В паутине

Лиза поежилась от проницательности подружки и на всякий случай прикрыла лицо длинными волосами. И тут она почувствовала чужой взгляд. Он как гвоздь буравил спину между лопатками, мешал сосредоточиться.

Она повернулась: Арс в упор смотрел на нее.

Вечером Лиза нетерпеливо поглядывала на часы, прикидывая, как вырваться из дома, когда на улице уже стемнело.

– Мам, я выйду на минуточку?

– Зачем? – Папа оторвал взгляд от телефона и посмотрел на Лизу. – Посмотри в окно, там ветер и дождь.

– Забыла у Ани тетрадь. Она мне ее принесет.

– Пусть заходит к нам, чаю выпьет, согреется, – предложила мама.

– Мам, да мы встретимся у подъезда.

– Лиза, не выдумывай!

Отрезал папа и вышел из кухни.

Он сел в комнате на диван, достал папку с документами, начал просматривать записи.

Лиза обреченно вздохнула: она упустила свой шанс. Со своего места папа прекрасно видел входную дверь, прорваться мимо него не получится.

Она вернулась в комнату расстроенная и набрала номер Пашки.

– Ну, ты где? – завопил он в трубку.

– Дома, предки караулят. Не приду.

Лиза отключила звонок и упала на кровать. Заниматься не могла, сердце ныло от разочарования и рвалось к любимому. Лиза на цыпочках подошла к двери и приоткрыла ее.

Отец, углубившись в бумаги, что-то тихо бормотал себе под нос, хмуря брови. Лиза наблюдала за ним, надеясь, что он скоро закончит и уйдет в кабинет. Но время шло, а он все копался в своих документах, словно искал иголку в стоге сена.

Она встала с кровати и подошла к окну. На улице уже стемнело, фонари зажглись, освещая мокрый от дождя асфальт. Пашка, наверное, ждет ее. Она представила, как он стоит сидит в машине, злой и разочарованный. От этой мысли ей стало еще хуже.

Лиза села к столу, включила музыку и раскрыла учебники. Стук в окно распознала не сразу. Просто повернулась на странный звук и вскрикнула: через стекло на нее смотрел Пашка!

– Сумасшедший!

Лиза чуть не задохнулась от счастья, бросилась к окну, открыла его. Пашка забрался на подоконник, потом спрыгнул на пол.

– Я же сказал, что приду.

– Но как? Это же опасно!

Лиза схватила полотенце, начала вытирать ему голову, Пашка обнял ее за талию, притянул к себе.

– Прости, что напугал. Просто не мог больше ждать. Хотел увидеть тебя.

– Погоди! – Лиза метнулась к двери и тихо прикрыла ее. – Я тоже скучала. Очень. Но не надо так больше, ладно? Я же волнуюсь. Если бы что-то случилось…

– Я решил, что тебе надо помочь в подготовке, – засмеялся Пашка. – Нельзя, чтобы провалила ЕГЭ. Так что смирись.

– На как? Тут же высоко.

– Я по водосточной трубе залез. Ниндзя.

Пашка сложил руку в локте, напряг мускулы и показал ей.

– Мы будем заниматься, – строго сказала Лиза.

– Конечно.

Несколько минут они решали задания, потом Пашка зевнул, откинулся на спинку стула и посмотрел на Лизу.

– Так неинтересно.

– Что? – непонимающе спросила она.

– Заниматься неинтересно, – рука Пашки змеей обвила талию девушки. – Давай поиграем.

– Как?

Лиза испуганно бросила взгляд на дверь. Опасность будоражила, адреналин играл в крови, от волнения перехватывало дыхание.

– Если я неверно решу, я сниму одну деталь одежды. А если ты…

– Ни за что! Родители дома.

– К тебе часто заходят в комнату?

– Нет, стараются не мешать.

– Сделай музыку громче.

Лиза судорожно вздохнула, посмотрела на следующее уравнение и обрадовалась: эту тему она знала хорошо.

– Икс равен ноль целых, девяноста пять сотых, – торжественно заявила она через минуту.

– Упс, – хохотнул Пашка. – В ответе девяноста шесть сотых.

– Ну, я не округлила.

– А это неважно, – он пристально посмотрела на пуговички на ее блузке.

– Нет, не смей!

– А я думаю, тебе и здесь нужна помощь.

Пашка быстро поцеловал Лизу в губы, отстранился, хитро прищурив глаза, но она сама вцепилась в ткань его свитера и притянула к себе. Он толкнул ее на кровать, прижал своим телом.

– Паш, хватит! – опомнилась Лиза. – Родители дома!

– Я их не вижу. Где они? А-у-у-у…

– Тише ты!

Лиза закрыла его рот ладонью, он прихватил кожу зубами. Она отдернула руку, случайно зацепила будильник. Он с грохотом свалился на пол и завопил по-китайски.

– Лиза, что у тебя там случилось? – раздался голос папы.

Пашка вскочил, схватил куртку и бросился на подоконник. Миг – и он исчез, словно его никогда и не было. И вовремя: только Лиза закрыла окно, как дверь распахнулась.

– Пап, все в порядке, будильник упал.

Отец окинул взглядом комнату.

– Ну, занимайся, не буду мешать.

Телефон завибрировал через минуту.

– Как ты? – выдохнула Лиза в трубку.

– Норм. Короче, Лизок, завтра встретимся у меня.

– А как же Маргарита Сергеевна?

– Мать утром укатит в аэропорт, собралась с бойфрендом в Париж. Вся неделя в нашем распоряжении.

– Паш, я боюсь.

– Глупышка, пора тебе повзрослеть.

Лиза долго не могла заснуть, а когда наконец провалилась в дрему, увидела Пашку. Он был в строгом костюме и в белой рубашке, украшенной стильной бабочкой. Пашка смотрел на нее и протягивал руки. А в воздухе звучал вальс Мендельсона…

Глава 4

Каждый школьный день начинался с одного: коридоры столичного лицея заполнялись учениками. Одни приходили пораньше, чтобы доделать домашнее задание в тишине классов или найти того, у кого можно списать, другие неспешно дефилировали, демонстрируя новые брендовые вещи.

– Эй, просыпайся, школьный народ! Слышите мой бодрый глас? Это снова я, Елизавета Смирнова, ваш утренний будильник! – неслось из динамиков на каждом этаже. – Сегодня, надеюсь, вы выспались не хуже, чем сурок в зимней спячке, и готовы впитывать знания, как губка свежую воду. Хотя, судя по лицам некоторых, вода эта – кофе, и в промышленных масштабах.

– Вот Смирнова дает! – в класс вошел Кирилл Арсеньев.

Он потянулся с хрустом, швырнул на стол сумку с тетрадками, сел на стул, развалившись и широко расставив ноги. Окинул ленивым взглядом одноклассников, зевнул: бессонная ночь, проведенная в бильярдной, напрочь отбивала желание учиться.

– Ага. Чешет без остановки, язык как помелО. Или помЕло? – Хохотнул Борька Бубликов и плюхнулся рядом.

Он и похож был на круглую булочку, добряка и простофилю. Вот из-за обманчивой внешности многие попадали в ловушку: за пухловатой физиономией скрывалась недюжинная сила и отточенные рефлексы борца.

– Дотявкается ботанка, – прошипел Генка Савельев, и улегся на стол.

В речи, взглядах, повадках этой троицы было что-то опасное, звериное, отчего большинство старалось держаться подальше.

– Радуйся, что тебя Владимирский не слышит, – буркнул Юра.

– Арс, у меня в ухе жужжит или как?

Савельев привстал, сунул палец в ухо и потряс им.

– Сядь! – дернул Кирилл его за рубашку. – Не отсвечивай! Дай поспать.

– Зашквар, – скривила губы Лена Князева.

– Сама ты зашквар, – передразнил ее Бублик и подул на растопыренные пальцы, намекая на свежий маникюр.

– Да пошел ты! – Ленка острым ноготком сделала выпад в его сторону.

– Хочешь в нос, коза крашеная?

Борька угрожающе прищурил глаза, полыхнувшие синим огнем, а Лена лишь фыркнула.

– Ай-ай-ай! – заливался звонкий голосок диктора. – Смотрела на вас сегодня в окно. Савельев, перестань зевать во весь рот. Опять в игровом клубе до ночи зависал?

– Я ей точно язык оторву! – Вскинулся Генка.

– Завянь, – махнул Арсеньев, и приятель снова опустился на стул.

– Лена Князева, почему твой шопер тащил малыш Григорьев? – Веселилась диктор. – Там небось пять кэгэ косметики. Смотри, надорвется чел.

– У-у-у, стерва! Напрашивается на темную! – Разозлилась Князева и тут же рявкнула на Илью Григорьева, который как преданный раб топтался рядом и держал ее сумку. – Чего застыл? Давай сюда!

– Лен, ну ты что? – Расплылся в улыбке влюбленный Илюшка. – Не обращай внимания. – Свали, Клоп, на свое место! Умник нашелся!

Григорьев, не споря, послушно потопал к своему столу рядом с Генкой, но сесть до звонка не решился, налил себе воды из кулера и прислонился к стене. А Ленка залезла в сумку, вытащила бутылочку сока и поставила ее на стол Арсеньеву.

– Кирюша, выпей, освежает.

– Кирюша! Ха-ха! – Расхохотался Савельев.

– Пасть захлопни!

Кирилл швырнул в Генку учебник.

Обычное утро школьного дня с рядовой перебранкой.

– Особый привет тем, кто умудрился прийти вовремя! – неслось из динамиков. – Вы герои нашего времени! А тем, кто бежал к школе, рискуя жизнью, как Индиана Джонс за артефактом, – держитесь! Дышите глубже, до звонка еще есть время, чтобы прийти в себя.

– Вот заткнулась бы уже!

Бублик рывком бросился к динамику и уже протянул руку, чтобы уменьшить звук, но на него все закричали.

– Не трогай! Сейчас трек будет!

– Сегодня отличный денек! – продолжала Лиза. – У восьмиклассников ВПР по матре, в девятых классах пробник по ОГЭ, а у старшаков будни из восьми уроков. И, чтобы взбодриться, ставлю вам «Феррари». Эх, прокатимся с ветерком вместе с Марьяной Локиль.

Бодрая песенка зазвенела в воздухе. Не успела певица исполнить один куплет, как в класс с шумом ворвалась Настя Загайнова.

– Бро, у нас в школе опять что-то случилось?

Несколько человек повернулись на крик.

– Не знаю. Вроде все норм, – пожал плечами Илюшка и спросил Князеву: – Лен, тебе домашка по обществу нужна?

– Давай, – лениво протянула Ленка, но с места не сдвинулась.

Она вся была поглощена рассматриванием своего макияжа в изящное зеркальце.

– Чо орешь? – Проснулся вдруг Савельев. – Достала воплями, фря!

– Сам ты фря! – огрызнулась Настя и повернулась к классу. – В холле у вахты толпа собралась, а наша классуха неслась по коридору с безумными глазами.

– Да ты что?

Одноклассники вскочили с мест. Первым рванул к выходу Арсеньев. На пороге столкнулся с Наташей Светловой.

– Свали с дороги, прыщик! – рявкнул он.

Наташа испуганно прижалась к стене. Все высыпали в коридор. Но там была обычная суета: певица страдала по красному Феррари, девчонки пританцовывали, юноши стояли, сбившись в кучку, у кабинета физики.

Музыка замолчала, все замерли, ожидая, что еще скажет ведущая, но из динамиков доносился только какой-то хрип, скрип, потом послышался звук шумного дыхания. И вдруг девичий голос резко взвизгнул:

– Повтори, что ты сказала?

– Лиз, там Пашку под лестницей нашли… – школьники затаили дыхание и после паузы услышали: – Мертвого, кажется…

Весь этаж сорвался с места…

В радиорубке было душно, затхлый запах закрытого помещения, казалось, пропитал все вокруг. Лиза, как только вошла, сразу открыла окно, впустила свежий весенний воздух и втянула его носом.

– Классно! Ань, иди, понюхай, как весна свежестью пахнет.

Ее подруга сидела за пультом управления и колдовала над аппаратурой.

– Некогда. Лиз, давай сюда, начинать пора. Иван Тимофеевич оставил список треков, которые нужно поставить.

– Нашла же Князева себе раба. Опять Илюшку припахала.

Аня приподнялась, выглянула в окно и проворчала:

– А тебе не плевать?

И снова сосредоточилась на аппаратуре.

– Парня жалко. Она использует его и выбросит.

– Он сам выбрал такую жизнь. Готово.

– Ну, что там?

Лиза пробежала глазами список и улыбнулась: сегодня они хозяйничают в рубке без радиомеханика, можно немножко похулиганить. Она включила микрофон и бодрым голоском начала приветствие. Во время паузы расправила плечи и улыбнулась: сегодня у них с Пашкой свидание. Как дождаться окончания уроков?

– Ты чего такая… счастливая? – покосилась на нее Аня.

– Пашка…

– Пашка, Пашка, Пашка… только и слышу в последнее время от тебя, – надула губы подружка. – Достала со своим Владимирским. Кстати, я вчера его видела в парке, стоял в толпе каких-то отморозков и курил.

– И что? – Лиза пожала плечами. – Имеет право расслабиться. При мне не курит.

– Там и Арсеньев с компашкой был.

– Ну был и был, они давно помирились.

– А еще я слышала, что твой Пашка часто зависает в клубах. Что он там делает?

– Ой, не начинай! Ты же знаешь!

– Тебя ничем не прошибешь. Обо мне совсем забыла, – упрекнула Аня подругу. – Давай сходим вечером в парк. Погодка – отпад!

– Не обижайся, не могу, – Лиза снизила голос до шепота. – У нас сегодня свидание.

– Подумаешь! Не первое и не последнее, можешь одно и отменить.

– Не могу. Сегодня идём к Пашке домой.

– Ничего себе! – Аня хлопнула в ладошки. – Ты решилась?

– Не совсем. Посмотрю по обстоятельствам, – покраснела Лиза.

– Ну ты даешь! Может, еще подумаешь?

– Ань, не гунди, как старая бабка! Мне восемнадцать лет.

– А его мать?

– Укатила с очередным кавалером в отпуск на недельку. Пашка живет один.

– Лиз, время!

Лиза охнула и включила микрофон. Ее просто переполняли эмоции, задорные слова сами срывались с губ, во тру все пересохло. Она жестом попросила воды, Аня выбежала в коридор.

Лиза включила песню «Феррари» и закрыла глаза, прикидывая, во что сегодня нарядится, чтобы Пашка пришел в восторг. Дверь с шумом распахнулась, Лиза вздрогнула и обернулась: на пороге стояла Аня. Она смотрела безумными глазами и что-то шептала.

– Что? Что там? Говори громче.

Лиза не заволновалась, не насторожилась (ну что может случиться в их элитном лицее), просто села ровно и уставилась на подругу.

– Лиз, там Пашка…

– Что с ним? – сердце пропустило один удар, внутри все сжалось. – Не тяни, договаривай!

– Там Пашка лежит под лестницей в подвал, – прошептала Аня.

Трек закончился. Лиза, еще не осознав серьезности новости, на автомате включила микрофон, но застыла: смятение и бледный вид Ани испугали до чертиков.

– Повтори, что ты сказала?

– Лиз, там Пашку под лестницей нашли… Мертвого… Кажется…

Аня истерично всхлипнула. Лиза вскочила и бросилась вон.

Она неслась по коридору, расталкивая попадавшихся на пути учеников, а в висках стучал только один вопрос: Что с Пашкой?»

У лестницы, ведущей к подвалу, столпился народ. Приехавшая полиция огородила место желтой лентой. Где-то внизу работали и медики скорой, Лиза видела издалека их униформу.

– Расходитесь по классам! – разгоняли учеников учителя.

Но дети, встревоженные новостью, все прибывали. Они бежали всех сторон, и остановить эти потоки были не в силах ни охранник, ни вахтер, ни учителя.

– Пропустите! Пропустите! – шептала Лиза, расталкивая всех локтями.

Она металась по холлу, перебирая в голове все возможные сценарии, один страшнее другого. Каждое движение – боль. Каждый вдох – пытка. В висках пульсировала кровь, заглушая все остальные звуки, превращая реальность в размытое, дрожащее месиво.

Но пробиться к ограждению не получалось. Тогда она стала толкаться, яростно, исступленно. В какой-то момент толпа раздвинулась, и девушка увидела отца, отдававшего распоряжения.

«Что он здесь делает?» – похолодела она от жуткого предчувствия и еще сильнее начала пробиваться сквозь галдящих зевак.

Она даже плакать не могла, настолько шок парализовал все эмоции, кроме одной: животного, первобытного страха за любимого.

Наконец ей удалось добраться до перил. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть, что происходит у основания лестницы. В голове не укладывалось, что Пашка мог упасть с одного маленького пролета и смертельно пострадать.

Но обзор закрывали головы полицейских и врачей. Она видела, как медики кладут кого-то на носилки, накрывают пледом, поднимают, несут…

– Разойдитесь, не мешайте! – доносились со всех сторон крики.

– Па-па! – в отчаянии закричала Лиза, перебивая шум. Голос внезапно прорезался, набрал силу. – Па-па, я здесь!

Отец поднял голову, нахмурился, кивнул. Лиза поднырнула под одну руку, оттолкнула Арсеньева, загородившего обзор, и оказалась впереди толпы. Но Кир схватил ее за шиворот, как нашкодившего щенка, и развернул к себе.

– Лизка стой, не надо!

– Да пошел ты!

Лиза ударила его локтем в живот и бросилась к носилкам, которые в этом момент показались на верхней ступеньке. Первое, что она увидела, это смертельно бледное лицо любимого. Но тут же мозг отметил, что пледом врачи его не закрыли, а значит, Пашка еще жив.

Кто-то сзади схватил ее за талию, приподнял, она отчаянно замахала руками и ногами.

– Пусти, отвали! Пашк-а-а-а… Пустите меня к нему!

Глава 5

Хватка державшего ослабла. Лиза почувствовала твердый пол под ногами, нырнула под ленту ограждения и бросилась к носилкам.

– Девочка, тебе нельзя! – остановила ее женщина в костюме.

– Маша, пропусти ее, – услышала Лиза голос отца.

– Я поеду с ним. Пожалуйста, у него нет дома родителей, у него сейчас никого нет, лишь я.

Лиза смотрела только на Пашку. Вот его рука упала с носилок, она тут же схватила ладонь. Она была теплая и живая, ей даже показалось, что Пашка слегка сжал ее пальцы.

Лиза выбежала следом за медиками, задохнулась от холодного порыва ветра, но в скорую ее не пустил отец.

– Куда? – он перехватил за локоть. – А уроки?

– Какие уроки, пап! – взвизгнула Лиза. – Там Пашка.

Но отец крепко держал ее, пока скорая не уехала. Сопровождала Пашку Елена Николаевна.

– Пап, что случилось? – Лиза развернулась к отцу и вцепилась в рукава пиджака. – Почему вызвали тебя? Уголовное преступление? На Пашку напали? Хотели убить?

– Лизок, тебе нужно одеться, – отец вздохнул, обнял дрожащую дочь за плечи и повел ее в здание лицея.

– Никуда я не пойду, – взвизгнула Лиза и отбежала на несколько шагов. – Отвечай!

Сейчас она переживала за Пашку и сходила с ума от неизвестности, а сердце сжималось в такой тугой комок, что трудно было дышать. Она ненавидела спокойствие отца, его ненужные слова и успокаивающие жесты. Неужели так трудно ответить единственной дочери?

– Прекрати истерику! – отец встряхнул ее за плечи. – Никто ничего не знает.

– А камеры? Что на них?

– Я еще не видел, мне приходится караулить неразумную дочь. Марш в класс и чтобы не смела никуда уходить!

Но Лизу никогда не останавливали запреты. Она сидела в холле у вахты и терпеливо ждала, когда отец, вернувшийся к обязанностям следователя, отвлечется и забудет о ней. И дождалась. Сразу вызвала такси и поехала в больницу.

Узнала в приемном покое, что Пашку увезли в операционную, села на полу в коридоре и отказалась трогаться с места, как ни уговаривала ее Елена Николаевна.

Сцепив пальцы в молитвенном жесте, она без остановки бормотала:

– Пожалуйста, Великий Боже! Не знаю, есть ли ты на самом деле, но прошу тебя: не дай Пашке умереть. Пожалуйста! Я сделаю все, что угодно, лишь бы он жил.

– Лиза, дорогая, успокойся!

Елена Николаевна гладила ее по голове, пыталась обнять, но Лиза все время выворачивалась. Ей не нужно было сейчас спокойствие, главное, чтобы Пашка жил. Приехала ее мама, но и она не сумела увезти упрямую дочь домой.

– У Пашки сейчас никого нет. Только я! Как ты не понимаешь! – спорила с ней Лиза. – Я же сойду с ума, не зная, что с ним.

О происшествии сообщили матери Пашки, и она взяла билеты на ближайший рейс, а операция все не заканчивалась. Ушла женщина-детектив, ушла классная руководительница, оставив Лизу на попечении ее мамы. Потом уехала мама, ей рано утром вставать на работу. Когда распахнулись двери операционной и показался врач, Лиза вскочила, бросилась к нему, прижав руки к груди.

– Что? Что с ним?

– Жив ваш друг, жив, но…

Лиза на миг замерла, а потом кинулась к врачу на шею.

«Жив! Это главное! Жив!» – ликовала она.

– Спасибо! Спасибо! Вы самый лучший доктор на свете!

Крупный мужчина оторопел, отшатнулся, выставив перед собой руки.

– Не знал, что у пациента такая экзальтированная подружка, – устало пошутил он. – Тяжело ему придется, если поправится.

И только тут Лиза осознала, что было еще «но».

– Ничего, мы справимся, – рассмеялась она, всхлипывая. – А почему вы так страшно говорите: «Если»?

– Нужно подождать, пока парень выйдет из наркоза. Травма черепа все же серьезная. Хорошо он приложился головой.

– Выйдет! Обязательно выйдет!

О, если бы наша уверенность могла передаваться по воздуху или ментально!

Увы!

Лиза несколько дней провела в стационаре. С трудом родители вытаскивали ее домой, чтобы накормить и переодеть. Она отодвигала тарелку с едой, умывалась и снова рвалась из дома, но Пашка не приходил в себя. На третий день тот же доктор сказал прилетевшей матери Пашки:

– Увы, ваш сын впал в кому. Мозг еще жив, будем надеяться на выздоровление, но нужно время.

– В кому? – охнула Лиза, сидевшая у кровати любимого. – Как в кому?

Она перевела взгляд на бледное лицо и разрыдалась.

– Лиза, поезжай домой, – всхлипнула Маргарита Сергеевна, мама Пашки.

С этого дня Лиза почувствовала полную апатию. Школа, экзамены, поступление в вуз – все показалось таким ненужным и второстепенным. Она лежала на кровати в своей комнате, отказываясь выходить, есть и разговаривать. Жизнь без Пашки чудилась бессмысленной, лишенной красок.

Аня звонила, рассказывала школьные новости, уговаривала Лизу вернуться, потому что некому вести утреннюю трансляцию, и ее временно отменили совсем.

– В школе настоящий хаос. Все в шоке, – всхлипывала она в трубку. – Директор уволил ночного сторожа.

– А ты откуда знаешь?

– Я слышала случайно, как он на него кричал.

– Видимо, за дело. Я тоже не понимаю, как он допустил такую ситуацию.

– Никто не понимает. Он же должен был видеть Пашку, если тот пришел в школу рано. Да и грохот падения невозможно было не услышать.

– Может, он в туалет в этот момент вышел.

– Ты в это веришь?

– Не слишком.

– Вот и никто не верит, – Аня вздохнула. – А еще приезжали журналисты с камерами.

– Зачем? – вяло спрашивала Лиза.

– А я почем знаю. Хватить хандрить! Возвращайся!

И тут Лиза встряхнулась.

Папка! Он ведет расследование и наверняка что-то знает. Она выскочила из комнаты.

Услышав в коридоре отдаленные звуки ссоры, доносившиеся из кухни, Лиза бросилась туда и застыла перед дверью.

– Ты долго еще собираешься ее покрывать? – нападал отец.

– Пожалей девочку, Витя. Она сама не своя.

– Не защищай ее! Ты хочешь привязать дочь к инвалиду? Ты такого счастья ей желаешь?

– Витя, не кричи, – мама приглушила дрожащий голос. – Лиза услышит.

– И пусть слушает. Не первый и не последний ухажер. Если по каждому бойфренду она будет так убиваться…

Лиза чуть не задохнулась от обиды, жесткие слова острыми искрами пробили мозг и сердце. Она ворвалась в кухню с горящими глазами и выпалила:

– Пашка – единственный! Один на всю жизнь! Ничего ты, папка, не понимаешь! Как ты вообще на маме женился с такими мыслями!

Она неожиданно для себя разрыдалась. Сердце просто разрывалось на части от боли и тоски.

– Лизок, Лизок, ну что ты! – мама крепко прижала ее к груди. – Не слушай папу, он просто переживает за тебя.

– Да, Лиз, ты прости. Вырвалось. Если тебе трудно, побудь дома еще пару дней. Идите ко мне, девчонки.

Отец обнял своих девочек большими руками. Так и стояли они несколько секунд, словно время замерло в этом крепком объятии. Лиза чувствовала родительское тепло, а в груди разливалось чувство бесконечной любви и благодарности за понимание и поддержку.

– Спасибо, пап, – она вытерла слезы. – А что там с расследованием?

Отец сел за стол, взял кружку чая, выпил глоток. Лиза и мама терпеливо ждали.

– Дело закрыто, – наконец глухо сказал он.

– Как закрыто?

Лиза плюхнулась на диванчик, ударилась локтем о край стола, взвизгнула от боли. Но не отвела глаз от отца, настолько поразила ее новость.

– Все просто. Свидетелей падения нет, длинная рана на затылке соответствует ребру ступеньки, в ней нашли частички пыли и каменной крошки.

– А вахтерша? Она же как Цербер охраняет вход в лицей, никого не пропустит.

– Никто не знает, когда это случилось. Дверь в подвал на ночь закрывают, охранник говорит, что проверял ее. Значит пройти через этим путем твой Пашка не мог, а мимо ночного сторожа тем более.

– А камеры? В холле везде висят камеры.

– Внутренние камеры отключили на техобслуживание. Вот такой коленкор, – отец развел руками. – Утром пришел инженер на работу и обнаружил Пашку.

– Получается, кто-то знал, что камеры отключат?

– Дочь, не ищи проблемы там, где их нет. Парень споткнулся и неудачно упал. Не повезло. Так в жизни бывает.

– Но что он вообще делал на этой лестнице?

– Вот очнется, обязательно его спросим.

– И все-таки здесь что-то не так, – сомневалась Лиза. – Мы с Пашкой болтали по телефону накануне до ночи. Он никуда не собирался, шутил, смеялся, на свидание меня пригласил.