Разведывательный Спутник США на дне океана

Пётр Фарфудинов

Разведывательный Спутник США на дне океана

Штиль. Нейтральные воды, тот самый «Квадрант Посейдон». Американский разведывательный спутник «Скайхоук», похожий на гигантского серебристого ската, беспомощно кувыркался в верхних слоях атмосферы. Сбой в системе навигации, столкновение с неучтенным обломком… и он падал. Специалисты в ЦУПе Ванденберга смирились с потерей. Они ошибались.

Глубины океана поглотили «Скайхоук», но тишина длилась недолго. Из мрака, словно призрак, выплыла сверхмалая подводная лодка «Катран». Ее команда, доведенная до автоматизма, работала молча и слаженно. Манипуляторы, похожие на щупальца гигантского кальмара, обхватили драгоценный груз. Капитан Лебедев, не отрываясь от экранов сонара, вел свой корабль по сложнейшему маршруту, используя подводные каньоны как укрытие. Они ушли, растворившись в океанской мгле, прежде чем американские эсминцы, поднятые по тревоге, успели прочесать район.

Операция «Зеркало» была в разгаре. В условленной точке «Катран» передал контейнер на парусник-«призрак» «Сирена», выглядевший как невинная научная шхуна. А уже с «Сирены» груз переместился на мощный эсминец «Неукротимый». Здесь, в засекреченной лаборатории за бронированной дверью, капитан 2-го ранга Артем Орлов, молодой и амбициозный офицер-электронщик, с хирургической точностью вскрыл корпус «Скайхоука». Его глаза загорелись. Это был не просто спутник. Это был ключ. Он обнаружил логгер, записывавший координаты неких подводных объектов. Среди тысяч сигналов одна аномалия бросалась в глаза – плотное скопление меток в безлюдном районе Тихого океана. Координаты он занес в защищенный планшет, но по старой памяти, думая об отце, генеральном директоре концерна «Океанприбор» Викторе Морозове, черкнул их в его старом, потрепанном блокноте с фирменной символикой.

Тем временем в Пентагоне адмирал Клейтон, изучив последние данные гидроакустики, изрек единственно возможный вывод: «Похищение. Русские». Была запущена операция «Морской Дракон». Вокруг предполагаемого района выстроилась сеть буев-гидролокаторов, создавая невидимый частокол. Началась охота. Глубинные бомбы рвались одна за другой, вздымая столбы воды и оглушая все живое на мили вокруг. «Катран», получив легкие повреждения, лег на грунт в глубоком каньоне, затаившись. Его корпус слился со скалой, экипаж замер, экономя кислород.

За тысячи километров от этой бури, в забытой богом деревне «Залив Тишины» на берегу «Озера Глубокое», царил свой, неспешный мир. Сюда, после увольнения из флота по сокращению, вернулся Игнат Белов, бывший водолаз-разведчик. Он пил. Не от слабости, а от ярости, от чувства несправедливости, выжженной в душе. Его мать умерла незадолго до его возвращения, и эта вина съедала его изнутри. За ним пыталась ухаживать Юлия, беженка с сыном Степой, женщина с тихой грустью в глазах и несгибаемой волей к жизни. Старый дед Макар, инвалид войны, чьи глаза видели слишком много, ухаживал за солдатскими могилами и вел долгие беседы с отцом Гермогеном – бывшим капитаном 1-го ранга, нашедшим утешение в вере после трагедии, унесшей жизни его экипажа.

Однажды Степа, играя у воды, принес Игнату странную, похожую на футуристическую блесну штуковину. «Держи, дядя Игнат, может, на нее рыба ловиться будет?» Игнат покрутил в руках предмет из непонятного сплава. Он был слишком сложен для рыболовства. Это был обломок американского буя-сонара, занесенного течением.

Ночью Игнат сидел у костра, пытаясь прогнать тоску самогоном. Он запел свою, рожденную здесь же, песню «Прощай, моя глубина». И из темноты, с озера, на него смотрели два изумрудных глаза. На каноэ приплыла девушка. Словно сошедшая с глянцевого журнала, но с взглядом полным озорства и грусти.

– Ты кто? Русалка? – хрипло спросил Игнат.

– А ты кто? Водяной? – парировала она.

Он налил ей стакан. Она выпила, не поморщившись, и уплыла обратно в темноту, оставив его в полном недоумении.

Этой «русалкой» была Алина Морозова, дочь Виктора Морозова. Она сбежала от скучного юбилея родителей и своего жениха, Максима Ларина, успешного, но до тошноты прагматичного банкира. Утром она нашла Игната, того уже выбритого и приводившего в порядок дом. Она попросила его привезти на юбилей отца букет полевых ромашек. Просто так. Для эпатажа.

Игнат поехал в город. Он зашел в мастерскую, выбирая эпитафию для матери, и не смог сдержать слез. На улице к нему подошел мальчуган, тот самый Степа, которого он тогда не взял.

– Дядя, не плачь. На, поешь, – и мальчик протянул ему зажатый в кулачке кусок пирога, поданный ему жалостливым поваром из ресторана.

Этот жест детской доброты перевернул что-то в душе Игната. Он купил Степе новую одежду, еду и твердо решил забрать его к себе.

На юбилее Виктора Морозова Игнат появился, как гроза с ясного неба, с огромным букетом ромашек. Его грубоватая прямота, а затем и пронзительная игра на рояле его же песни, ошеломили гостей. Алина записала мелодию на телефон. Ее брат, Артем Орлов, и партнер отца, Геннадий Седов – тучный, с маслянистой улыбкой делец – увидели в Игнате не человека, а инструмент. Зная, что он водолаз, они предложили ему «контракт»: исследовать дно в одной точке. Той самой, что он выписал из блокнота отца. Игнат, почувствовав подвох, заломил тройную цену. Седов, скрипя зубами, согласился.

Перед отъездом к Игнату подошла Елена, жена Артема. Ее лицо было бледным.

– Игнат, будь осторожен. Держись от моего мужа подальше. Он… он продал душу Седову. Не доверяй им.

Но приказ есть приказ. Игнату в напарники дали бывшего морпеха Александра Петрова, по кличке «Сашок». На судне снабжения их доставили в указанный район. Игнат, помня слова Елены, проявил инициативу – тайком сбросил за борт компактную надувную лодку с бесшумным двигателем на солнечных батареях.

Погружение в ледяную мглу было похоже на полет в другую вселенную. И вот они увидели ЭТО. Не обломки, не секретный модуль, а целый подводный ракетный комплекс. Грозные шахты «Нептуна», способного поражать подлодки за сотни миль, стояли, как часовые в безмолвном царстве. Пока они отрезали одну из ракет для образца, на американском командном пункте адмирал Клейтон, получив данные о возможной расшифровке русскими сигналов спутника, отдал роковой приказ: «Уничтожить. Все».