Моя публицистика

Сергей Журавлёв

Моя публицистика

Судьбы людские

Помните, популярную в 90–е годы прошлого века песню Аллы Пугачёвой «Три счастливых дня»? В той незатейливой песенке говорится о трёх днях, которые подарила судьба героине, для встречи с дорогим человеком, ушедшим от неё к другой, однако героиня песни всё ещё любит его и скучает.

Нечто подобное пришлось пережить и мне, но не как Герою песни, а как человеку с ограниченными возможностями. Может, поэтому эта встреча переживалась мной гораздо сильнее, чем обычным человеком. Хотите – верьте, хотите – нет, а было это летом, в «Царицыно», в Центре медицинской и социальной реабилитации для людей с ДЦП.

Сроку до отбытия домой после курса лечения тела и души мне осталось ровно трое суток. Вот я в последние часы и наслаждался чудесным воздухом, совершая «конную» (на инвалидной коляске с электроприводом, довольно мощной и быстрой) прогулку во второй половине дня. Солнце было ещё довольно высоко. Мой «конь» держал умеренный и равномерный «бег рысцой», укачивая «наездника», отвлекая мои мысли от повседневной суеты и принятых процедур. Так я созерцал нежно–голубое небо с воздушными, как пористый шоколад, белоснежными облаками, напоминающими фигурки каких–то фантастических или мистических животных с затейливыми пейзажами из детских сказок. А также пушистые кроны и ковры сочной зелени, а мой «конь» совершал «круг почёта» по тропинке вокруг здания.

Неожиданно из–за поворота на «пони» (простая инвалидная коляска с ручным приводом) появилась очень миловидная леди с белокурыми и нежными, как лён, вьющимися волосами, которые спадали ниже плеч, как у Златовласки. Её крупные и голубые, словно небосвод весной, глаза были настолько чисты, что буквально всё отражалось в них, как в зеркале из горного хрусталя… Мой «конь» споткнулся и начал танцевать вокруг её «пони» так классно, что ни один цирковой конь не сделал бы такого. Он выписывал такие пируэты, что у меня стала кружиться голова (то ли от избытка кислорода, то ли от фигурного танца моего «коня», то ли от…), однако это не так важно. Важнее то, что я стал искать способ познакомиться с этой прекраснейшей леди, которая напоминала Ангелочка!

Вы сами понимаете, что за те 69 часов, что нам отпустила судьба, невозможно достаточно хорошо и близко познакомиться с очаровательной Незнакомкой, в буквальном смысле этого слова, но всё-таки мы успели пообщаться. Она понимала меня с полуслова, а я – понимал её. Мы понимали друг друга, а время неумолимо текло, нет, точнее сказать, оно молниеносно неслось…

Родилось чувство, которое трудно было назвать любовью в обычном понимании этого слова. То была, скорее всего, платоническая любовь, которую коротко можно описать так: ты есть на свете, я тебя знаю, уважаю, а большего мне от тебя ничего и не нужно.

Три счастливых дня, почти три полных счастливых дня было у меня в то лето – лето находок и потерь, лето общения и молчания, лето надежд и разочарования, лето реальности и последующих воспоминаний…

В последний день моего пребывания мне удалось уговорить Незнакомку дать адрес для общения. Я был на седьмом небе от счастья, когда она дала мне клочок бумажки, где мелким почерком он был написан. Но, прочитав, чуть не расплакался. Незнакомка жила не дома, а в психоневрологическом интернате, притом в самом плохом в Москве…

Но, как можно такое милое создание, которое себя полностью обслуживает (даже будучи на коляске), отдать в чужие места на постоянное жительство? Таких род....., простите, не поворачивается язык таких существ назвать ласковым словом «родитель», ибо они заслуживают того, чтобы с них удерживали алименты в пользу отданных на произвол судьбы детей. Это не родители, а эгоисты – самолюбцы, которые любят только самих себя, свои пагубные страсти, а на детей и на всех остальных им просто наплевать. Не укладывается в голове такое явление и взгляд на жизнь у здравомыслящего человека…

Было чудовищно обидно за такую жестокую и несправедливую судьбу Незнакомки (пусть её имя останется неизвестным читателям, чтобы не было никаких нареканий в чей-либо адрес). Но с другой стороны, быть может, так лучше для неё самой, иначе стала бы жить дома и оказалась бы в «золотой клетке», а в клетке птицы не поют, даже райские. Вольные же птахи поют и в терновнике.

Для меня же это значило, что общения почти не будет, так как в интернатах своя жизнь, свои правила жестокой игры в «Жизнь» и за жизнь. Мои опасения подтвердились: за три года она написала всего-то три письма, хотя я написал ей довольно много, а потом связь вовсе прекратилась. Но почему?

Нужно ли лишний раз говорить и писать о том, что без очного общения, когда видишь лицо собеседника, давнего знакомого, связь поддерживается гораздо дольше, чем без оного… Это проверено практикой, об этом написаны труды древних философов и мыслителей.

Через несколько лет мы снова встретились в знакомом нам месте – в ЦМСР ДЦП «Царицыно». Я не сразу узнал её: она заметно возмужала, но волосы с крупными волнами, нежно–голубые глаза и Ангельский образ время не тронуло. Мы снова понимали друг друга с полуслова и общение наше, на сей раз, было гораздо дольше, чем в первый.

Она поведала мне историю, которая приключилась с ней в ПНИ и я понял, почему она стала замкнутой, не смогла найти выхода своим чувствам, а, главное, того человека и друга, кому можно было их излить и остаться понятой, дабы облегчить свои душевные переживания. Я понял её, понял и не осудил ни за что. Да простит меня Незнакомка за то, что раскрываю вам её трагичную историю, но за давностью лет и по причине актуальности (даже сейчас) ее нужно рассказать и вам, ибо эта история и эта проблема всегда будут актуальны. Пока «власть имущие» не прислушаются и общими силами не решат эту проблему – никуда и никому от неё не уйти.

От физиологической стороны жизни никуда не уйти, как бы это не старались отрицать многие люди. Сущность её заложена в каждом человеке, начиная от Адама и Евы. В СССР не было секса, а дети откуда–то появлялись… Ничто человеческое не чуждо и людям с ограниченными возможностями. И что самое главное и парадоксальное – у страдающих ДЦП, дети рождаются вполне нормальными, порой опережая своих сверстников в физическом и интеллектуальном развитие, словно сама природа исправляет ошибку, допущенную с их родителями. Много знаю таких семей, в которых у родителей с ДЦП (при сохранном интеллекте) вполне нормальные дети без какой–либо патологии.

Так вот, Незнакомка в ПНИ полюбила одного молодого человека и… зачала от него ребёнка, ребёнка по любви, а не просто по прихоти или половой страсти. Администрация ПНИ поступила самым гнусным, но вполне традиционным для такого контингента способом – девушке насильственно сделали аборт. Пошли по пути лёгкого решения проблемы. Зачем лишние хлопоты и проблемы с пополнением? Таких историй можно насчитать много в интернатах и пансионатах разных профилей по всей России-Матушке.

Удивительно, но нечто подобное происходило на моих глазах, в моей палате ЦМСР ДЦП «Царицыно». Да-да! Однажды, уж не знаю по какой причине (быть может, это было предзнаменованием), одна кошка с улицы забрела в мою палату и решила окотиться. Честно, нисколько не лгу! Котята были маленькие, слепые и совершенно беспомощные… Через час пришла палатная сестра Мария Ивановна с ведром воды и стала топить этих крохотных, слепых котят в ведре.

Я недоумевающе спросил: «Что Вы делаете?» Ответ был коротким и сухим: «Грязь убираю…» Это зрелище не для слабонервного человека. Горько и противно было от увиденного. Получается, что младенцы людей, проживающих в ПНИ и других социальных учреждениях – слепые и беспомощные котята, а родные матери не могут их защитить! Справедливости нет нигде, особенно с инвалидами ДЦП и подобными. Как доказать медицинским и социальным чиновникам, что у тебя нормальный интеллект, но нет школьного образования? «А зачем тебе нужно какое–то образование, если ты никуда не выйдешь из стен этого учреждения? Только лишние расходы из бюджета на твоё образование», – таковы доводы сотрудников.

Выходит, выхода нет? Оказывается, есть! Нужно только государственным чиновникам повернуться лицом к проблеме и решить её. Только и всего? Да! Коротко это выглядит примерно так: надо перевести социальную службу на западный уровень. Семьям, в которых есть ребёнок-инвалид или инвалид, нуждающийся в уходе, доплачивать не мизерное пособие, а примерно ту сумму, которую государство выплачивает социальному учреждению на содержание одного инвалида. Другим способом данную проблему, как и многие иные проблемы не решить, как бы ни пытались и не пыжились государственные чиновники в Думе, как бы громко они не кричали с экранов телевизоров.

Это поможет решить проблему с «отказниками», от которых родители отказываются в родильных домах. Тем самым решатся проблемы семьи, и поднимется демографический уровень. А многие проблемы отпадут сами собой. Для этого только и нужно: поменять образ мышления и перейти на новую стадию социального развития, включить мозги в нужном направлении, разработать и воплотить необходимые законы и постановления, сделать их действующими и строго контролировать их исполнение. Как мало надо и как сложно порой это сделать с коммунистическим прошлым за плечами. Трудно избавиться от «котомки» путника, который идёт по дороге перестройки, но так и не дойдёт до цели. Но ведь другие страны и государства сделали такой переход. А мы–то чем хуже?!

И ещё скажу: любовь созидает, любовь преображает, любовь приподнимает человека духовно и физически на новую, более высокую ступень бытия, любовь лечит и исцеляет человека, от которого отказалась традиционная медицина, любовь даёт человеку такой стимул, что помогает сделать ранее недосягаемые вещи и положительные поступки. Словом, любовь – это такое состояние души человеческой, которое способно творить чудеса, в прямом смысле этого слова и в реальном времени, а вовсе не мистика или глупость, как нам раньше внушали.

Вся Библия и Закон Божий основан только на любви чистой, а не пагубной!

Пагубной бывает только месть и ненависть к другому человеку, ревность и злоба. Только они губят человека и всё живое вокруг. Хладнокровие и равнодушие – это разрушители всего и вся – они угнетают всякого человека, уничтожают зёрна добра, которые заложены изначально в душе человека при его зачатии. А нужна ли разрушающая сила нормальному человеку? Нужна ли ему пагубность и гибель? Ответ явный и однозначный: нет! Так стоит ли губить живое – разрушать до основания, а не созидать?..

Но вернёмся к Незнакомке. Время лечения снова пробежало очень быстро. Хотя мы и много общались, но я так и не прикоснулся к ней, как к женщине. Настал срок для длительной, быть может, вечной, разлуки. Мы снова расстались – разъехались по своим «мирам». Кто знает, встретимся ли мы ещё когда-нибудь и где-нибудь? Но память о встрече с чудесной и прекрасной Незнакомкой – пусть так она и называется – я сохраню в своей душе и в своём сердце.

Тяжёлые судьбы

Татьяна.

Она родилась и росла, как и все девочки, развивалась, крепла, ходила в детский садик, резвилась на радость родителям, а злая Судьба и коварный Рок готовили для неё самое тяжёлое испытание, какое только можно придумать для простого смертного человека. Всё началось с безобидной прививки, которая добавила к основному заболеванию ДЦП эпилептический синдром.

Она – Татьяна, инвалид 2-й группы с детства с последствиями детского церебрального паралича (ДЦП), является круглой сиротой. Её мать – Ирина Викторовна, скончалась в 1999 году от онкологического заболевания правой груди. Отец – Георгий Анатольевич, ушёл в другую семью, когда Татьяне было 5 годиков, а потом скончался в 2008 году.

Остались родная сестра – Лилия. С маленьким ребёнком от гражданского брака, она помогает Татьяне по жизни финансово и материально (покупка необходимых вещей), и родной брат по отцу – Михаил. Он и его мать (вторая жена отца) отказались от Татьяны по причине подачи ею гражданского иска в суд о взыскании алиментов с отца пожизненно, как отец ребёнка инвалида 2-й группы с детства с ДЦП.

Татьяна воспитывалась только матерью и бабушкой Фаиной (мать матери), училась в школе-интернате № 31 для инвалидов с последствиями ДЦП (с 1977 по 1986 гг.), по вспомогательной программе, затем снова переехала в родной город Орехово-Зуево, жила с бабушками по матери и по отцу в коммунальной 4-комнатной квартире (одну комнату занимали соседи).

После смерти бабушки Фаины, бабушка Галина и её внучка Наталья, их занимаемые три комнаты, разделили между Татьяной и собой, в не лучшую для неё сторону – ей, Татьяне, досталась маленькая комната размером в 13,1 кв. м., а они заняли две большие комнаты.

По современным санитарным нормам это крайне мало для инвалида (все не хуже нас знают все санитарные нормы, а это – не менее 15 и не более 25 кв. м. жилой площади), опять не дотягивает до санитарных норм (по минимальному пределу) комната размером в 13,1 кв. м.

Раздел комнат происходил при Татьяне, но с явным психологическим давлением на неё, были ругань, крики и мат, а это есть не что иное, как нарушение прав человека, моральный ущерб и дискриминация личности.

Европейский Суд по правам человека крайне строго осуждает любое Государство и общественный строй этого Государства за нанесение морального вреда и ущерба любого человека, а тем более инвалида с детства!

Как не очень грамотный человек, Татьяна не смогла в то время защитить свои права на нормальные жилищные условия, она не может обратиться ни в какую инстанцию. Но кто будет заниматься жилищным вопросом малограмотного инвалида, даже если он полностью обслуживает себя и может оказать посильную помощь другому человеку?

Она может вести хозяйство, замужем за инвалидом, может выполнять несложный труд, зарабатывать на жизнь, а не существовать на нищенскую пенсию инвалида Подмосковья и разного рода подачки со стороны. По наследству Татьяне достался только… рак левой груди (случайно обнаружила) – раком груди страдали мать и бабушка. Так в местной больнице города Орехово-Зуева хотели содрать деньги за проведение операции (и немалые), но желание к жизни и малое упорство сложившегося характера, помогло ей противостоять вымогательству со стороны врача-онколога.

Но насколько тщательно проведена операция, насколько полно была удалена раковая опухоль груди, сказать крайне проблематично – на этот вопрос может ответить время. А не будет ли тогда поздно делать повторную операцию? Но давайте вернёмся к квартирному вопросу. Там, где сейчас проживает Татьяна, живут вместе с ней (в одной квартире) алкоголики и дебоширы, они сами пьют «по-чёрному», заставляют и её пить вместе с ними. По причине основного заболевания (детского церебрального паралича с эпилептическим синдромом), категорически противопоказано принятие алкоголя в любой его форме, а соседи силой заставляют Татьяну пить. По сути дела, она является жертвой произвола со стороны соседей.

По причине частого принятия алкоголя, у неё, к основному заболеванию, добавились новые заболевания, такие как: панкреатит, поражены печень, желчный пузырь и поджелудочная железа. Исходя из всего этого, можно твёрдо сказать, что соседи причиняют Татьяне не только моральный вред, но и наносят ощутимый ущерб физическому здоровью – это произвол и разнузданное насилие!

Из всего вышеперечисленного, вытекает то, что ей, как инвалиду с детства с последствиями детского церебрального паралича с эпилептическим синдромом, нужна 1-комнатная квартира с достаточной жилой площадью в г. Орехово-Зуево (в любом его микрорайоне). Татьяна не может защитить себя сама в других органах власти, социальной защиты и подобных органах самоуправления, поэтому и была написана эта маленькая проблемная заметка.

Социальная защита в городе есть, но как она работает? Социальный сотрудник приходит один раз в полгода, чтобы собрать документы на субсидию, на остальные проблемы и тяжбы её просто нет. Даже, когда Татьяне сделали операцию на груди по удалению злокачественного новообразования, социальный сотрудник не пришла и не поинтересовалась: «Как вы себя чувствуете? Какие проблемы у вас сейчас?» Это не социальная работа с инвалидом, а просто равнодушие и безразличие к человеку, как личности! Иначе назвать трудно.

Походы в магазины за продуктами, уборка комнаты, получение иной помощи по дому и получение каких-либо документов, якобы не входит в её обязанности, всё делает сама Татьяна. Неужели у социальной защиты нет средств и сотрудников по обслуживанию инвалидов на дому? Татьяна справляется пока сама – уборка, стирка, заготовка, приготовление пищи и тому подобное.

А если не сможет в какой-то момент жизни, что тогда? Ведь с каждым человеком может произойти всё, что угодно, кто тогда поможет ей в жизни? Задумывался ли кто-либо из чиновников различного ранга, о судьбе инвалидов, не конкретно о «массе» людей с ограниченными возможностями, а конкретно о каждом человеке в отдельности?

С экранов телевизоров, полос прессы всё звучит гладко, читается шоколадно, а в реальной жизни кругом полно неровностей, шероховатости и разного рода изгибов с перегибами. Неужели нужно надевать очки с сильным увеличением, чтобы разглядеть реальные проблемы каждого человека в отдельности, его мир бытия? Неужели сейчас, как и раньше, так неохотно, смотрят на проблемы людей с ограниченными возможностями?

«Оттепель» с 90-х годов прошлого века к таким людям, как Татьяна и ей подобным, прошла, осталась иллюзионическая «видимость» и «слышимость», но не более того. Вот такой иллюзией «ослепили» нас – всё складывается хорошо, имеется тенденция к положительной динамике, трудно, но продвигаемся вперёд (это нам так говорят со всех сторон), но в реальной жизни всё по-другому, словно в сказке «Королевство кривых зеркал».

Быть может, хватит нам подобных «Королевств»? Нужно очень постараться, чтобы разбить эти «кривые зеркала», сделать жизнь более правдивой и честной для всех и каждого из нас. Это немного труднее, чем красивая болтовня с экранов телевизоров и полос в СМИ, но красивой и полноценной для многих из нас – людей с ограниченными возможностями. Мы не хотим повторно оставаться «изгоями» в своей Родине!

Проблема Татьяны останется остроугольной до тех пор, пока не решится квартирный вопрос, а для многих из нас – комплекс проблем, перечень которых очень велик.

Екатерина.

Катя «колясочница», у неё детский церебральный паралич (ДЦП). Она совсем не училась в школе, поскольку она – сирота и Минздравсоцразвития Самарской области поместило её в дом-интернат для детей-инвалидов с глубокой умственной отсталостью (ДДИ) № 1 прямо из дома ребенка. После 18 лет, как и других ребят из ДДИ, её перевели в Похвистневский психоневрологический интернат (ПНИ), хотя всем, кто с ней говорил, очевидно, что у неё нет нарушений интеллекта.

Минздравсоцразвития и Минобразования Самарской области в детстве лишили её возможности учиться и проходить реабилитацию. На совершеннолетие её «одарили» лишением дееспособности и обрекли на пожизненное лишение свободы в интернатах для психически больных. Катя мечтает вырваться из интерната, окончить среднее учебное заведение и институт, стать психологом, помогать другим людям!

Летом 2008 года Самарская прокуратура внесла представления «в связи с процессуальными нарушениями» при лишении дееспособности Кати и других сирот-инвалидов в Самарской области, отсутствием у них индивидуальных программ реабилитации инвалида (ИПР), санаторно-курортного лечения и др. Была проведена стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, которая признала Катю психически здоровой. Но спустя месяц после экспертизы Катя всё ещё в ПНИ – Минздравсоцразвития не даёт путевку в открытый интернат (какая забота, любовь и внимание со стороны государственных чиновников!).

Минздравсоцразвития в течение двух месяцев отказывается отпускать Катю в реабилитационный центр, сначала ссылаясь на её недееспособность, потом на то, что у них нет её письменного заявления, в то время как Катя из-за отсутствия реабилитации не могла держать ручку. Два года назад о Кате узнали правозащитники и забили тревогу: «Девочка-то нормальная!». Но даже сотрудники аппарата Уполномоченного по правам человека в России не в состоянии совладать с бюрократической машиной.

Кате не повезло с самого рождения. Трижды. Сначала ей поставили диагноз ДЦП. Потом от неё отказались родители. А в шесть лет Министерство социальной защиты отправило сироту Катю из Дома ребенка в Самарский пансионат № 1 для детей-инвалидов (для глубоко умственно отсталых инвалидов). Потому что в Самарской области нет пансионатов для детей с ДЦП. На то, что по «диагнозу» умственная отсталость (обычный «подстраховочный» диагноз для большинства детдомовских детей) у девочки была «лёгкая». Чиновники закрыли на это глаза.

Почему чиновники решили, что в Самарском пансионате № 1 Кате будет комфортно, – загадка. Он совершенно не оборудован для неходячих – никаких тебе пандусов, лифтов и безбарьерной среды. Со второго этажа, где жила Катя, её сносили на руках психически больные подростки, а это категорически запрещено правилами. Но кто их соблюдает в Самаре? Однажды уронили, с тех пор у неё болят ребра.

Своего средства передвижения – кресло-коляски с ручным приводом – ей не выдали. Дни девочка коротала в постели, под стихи Блока. Хорошо, что читать её научила воспитательница, – в пансионате она не получала образования. Кстати, узнав, что Катя умеет писать эсэмэски, директор и главврач пансионата были очень сильно удивлены.