бывает обманчива. Они могут идти не по следу, а по запаху угрозы, по зову надвигающегося хаоса. И этот зов, рано или поздно, приведёт их сюда. В глухую тайгу, к месту под названием «Свободный», где решалась судьба миллиардов.

– Генерал, я надеюсь, вы договорились с министром обороны, – голос Мора был ровным, без намёка на вопрос. Это была констатация.

Марков, не отрывая восхищённого взгляда от стальной мощи ракеты, кивнул.

–Да, мистер Мор. Министр дал добро. – Он кратко изложил суть, как неделю назад на строго конфиденциальном совещании он посвятил министра в план. Тот, будучи человеком рассудительным и трезвым реалистом, особенно опираясь на инцидент в ЦЕРНе, после некоторых раздумий не только принял его, но и предоставил генералу полный карт-бланш на использование войск в рамках операции. – Полк оперативного назначения уже в полной готовности в подземном бункере. Дивизион ПВО ждёт сигнала на выставление позиций в одном из ангаров. А «Стрижи»… – генерал кивнул в сторону неба, – находятся на дежурстве в десяти минутах полёта. Мы готовы встретить любых непрошеных гостей.

Лукас Мор медленно перевёл свой безразличный взгляд с неба на генерала.

–Ваши солдаты храбры, генерал. Но помните, наши главные противники не будут лететь на самолётах. Ваша задача – держать на расстоянии тех, кто летает на них. Остальное… предоставьте мне.

Он снова посмотрел на ракету, но видел он, казалось, не её, а ту безвозвратную точку в космосе, где скоро должна была решиться судьба не просто полушария, а самого принципа, позволяющего человечеству существовать.

За несколько часов до намеченных пусков генерал Марков был срочно вызван на космодром «Восточный». Где, позже стоя на командном пункте его мозг отказывался воспринимать реальность. Всего три часа назад здесь царила обычная рабочая суета. А теперь – весь периметр был взят в стальной кулак двумя дополнительными батальонами, которые были подняты по его приказу, но отданному ему советником. В небе барражировали «Стрижи», а на стартовом столе, озарённая лучами прожекторов, стояла ракета-носитель. У её подножия суетились люди в спецкостюмах с логотипом ЦЕРНа, а рядом стоял тягач с той же самой, бросающейся в глаза надписью.

Это был спектакль, достойный лучших режиссёров мира. И он, генерал, был в нём и актёром, и зрителем.

Рядом, небрежно прислонившись к поручню, стоял Лукас Мор, его лицо освещалось холодным свечением планшета с данными о предстартовой подготовке.

– Семь ракет, – голос Маркова был хриплым от напряжения. – Семь космодромов по всему миру… Тысячи солдат, учёных, тонны оборудования… – Он с силой сжал перила, повернувшись к Мору. – Кто за всё это платит? Кто координирует эту… эту всепланетную мистификацию? Даже моё министерство не потянуло бы таких расходов, не оставив и следа в бюджете!

Лукас Мор медленно поднял на него свой безразличный взгляд. В его ярко-голубых глазах не было ни тени сомнения или волнения.

– У сторон, заинтересованных в успехе этой операции, генерал, – его голос был тихим и ровным, – есть свои каналы и свои ресурсы. Ваша задача – не считать чужие деньги, а обеспечить, чтобы здесь, на «Восточном», все поверили в этот спектакль.

Он снова посмотрел на ракету.

– На «Восточном» – шоу. На «Свободном» – работа. Ваша задача – сыграть свою роль здесь так убедительно, чтобы ни у кого не возникло желания заглянуть за кулисы. Через три часа всё будет кончено.

Марков смотрел, как по ракете бегут огни тестовых систем. Он был солдатом, привыкшим к тому, что у войны есть цена, которую можно измерить в боеприпасах и горючем. То, что творил Мор, было войной за саму реальность, и её бюджет, видимо, был бездонным. От этой мысли стало одновременно спокойнее за исход операции и бесконечно страшнее от осознания сил, в игру которых он оказался вовлечён.

Амурская тайга взорвалась адским пламенем и грохотом. Космодром «Свободный», окутанный до этого зловещей тишиной, превратился в филиал ада. Воины Ареса, ведомые слепой яростью, прорвали периметр. Они не сражались – они крушили всё на своём пути, стремясь к одной цели: стартовой площадке.

Арес, в своей истинной форме – исполин в дымящихся доспехах – одним ударом снёс головную часть ракеты. Обломки полетели во все стороны. Но внутри не было ни саркофага, ни энергии аннигиляции. Там была лишь груда балласта и датчиков. Муляж.

Ярость бога войны сменилась леденящим оцепенением. Он стоял над обломками, понимая, что его снова переиграли. Он принял «Свободный» за хитрый ход, но это была лишь вторая линия обмана. Настоящей цели он даже не коснулся.

Анна смотрела прямой эфир с «Восточного», где вовсю шло «шоу» с тягачами ЦЕРНа. И вдруг – экстренная выпуск: «Нам поступила информация, что жители города Циолковский в Амурской области России слышат взрывы и видят зарево пожара со стороны космодрома «Свободный».

У Анны перехватило дыхание. Значит, она была права! Настоящей целью был «Свободный»! Но… его уже уничтожили? Катастрофа?

И пока её мозг пытался осознать это, на экране произошло нечто, от чего она онемела. Один за другим, в быстрой последовательности, пошли запуски.

· Ракета на «Восточном» ушла в небо.

· Почти одновременно стартовала ракета с Байконура

· И затем с небольшими паузами ушли ракеты с Куру, Ванденберга, Мыса Канаверал и Вэньчан.

Шесть стартов. Шесть ракет. И ни одна из них не была атакована. Настоящий саркофаг был на одной из них. Но на какой?

Лукас Мор стоял в ЦУПе, его фигура была неподвижным островком в кипящем океане рапортов и данных. На гигантских экранах одна за другой вспыхивали траектории запусков. «Восточный». «Байконур». Генерал Марков, стоявший рядом, украдкой наблюдал за ним и заметил нечто невероятное.

В глазах Мора, всегда бывших абсолютно бездонными и спокойными, читалось напряжённое, почти человеческое ожидание. Он не просто следил за процессом – он был сфокусирован на чём-то конкретном.

И когда третья траектория, идущая с космодрома Куру, стабильно и необратимо пересекла условную границу атмосферы, это едва уловимое напряжение покинуло его. Мгновенно, словно по щелчку выключателя, его лицо стало прежним – отполированной маской абсолютного, безразличного спокойствия. Он больше не смотрел на экраны, где продолжали отображаться пуски с других космодромов. Его интерес к ним испарился, будто они и не имели никакого значения.

Он медленно перевёл взгляд на генерала, и в его глазах читалась лишь холодная уверенность архитектора, получившего подтверждение, что главная балка конструкции встала на своё место.

– Операция завершена, генерал, – произнёс он своим ровным, бесстрастным голосом, сделав первый шаг к выходу. – Вы можете отзывать ваши войска.

Марков лишь кивнул, понимая, что стал свидетелем чего-то гораздо большего, чем просто космический запуск. Он видел, как на мгновение приоткрылась завеса, и понял главное: настоящая цель была не в количестве запусков, а в одной-единственной ракете, которая только что скрылась в космической темноте. И всё остальное было лишь шумом.

Через три минуты в ЦУПе раздалось экстренное, пронзительное предупреждение: «СРОЧНО! Управление ракетой с Куру отказало! Связь потеряна! Траектория не может быть скорректирована! Объект уходит в открытый космос!»

Генерала Маркова пробрал ледяной пот. Если его догадки верны… Это означало, что они потеряли контроль над самой опасной вещью в истории.

Одновременно с этим: «Генерал, Вас к телефону!»

«Генерал Марков! – взял трубку взволнованный офицер. – «Свободный?!» Монстр? Крушит космодром мечом? Срочное отступление!»

– Мистер Мор! – генерал резко обернулся, его голос прозвучал почти панически. – Где мистер Мор?!

Он осмотрелся по сторонам, но того нигде не было видно. Лукас Мор исчез так же бесшумно, как и появлялся.

В ЦУПе началась хаотичная работа по попыткам восстановить связь. Радарные станции по всему миру фиксировали цель. Ракета с Куру, как и предсказывалось, уходила по баллистической траектории, уводящей её в тень Луны.