Грязный развод

Лика Леви

Грязный развод

Глава 1

Поездка на дачу с треском провалилась.

Не успела я приехать, как налетел ураган. А следом раздался треск, и старая липа, росшая за забором, обрушилась прямо на распределительный электрический столб.

Сноп искр ударил по глазам. Я взвизгнула, зажмурилась от страха, присела. Так на корточках и заползла в дом.

Дождь хлынул со всей дури и забарабанил по всем поверхностям. Я захлопнула дверь, замерла, прижавшись спиной к створке. Стихия, казалось, сошла с ума, словно пообещав близкий звездец в моей жизни.

Черт! Какой еще звездец!

У меня все в порядке. Живу на зависть всем подружкам: красавец муж, приличный достаток, дом, полная чаша, что называется, обожаемая дочурка. Свекровь, правда, стерва, не вписывается в эту идиллию, ну и фиг с ней!

Я встряхнулась, нажала на выключатель – сюрприз: света нет. Полезла в дачный чат, и там прочитала неутешительные новости. Разбушевавшийся ураган лишил электричества весь дачный поселок.

Твою ж мать! Что за невезуха!

Набрала мужа, он не ответил. Интересно, чем таким Стас занят? Когда уезжала, он планировал поработать в кабинете над новым проектом: мой любимый – генеральный директор семейного бизнеса, занятой человек. Когда-то мы начинали с одного крохотного туристического агентства, а сейчас имеем целую разветвленную сеть. И мой милый с ловкостью фокусника управляет этой махиной.

Под струями дождя я побежала обратно к машине. Кое-как выбралась из бокового квартала на центральную улицу, колеса то и дело буксовали в мгновенно образовавшейся грязи. По асфальту ехала носом в лобовом стекле, пытаясь рассмотреть убегающую под колеса дорогу. Машину, вынырнувшую из соседнего квартала, не заметила. Почувствовала только, как ее бампер проехался по всему боку моей Мазды, вдавливая металл обеих дверей в глубь салона со страшным скрежетом.

Сердце провалилось в пятки, адреналин паникой ударил в виски.

– А-а-а, – закричала я, выжимая тормоз.

Тело по инерции ринулось вперед, и я больно треснулась лбом о руль. В голове загудело, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Дыхание сперло от страха.

Я моргнула, пытаясь сфокусировать зрение, и увидела, как из соседней машины вылезает здоровенный мужик в рабочем комбинезоне, размахивая руками и что-то крича. Настоящий Кинг-Конг. И лицо этой обезьяны перекосилось от злости.

– Мамочки мои!

Внутри все похолодело. Я не понимала, что говорить, что делать. Руки дрожали так, что я едва смогла нашарить ручку двери. Выбравшись из машины, я почувствовала, как подкашиваются ноги. Ощущение было такое, будто я пережила сильнейшее землетрясение.

И я заплакала. Навзрыд, как маленькая девочка. Рыдания буквально разрывали грудь, а сверху на голову лил ледяной поток дождя, добавляя страданий.

Мужчина плотно сжал губы и, склонив голову набок, принялся разглядывать меня, словно невиданную диковинку.

– И чего ревёшь? – деловито осведомился он, отбрасывая со лба мокрые пряди волос. – Жива, здорова, да и эта железяка, – он легонько пнул ногой бампер своей машины, – цела.

Бампер отозвался мелкой дрожью, странно хрюкнул и… с глухим стуком отвалился.

Мы оба застыли, уставившись на него, словно видели впервые. Я вытерла ладонями мокрое лицо, судорожно набрала в грудь воздуха и вновь разразилась рыданиями.

– Что я делать бу-у-у-ду, – завыла я, не уступая по силе урагану. – Машина м-у-у-у-жа!

– А муж у нас зверь?

– Н-нет… Он хороший… Л-ю-ю-ю-бит мен-я-я-я…

– Вот видишь.

– Но тут глушь, проклятая гроза, невозможно вызвать аварийного комиссара.

– А зачем он нам нужен? – спокойно спросил мужчина. – Кстати, я Михаил.

Он протянул руку, и я впервые взглянула ему прямо в лицо. Обычный мужик, лет сорока, крепкий, здоровый, даже чересчур здоровый. Его широкое лицо, изборожденное морщинками, казалось добрым и располагающим. В серых глазах плескалось понимание и легкая ирония.

Я машинально протянула руку в ответ.

– Лидия. Мне нужен комиссар, чтобы зафиксировать повреждения. Иначе муж решит, что я сама виновата в аварии.

Ладонь у Михаила оказалась теплой и сильной. Он пожал мою руку крепко, но не грубо. От неожиданного прикосновения по телу пробежала странная дрожь. Я быстро отдернула пальцы, чувствуя, как щеки заливаются краской.

Михаил усмехнулся:

– Лидия? Какое редкое сейчас имя.

– Ну, родители постарались, – почему-то обиделась я и обняла себя за плечи.

Одежду можно было уже выжимать, столько она впитала воды, а дождь, казалось, припустил еще сильнее.

Михаил нырнул в салон своей развалюхи, вытащил плед и накинул мне на плечи.

– Авария? Да тут и аварии-то нет. Так, небольшое недоразумение между вашей и моей железякой. Не волнуйтесь, Лида, сейчас что-нибудь придумаем.

Он обошел вокруг своей машины, задумчиво почесывая затылок. Затем полез в багажник, извлек оттуда моток проволоки и принялся деловито копаться под бампером. Спустя несколько минут он был прикручен на место, хотя и выглядел несколько комично.

– Вот, – довольно сказал Михаил. – Держится крепче прежнего. До города дотянет.

– А мне что делать? – всхлипнула я, но уже тише.

Наступила разрядка. Тело тряслось крупной дрожью, зубы выбивали чечетку.

– Так, Лида, нам простуда не нужна, согласны?

Я кивнула. Михаил взял меня за плечи и насильно усадил в машину, а сам присел возле дверей, разглядывая повреждения.

– Ну, что там?

– Пока трудно сказать, – буркнул он, выпрямляясь и деловито вытирая грязные ладони о еще более грязные штаны комбинезона. Видок, прямо скажем, не для обложки журнала «Сделай сам».

«Ну и чучело!» – пронеслось у меня в голове.

После моего любимого Стаса, эталона стиля и педантичности, любой мужчина казался ходячим пособием по неряшливости.

– И что теперь? Ждать у моря погоды?

– Не драматизируем! – Михаил хитро подмигнул. – Обменяемся телефонами. Вы в город, в тепло, мужа пытать расспросами, а потом – звоночек мне. Договоримся насчет ремонта. У меня есть гаражик, скромный, но с душой. Сделаю из вашей Мазды такую конфетку, что сам производитель обзавидуется!

– В город? – Я огляделась по сторонам, осознавая всю бесперспективность зависания посреди этой глуши.

– Ага, в город! Я впереди, вы за мной. Такой парочкой – не разлей вода, – он потер указательные пальцы друг о дружку, и меня снова передернуло. Бр-р-р. – Ну, что, хватит выть? А то у меня от твоей сирены уже мигрень начинается.

Глава 2

До города мы добрались без приключений. Михаил как истинный джентльмен проводил меня почти до дома. Он помигал мне габаритными огнями и растворился за пеленой дождя.

Я припарковалась во дворе, тут же бросилась под спасительный козырек крыльца. В лифте ехала, приплясывая от нетерпения. Удивительное дело, но спокойный голос невзрачного богатыря Михаила до сих пор звучал в ушах, а паника отступила и вовсе исчезла. Теперь авария мне казалась игрушечной.

А Стас?

Мой Стас все поймет и разрулит как истинный джентльмен.

Ключ провернулся в замке, и, едва переступив порог, я чуть не выпалила: «Любимый, я дома!»

Но тут из спальни донеслись истошные стоны.

– Ах ты, скотина!

Я шарахнулась к двери и чуть не сбежала от страха. Что происходит?

– Давай же, еще! Вот так, вот так! Еще! Давай еще! У-у-у, дьявол! О-о-о… чтоб тебя черти драли… медведь!

Эти слова меня будто обухом по голове ударили. Дождевые капли, еще не высохшие на волосах, брызнули во все стороны, когда я яростно тряхнула головой.

«Да быть не может! – пронеслось в мозгах. – Какого хрена здесь происходит?!»

«Работает телевизор в спальне», – подсказал внутренний голос.

Но звуки стали громче, отчетливее, и в них невозможно было ошибиться. Тут я заметила у порога знакомые розовые тапочки в виде зайцев. Я их дарила на восьмое марта Верке – пышнотелой и веселой хохотушке-соседке по лестничной клетке.

«За солью пришла?» – возник глупый вопрос.

Но сердце бешено заколотилось, кровь прилила к щекам. Не в силах поверить, что это происходит на самом деле, я медленно подошла к двери спальни.

Трясущейся рукой потянула за ручку, и… мир перевернулся вверх тормашками. Стас, мой любимый Стас, лежал на кровати в чем мать родила, а рядом, извиваясь, стонала Верка. Тоже голая. Абсолютно!

Их тела были сплетены в жарком объятии. Мой брезгливый и холеный муж обнимал пышные телеса соседки, и его пальцы утопали в толстых складках.

Оцепенение сковало меня. В голове пульсировала лишь одна мысль: «Не может быть!» Хотелось закричать, разбить что-нибудь, убежать, но ноги словно приросли к полу.

Любовники, казалось, не замечали моего присутствия, полностью поглощенные друг другом.

– А теперь поработай ты, зайка!

Стас внезапно схватил соседку за талию, приподнял (ну, или сделал вид, что приподнял) и посадил на себя. Та покрутила солидной пятой точкой, устраиваясь, и запрыгала, изображая лошадь.

Я видела, как взлетают ее распущенные волосы, как изящные пальцы мужа впиваются в кожу ее ягодиц, оставляя красные следы, слышала его сбивчивое дыхание и ее громкие стоны.

А время остановилось, я не могла вымолвить ни слова. Предательство обжигало меня, словно кислота, разъедая изнутри.

Собрав остатки самообладания, я прошептала:

– Как ты мог?

Голос задрожал, и слова прозвучали почти неслышно. Я кинулась в прихожую, схватила тапочки с ушами и метнулась обратно к спальне. Не целясь, от души вмазала этими тапками по наглой, пышной заднице Верки.

Она взвизгнула, рухнула прямо на Стаса, словно осьминог, облепила его руками, ногами и волосами.

А я лупила что есть силы, вслепую, приговаривая с ненавистью:

– Ах ты, зверюга?! Я тебе покажу, где звери зимуют, подстилка! И тебе, любименький, покажу! Обоим покажу!

– Ты что, совсем сдурела?! – взревел Стас, наконец-то сбросив с себя Верку.

Вскочил, красный как рак. Я прожгла муженька взглядом, полным презрения. Заметила, что его огрызок, еще недавно торчавший, как гвоздь, теперь скукоживается на глазах. Схватила тапки и запустила ими в эту гадость.

– Лидка, ты бешеная стерва! – заорал Стас, корчась от боли.

Ха! Не успел увернуться.

Один тапок попал точно в цель, а второй снес стакан с водой на тумбочке, и вода хлынула на визжащую Верку. Та издала такой вопль, будто ей всадили нож в спину, и свалилась на пол.

Я хмыкнула с чувством выполненного долга, развернулась и вылетела из квартиры. Дверь хлопнула так, что стекла задрожали. Выскочила на улицу и тут же попала под ледяной душ. Но этот шквал ветра и дождя показался мне сейчас благословением, смывающим всю эту грязь.

Глава 3

Я неслась, не разбирая дороги: лужи не лужи, грязь не грязь – плевать! Слезы, дождь – все вперемешку, рожа – мокрая тряпка.

Куда, блин? Зачем? Понятия не имела. Просто хотелось свалить подальше от этой толстой задницы, от этого кидалова, от этой хрени, которая еще утром, мать ее, была моим домом, моей семьей, чтоб ее черти взяли. Сердце скакало в груди бешеной лягушкой, легкие горели, как будто я вагон угля разгрузила.

На автомате перемахнула через двор, нырнула в арку и тут как вкопанная встала.

И куда я, твою мать, понеслась? На фига? Это моя квартира, кровью и потом заработанная, еще до того, как козел Стас меня в ЗАГС затащил. Здесь Лелька выросла, сейчас в Праге учится, здесь я лучшие дни своей гребаной жизни прожила. Да чтоб вас всех!

Стояла, как дура, посреди арки, сопли пузырями на холоде застывали. Ну и чего дальше? Развернуться и обратно, к этому… слащавому красавчику? Чтоб он мне опять лапши на уши навешал, как он любит? Чтоб опять клялся в вечной любви и верности? Да пошел он в баню, суслик драный!

Вздохнула я тяжко, вытерла лицо рукавом и развернулась обратно. В квартиру ворвалась и сразу к спальне. Внутри все сжалось от страха, что опять увижу голый зад Верки, но я задушила на корню панику и распахнула дверь.

Ни соседки, ни мужа, ни тапочек – пусто.

– Свалили, любовнички, – пробурчала себе под нос и кинулась в гардеробную.

Вытащила самый большой чемодан, начала бросать туда вещи Стаса вместе с вешалками. Бросала, бросала и вдруг замерла. Что делаю? На хрена изображаю из себя примерную жену?

Вывалила все на пол, сгребла в охапку и вышвырнула на лестничную клетку. Следом полетела обувь, бритва и зубная щетка.

Гнев кипел, как чайник на плите, готовый вот-вот взорваться. Я схватила со стола недопитый кофе Стаса, поплескала остатками над на кучей. Пусть любимый узнает, каково это – быть облитым грязью. Кружка пикировала сверху, скатилась на пол. Разбилась.

Отлично!

Потом добралась до его любимой гитары, которую он холил и лелеял больше, чем меня, кажется. Рука дрогнула, но я зажмурилась и со всей силы грохнула инструментом об стену. Звук получился отвратительный, жалобный, но мне стало легче.

Удовлетворенно выдохнув, я припорошила обломками одежду мужа и бросилась на лоджию. Там, в ящике с рыболовными снастями, он прятал заначку – всегда подозревала! Достала пачку купюр, пересчитала. Хм, маловато будет за моральный ущерб. Ну ничего, еще компенсирует.

Заодно расправилась и с его удочками. Сломать их не получилось, но леску разрезала на мелкие кусочки.

Стас все не показывался. Прятался, паразит, где-то. Да и догадаться несложно, где завис: наверняка у Верки.

Ну, не видать ему хорошей жизни теперь, ославлю на весь дом, на весь район и…

Больше ни одной мысли в голове не родилось, поэтому я, скрипя зубами, потянулась к телефону.

Набрать номер свекрови – это как нырнуть в прорубь. С первого дня замужества за Стасом эта заноза под кожу лезла со своими «ценными» советами:

«Лида, ты одета как базарная торговка. Совсем не смотришься рядом со Стасиком, лоска нет».

«Лида, ребенка не умеешь воспитывать. Лельке строгости не хватает, смотри, испортишь девчонку».

«Мясо в супе – как будто мамонта разделала, а картошка – мышиный горох».

«Салат овощной надо заправить не сметаной, а соевым соусом с кунжутным маслом, да кинзы побольше, для остроты ощущений и, говорят, для мужской силы».

И так без конца: бу-бу-бу да жу-жу-жу. Настоящая пила, такая ручная, старая, которая скрипит долго, нудно, но точно выпилит мозг и самооценку в труху.

А я люблю майонез и ненавижу кинзу. Обожаю свою Лельку до безумия и балую ее, а она мне платит нежностью и любовью. И мясо мне нравится большим куском, так оно ароматнее и вкуснее.

Меня била дрожь нетерпения, пока в ухе тянулись гудки. Наконец, щелчок, и сонный, недовольный голос свекрови, обожающей послеобеденный сон, проворчал:

– Чего тебе? Ты же знаешь, у меня время отдыха.

Ни имени, ни ласкового тона за двадцать лет замужества я не дождалась от этой грымзы.

– Ирина Тимофеевна, здравствуйте. Тут такое дело… Ваш сыночек оказался далеко не ангелом. Да-да, именно так. Приезжайте и забирайте его вещи, а лучше – его самого прихватите.

Я сбросила вызов и почувствовала, как с души свалился камень. Огромный, тяжелый такой булыжник.

Оделась, накрасилась, выбрала самое короткое платье и каблуки повыше. Пора развеяться. Позвонила Женьке, школьной подружке:

– Женек, привет! Слушай, у меня тут вечеринка намечается. Без Стаса. Ты как, в деле? – В трубке послышался восторженный визг. – Отлично. Сегодня гуляем!

Дверь за мной хлопнула, и, обернувшись, я чуть ли не подпрыгнула от неожиданности – мне померещилось, что глазок Веркиной квартиры злорадно подмигнул мне.

Я кинулась туда и пнула металлическую створку.

– Чего прячетесь, утконосы? Стас, боишься взглянуть мне в лицо? Сволочь ты последняя, любимый! Первостатейная! Когда я вернусь, чтобы духу твоего не было, козел! И ты, Верка, лучше на глаза мне не показывайся!

Вприпрыжку я понеслась по ступенькам вниз, решив, что вернувшись домой, первым делом сменю замок.

Глава 4

Во дворе остановилась, отдышалась. Холод пробрал до костей. Твою ж… налево… плащ забыла! И зонт.

Машина! Там есть.

Закрывая голову сумочкой, я кинулась к Мазде и тут сообразила: я же не сказала благоверному об аварии.

Ну и черт с ним! Злорадно ухмыльнулась и провела ключами по другому боку машины, потом разбила зеркало. Постояла, подумала и разбила второе. Все равно она мне не достанется.

Ему тоже.

В такси наступила разрядка. Захотелось плакать. Я поймала в зеркало внимательный взгляд таксиста и вздернула голову.

К клубу летела, выстукивая каблуками барабанную дробь по мокрому асфальту. Дождь прекратился, но улицы все равно блестели мокрым глянцем.

– Ты чего такая взъерошенная? – встретила меня в холле ресторана Женька. – Будто вышла на тропу войны.

– Я и вышла, – буркнула в ответ.

Метрдотель проводил к столику, официант тут же подсуетился с меню. Пока Женька изучала ассортимент, меня пожирало дикое желание кого-нибудь… оприходовать. В отместку Стасу, чтобы потом сбросить ему фоточки с надписью: «Вот как ты потерял меня!».