Тени под куполом. Город под куполом

Александр Делинский

Тени под куполом. Город под куполом

Глава 7. Первая вылазка

Часть 1

Ночь пахла дымом и железом. Ветер гулял меж шатких стенок нашего лагеря, шевеля тряпки, из которых были сложены хижины, и раздувал угли костров так, будто сам хотел предупредить: скоро пламя вырвется наружу и сожжёт всё, что мы знаем. Я сидела рядом с огнём, ощущая, как холод пробирается сквозь одежду, и слушала, как во мраке переговариваются охотники. Их голоса казались чужими, словно в эту ночь мы все были уже не собой, а тенью будущего, которое готово поглотить нас.

– Они ждут, – произнёс Огнар. Его шаги раздались так громко, будто вся земля под ним дрожала. – Город мягок, город ленив. Сегодня он раскроет рот, и мы возьмём то, что по праву наше.

Он говорил не ко мне. Он говорил ко всем. Но в каждом слове был укол в мою сторону. Я знала: для него мой дар – не защита, не случайность, а дверь, через которую племя должно пройти.

Мик сидел чуть поодаль, бросая в костёр сухие ветки. Он избегал взгляда Огнара, будто хотел спрятать свою тревогу в пламени. Я почувствовала, как в груди поднимается всё то же привычное: страх и странное, колючее чувство, что я должна быть частью этого безумия, даже если оно ведёт нас к гибели.

Тайра вышла из темноты. Она всегда появлялась так – не как человек, а как ответ на мысль. Её голос был мягким, но я знала: под ним скрывалась сила, которой не уступил бы и сам Огнар.

– Первый шаг всегда самый тяжёлый, – сказала она тихо, и её слова упали прямо в мои уши, как холодные капли. – Ты будешь слышать голоса. Не все они – твои. Помни: если дверь откроется, войти через неё должна ты, а не они.

Я кивнула, хотя внутри всё сжималось. «Они» – это кто? Купол? Тени в небе? Мой собственный страх?

Огнар поднял руку, и племя замолчало. В его глазах отражался огонь, и этот огонь был жадным.

– Сегодня мы перестанем быть добычей. Сегодня Москва почувствует наш шаг. Елена поведёт нас.

Я вздрогнула. Эти слова были как удар. Он произнёс моё имя не как имя – как приговор. Люди вокруг смотрели на меня по-разному: одни – с восхищением, другие – с опаской. В их глазах я была не девочкой, не членом племени, а инструментом, которым собирались взломать закрытые двери города.

Мик резко поднялся и подошёл ко мне. Его рука скользнула по моей ладони, и он шепнул, так тихо, что никто кроме меня не услышал:

– Даже если сорвёшься… я буду рядом.

Я почувствовала, как мои пальцы дрожат. Хотелось оттолкнуть его – чтобы не видел, как я слаба. Но я сжала его руку.

И тогда, будто отвечая на это прикосновение, в голове раздался голос. Купол. Я знала его интонацию. Глухой, низкий, одновременно похожий на механический шум и на человеческий шёпот.

Ты – дверь.

Я резко вдохнула. Никто вокруг не заметил. Тайра лишь слегка прищурилась – будто знала.

Мы подошли к периметру. Силовое поле сверкало в темноте, переливалось синим и зелёным, словно дыхание огромного зверя. Рядом с ним всё казалось крошечным. Люди, факелы, даже Огнар – всё меркло рядом с этим сиянием.

– Время, – сказал он, и кивнул охотникам.

Они принесли тяжёлые катушки и генераторы, добытые из обломков техники. Металл лязгнул, когда его устанавливали прямо у подножия поля. Зазвенели провода. Кто-то бормотал молитвы.

Я шагнула ближе. Сердце колотилось так, будто хотело вырваться из груди и броситься назад, в темноту. Но вместо этого я сделала шаг вперёд.

И когда Огнар дал знак, ток пронёсся по устройствам. В воздухе запахло озоном. Поле вздрогнуло, и на секунду показалось, что сама ткань мира рвётся. Звук был невыносим – как скрежет металла по стеклу, как крик, которого никто не должен слышать.

Щель раскрылась. В ней не было ничего – только тьма. Но эта тьма была глубже, чем ночь.

– Быстро! – рявкнул Огнар.

Племя двинулось. Люди один за другим ныряли в разрыв, словно прыгали в пропасть.

Я остановилась на краю. Мик рядом, его дыхание сбивалось.

– Елена, – шепнул он. – Идём.

Я посмотрела в щель. Купол сиял вокруг.

И я шагнула вперёд.

Тьма внутри разрыва была вязкой, как смола. Я сделала шаг, и воздух изменился – будто перестал быть воздухом. Он давил, резал кожу холодом, а потом вдруг разжался и впустил меня. Мик шагнул следом, и на мгновение наши руки соприкоснулись.

По ту сторону пахло железом и пылью. Тишина стояла такая, будто город замер, прислушиваясь к нашему вторжению. За спиной глухо хлопнуло – щель начала затягиваться, купол снова стягивал свои швы. Я слышала, как племя тяжело дышит, каждый звук отдавался в голове эхом, будто сам город повторял его.

– Быстрее! – Огнар толкнул вперёд двух охотников, и они рванулись в коридор, ведущий к окраинам Москвы.

Мы шли узким тоннелем – бетон, покрытый пятнами сырости. Здесь когда-то бегали сервисные дроны, я знала это инстинктивно: стены были исписаны тонкими бороздками от механических когтей. Всё это было частью города, но теперь он казался брошенным, как старый склеп.

Я старалась дышать медленно. Голоса снова были рядом. Сначала один – тот же, что всегда, низкий и спокойный:

Ты – дверь.

А потом другой, женский, мягкий, почти материнский:

Не открывай слишком широко.

Я замерла. Сердце ухнуло вниз. Тайра шла чуть позади, и я почувствовала, как её взгляд прожигает спину. Будто она слышала то же самое, но никогда не скажет.

– Всё в порядке? – спросил Мик тихо, наклоняясь ко мне.

– В порядке, – выдавила я.

Но внутри ничего не было «в порядке». Чем глубже я заходила в эти коридоры, тем сильнее ощущала: город меня узнаёт.

Впереди замелькали первые огни – слабые аварийные лампы, тянувшиеся вдоль потолка. Их свет был зелёным, мёртвым. Он делал лица охотников чужими, искажёнными. Огнар шёл первым, в руке у него блестел самодельный топор.

– Здесь пусто, – сказал он, больше себе, чем нам. – Слишком пусто.

Я чувствовала то же самое. Город дышал, но молчал. И в этом молчании было что-то опасное.

Мик шепнул:

– Ты слышишь их?

Я посмотрела на него, удивлённая. Он редко говорил о моём даре. Он избегал этого, будто боялся, что само упоминание сделает его сильнее.

– Слышу, – ответила я, не пытаясь скрыть. – Они… разные.

Он кивнул, и на его лице мелькнуло что-то вроде облегчения. Будто он рад, что я не держу это в себе.

Мы вышли из тоннеля. Перед нами открылась улица – широкая, пустая, вымощенная плитами, от которых тянуло холодом. Слева тянулись здания – гладкие, стерильные, с окнами, напоминающими чёрные глаза.

– Москва, – прошептал Мик. В его голосе было восхищение, смешанное со страхом. – Мы внутри.

Огнар поднял руку, и племя остановилось.

– Тишина, – приказал он. – Не дай бог нас услышат.

Тишина и правда была оглушительной. Даже шаги звучали слишком громко. Я чувствовала, как каждое движение отдаётся в глубине города, словно он фиксирует нас, как занозу под кожей.

– Елена, – шепнула Тайра. – Не забывай: шаги не только твои.

Я хотела спросить, что она имеет в виду, но не смогла. Слова застряли в горле.

Мик сжал мою руку, и я поняла: если отпущу его сейчас, потеряю не только его, но и себя.

Мы двигались дальше, углубляясь в город. За каждым углом казалось, что кто-то смотрит. Тени скользили по стенам, хотя источников света почти не было. В одном окне мелькнул силуэт, и я вздрогнула. Но, моргнув, увидела только пустоту.

– Здесь есть люди? – спросил один из охотников.

Огнар не ответил.

Я знала ответ. Люди были. Они видели нас. Но они прятались. И город прятал их вместе с собой.

Не забывай, дверь ведёт в обе стороны.

Эти слова вернулись, и я ощутила, что именно это и есть правда. В город мы вошли, но теперь он вошёл и в нас.

Шаги племени гулко отдавались в пустоте улиц. Слишком громко. Каждый удар ног о плиту звучал, будто удар по барабану, который слышен в самых дальних закоулках.

– Тише, – прошипел Огнар, но сам он ступал тяжело, словно хотел, чтобы город знал: мы пришли.

Я чувствовала иначе. Казалось, стены близлежащих домов дышат. Они впитывали каждый звук, каждое движение, и возвращали его мне эхо в голове. Город не спал. Он ждал.

Мы пересекли ещё один переулок. На асфальте валялись игрушки – кукла с пустыми глазами, сломанный шар. Ветер гонял их по мостовой. Казалось, дети, игравшие здесь днём, исчезли в один миг, бросив всё.

– Почему пусто? – спросил кто-то из охотников.

Огнар сжал зубы, но промолчал.

Я знала ответ. Люди были рядом. Они наблюдали. Их дыхание я чувствовала кожей. Но они не выйдут. Для них мы – страшилка, которой пугают детей перед сном: «Не выходи, а то придут из-за купола».

Мик прижался ближе. Его глаза блестели в темноте.

– Елена, – шепнул он, – ты чувствуешь их?

– Да, – ответила я. – Они смотрят.

Он сжал мою ладонь сильнее. В его пальцах не было дрожи – только решимость. Но я знала: внутри он боится больше меня.

Мы шли дальше. На перекрёстке улица упёрлась в сам купол изнутри и я увидела его с этой стороны – гладкий, переливающийся, как зеркало, и в то же время – как живая ткань.

Я остановилась. Внутри груди всё сжалось. Купол пульсировал. Я слышала его отчётливо.

Ты вернулась.

Эти два слова разрезали мне голову. Я прижала руку к виску.

– Что? – тихо спросил Мик.

– Купол… – выдохнула я.

Я не могла объяснить. Но знала: он видел меня. Он ждал.

Огнар шагнул ко мне, схватил за плечо.

– Что там? – его голос был резким, как удар. – Чего ты ждёшь?

Я посмотрела ему в глаза.

– Он говорит со мной.

Вокруг раздался шёпот. Люди переглядывались, одни – со страхом, другие – с жадным интересом. Тайра сделала шаг вперёд, в её глазах блеснуло предупреждение.

– Её шаг – её, – произнесла она твёрдо. – Не трогай.

Огнар нахмурился, но отпустил меня. Его рука задержалась на мгновение, и я почувствовала: он не доверяет мне, но нуждается во мне слишком сильно.

Я подошла к куполу. Он переливался, отражая наше племя, но в отражении лица были другими. У меня дрожали колени. Я видела себя – и не себя. В отражении мои глаза светились, как у зверя.

Ты – дверь.

Голос был повсюду. Я протянула руку и коснулась поверхности. Холод пронзил пальцы, словно я окунула их в ледяную воду. Но купол не оттолкнул меня. Он впустил.

Мир вокруг изменился. Шум племени стих, исчез. Я стояла одна перед стеной, и она дышала.

Они ждут тебя, – прошептал купол. – Но войдут только те, кого ты впустишь.

Я сжала зубы.

– Я не хочу никого впускать, – сказала я вслух.

– Что? – Мик дёрнулся ко мне, но Огнар остановил его.

Не лги себе, – ответил голос.

Я отдёрнула руку. В тот же миг купол дрогнул, и в воздухе раздался глухой удар – как сердце, ударившее слишком сильно.

– Время, – сказал Огнар. – Дальше мы идём вглубь.

Он двинулся по улице в боковое ответвление и племя последовало за ним. Я ещё секунду стояла у купола, чувствуя, как он наблюдает за мной.

Мы углубились в город, оставив купол позади, но он всё ещё звенел в моей голове, будто я несла его отголосок внутри. Тишина вокруг была пугающей. Ни шагов, ни голосов, только наше дыхание и редкий стук металла о металл – оружие охотников касалось их поясов.

Улицы были слишком чистыми. Слишком ровными. Гладкие фасады домов светились бледным отражением лунного света, и в этом холодном блеске было что-то неживое. Москва выглядела не городом, а декорацией, выстроенной для чужих глаз.

– Где они все? – пробормотал один из молодых охотников, не выдержав тишины.

Огнар обернулся и сверкнул глазами:

– Замолчи.

Но вопрос остался в воздухе. Он был у каждого на языке.

Я чувствовала, что город слышит нас. Его стены словно впитывали наш шёпот и возвращали обратно другим эхом. Иногда казалось, что за нами шагают ещё десятки людей, но обернувшись, я видела только племя.

Мик прижался ближе, его плечо коснулось моего.

– Ты знаешь, что будет дальше? – спросил он тихо.

Я покачала головой.

– Я только слышу их.

– Кого?

– Купол. Город. Может, саму тьму.

Он не ответил. Но его пальцы скользнули по моей ладони, и я почувствовала, как он старается удержать меня здесь, рядом, чтобы я не утонула в голосах.

Вдруг над нашими головами что-то щёлкнуло. Все замерли. Я подняла взгляд. На фасаде дома вспыхнула панель. На ней было только одно слово:

АНОМАЛИЯ.

Зелёные буквы, холодные, яркие.

– Чёрт, – прошипел один из охотников.

– Быстро, – рявкнул Огнар. – В переулок!

Мы рванулись в сторону, в какой-то незаметный маленькое ответвление ноги стучали по плитам, дыхание сбилось. Панель мигала, и от неё разносился тихий гул – сигнал, который уходил глубже в город.

Они знают.

Голос в моей голове был чужим. Не купол. Не город. Что-то иное.

Они видят тебя.

Я споткнулась, но Мик подхватил меня за локоть. Мы нырнули в тень переулка. Там пахло сыростью и гнилью, мусорные контейнеры были выстроены вдоль стены, словно баррикада.

Огнар поднял руку, останавливая всех. Его глаза метнулись ко мне.

– Твой час, девочка. – В его голосе звучала угроза. – Если у тебя есть сила – используй её.

Я сглотнула. Голоса внутри сразу ожили, перекрывая друг друга.

Ты дверь.

Открой.

Закрой.

Они войдут.

Ты не справишься.

Я зажала голову руками. В висках стучало. Перед глазами всё двоилось.

– Елена! – Мик схватил меня за плечи. Его голос прорезал шум, как нож. – Смотри на меня.

Я подняла глаза. Его лицо было близко, его дыхание горячим.

– Ты здесь, – сказал он. – Не они. Ты.

И тогда я сделала вдох. Один. Второй. Голоса чуть отступили, но не исчезли.

Я закрыла глаза и представила: тишина. Просто тишина. И город замер. Панель погасла. Звук тревоги оборвался.

– Что ты сделала? – спросил Огнар, не веря.

Я открыла глаза.

– Я не знаю, заставила их забыть.

Он смотрел на меня так, будто перед ним стояло не человеческое существо, а оружие. Его взгляд был жадным, почти голодным.

Тайра шагнула вперёд, положила ладонь на моё плечо.

– Помни, – прошептала она. – Каждый раз, когда ты пьёшь их память, они пьют и твою.

Я вздрогнула. Её слова были как ледяной укус.

Вдалеке послышался звук – не шаги, не голос, а гул, будто город глубоко под землёй вздохнул.

Голос был в голове ,но теперь он был не один. Их было много. Сотни. Тысячи. Все говорили одновременно.

Я прижала ладони к ушам, но это не помогло.

И тогда я поняла: мы только переступили порог. Настоящее испытание впереди.

Мы двинулись дальше, сжимая ряды. Никто не говорил. Даже Огнар, обычно гремящий голосом, шагал молча, его дыхание было глухим, будто он боялся потревожить воздух.

Москва встретила нас пустотой. Но в этой пустоте было что-то неправильное. Улицы были слишком ровные, окна слишком тёмные. Я чувствовала: они не пустые. За стеклом кто-то есть. И он ждёт.

– Не нравится мне это, – прошептал Мик.

– Тише, – ответила я.

И в ту же секунду по асфальту пробежала вибрация. Словно под землёй ударило сердце. Все замерли.

– Что это было? – охотник прижал ладонь к плитам.

Я знала ответ.

Это он.

Купол снова говорил со мной. Но теперь это был не шёпот, а пульс. В каждой клетке тела.

Ты вошла. Теперь они войдут в тебя.

Я сделала шаг вперёд, и в груди похолодело. Мне показалось, что сама земля под ногами дышит.

Огнар обернулся:

– Что происходит?

Я не знала, как сказать. Но слова сами сорвались с губ:

– Город проснулся.

И тогда в небе вспыхнули экраны. Огромные, панорамные, они зажглись сразу на нескольких зданиях вокруг. Белый свет резанул глаза. Племя вскрикнуло, некоторые охотники схватились за оружие.

На экранах – лица. Не одно, не два – десятки. Мужчины, женщины, дети. Все смотрели прямо на нас. Их глаза были пустыми, одинаковыми.

И вдруг все эти губы заговорили разом:

– Мы видим тебя.

Моё сердце оборвалось. Голоса были не человеческими. Это был хор, идущий из глубины города.

– Назад из города ,они нас видят! – крикнул кто-то.

Но пути назад не было. Разрыв в куполе закрылся. Мы были внутри. Разрыв откроют только в определённое время, о котором договорились ранее.

Я смотрела на экраны, и мне показалось, что среди лиц мелькнуло одно – женское, знакомое. Чёрные волосы, глаза, в которых блеснула боль.

Мама.

Я моргнула, и лицо исчезло. На его месте было другое – безымянное, пустое.

– Ты что то видела? – Мик схватил меня за руку.

– Видела, – прошептала я. – Но оно не настоящее.

Внутри головы снова поднялся шум. Сотни голосов, как волны, накатывали друг на друга.

Ты впустила их.

Я стиснула зубы.

– Хватит! – выкрикнула я, не понимая, обращаюсь ли к ним или к себе.

И город замолчал. Экраны погасли.

Осталась только тьма.

Племя стояло, тяжело дыша, словно после боя. Огнар повернулся ко мне. Его взгляд был полон ненависти и жадности одновременно.

– Это снова сделала ты?

Я молчала.

И тогда Тайра шагнула вперёд. Её глаза блестели в темноте, и голос был спокойным:

– Это не она. Это город.

Все переглянулись. И я знала: с этого момента ничего не будет по-старому.

Внутри меня что-то шевельнулось. Не просто голос, не просто шёпот. Это было дыхание. Город вошёл в меня.

Мы вместе.

Часть 2

Мы шли вдоль широкой улицы, и чем дальше углублялись в город, тем больше он походил на сон. Тишина давила на уши. Здания возвышались по обе стороны, ровные, гладкие, одинаковые, будто их рисовал один и тот же холодный разум. Их окна были чёрными, как глазницы черепов.

Пламя факелов охотников отражалось в стекле, и это отражение делало нас похожими на призраков. Я вдруг почувствовала: если огонь погаснет, мы исчезнем вместе с ним.

Мик остановился, глядя на небоскрёбы, и в его глазах был восторг.

– Смотри, Лена, – сказал он, шепча, будто боялся разбудить город. – Как высоко. Как ровно. Ты понимаешь? Они живут здесь, и им не нужно рубить дрова, собирать воду… У них всё это – вокруг.

Я посмотрела на него. Его голос дрожал не от страха, а от восхищения. И мне стало страшно именно из-за этого.

– Это не жизнь, Мик, – ответила я. – Это клетка.

Он нахмурился.

– Но ведь красиво…

– Красота тоже может быть тюрьмой.

Мы пошли дальше. Воздух пах по-другому: стерильно, сладко, с металлическим привкусом. Я втянула его в лёгкие и почувствовала, как внутри меня шевельнулась неприязнь. Казалось, сам воздух был против нас.

Сзади шёл Огнар, его шаги были уверенными, тяжёлыми. Он не смотрел по сторонам. Его глаза были устремлены только вперёд. Для него город был добычей, которую нужно схватить за горло.

Тайра же смотрела иначе. Она касалась рукой стен домов, будто хотела почувствовать, живы ли они. На её лице была тень печали.

– Ты чувствуешь? – спросила она тихо, и только я услышала.

– Что?

– Пустоту. Она тяжелее камня.

Я кивнула. Она права. Этот город был переполнен пустотой, как сосуд, готовый лопнуть.

И тут мы услышали.

Шаги.

Отдалённые, ровные, механические. Они приближались.

– Патруль, – прошипел один из охотников.

Огнар поднял кулак. Все замерли. Факелы потушили, и темнота опустилась на нас, как покрывало.

Шаги становились громче. Я чувствовала их вибрацию в груди. Это не были живые люди. Металл, сервоприводы, холодная дисциплина.

И тогда во мне что-то щёлкнуло. Я знала: если они увидят нас – конец. Мы не успеем скрыться.

Я шагнула вперёд, если у меня получилось с экранами то нужно попробовать и тут. Мик схватил меня за руку.

– Лена, не надо!

– Надо.

Закрыв глаза я сделала вдох. И представила: они не видят. Они проходят мимо. Их глаза пустые.

И мир послушался. Шаги стали ближе.

Двое патрульных вышли на улицу. Серые доспехи, блестящие в лунном свете, лица закрыты масками, на руках оружие. Они остановились. Я видела, как датчики сканируют пространство. Лазерные лучи пробежали по нашим силуэтам. Но они не задержались.

Патрульные прошли мимо. Прямо мимо нас. Словно нас не существовало.

Ощутив как сердце колотится в груди. Я сделала это, скрыла нас.

Но в тот же миг меня обдало холодом. Потому что это оказалось слишком легко.

Слишком легко вмешаться в чужую волю.

Я опустила голову, чтобы никто не увидел моих глаз.

Когда шаги патрульных стихли, племя всё ещё стояло неподвижно. Никто не смел вдохнуть полной грудью. Только когда металлический гул исчез в глубине улиц, люди начали шептаться.

– Они нас не заметили… – выдохнул один из молодых охотников, не веря собственным глазам.

– Это она, – прошипел другой, и его взгляд впился в меня. В этом взгляде не было радости. Только страх.

Огнар шагнул ближе, его лицо было жёстким, но в глазах – огонь.

– Хорошо, – сказал он. – Очень хорошо. Ты сделала то, что никто из нас не смог бы.

Его слова были похвалой, но прозвучали как кандалы.

Я опустила глаза. Внутри всё ещё дрожало. Не от страха. От другого.

Я вспомнила, как патрульные прошли мимо. Как их глаза скользнули по нам, но не задержались. Как легко было влезть в их сознание, щёлкнуть тумблер и погасить свет.

И в ту секунду мне понравилось.

Это чувство было опасным, как сладкий яд. Оно тянуло, обещало силу, власть.

– Лена… – Мик наклонился ко мне, его голос дрожал. – Ты… всё в порядке?

Я посмотрела на него. Его глаза были полны тревоги. Он видел больше, чем хотел показать.

– В порядке, – ответила я слишком быстро.

Тайра стояла чуть поодаль. Она не сводила с меня глаз. В её взгляде было знание. Будто она читала мои мысли.

– Сила всегда требует цену, – сказала она тихо.

Я вздрогнула. Эти слова ударили сильнее, чем все взгляды племени вместе.

Мы двинулись дальше. Улицы тянулись пустыми коридорами. Где-то вдалеке гудели механизмы, но не живые, а заброшенные, работающие по инерции.

Я чувствовала: город знает. Он позволил нам войти, но он следит.

Каждый шаг отдавался эхом. Каждая тень казалась чужим дыханием.

– Елена, – прошептал Мик. – Ты изменилась.

Я повернулась к нему.

– Что?

– Ты стала… другой. Когда ты сделала это. Когда они прошли мимо. Твои глаза…

Я резко отвернулась.

– Не смотри.

Он замолчал. Но я знала – он не перестанет смотреть.

Внутри меня снова заговорили голоса.

Ты открыла. Теперь закрой. Но хочешь ли ты закрыть?

Я зажмурилась.

«Хочу», – сказала я мысленно.

Но внутри что-то улыбнулось.

Мы двигались всё глубже, улицы сливались одна в другую, будто город нарочно запутывал нас, превращая в фигурки в своей бесконечной шахматной доске. Каждый перекрёсток был одинаковым: гладкие фасады домов, чернеющие окна, пустые площади, где ветер гонял обрывки пластиковых пакетов и листов с рекламой, давно утратившей смысл.

На одном из зданий я заметила мерцающий экран. Он мигал, как сердце в агонии, и на нём плясали обрывки слов: Сохраняйте спокойствие… – Оставайтесь в секторах… – Опасности нет… Эти слова повторялись снова и снова, пока изображение не рассыпалось в хаос символов.

Охотники затаили дыхание. Они смотрели на экран так, будто он был голосом мёртвого бога.

– Они сами себя успокаивают, – пробормотал кто-то. – Как дети.

– Или как скот, – отрезал Огнар. Его голос гулко разнёсся по пустой улице. – Вот их сила. Иллюзия. Мы возьмём, что нам нужно.

Я сжала зубы. В его словах было слишком много уверенности. Словно он уже считал город своей добычей, хотя мы даже не знали, что ждёт нас за следующим поворотом и на сколько город большой.

Мик шёл рядом, оглядываясь на здания с восторгом и ужасом одновременно.

– Представь, – сказал он тихо, – жить здесь. Утром просыпаться, и у тебя всё есть: еда, вода, тепло. Никаких костров, никаких ночных дозоров. Всё готово.

– Готово? – я усмехнулась. – Ты не понимаешь. Здесь никто ничего не делает. Они живут, как во сне.

– Но разве это плохо? – он посмотрел на меня с вызовом. – Разве плохо не бояться каждую ночь, что тебя разорвёт зверь или враг?

Я остановилась, посмотрела ему прямо в глаза.

– А если проснёшься и поймёшь, что всю жизнь был в клетке?

Он не ответил. Его лицо потемнело, но в глазах осталась искра сомнения.