Хищный зверь

Ведьмина Дочь

Хищный зверь

Глава 1

Стояла пасмурная осенняя погода. Промозглая, холодная, с ледяным ветром, не очень характерным для октября месяца. Хотя казалось, что из тяжелых туч вот-вот пойдет снег. Они просто висели в небе, омрачая и без того хмурое настроение.

Молодой человек прибывший на станцию, поёжился, плотно сжав губы. До дрожи знакомые места окружали его. Он и рад бы припомнить хоть что-то радостное или, хотя бы, то, что подняло хоть сколько-нибудь настроение. Но он приехал по мрачному поводу. Да и из здешних мест он помнил только тяжёлую руку отца и его холодный взгляд.

Крепче сжав ручку чемодана, молодой человек направился к выходу с железнодорожной станции. Осматривая немного облезший от времени провинциальный вокзал, вспоминал, с каким воодушевлением ехал в большой мир. Впрочем, его надежды увенчались успехом. Пускай он не стал большим человеком в большом городе, смог всё же занять свою нишу и стать неплохим управляющим в небольшой конторе. Благодаря ему предприятие потихоньку набирало ход. А молодой человек набирался опыта, перед тем как осуществить свою мечту и открыть свой небольшой ресторанчик у моря.

Остановившись у дороги, молодой человек осмотрелся по сторонам.

– Молодой господин! – окликнул его знакомый голос. Это был водитель старенького «Рено Нилетто».

Мужчина в возрасте близком к шестидесяти, но по-прежнему крепкий и полный сил. В свое время молодой человек часто крутился во дворе, чтобы не надоедать своим видом отцу. Поэтому Нил частенько присматривал за ним.

– Вы совсем не изменились. – улыбаясь, сообщил мужчина.

– А должен был, Нил? – вызывающе ответил парень, протягивая руку собеседнику. На его лице появилась ухмылка.

– Для тебя Нил Армстронг, сынок, – засмеялся мужчина. Это была их детская шутка. В свое время парень грезил о космосе. Впрочем, как и все мальчишки в определенный период своей жизни. – Гляжу, всё же изменился. Взгляд стал более… или менее мрачным. Лучше дохлой рыбы.

– Вот уж сказанул, – буркнул парень, с некой нежностью в голосе.

Они вместе пошли к машине. Загрузив чемодан, парень сел спереди. Машина пахла хорошо, хозяин уж очень любил свою ласточку. Заботился как мог, поэтому машина до сих пор не была съедена молью и не была похожа на решето. Пока Нил рассказывал, что произошло за последнее время, молодого человека мучал один большой вопрос. Через некоторое время, перебив Нила, он, всё же озвучил его:

– Как отец?

Нил замолчал, тяжело выдохнув, поджал губы.

– Плохо. Он не ждёт вашего приезда и скорей был готов все деньги отдать на благотворительность. Но его заела жадность или еще что. Хочет продолжить семейное дело, даже если главой семьи станете вы, молодой господин. Смерть двух старших сыновей подкосила его хорошо. Перенес инсульт. Так ещё что правая сторона стала плохо слушаться. Теперь ходит с тростью и ворчит ещё больше, чем раньше.

Юноша хмыкнул, уголок губ чуть приподнялся, а в глазах появились радостные огоньки. Хоть какие-то хорошие новости. Любовь с отцом у них была взаимная. Настолько, что каждый был готов собственноручно задушить другого при удобном случае. Правда, почему отец не сделал этого раньше, оставалось загадкой.

Дорога была долгой. С добрых два часа от станции они ехали по асфальту и ещё полчаса по грунтовой дороге среди соснового бора. Не доезжая до поместья минут десять, начинался смешанный лес. Густой и на удивление темный. Валежники, дубы, ели и сосны, березы ближе к дороге. Такой темный и неприглядный лес окружал поместье, добрых полгектара земли с садом, личным огородом и хозяйством. Поля, снабжающие хозяйство, как и оно само находились куда ближе к станции и небольшому городку. Он был единственным на ближайшие километры от станции. Первый хозяин поместья выбрал крайне уединённое место для своей семьи.

Само поместье стояло недалеко от леса, довольно приличную часть всей территории занимал сад, пруд и небольшое поле для гольфа. Была своя конюшня, небольшой огород за садом с пряными травами. Само место не кричало о роскоши, но все было сделано добросовестно. Из дорогих материалов, а обновления и расширение, как принято сейчас говорить, в экостиле. Перед двухэтажным особняком буквой П был прудик с кувшинками. Грунтовая дорога, отсыпанная мелкой галькой, тянулась словно змея через всё поместье. Перед главными дверями она делала круг. Собственно, сюда и подъехала машина.

Молодой человек исподлобья взглянул на родной дом. Да, его дом, который он ненавидел больше всего на свете. Это место принесло ему много разного. Хорошее образование, виртуозное владение несколькими музыкальными инструментами, умение ездить верхом, фехтование, безукоризненные манеры и многое ещё, чему он был благодарен сейчас. Но тогда, как он молил отца дать ему возможность изучать всё это. Жесткие способы обучения. Учителя брали пример с его светлости в обращении с младшим из сыновей. Украдкой учился различать простые эмоции, чувства. Не все слуги словно не замечали его. Именно они и скрашивали одиночество юноши. Сейчас же он стал мужчиной, которому следовало встретиться с кошмарами прошлого и преодолеть их.

– Подождешь меня здесь?

– А что так? – спросил Нил, но, видя решительность во взгляде юноши, лишь добавил: – Удачи вам, молодой господин, – на что получил кивок.

Взойдя по небольшой лестнице, сам открыл дверь, не дожидаясь слуг. Обведя холл взглядом, усмехнулся про себя. Здесь ничего не изменилось. Большое пространство, всё отделанное деревом, колонны, поддерживающие небольшой балкон второго этажа. Полукруглая лестница с кедровыми периллами. Картины природы, небольшая кованная вешалка для шляп, поодаль для зонтов. Несколько диванов и полумрак от старых светильников. Редко когда зажигались все лампы, то ли отец боялся счетов за электричество, а может, просто болели глаза от яркого света. Но этот вечный сумрак – еще одно нелегкое воспоминание из детства.

Слуга внимательно осмотрел юношу, растерявшись на миг.

– Добрый день, Вы…

– Рейстлин Инштейбар. Где мой отец? – перебил он незнакомого слугу, мужчину лет сорока, который при звучании фамилии выпрямился и учтиво проговорил.

– Господин ожидает Вас в своем кабинете, – удовлетворенно кивнув, юноша отдал свой плащ двинувшись на вверх.

Подойдя к тяжелой дубовой двери кабинета, Рейстлин вздохнул и шумно выдохнул. Вот и настала долгожданная встреча. Сжав бляшку ремня до боли, еще раз выдохнув, вскинул голову, постучав. Недолгое молчание и сиплое: «Входите».

Открыв с легким скрипом дверь, Рейстлин вошел внутрь. Отец сидел за столом, сгорбившись, что-то подписывая левой рукой. Рядом сидел молодой человек лет 30 с папкой в руках. Седые волосы отца были убраны в низкий хвост, чуть полноват по сравнению с крепким телом десятилетней давности. На лице и руках залегли глубокие морщины, но глаза стального цвета все так же холодно смотрели на него.

– Вот и ты, – только и сказал Морах.

– Да отец. Это я.

– Все такой же бестолковый шалопай. Что это? Волосы подстриг? – Рейстлин хмыкнул.

Это первое, что сделал парень, оказавшись на свободе, отрезал с детства отращиваемые волосы. Раньше он брился почти под ноль, но сейчас позволял себе укладку на бок и выбритые виски.

– Да. И не только. Много что произошло у меня в жизни. Но не думаю, что Вам интересно.

– Ты прав. Не интересно. Раз уж ты здесь, то приступим к основному вопросу, все остальное потом.

Рейстлин кивнул, присаживаясь напротив мужчины. Дубовый стол разделял их с отцом. Это приносило определенное чувство безопасности. Хотя сердце уже начинало биться чаще.

Глава 2

Сохраняя маску хладнокровия, Рейстлин оперся о спинку кресла, ожидая, пока отец начнет свой монолог. Морах, чуть вскинув подбородок, посмотрел на своего секретаря. Тот же начал активно искать в своей папке какие-то документы.

– Начнем с того, что у меня есть ряд условий с твоим вступлением в наследство, – начал Инштейбар старший.

Сложив руки в замок, он внимательно смотрел на сына, пытаясь, словно учёный, взглядом препарировать свою диковинную находку.

– Прежде чем мы начнем, я хочу узнать, что случилось с братьями? Мне так никто ничего не сказал, – понимая, что это может быть первый и последний разговор за долгие годы, Рейстлин хотел узнать волнующие его вещи. А потом уже выслушивать нудные речи отца. В ответ тишина и негромкое сопение Мораха, его тирада была прервана, и кем? Несносным мальчишкой.

Видя, что пауза затянулась, а от двоих родственничков скоро в воздухе искры начнут сыпаться, секретарь взял шествие.

– Формально, – тихо начал он. – Они еще считаются пропавшими без вести.

Рейстлин удивленно уставился на секретаря, не веря своим ушам. Так почему отец так рано начал говорить о наследстве?

– Дальше.

– Прошел только месяц с их пропажи. Сыновья Рей и Бауст Инштейберы в тот день поехали в город на деловую встречу. Но не вернулись к закату. На звонки не отвечали. Поэтому послали в город еще одну машину, но через пятнадцать минут позвонил Нил. Машину нашли около поворота вблизи реки. Она была пустая. Ничего не пропало, мобильников не было. Были следы, указывающие, что молодые господа направились в северную часть леса. Но спустя сто метров следы обрываются, будто их там и не было. Поиски ни к чему не привели. Ни следов, ни тел не было найдено. Это всё, что известно на данный момент.

– Поиски продолжаются? – не унимался Рейстлин.

– Я их отменил, – четко проговорил Морах, как отрезал. Юноша лишь изумленно глянул на отца. – Они мертвы, я это точно знаю. Что будет от их тел? Похороны завтра. А теперь вернемся к делам насущным. Первое условие вступления в наследство – ты переезжаешь обратно в родовой дом. Второе – поступаешь в университет на банковское дело, так как вскоре мы собираемся открыть свое дело в этой сфере. В-третьих, ты женишься на леди Уилсторн Мелэди. Она девушка видная. На три года старше тебя. С их семьей мы давно обсуждаем этот брак. Так что ему быть.

Рейстлин, не успевший переварить, что отец, возможно, хоронит еще живых братьев, так теперь еще говорит о наследстве и женитьбе на девушке, которую юноша сам не видел ни разу.

– Стоп! Стоп, стоп. Отец, я не говорил, что собираюсь наследовать этот весь балаган.

– Как это? – вырвался удивленный возглас у Мораха.

– Я приехал на похороны братьев. Меня вполне устраивает моя жизнь, – Рейстлин встал. – А если тебе надо, сам и женись на леди. Меня это не интересует.

С этими словами, под ругательства отца, молодой человек покинул кабинет, спускаясь на первый этаж. Было еще одно место, куда Рейстлин порывался побывать всей душой. Подойдя к слуге, забрал свой плащ.

– Господин Рейстлин, – позвал секретарь. – Вы покидаете нас?

– Да, хочу переночевать в городе.

– Ваш отец просит вас остаться на ночь, а утром, перед похоронами, всё еще раз обсудить.

– Прям так просит?

– Вам передать дословно? – хитро спросил секретарь с легкой ухмылкой на лице.

– Увольте, – посмотрев на холл, Рейстлин отрицательно покачал головой. – Я приеду завтра. Пусть отец перебесится. А потом мы поговорим, после похорон.

– Я передам Ваши слова. В девять будет отпевание, приходите.

Кивнув, Рейстлин вышел из дома с чемоданом, загрузив его в машину, сел на переднее сиденье.

– Я хочу заехать еще в одно место, Нил.

– К вашей матушке? – парень кивнул. Нил помнил, как в детстве юноша проводил часы рядом с ней.

Тихо и спокойно было рядом с этой великолепной женщиной. Волосы цвета соломы, бледная аристократичная кожа, глаза как два голубых пруда. Невысокая, чувственная, с правильными чертами лица. На удивление юноши, за отца Рейстлина она вышла по любви. Да и сам Морах в ней души не чаял. Она была его второй женой, после того как его первая жена разбилась в автокатастрофе. Первые двое сыновей от Эмили, а сам Рейстлин от Аделины.

– Мы приехали, – оповестил Нил.

– Жаль цветов нет, – грустно добавил парень.

– Она будет Вас рада видеть и так.

Выйдя из машины, юноша тихо прикрыл дверь. На ватных ногах он шел в семейный склеп. Поздороваться со своей матерью, немного рассказать, как у него дела, может, чуть всплакнуть от переполняемых чувств.

Беременность Адель была тяжелой сама по себе. Токсикоз, плюс отеки, угроза выкидыша. Неудачное кесарево, врачи делали всё возможное, но обстоятельства складывались против них. Как итог – смерть на операционном столе.

Сам Рейстлин в этом не был виноват, но отец, до глубины души любивший Адель, не смог простить сыну ее смерть. К тому же мальчик был не таким, как все. Он оказался альбиносом. Пепельные волосы, алебастровая кожа, красные глаза, которые он сейчас прятал под желтыми линзами. В довесок легкая непереносимость прямых солнечных лучей. Они обжигали кожу, оставляя красные пятна. Поэтому летом постоянно приходилось пользоваться солнцезащитным кремом и очками.

Стоя у могилы матери Рейстлин, думал о многом и одновременно ни о чем. Что-то рассказывал, иногда тихо смеялся. Прикоснувшись губами к урне матери, по его щекам скатилась пара слезинок. Очень одиноких и никому не видных.

– Пока, мамочка, не знаю как скора сможем еще увидеться, но я постараюсь навещать тебя почаще.

На выходе Рейстлин заметил, что в склепе уже подготовили постамент для его, возможно, живых братьев. Красивый, из мрамора. Такая злость его взяла.

Вернувшись в машину, Рейстлин сказал:

– Нил, покажи место, где нашли машину парней.

– Я-то покажу, но оно вам надо, молодой господин?

– Они могут быть еще живы.

– Мы весь лес прочесали трижды. Если бы что-то было, мы бы уже нашли.

– Но должно быть хоть что-то. Я сам хочу посмотреть.

– Когда? – обреченно спросил Нил.

– Сегодня, до похорон.

– Не уймётесь же Вы. Что ж, поехали. Проведу вам экскурсию.

С этими словами машина тронулась в сторону выезда из поместья.

Глава 3

Машина остановилась на том само