Маленький художник

Rachel Caimon

Маленький художник

«Красный карандаш»

В лет семь, когда я приносил маме нарисованных человечков на бумаге из мягких мелков в ярких цветах, она говорила:

– Ого, сынок, ты такой молодец. Какой красивый рисунок получился, мне нравится. Давай в рамочку его поставим и будет рисунок стоять на полке, рядом с книжками, на память. Как думаешь?

И я, кивая головой, соглашался. Приятное чувство удовлетворенности разливалось в груди. Я был горд, что маме нравятся мои рисунки.

Я подрос. В десять лет мои рисунки стали более красочные. Я использовал фломастеры и карандаши вместе, чтобы придать рисунку живой вид. И они становились интересней.

Как только завершал рисовать, сразу хватался за бумагу и оставлял все принадлежности на полу. Бежал к маме, чтобы показать рисунок.

– Мама, мама! Я нарисовал щенка, посмотри пожалуйста!

– Какая красота…  –  восхищалась мама, а папе тоже стало интересно. – Только почему у щенка нет одного ушка? Как же он будет слушать поющего мальчика рядом?

– И правда, почему ты решил так изобразить его?

Надулись губы. Вместе с ними и брови нахмурились, как мрачная погода во время ливня летом.

– Вы не понимаете ничего! – топнул громко ногой с криком.

Выхватил рисунок из рук мамы и в слезах побежал обратно в комнату.

Почему они меня не понимают? Щенок тоже может радоваться пению мальчика, даже если он не полностью слышит его! Главное не то, слушает ли он мальчика или нет. Главное, что они оба поддерживают друг друга!

Щенок подбадривает своим присутствием, а мальчик ценит своего глуховатого друга таким, какой он есть. Им обоим хорошо вместе…

Я сильно вырос. Мне стукнуло четырнадцать лет, а я все так и увлекался рисованием. Мама решила отдать меня в художественную школу, дальше развивать талант.

Теперь свои творения я показывал не только родителям, но и друзьям в художке. Мне нравилось обмениваться рисунками, было весело.

У каждого был свой стиль рисования, и это привлекло мое внимание к каждой работе. Исследовать их и анализировать всегда помогало в развитие навыков. Даже вдохновляло на новые работы.

Только вот показывать их преподавателям я не хотел. Каждый раз они указывали на ошибки и ругались, что у меня не получается передать "дыхание" композиции или соблюдать правила перспективы.

– Разве ты не видишь, у тебя здесь все поехало! Переделай! Перенеси вправо. – красный карандаш портил весь набросок на холсте.

– Хорошо…

– И что опять за каракули на листке?

– Это не каракули… Это девочка и люди вокруг.

На рисунке изображена милая девочка с розовыми волосами среди толпы взрослых людей. Она выделялась и окружающие на нее смотрели странно. Они не понимали ее стиль и не видели в этом красоты.

У этого рисунка должно быть продолжение, но я был занят композицией. Девочка чувствует себя не в своей тарелке, ей здесь не место. И она уходит к другим детям, которые тоже любят яркоокрашенные волосы и необычные аксессуары. И теперь она радостно смеется вместе с другими ребятами.

– Чтобы вазу перенес вправо к моему приходу! – стукнула деревянным карандашом о холст.

Я вздрогнул и взял в руки ластик.

Но мне не хотелось ни исправлять недочеты в работе, ни доделать свой рисунок на бумаге…

Вот и исполнилось мне двадцать. Я давно вырос и теперь считаюсь отдельной личностью.

Настало время моего переезда от родителей. В комнате проходила приборка, и я раскладывал вещи по чемоданам, протирал пыль.