розовый взгляд

Виктор Зайцев

розовый взгляд

Предисловие

К слову о том, почему я всё это написал.

Пока я жил жизнь – я увлечённо впитывал то, что видел, и тех, с кем смотрел на неё. Меня удивляла эта красота – и мне хотелось её увековечивать в словах. Мне хотелось запомнить ту красоту чувства, что я испытывал в тех моментах. Красота эта была и воздушной, и трагичной, и жизнеутверждающей – а порой и сугубо нездоровой. Но то была красота. И я по-настоящему жил в эти моменты.

Я не был праведным человеком, скорее – юношей-идеалистом, который видел гораздо больше, чем существует на самом деле. И в этом есть человеческая красота. В самообмане, в рукотворной иллюзорности – создавать настоящность и ваять своё восприятие этого мира. Мне было трепетно, мне было больно, иногда я вёл себя как последний мудак и чёрт, а чаще – старался играть роль светлого человека, который стремится к пониманию, любви, свободе, творчеству, развитию, миру.

Я создавал себя чувством, мыслью и делом. С женщинами, которые были мне близки. С братьями, в которых я верил. На улицах, которые меня пугали и манили. В стране, которая и развивалась, и сокрушалась под весом своих дремучих амбиций. В университете, который подарил мне мировоззрение и склад ума. На работе, которая давала мне хлеб и понимание – что я хочу становиться собой и нести свой свет в других местах.

Надеюсь, что я донёс этот свет и до этих строк. Благодарю каждого, кто помогал мне в этом. Мама, отец, бабушка, Лёша, Лиза, Саша, Андрей, Мурад, Даня, Дима, Даша, Коля, Серёжа, Миша, Гика, Артемий, Маша, Катя, Влада, Полина, Кевин, Рома, Семён, Богдан, Юля, Валя, Иван, Артём, Игорь, Юран, Броня, Вано, Матвей, Алим – вы создали мою реальность и я бесконечно рад тому, что повстречал вас. Жил с вами. Чувствовал и дышал свободной грудью.

поля любви

незнакомка

не разомкну ни век, ни сердца, ведь глазамникак не избежать мираж люпинов,ведь звук трубы и цепь душистых словпропетых, высекших огоньне мой!и я немой процеживаю сноваглубокий взгляд из бархата,камуфляж и нежность.она встречная.они ушли, и только ты очами меня провожаешь вечером.диван, окно, огонь и дымвся комната окутана тоскоюпо сбывшимся во снах, несбыточных весною,слезах и телосочетаниях.да, жалко гнёздышко:я крал чужое счастье чайными ложками…мы голодны теплом. обнимается с ним.смотрю в чужой телевизор через балкон.смотрю в других, мои сердцебиения глазеют.немой в кругу уставших слышу голос…как жаль, что мне не видно человека.как жаль, что я не чувствую любовь.как жаль, что вечный голод к недоступнымне позволяет видеть свою боль.

немота

разверзнуть очи! какова нахалка!поставить лбом ко лбу, лицом к лицуи повторять молчание друг другав попытке скрыть смущения недугили блаженство – словно дикий вижу человека.она подумала, что глупо —говорить уместно искренне.немóта. рысь мечтаний,галопом мысли о тебескачу часов не наблюдая.

ночной разговор

запив безмолвную луну, тревогу прячешь за дремоту, заботы призму за свободу– твой сон беспечен и храним.сижу. оконных ставней свист, прохлады летней звон. просверленная взглядом тишина ждёт понежнее тон…и вспоминаю я велюр твоих вопросов, ответов задушевные шелка, ты словно знаешь крой любой загадкиразвышитой на тканях языка…Вангелис наливает сердце гладью – во тьме шепчу тебе молитвы. озёра, реки, океаны – черпай, родная. мне краёв не видно.

заболел

о тебе изнутри дума тянется грыжейкак ни лёг, полоснёт огонёк.наперёд, будто верю, что выживу,отправляю по глади венокбеспринципности, подлой наживеголодающему желудку.камень будущности, скажи мне,моя кровь это фат или шутка?благородства горсть ты всыпаешь мнеэто где же так повелось?что цветает сад, синевой шумит– человек человеку не рознь.

часы расцарапал

часы расцарапал, уж пальцы сбились.молчу и коплю дорогую скуку.да, знаю, грошовая это ценность.наверное, рабская это милость.дрожащие вены играют трелью,как дрелью сосед в субботу утром.дырявленный циферблат потерян.я дезинтегрируюсь и не будутерпеть и страдать, я хочу лететь —обнимать, отдавать, что захочешь взять.мой басовый голос – твоя медь,хочешь соло или дуэт услыхать?

не верю в рай

не верю в рай кроме того, что на земле —твоими дланями изваяна дорогак тебе, ко мне, к любой живой душе —по ней мы выбегаем против рока.не знал я ангелов таких, чтобы любили чтобы он, в ответ, тихонько слушалтот стук в ночи, когда мой плач подобно ливню бил,усеивая грудь вселенной лужи…не видел никогда, чтобы росткицвели, сквозь тьму и мрак людского страха!пока мой ангел смотрит на дожди,деревья воздвигаются из праха.

исполосанный сон

бросаю огрызки сна в ведро банальным черновиком,ты хреново спишь себя пиная виной, а я чужим вином.треугольники – помню, была двойка по геометрии,по философии пять – и я стараюсь беречь артерии.не рви себя, милая – ты хотела воспитывать детей.боишься его потерять? знаю. не допускай потерь.душно! – чувствует дух иссечённый.наш мир Большой, но вмещает Двух.как долго ты каждый вечертерпеть будешь силу своих оплеух?я буду, словно на похоронах,стоять вдалеке, будто знал близко.разбитое сердце – увы и ах!это – Питерская прописка.

срослись дубравы

срослись дубравы разноцветья.скамейные преджизненные вздохии крохи старых дней, вулкан кровей, япозабыл,что значитодинокимстоять в степи, встречая шторм событий.твой шелест заглушает целый мир,утихомолвленно вплетая в ряд пробитийцветочки, звёздочки. зефирпроходит мимо леса возмущённо.и в свежести ветвей твоихмой ум, история, и с нимсближаются те нежность и забота.простор вечнозелёный, принимайспасавшегося бегством в летний край.

масляная сюита

калейдоскопных красок отпечатки,сладка палитра переливов!на пианино избирая нотки,сторожко вывела мелодию мотивов…я слеп. но слух тревожит нежность.рисуй, пожалуйста, ещё одну минуту!поймай, рискнув нарушить бесконечность покоя брошенного духа, смуту.загадочная, чувственная, бросьмне взглядов своих чутких кость.я буду лаять по ночам годами,внимая лунному движенью клавиш.

вор

не стать мне вором чужого счастья,не рвать богатую плоть голодным,но тихо, спрятавшись, восхищатьсяедва заметным любовным звоном.нет, не подслушать чужих мне судеб,хотя, большое оно и видно —безликий видит людские лица —вот, что ошпаривает крапивой.ни дрожь, ни ругань, когда прогнулсяпод грохот века, креста, хребтане пронесутся, мне лишь бы слышатьзлатую песню в своих ушах.

капризный принц

пустая ночь. пытайся торговатьсяс остроконечностью правдивых песен.капризный принц уходит бесполезенво мрак упущенных мгновений.не перегнать случившееся, вижужар постели. вотоктябрь на балконвывешивает мокрое белье.моё? я признаю священность уз Другого.магия беззвёздного покровачарует зависть о воспрянувшей заботе.я, будто, твой, но это всё уходит,и, будто, разбегается втихушку.проносится купейный экипаж.он твой, не наш.

альфа и омега

укради тепло, забери любовь,посади росток, там где хочешь жить.уведи беду от своей земли,сорняков ещё выполоть мои!не бросай завет, не сжигай мосты,знаешь сколько раз их переходить?не бросай цветы, не поймаю их,я уйду один волком в тьму ночи.не рыдай навсхлип, нам не сужденоукрашать уста дружностью любви.посмотри в себя, позабудь мечты,у тебя есть план, по нему иди.не смотри мне в след, как-то разберусь.буду брать своё, от того кто даст.было бы твоё, я не стал бы брать,ты добра ко мне, как экклезиаст.суета суёт, только, блядь, тошнит,насувал себе, и теперь покойтолько снится мне, если б не корилчто ломаю всё, может, смог бы жить.может, строил дом, не для тех, кто рад,а для тех, кто здесь, кто увидел сад!кто дробил себя, кто лишал другихласк и близостей. крикну громко – Чьихя молил друзей, чьих хотел спастиот своих когтей? где я ждал и спал,только бы узнать, что неведом мнемир, где ты как мать, мир, где ты как дочь,мир, где ты как свет. я включаю тень.лишь ядро комет, пронесясь, покажет,мне свои пути.побреду домой, только где тот дом,примет кто меня, и что было днём?и что будет там, если сплоховал,если вдруг открыл грязи свой оскал?не смотри туда, не люби меня,помоги себе, отпускай любя.

плакальщик

ланиты на плите. рукой бросаюсь в космос слов, вспаривших, словно воробей.ты не из перелётных. мне хотелось верить, ноя сам удрал, поджавши хвост,не биттобой, я толькотреснул, лопнул, ив крошку рассыпную памятиугрохалвсё, будто,будто, был ва-банк. аоказался твой. я меченые карты сдал.моё надгробье встречено тобой.

увидимся

увидимся на розовом рассвете…собрать копну кудрявых на развес…вспалила! вспыльчив я, как летос того вознёсся, и полезза мечтой!увидимся? милые, неочерствевшиенаполним совместный душевный архив.источниками бесконечныеотвечаем – залив на разлив —захлестнёт!увидимся? плевать на дождии хандру этой осени, впрочем,молчание криком летит – “дождись!”мы же люди, а не пророчестваприговор.увидимся. от чего же мой звонтакой тихий?опростоволосился ли,тронув за сон?истекает мольбой переносица.водоворот

my birth

a cry along the Neva… weep and smile.oh, forlorn floods, our Breath is taken.a while ago, no, merely, not a whileyour water’ve thudded this Awakening.my Birth and Life been followed by a kick,the slouch of streets and moonlight gasps.the gift of Love, Romance is just a lickout of another trombone mess.how Cool and Cold… please do denythis catcher in the rye, so young and ripe.so, smile to spine of Sly. last timeentwined we ‘mbracing in a rhyme…

уже поздно

в предвкушении смерти мечты,в предвкушении жизни заветной,в предзабвении вечном слоняюсьвыбор прошлого мня только верным.я иду и топчу, что хочу.я гремлю, колочу, чтоб, наверномои гвозди забили молебенпо крещённым атеистам,по аистам, несущих детей,по внимательным автомобилистам,сбивающим и любящим людей.не хочу отказаться от верыно болит, болит, мне не больнотолько сердце старушкой скрипито заслуженном где-то покоеи гремит! и свербит – вот желудок!переварит любую напастьиз сердец и двух душ – закоулокговорит мне в пылу пропасть.словно лопасти, дым рассекаетсамолёт вечных мечт, вечных сновя лечу, не взирая на небо:я лечу, не ценя ту любовь,что земля протянула стропою —ведь, не дерну, как ни подступись.небо зрит, что я трогал полотна,недоступные брегу молвы.выбегаю за рамки семантикиизучаю язык чувств, страстейи как плачущая женщинажду по сыну с фронта новостей.

догнал

эскалатором в никуда, рысью хлёсткойперебираю затылки – не там, не там…вступая в плато перронных подмостков,врезается антианфас – чертá!догнал, пробурчал, что забыл «попрощаться»обняться«почитаем?» – шепчу, ты ответишь «Да»каре-цунами для меня клин, и молчание – брешь в груди, тудав вагон ты весною душистой летишь,«Любовь» развевает твои волоса.Слышу.Слышу, как ты кричишь!два пожара вспаляются – чудеса…Ремарк в твоих ладонях, я всё – Игры.инфаркт! – въедаюсь в тебя плечом…кантатой колёс лишь чеканится хруст объектива:не спускаю затвор, мне в пуху горячо!я не помню момент, он, ведь, влился под кожустал мной, стал глазами, стал гиподермой —не гиперболой, драмой сценарного водостока.аллофоном, а не фонемой.окидаешь вагон за моей спиной —но мы ставим «равно» на уровне плеч.ты поедешь домой, я поеду домой.давай, может, снимем Дамоклов меч?

приливы снопов

грядой ночников-мотыльковых ламппрожужжали приливы снопóв твоих —проводками привит к рукаву рукав,столбами в ночь эта нега стоит.сверканием жёлтой листвы глазаподнимают на свет босса-нову душ!аллея. один. ни шагу назад./проспект. вдвоём. мы сорвали куш…/барахтаясь, облако, будто, в следахпытается выразить важность секунд.а я ж не дурак! а, может, и так.эх, ладно, мы встретимся как-нибудь.

уборка

ноябрь в проёме.дожди сосуды уже не нежат.плинтуса ниже. по паркету нашего дома скрежет.