Ночной волк

Ирис Ванилас

Ночной волк

Глава 1: Ночь Забвения

Лера

Я толкаю тяжелую дверь клуба "Ночной Волк" в центре Москвы, и шум музыки обрушивается на меня, как волна с Невы. Подруги – Маша и Катя – тащат меня за руки, хихикая и подмигивая.

– Лерка, сегодня мы тебя расшевелим! Забудь этого козла Антона! – кричит Маша сквозь бас, который вибрирует в груди.

Антон… Даже имя его вызывает тошноту. Три года вместе, а он изменил с какой-то секретаршей из офиса. Я нашла их фото в его телефоне – голые, в нашей постели. Боль все еще жжет внутри, как водка на пустой желудок. Но сегодня я решила: хватит ныть. Я надену маску веселья, напьюсь до чертиков и, может, даже позволю себе что-то запретное. Что-то, что хорошие девочки не делают.

Клуб пульсирует жизнью: стробоскопы мигают, как молнии в летней грозе, тела трутся друг о друга на танцполе, запах пота, парфюма и алкоголя висит в воздухе густым туманом. Мы пробираемся к бару, и я заказываю сразу три шота текилы.

– За свободу! – провозглашаю я, чокаясь с девчонками.

Жидкость обжигает горло, но это приятный огонь – он выжигает воспоминания. Мы вливаемся в толпу, и я начинаю двигаться под ритм – хаус с русским рэпом, что-то про любовь и предательство, иронично подходящее. Мои бедра качаются, руки в воздухе, волосы разлетаются. Я чувствую взгляды мужчин, и это льстит. Давно не ощущала себя желанной.

Шот за шотом, и мир размывается. Маша целуется с каким-то парнем у стены, Катя флиртует с барменом. Я одна на танцполе, закрываю глаза и отдаюсь музыке. Вдруг – теплое прикосновение на талии. Чьи-то руки обхватывают меня сзади, крепкие, уверенные. Я оборачиваюсь, и вот он: высокий, с широкими плечами, в черной рубашке, расстегнутой на две пуговицы, открывающей татуировку на груди – что-то вроде волчьей морды. Его глаза – опасные, темные, как ночь над Кремлем, с искрой, которая обещает неприятности. Он не улыбается, просто смотрит, и от этого взгляда по коже бегут мурашки.

Он прижимается ближе, его тело твердое, мускулистое. Руки скользят по моим бедрам, лаская через тонкую ткань платья – медленно, чувственно, как будто знает все мои слабые места. Пальцы касаются края трусиков под платьем, и я вздрагиваю. Это нагло, но возбуждающе. Он наклоняется, его дыхание на моей шее.

– Танцуй со мной, – шепчет он низким голосом с легким акцентом – может, из Питера?

Я не сопротивляюсь. Мы двигаемся вместе, его бедра прижимаются к моим, и я чувствую, как он твердеет. Его руки поднимаются выше, касаются груди, сжимают нежно, но настойчиво. Я распаляюсь, алкоголь и адреналин смешиваются в крови.

– Кто ты? – шепчу я, но он только усмехается уголком рта.

Внутри меня что-то ломается. Хватит быть хорошей девочкой, которая ждет принца. Антон предал меня – почему я не могу отомстить миру?

– Поехали к тебе, – говорю я, глядя ему в глаза.

Он молчит секунду, затем кивает – немногословен, как и ожидалось. Но вместо того чтобы вести к выходу, он берет меня за руку и тянет в сторону, через толпу, по темному коридору за баром.

– Куда? – спрашиваю я, но он не отвечает.

Дверь с надписью "VIP" открывается, и мы входим в комнату: приглушенный свет, большая кровать в центре, бархатные шторы, запах дорогого парфюма. Это не его дом – это приватная зона клуба, для тех, кто знает, как жить на краю.

Он закрывает дверь, и мир снаружи исчезает. Я толкаю его к кровати, срывая рубашку – под ней рельефные мышцы, еще татуировки. Но он не дает мне вести: с рычанием перехватывает инициативу, хватает меня за запястья и швыряет на кровать, как тряпичную куклу. Платье слетает с меня одним резким движением, белье рвется в его руках – он не церемонится, просто разрывает ткань, обнажая меня полностью. Я ахаю от неожиданности, но внутри вспыхивает огонь: это то, чего я хотела, – грубость, которая стирает все мысли.

Его губы на моих – не поцелуй, а захват, язык врывается в рот, как завоеватель, кусает губы до крови. Руки везде: сжимают грудь так сильно, что я взвизгиваю от боли, смешанной с удовольствием, пальцы щиплют соски, тянут, пока они не набухают и не болят. Он скользит ниже, грубо раздвигает ноги, и его пальцы врываются в меня – не один, а сразу два, толкаются глубоко, крутят, растягивают, заставляя тело выгибаться. Я мокрая, как никогда, но он не дает передышки: трет чувствительную точку пальцем, надавливает сильно, почти жестоко, и я стону, не в силах сдержаться.

– Возьми меня, – шепчу я, задыхаясь, но он рычит в ответ, стягивая с себя штаны одним рывком.

Его тело – твердое, готовое, огромное и пульсирующее, венами вздутое от напряжения. Он не входит медленно – нет, он врывается одним мощным толчком, разрывая меня на части, заполняя так глубоко, что я кричу от шока и боли, которая мгновенно переходит в ослепительное удовольствие. Он не дает привыкнуть: начинает двигаться сразу яростно, как зверь, вбиваясь в меня с такой силой, что кровать скрипит и трясется. Каждый толчок – как удар, он выходит почти полностью, чтобы снова вонзиться с рычанием, его бедра шлепают о мои, оставляя красные следы. Пот льется рекой, его и мой смешиваются, стекают по телам, делая все скользким и горячим. Он хватает меня за волосы, тянет голову назад, обнажая шею, и впивается зубами – не нежно, а кусает, оставляя синяки, пока я извиваюсь под ним, царапая его спину до крови.

Его руки на моих бедрах – стальные, он поднимает меня, как перышко, меняет позу одним движением: переворачивает на живот, вжимает лицом в подушку, и входит сзади, еще глубже, еще жестче. Я охреневаю от его напора – он трахает меня, как дикий зверь, без жалости, толчки такие мощные, что тело сотрясается, а внутри все горит. Его пальцы снова находят то место спереди, трут грубо, нажимают, крутят, пока давление не нарастает до предела. Я чувствую, как волна накрывает – оргазм бьет, как молния, тело конвульсирует, мышцы сжимаются вокруг него в спазме, волны удовольствия рвут меня на части, я кричу в подушку, задыхаясь, мир плывет, зрение темнеет от интенсивности. Но он не останавливается: продолжает вбиваться, продлевая мой экстаз до боли, пока я не обмякаю, вся в поту, дрожащая, как в лихорадке.

Наконец, он достигает своего – рычит громко, впиваясь в мою спину зубами, и я чувствую, как он изливается внутрь, горячие потоки заполняют меня, стекают по бедрам. Он ложится на меня, тяжелый, как гора, и мы лежим, тяжело дыша, тела слипшиеся от пота и жидкостей.

– Кто ты? – спрашиваю я снова, голос хриплый, но он только улыбается в темноте, его глаза все еще горят тем опасным огнем.

– Ночной волк.

Глава 2: Волк

Кир

Я лежу на ней, мое тело все еще тяжелое от оргазма, пот стекает по спине, смешиваясь с ее влагой. Она подо мной – вся размякшая, дрожащая, с хриплым дыханием. Глаза полуприкрыты, губы приоткрыты, и я чувствую, как алкоголь берет верх: ее веки тяжелеют, тело обмякает полностью. Она отрубается прямо здесь, на этой большой кровати в VIP-комнате, голая, с синяками от моих зубов на шее и бедрах. Я приподнимаюсь на локтях, отстраняюсь медленно, выходя из нее, и сажусь на край постели. Несколько минут просто смотрю на ее тело: кожа бледная, освещенная тусклым светом ламп, груди поднимаются и опускаются в ритме сна, соски все еще набухшие от моих ласк. Между ног – следы нашей страсти, влага блестит на внутренней стороне бедер, и я вспоминаю, как она извивалась подо мной, как сжималась вокруг меня в оргазме. Красивая, черт возьми, но типичная – пьяная девчонка, ищущая забвения в чужих руках. Сердце колотится сильнее, чем должно, – эта девчонка задела что-то внутри, разожгла огонь, который я думал, потух.

Я встаю, натягиваю штаны, застегиваю рубашку – движения механические, но внутри буря: хочу вернуться, схватить ее снова, разбудить и взять еще раз, жестче, чтобы она кричала мое имя. Одежда прилипает к мокрой коже, но мне все равно – это напоминание о ней, о ее вкусе на губах. Выходя из комнаты, я закрываю дверь. В коридоре встречаю администратора – Сашу, верного парня, который знает все секреты этого места.

– Комната пока занята, – говорю я тихо, кивая на дверь. – Пусть девчонка проспится. Не пускай никого.

Он кивает, не задавая вопросов – привык к таким ночам. Я поднимаюсь по лестнице на стеклянный балкон, откуда открывается вид на весь клуб: танцпол внизу пульсирует, как живое сердце, стробоскопы режут воздух, тела сливаются в хаосе. "Ночной Волк" – мое детище, мой мир. Я, Кирилл Волков, построил его из ничего: из серых московских улиц, где ночная жизнь – это выживание. Волк в ночи, одинокий охотник, но с пачкой, которая всегда рядом. Друзья ждут меня на диванах: Витька с сигарой в зубах, Димон с бутылкой виски, и еще пара ребят из нашей "команды" – те, кто помогает с делами, не всегда легальными.

Я сажусь, беру стакан, который они мне наливают. Жидкость обжигает горло, но это ничто по сравнению с жаром в крови от воспоминаний о ней.

– Ну, где пропадал, Волк? – ухмыляется Витька, выдыхая дым. – Опять какую-то цыпочку снимал?

– Дела, – отмахиваюсь я, но голос звучит резче, чем обычно. – Клиент задерживается, так что пришлось… развеяться.

Мы переходим к делу: разговоры о поставках, о том, как обойти таможню с новой партией "товара" – ничего, что можно сказать вслух, но здесь, на балконе, стены имеют уши только наши. Димон рассказывает о проблеме с одним из барыг в Питере – парень задолжал, и нужно решить вопрос тихо.

– Завтра поеду сам, – говорю я, глядя вниз на толпу. – Не люблю, когда долги висят. Раздавлю его, как таракана, если не заплатит.

Но мысли мои не здесь – они рвутся обратно в VIP-комнату, к той девчонке, как волк к добыче. Я приметил ее именно отсюда, с этого дивана: она танцевала в красном платье, одна в центре, глаза закрыты, тело извивалось в ритме музыки с такой грацией, что у меня перехватило дыхание. Бедра качались плавно, но вызывающе, как волны в шторм, груди колыхались под тканью, соски проступали сквозь тонкий материал, дразня, а ноги – длинные, стройные, с идеальными изгибами – скользили по паркету, словно приглашая схватить и подчинить. Волосы разлетались вихрем, губы приоткрыты в немом стоне, и вся она была как живое воплощение похоти: гибкая, соблазнительная, с той уязвимостью в движениях, которая кричала о скрытой боли, о жажде быть взятой. Я моментально завелся – тело напряглось, кровь закипела, член встал, и я спустился к ней с одной целью: трахнуть ее сегодня ночью, взять грубо, без пощады, разорвать ее мир на части, как она разорвала мой контроль.

А она словно только этого и ждала – пяти минут не прошло, как сама предложила себя, типичная гостья этого места, где все ищут забвения в алкоголе и сексе. Но в ней было что-то большее: ее стоны эхом отдаются в голове, ее тело подо мной – идеальное, отзывчивое, как будто создано для меня. Я усмехаюсь про себя, слушая, как Витька шутит о новой партии, но внутри кипит: хочу ее снова.

Глава 3: Раскаяние

Лера

Я просыпаюсь с ощущением, будто грузовик переехал меня – голова раскалывается, тело ноет везде, особенно там, внизу, где саднит и пульсирует от воспоминаний, которые я пытаюсь отогнать. Комната чужая, незнакомая: тяжелые бархатные шторы пропускают лишь тонкий лучик утреннего света, большая кровать с скомканными простынями, пропитанными запахом пота, секса и дорогого мужского парфюма. Я сажусь резко, и мир плывет перед глазами – текила мстит жестоко, волнами тошноты и головокружения. Я голая, полностью обнаженная, кожа покрыта мурашками от холода и стыда. Синяки на шее пульсируют, как свежие раны, следы его пальцев на бедрах краснеют, а на груди – отметины от зубов, которые жгут при каждом движении. О боже, что я наделала? Воспоминания обрушиваются, как ледяной душ: его руки на моей талии на танцполе, темный коридор, VIP-комната, его тело, врывающееся в меня с такой силой, что я кричала от боли и экстаза. Я позволила этому случиться. Нет, я хотела этого. И теперь… теперь я чувствую себя разбитой, грязной, как отброшенная вещь.

Слезы наворачиваются мгновенно, горячие, соленые, текут по щекам, неудержимо. Как я могла? Я не такая! Три года с Антоном – он был моим первым, единственным, и даже с ним все было нежно, предсказуемо, как по расписанию. А тут… с незнакомцем, в клубе, как какая-то дешевая шлюха, которую трахают и бросают. Это все из-за обиды на Антона, из-за тех фото в его телефоне – он с ней, голые, в нашей постели, смеющиеся надо мной. Я хотела забыть, отомстить, почувствовать себя желанной, но вместо этого утонула в грязи. Рыдания вырываются из груди, громкие, надрывные – я одна в этой комнате, и это делает боль невыносимой. Он даже не остался, не сказал слова, просто ушел, оставив меня здесь, использованную, с его семенем, все еще сочащимся между ног. Я обхватываю себя руками, качаюсь взад-вперед, пытаясь унять истерику, но слезы льются рекой, смачивая простыни. Я – ничтожество, позволила себя трахнуть, как животное, и еще получила от этого удовольствие, самый мощный оргазм в жизни, который разорвал меня на части, заставил тело содрогаться в конвульсиях. Антон никогда не доводил меня до такого – он просто дрыгался во мне своим маленьким, жалким членом, как корнишон в банке, без страсти, без силы. А этот незнакомец… его размеры, его напор – от них до сих пор все внутри болит, но и вспыхивает жаром при воспоминании. Как я могу думать об этом сейчас? Это предательство самой себя!

Я встаю на дрожащих ногах, мир качается, но я заставляю себя двигаться. Одеваюсь с трудом: платье прилипает к влажной коже, и каждое прикосновение ткани – как эхо его рук, его грубых ласк. Оно трется о соски, все еще чувствительные, посылая искры по телу, и я вздрагиваю, ненавидя себя за эту реакцию. Трусиков нет – он разорвал их в клочья, и они куда-то делись, наверное, валяются под кроватью в пыли, как символ моей падения. Я не ищу, просто натягиваю платье на голое тело, чувствуя, как оно липнет между ног, где все еще влажно и саднит. Смотрю в маленькое зеркало на стене – лицо опухшее от слез, глаза красные, волосы спутанные, как после бури. Вытираю лицо ладонями, пытаюсь пригладить волосы, но внутри все кричит: "Ты шлюха! Ты сама это позволила!" Аккуратно открываю дверь, выглядываю в коридор – пусто, только приглушенная музыка из зала. Я выскальзываю, как воровка, спускаюсь по лестнице, сердце колотится, будто меня вот-вот поймают.

Танцпол почти пустой – утро уже близко, последние гуляки допивают коктейли, музыка приглушена. Я ищу его глазами – того парня с волчьими глазами, который перевернул мой мир, довел до оргазма, который взорвал все внутри, оставив меня в руинах. Зачем? Чтобы спросить имя? Чтобы ударить по лицу? Или… чтобы почувствовать еще раз этот огонь? Но его нет – исчез, как призрак. Вместо этого вижу подруг у бара: Маша и Катя, все еще бодрые, с коктейлями в руках, хихикают над каким-то парнем.

– Лерка! – восклицает Маша, увидев меня, и бросается обнимать. – Куда ты пропала? Мы видели, как ты ушла с тем красавчиком! Он выглядел как настоящий хищник, с этими татуировками и взглядом… Ух!

Катя смотрит внимательнее, ее глаза расширяются: она замечает засосы на шее, красные следы пальцев на бедрах, где платье задралось, синяки от укусов.

– Ого, подруга! Засосы, синяки, следы от пальцев… Ты наконец оторвалась по полной! Перестала убиваться по этому идиоту Антону. Я так горжусь тобой, Лер! Это же эпично!

Слезы снова наворачиваются, голос дрожит, когда я отвечаю:

– Это плохо… Грязно, неправильно. Я не такая, девчонки. Я просто обиделась на Антона, а теперь чувствую себя… использованной. Как шлюха. Он даже имени не спросил, просто взял и ушел.

Маша качает головой, сует мне стакан с водой, ее глаза полны сочувствия, но и задора.

– Ерунда, Лер! Иногда нужно быть плохой, чтобы почувствовать себя живой. Антон тебя предал, растоптал – ты имеешь полное право на отрыв! Это нормально, все так делают. Представь: одна ночь свободы, и ты уже другая. Наслаждайся этим, а не реви. Ты живая, страстная женщина, а не монашка!

Катя обнимает меня с другой стороны, ее голос мягкий, убеждающий:

– Точно! И судя по твоему виду – синяки, следы, – это было что-то невероятное. Расскажи детали? Может, это начало новой тебя. Антон – в прошлом, а ты заслуживаешь оргазмов, которые сносят крышу, а не его жалких потуг.

Я качаю головой, но внутри что-то шевелится – может, они правы? Может, эта ночь не конец, а начало? Слезы высыхают, и мысли все равно возвращаются к нему, к тому незнакомцу: где он? И почему я хочу его найти?