Волчонок Липо. Книга вторая: Морские приключения

Mythic Coder

Волчонок Липо. Книга вторая: Морские приключения

Пролог

Привет-привет, мой друг!

Это книга обо мне – Липо. И, может быть, о тебе тоже.

Меня зовут Липо. Я – волчонок, мне 7 лет.

У меня есть хвост, который всегда выдаёт моё настроение,

уши, которые умеют слушать и шёпот листьев, и громкие голоса,

рюкзак, в который помещаются самые нужные вещи,

и посох – просто палка, но для меня он как верный друг в дороге.

А ещё у меня есть большое, очень любопытное сердце.

Иногда оно стучит так громко, будто хочет само выбежать вперёд и посмотреть, что там, за поворотом тропинки.

Я люблю путешествовать, искать тайные тропинки,

заглядывать под листья и в мшистые ямки,

слушать, как шуршит под лапами прошлогодняя листва,

и помогать тем, кто вдруг оказался в беде или просто очень-очень растерялся.

Если ты уже знаком со мной,

ты, наверное, помнишь наш лес:

деревья, которые умеют шептать, когда ветер задевает их ветви,

листья, которые иногда показывают дорогу тем, кто внимательно смотрит под лапы,

и тропинки, которые появляются только для тех,

кто не боится сделать маленький шаг вперёд, даже если внутри слегка дрожит.

Иногда этот лес тихий-тихий,

словно он сам уснул и видит сны.

Иногда – веселый и шумный:

птицы спорят, кто громче споёт,

ветки играют в догонялки с ветром,

ручьи смеются, прыгая через камни.

Если ты со мной ещё не знаком – ничего страшного.

Просто знай: я – волчонок-исследователь.

Иногда мне страшно.

Иногда я сомневаюсь и долго стою на месте,

переступая с лапы на лапу.

Я могу тысячу раз обойти вокруг пенька,

перед тем, как заглянуть под него.

Но всё равно я иду дальше,

потому что очень хочу узнать,

что там – за следующим поворотом тропинки,

за следующим кустом,

за следующим вздохом ветра.

Сейчас у меня лето. Каникулы.

Солнце греет спину так мягко,

словно кто-то заботливо укрыл меня тёплым пледом.

Трава щекочет лапы, когда я бегу по поляне,

и иногда я не выдерживаю и кувыркаюсь прямо в мягкую зелень,

смеюсь и смотрю, как над носом медленно проплывают облака.

Лес пахнет мхом, хвоей и земляникой.

Если сильно вдохнуть,

внутри сразу становится сладко-сладко,

и хочется ещё раз проверить,

не спряталась ли где-то рядом красная ягода.

Я думал, что это лето будет тихим:

я, лес и наши маленькие секреты.

Я представлял, как буду ходить по знакомым тропинкам,

садиться на мой любимый корень у большого дуба,

слушать истории, которые он иногда шепчет,

и записывать самые важные из них в свой маленький блокнот.

Я думал, что максимум приключений —

это помочь какому-нибудь жуку выбраться из паутины

или показать заблудившемуся листочку дорогу к ручью.

Но однажды утром в дверь постучали.

Это было очень раннее утро.

Свет только-только просочился сквозь щёлочку в занавеске,

птицы ещё не разошлись как следует по своим делам,

и лес дышал так спокойно,

что мне не хотелось даже шевелить хвостом,

чтобы не спугнуть эту тишину.

Я лежал в своей кровати,

смотрел на потолок и думал о том,

куда сегодня пойти – к реке или на далёкую поляну,

где растут особенно колючие кусты смородины.

И вдруг —

тук-тук-тук!

Я сначала решил, что мне показалось.

Ну правда, кто может стучать так рано?

Тук-тук-тук!—

на этот раз чуть громче и увереннее.

У меня внутри всё разом проснулось.

Я соскочил с кровати,

хвост сам собой дёрнулся в сторону двери,

ушки поднялись так высоко,

как будто хотели заглянуть туда раньше меня.

– Иду-иду! – сказал я, хотя в доме никого, кроме меня, не было.

На пороге стояла посылка.

Обычная коробка, перевязанная верёвочкой.

Она была не слишком большая,

чуть больше моей головы,

но держать её в лапах было волнительно,

будто я держал важную тайну.

Только пахла она совсем не по-лесному:

не шишками и корой,

не свежими грибами и мокрым мхом после дождя,

а солью, ветром и чем-то далёким-далёким,

чего мой лес ещё никогда не чувствовал.

Я осторожно поднёс коробку к носу, вдохнул поглубже

и ощутил, как внутри у меня будто распахнулось окно.

Запах был новый, странный и немного щекочущий,

словно этот утренний ветер побывал очень далеко,

потом вернулся и спрятался именно в этой коробке.

– Вот это да… – тихо прошептал я.

Лапы чуть дрожали —

и от любопытства, и от какого-то особенного волнения,

которое накатывает,

когда понимаешь: сейчас случится что-то важное.

Я развязал верёвочку,

осторожно приподнял крышку.

Внутри лежала морская ракушка.

Она была тёплая,

будто её только что держали в чьих-то заботливых ладонях,

гладкая, как отполированный камешек у ручья,

и с полосками, похожими на маленькие волны,

которые бегут-бегут и никак не добегут до берега.

Я провёл по ней лапой —

и мне показалось, что она чуть дрогнула,

как если бы вздохнула.

Если приложить её к уху,

можно было услышать тихий-тихий шорох,

словно кто-то очень-очень издалека говорил:

«Приходи… приди к нам…»

Я замер.

Сначала мне показалось, что это просто шум,

как когда лист шуршит по земле.

Но чем дольше я слушал,

тем больше чувствовал,

что внутри ракушки есть не просто звук,

а настоящий голос.

Не громкий, не командный,

а почти шёпот,

но такой, от которого внутри становится тепло и тревожно одновременно.

А ещё там было письмо.

Лист был немного шершавый,

края чуть загнуты,

как у бумаги, которая уже успела попутешествовать.

Чернилами, похожими на тёмную воду

в очень глубоком омуте,

было написано:

«Дорогой Липо…»

Я почувствовал, как у меня чуть дрогнули уши.

Кто-то там, далеко-далеко,

знает моё имя.

Его написал тот, кто назвал себя так:

Хранитель Глубин.

Он писал, что знает обо мне:

что я волчонок, который умеет слушать лес,

находить тропинки,

помогать тем, кто оказался в трудном положении,

и не отворачивается, когда кому-то страшно.

Он знал, что у меня каникулы,

и пригласил меня провести их у моря.

«Море ждёт тебя, Липо, —

говорилось в письме. —

Ему нужен тот,

кто умеет слушать,

кто не смеётся над чужим страхом

и кто не боится задавать вопросы.

Если ты откликнешься на этот зов,

приложи ракушку к уху и прислушайся внимательно…»

Дальше строки мягко убегали вниз,

словно сами были маленькими волнами.

Я перечитал письмо ещё раз.

Потом ещё.

Море.

Слово простое, всего две слога,

а внутри у меня всё сразу перепуталось:

радость – как солнечный зайчик,

страх – как тень от большой тучи,

и огромное любопытство,

которое сразу расправило крылья.

Море – это ведь не лес.

У моря нет наших привычных деревьев,

на которых я знаю каждую веточку.

Там нет знакомых тропинок,

по которым я мог бы пройти с закрытыми глазами.

Под лапами не всегда есть твёрдая земля.

Говорят, у моря она иногда исчезает,

и вместо неё – вода,

глубокая и живая.

Я слышал о море раньше.

Птицы иногда рассказывали,

что там далеко-далеко есть огромная вода,

которая умеет петь,

кричать,

шептать

и реветь,

и всё это – одно и то же море.

Ручьи и реки, бегущие через наш лес,

иногда мечтательно шептали о том,

как здорово было бы добежать до самого большого,

солёного, бесконечного дома воды.

Я слушал их,

но море для меня было как сказка:

где-то есть,

но потрогать его лапой нельзя.

А теперь большой кусочек этого «где-то»

лежал прямо у меня на столе —

в виде тёплой ракушки

и письма от Хранителя Глубин.

Я посмотрел в окно.

Лес был всё тот же:

ветер трогал ветки,

солнышко играло бликами на листьях,

где-то по соседству кричала птица,

возмущаясь, что кто-то занял её ветку.

Мне стало немного грустно.

– Лес… – тихо сказал я. —

А если я уеду, ты… ты не обидишься?

Конечно, деревья мне не ответили словами.

Но вдруг один луч солнца протянулся прямо ко мне,

упал на ракушку

и задержался там,

как тёплая лапа друга на плече.

Где-то глубоко-глубоко внутри

очень тихий голос шепнул:

«Попробуй.

Когда зовут – значит, ты там нужен.

А лес… лес никуда не денется.

Он будет ждать».

Я ещё раз взял ракушку в лапы.

Поднёс к уху.

Шорох внутри стал чуть громче,

словно море там, далеко, тоже сделало шаг ко мне навстречу.

«Приходи…» – слышалось всё яснее.

Сердце у меня забилось так сильно,

что я даже потрогал грудь лапой —

вдруг оно и правда решит выбежать вперёд?

Страшно?

Да.

Интересно?

Очень.

И вдруг я понял:

я не хочу делать вид, что ничего не было.

Не хочу просто закрыть коробку

и спрятать её в дальний угол.

Даже если немного страшно,

даже если я не знаю,

как именно всё будет,

мне очень хочется узнать,

что ждёт меня там,

у моря,

рядом с теми, кто послал мне эту ракушку.

Что было дальше —

мы с тобой узнаем вместе.

Если ты хочешь,

можешь прямо сейчас закрыть глаза

и представить:

как пахнет солёный ветер,

как шуршит вода о берег,

как под лапами вместо сухих листьев

вдруг оказывается тёплый, рассыпчатый песок.

Ты готов, мой друг?

Тогда хватай свой воображаемый рюкзак,

поправляй уши,

проверяй, на месте ли твоя смелость,

даже если она немножко дрожит.

Пора собираться —

и в путь,

навстречу нашим морским приключениям!

Глава 2. Разговор с лесом

Я ещё долго сидел за столом, сжимая в лапах письмо и ракушку. Бумага чуть мягко шуршала, ракушка была тёплой и тяжёлой, как маленький камешек из дальнего мира. В голове всё время звучало одно и то же слово:

«Море… море… море…»

Иногда оно казалось мне песней, иногда – огромным вопросом.

В какой-то момент я понял: просто сидеть в доме и смотреть на стены – точно не поможет. Когда мне нужно было понять что-то важное, я всегда выходил в лес. Лес умел слушать мои мысли, даже если я ничего вслух не говорил. А иногда и отвечать – по-своему.

Я аккуратно положил письмо обратно на стол, рядом с коробкой, а ракушку спрятал в рюкзак, в самый мягкий кармашек, где обычно лежали вещи, которые я особенно не хотел потерять.

– Сиди тут, – сказал я ракушке. – Ты пока помолчи, ладно? Мне нужно сначала поговорить с лесом.

Рюкзак тихонько хрустнул ремнём, будто согласился.

Я накинул его на плечи, выглянул в окно – лес дышал летним утром всё так же спокойно – и вышел из дома.

Сразу за порогом меня обнял привычный запах: тёплая земля, прогретая с вечера хвоя, свежая трава и лёгкая дымка от далёкого костра, который кто-то, наверное, разжигал ещё ночью. Всё это было моим. Знакомым. Безопасным.

Я остановился на ступеньке, глубоко вдохнул и тихо сказал:

– Привет, лес.

Где-то неподалёку пискнула птица, будто отвечая «привет», а над моей головой лениво качнулась ветка.

Я шагнул на тропинку. Под лапами мягко пружинил мох, иногда похрустывали маленькие веточки. Солнечные лучи пробирались сквозь кроны деревьев узкими дорожками, и иногда мне приходилось переступать прямо через свет, как через ручей.

Я выбрал самую знакомую тропу – ту, по которой ходил уже сотню раз. Она вела к моему Хранительскому месту, где я всегда чувствовал себя особенно спокойно. Сейчас мне именно этого и не хватало.

Пока я шёл, мысли тихо, но упрямо кружились в голове.

«Море зовёт, – думал я. – Меня приглашают провести там каникулы. Это же… это же целое море приключений. Я смогу увидеть то, о чём только слышал. Узнать, как живёт вода, когда её так много. Может, даже подружиться с кем-то, кто никогда не был в лесу».

Я на секунду замер, представив морского друга – того, кто умеет плавать так, как я хожу по тропинкам. Это было захватывающе.

Но тут же в животе неприятно сжалось.

«А вдруг там будет страшно? – тут же подумал я. – Там глубоко. Там всё чужое. В лесу, если становится страшно, всегда можно прижаться к дереву, спрятаться за большой корень, залезть на знакомый пень. А у моря… у моря же совсем другие опоры. И я никого не знаю. Ни одного дерева, ни одного камня, ни одного голоса».

Я шёл и замедлял шаг всё сильнее. Тень от деревьев становилась гуще. Наконец впереди показалось то самое место.

Моё Хранительское.

Там рос большой, очень старый дуб. Его ствол был широкий, с неровной корой, в которой можно было разглядеть узоры, похожие на карты. Я всегда думал, что если как следует присмотреться, можно увидеть, куда ведут эти линии: к тайным полянам, к забытым ручьям, к тем местам, где ещё никто не был.

У корней дуба был небольшой выступ – как удобная лавочка, только живая. Я часто сидел там, когда хотел подумать или просто послушать лес.

Сейчас дуб выглядел так же, как всегда. Но мне почему-то казалось, что он знает о моей посылке.

Я подошёл ближе и остановился прямо перед стволом.

– Привет, – тихо сказал я, положив ладонь на кору. – Это снова я.

Кора была тёплой и шершавой. Под лапой я чувствовал лёгкие неровности, как морщинки на чьём-то добром лице.

Я помолчал, собираясь с мыслями. Потом честно выдохнул:

– Мне… мне нужно с тобой посоветоваться.

Конечно, деревья не отвечают словами. Я это знал. Но когда говоришь с ними, внутри как будто становится яснее. Слова сами выстраиваются в нужном порядке.

– Понимаешь… – я провёл лапой по стволу чуть выше, – мне пришло письмо. От Хранителя Глубин. – Я старательно произнёс это длинное, важное имя. – Он зовёт меня к морю. На каникулы. Говорит, что морю нужен кто-то, кто умеет слушать и не смеётся над чужими страхами.

Я вздохнул. Ветер чуть шевельнул верхние ветви дуба. Шорох листьев стал немного громче, но мягким, как вздох.

– Я… я ведь люблю приключения, ты знаешь. Я люблю слушать, как ты шепчешь своими ветками, люблю помогать. И мне… очень интересно. Я никогда не видел море. Никогда не трогал лапой тёплый песок у воды. Никогда не слышал, как по-настоящему шумит волна.

Я сел на свой привычный корень, подтянув лапы. Хвост обвил вокруг ног, как мягкий шарф.

– Но… – сказал я и сам услышал, как это «но» прозвучало тяжело, – мне страшно. Море – это не лес. Там всё другое. Вода кругом. Глубина. Новый мир. И я там никого не знаю. А тебя… там точно не будет.

Я снова положил лапу на кору, и левая ухо у меня чуть опустилось.

– Вот я и пришёл спросить: как ты думаешь… мне ехать?

В ответ дуб тихо скрипнул где-то в самой вершине. Ветка чуть сильнее качнулась, хотя ветра было совсем немного. Несколько листьев мягко зашуршали надо мной, как если бы кто-то шепнул: «Слушай…»

Я прикрыл глаза и постарался услышать лес.

Сначала я слышал привычное: щебет птиц, далёкий гук дятла, который проверял чью-то кору, лёгкое потрескивание веточек под мелкими лапами – может, это белка бежала по своим делам. Но потом звуки словно стали мягче, ближе. Я почувствовал, как ветви над головой слегка наклоняются, будто лес прислушивается ко мне в ответ.

– Если я уйду… – продолжил я, немного хрипловато, потому что внутри стало щекотно, – ты… ты не обидишься? Я не хочу, чтобы ты думал, будто я тебя бросаю. Просто… меня зовут. Меня правда зовут.

Где-то рядом вздохнул ветер. Он прошёлся по кустам, по траве, по веткам дуба, и на секунду мне показалось, что он гладит меня по голове, осторожно отводя от глаз чёлку.

Листья над головой вдруг зашуршали чуть громче, но не сердито, а спокойно, как бывает, когда кто-то говорит: «Я всё понимаю».

Я поднял голову. Солнечный луч протолкался сквозь листву и стал полоской на коре прямо там, где лежала моя лапа. Будто лес положил свою яркую ладонь поверх моей.

– Ты… отпускаешь меня? – шёпотом спросил я.

Ответа словами не было, но дуб ещё раз мягко качнул ветвями. В кустах справа что-то тихонько треснуло, и оттуда выглянула маленькая синица, чирикнула один раз и тут же снова исчезла. Я невольно улыбнулся.

Вдруг с другой стороны тропинки зашуршали кусты. Из них выглянули две белки. Одна остановилась, внимательно на меня посмотрела, повела ушами, как будто спрашивая: «Ты чего такой серьёзный?» Вторая тем временем деловито потащила куда-то прошлогоднюю шишку, явно сосредоточенная на своём деле.

– У меня… просто важное решение, – объяснил я им, хотя, возможно, они уже убежали по своим беличьим делам. – Меня зовут к морю. Это далеко. И сложно. И страшно… немного.

Слова «страшно» я почти прошептал. Мне было чуть-чуть стыдно. Всё-таки я – Хранитель Листьев. Исследователь. А тут вот, оказывается, боюсь.

В ответ на это признание тихо качнулась ветка над головой, и несколько маленьких листочков сорвались и закружились, медленно опускаясь прямо ко мне. Один легонько упал мне на нос. Я чихнул.

– Ап-чхи! – выдал я и тут же рассмеялся.

Лес, казалось, тоже улыбнулся. Солнце выползло из-за тучки чуть ярче, свет стал теплее. Где-то совсем рядом пролаяла маленькая лиса – коротко и звонко, как будто сказала: «Эй, ты не один!»

Страх внутри стал меньше. Он не исчез полностью – просто сел тихонько где-то в стороне, оставив место другому чувству.

Любопытству.

Оно осторожно подняло голову и принялось ходить по мне туда-сюда, как маленький зверёк: от груди к животу, к лапам, к ушам, к хвосту. Хвост в ответ дрогнул, словно сам проверяя: правда ли мне так интересно?

«А ведь… – подумал я, проводя лапой по коре, – если лес меня отпускает… Если он не злится, не обижается, а просто ждёт… может, я могу на время уйти? Не навсегда. Просто посмотреть. Узнать. Вернуться – и рассказать?»

Я вспомнил, как иногда возвращался с дальних тропинок и рассказывал дубу, что видел: как ручей нашёл новый камень, как муравьи перенесли свой дом, как лягушка решила жить не у лужи, а у маленького озера. Может, теперь я смогу принести истории… о море.

– Слушай, – сказал я дубу чуть громче, – а если я поеду… я ведь потом вернусь. Точно. Я не хочу жить где-то совсем-совсем далеко. Просто… просто хочу заглянуть. На время. А потом прийти сюда и рассказать тебе всё. Как там. Какие там ветры. Какие волны. Какие живут рядом с водой… ну, морские жители.

Я почувствовал, как внутри от этой мысли стало светлее. Страх ещё был, но теперь он выглядел иначе. Не как огромная, чёрная туча, а как небольшое облако, которое можно разглядеть и даже потрогать.

– Мне всё равно страшно, – честно признался я, погладив кору костяшками пальцев. – Но… мне очень интересно. Прямо… очень-очень. Понимаешь?

Лес понимал. Я это чувствовал.

Ветви ещё раз мягко качнулись, и листва зашуршала так, будто кто-то медленно, терпеливо говорит: «Иди. Если зовут – иди. Мы здесь. Мы будем».

Я поднялся со своего корня и немного размял лапы. Сидеть долго оказалось труднее, чем ходить.

– Спасибо, – сказал я лесу. – Правда, спасибо. Я всё равно немного боюсь… ну… совсем чуть-чуть… – я показал лапой, насколько «чуть-чуть», но получилось всё равно довольно много, – но теперь… как-то легче.

Я решил пройтись ещё по знакомым тропинкам, как будто прощаясь – но не навсегда, а как перед длинной дорогой.

Сначала свернул к маленькому ручью. Он зазвенел громче, заметив меня.

– Привет, – сказал я, присев на корточки у самой воды. – Меня зовут море к себе. Ты же о нём всегда мечтал, да?

Вода заплясала между камешками так весело, что я понял: да. Ручей точно не обидится, если я отправлюсь навстречу тому самому большому дому воды, о котором он так часто говорил.

– Я потом приду и расскажу, – пообещал я. – Как оно на самом деле. Как звучит. Может, тебе будет приятно это услышать.

Ручей забулькал ещё громче и плеснул мне на лапу небольшой каплей. Лапа стала прохладной, но внутри – наоборот, тёплой.

Дальше я заглянул на солнечную полянку. Там ползали жуки, прыгали кузнечики, над цветами кружили пчёлы.

– Я ненадолго исчезну, – сказал я им. – Но вы и без меня справитесь, я знаю. Только, пожалуйста, не устраивайте слишком больших переполохов, пока меня нет.

Жук повернулся в мою сторону и чуть шевельнул усиками, а кузнечик подпрыгнул так высоко, что на секунду почти сравнялся с моим носом. Я рассмеялся.

Чем дольше я ходил по лесу, тем меньше он казался собранным в тугой узел в груди. Лес не держал меня. Не цеплялся ветками за рюкзак, не закрывал тропинки. Наоборот – словно осторожно подталкивал вперёд, к границе, где заканчивался знакомый мир и начиналось что-то другое.

Когда я возвращался домой по той же тропинке, по которой утром вышел, мне вдруг стало понятно: внутри меня что-то немного поменялось. Страх всё ещё шёл рядом – как тихий, серьёзный спутник. Но теперь он шёл не один. Рядом с ним бодро шагало любопытство, и иногда даже слегка подталкивало страх в бок.

«Ну же, ну же, – будто говорило оно, – давай посмотрим! Да, страшно, и что? Зато как интересно!»

Я дошёл до дома, остановился на пороге и обернулся к лесу.

– Я ещё не сказал ракушке «да», – сказал я вслух. – Но… – я улыбнулся, – кажется, моё «да» уже начало собираться. По кусочкам. Из твоих веток, шорохов, запахов. Спасибо, что не держишь меня.

В ответ в кроне ближайшей ёлки мягко прошуршал ветер, и одна-единственная еловая иголка, оторвавшись, медленно спланировала вниз, прямо ко мне под лапы.

Я аккуратно поднял её и спрятал в кармашек рюкзака рядом с ракушкой.

– Будешь со мной, – сказал я ёлочной иголке. – Чтобы море знало: у меня есть лес. И я вернусь.

И пока я закрывал за собой дверь, сердце стучало уже не так тревожно. Оно по-прежнему волновалось, но теперь в каждом ударе было больше ожидания, чем страха. Как будто внутри меня шагнуло навстречу миру ещё одно маленькое, но очень важное «да».

Глава 3. Утренний выбор

Ночь началась как будто обычно, но с самого начала я чувствовал: она будет не такая, как все.

Когда начало темнеть, я тоже сделал вид, что всё идёт как всегда. Поужинал, сложил лишние вещи, проверил, на месте ли мой рюкзак, пару раз прошёлся по комнате, будто просто так, ни о чём не думая. Но в каждом шаге у меня внутри лежало одно слово, как камешек на дне ручья:

«Море».

Ракушка лежала на столе рядом с письмом. В комнате было уже полутёмно, и её полоски казались ещё глубже – будто внутри у неё жило маленькое ночное море, которое не хотело спать. Иногда мне казалось, что она чуть светится. Я понимал, что это просто отражается последний вечерний луч, но всё равно каждый раз, когда взгляд возвращался к ракушке, сердце начинало стучать быстрее.

Я пододвинул стул, сел и какое-то время просто смотрел. В горле было сухо, а лапы всё время хотели то прижаться к груди, то спрятаться под стол.

«Я ведь почти уже решил, – думал я, вспоминая разговор с лесом. – Лес меня отпускает. Ручей радуется. Полянка живёт своей жизнью и не обижается. Иголка из ёлки пошла со мной как маленькое обещание. Осталось только… только…»

Осталось только сделать один маленький шаг, который на самом деле казался огромным.

В письме было написано: «Если ты откликнешься, приложи ракушку к уху и прислушайся». Я уже прикладывал – слышал тихий шорох, похожий на далёкий шум воды. Но это было как знакомство. А настоящий ответ – настоящий выбор – ещё впереди.