История Туманной Розы

Дана Данберг

История Туманной Розы

Глава 1

Разбудил меня плач. Детский плач! Я поморщилась, отмахнулась от какой-то назойливой мошкары и открыла глаза.

Надо мной было яркое голубое небо с фиолетовыми прожилками. Никогда такого не видела, похоже на северное сияние, только днем и фиолетовое. Небо совсем не было похоже на ноябрьское, вчера только над городом нависали тяжелые свинцовые тучи, обещали снег. Вчера?

Я даже удивилась своим мыслям. То, что произошло… Смерть моей дочери, давно ожидаемая, но все равно болезненная… Когда это случалось? Вчера? Все ощущалось хоть и четко, но как будто отдаленно. Психика защищает от тяжелых воспоминаний, я слышала, что такое бывает. Доктор сообщил мне плохие новости, потом помню, как раскаленное сверло пронзило грудь, помню, как падала, как что-то кричал врач. Вероятно, у меня случился сердечный приступ. С момента родов, почти год назад, сердце пошаливало, надо было идти к врачу, но я так и не дошла. Дочь, из-за моего падения с лестницы на седьмом месяце, родилась нездоровой, нужно было заботиться о ней в первую очередь, а про себя подумать как-нибудь потом. Я понимала, что это все равно не надолго. Ей продлевали жизнь, сколько могли, но в некоторых случаях медицина бессильна.

Но это все было сейчас так далеко от меня! Я все помнила, но ощущалось это так, будто случилось не со мной. Я хотела этому удивиться, но и удивления не было.

Полежала еще немного, попыталась разобраться в своих чувствах, как учил психолог, к которому я ходила последние месяцы – не вышло. Чувства были какие-то смазанные, нечеткие, так что я решила это пока оставить до того момента, как пройдет первый шок от смерти Насти.

А пока мне надоело пялиться в голубое небо с дымкой и я решила привстать. Тем более что где-то рядом разрывался от плача ребенок. И почему его мать или медсестры не успокоят?

Стоп! Какое небо может быть в палате больницы?

Я резко села, от чего закружились перед глазами черные мушки. А проморгавшись, я аж совсем не по женски присвистнула. В моменты потрясений у меня иногда прорывается дворовое прошлое, да.

А мне было чему удивиться. Я сейчас сидела на поляне, вокруг меня шелестели от ветра зеленые-зеленые деревья, и трава рядом со мной была такого же насыщенного зеленого цвета. С голубыми прожилками. Никогда не видела растительности такого интенсивного, яркого цвета. Даже в тропиках такой нет. А еще эти бабочки, что летают вокруг… При желании, такие, наверное, и человека загрызут – они с кулак размером, примерно.

Тут чуть позади меня раздался опять детский рев. А обернувшись, я увидела в нескольких метрах от себя ребенка, наверное, около года от роду, который заливался криком в каком-то тряпье, лежа прямо на земле. Странно, что он никуда не уполз.

Мысли ворочались медленно, поэтому я сразу не отреагировала на детский плач, обернулась как в замедленной киносъемке, подумала, что наверное надо подняться и взять ребенка на руки, но далось это с трудом. Как будто мне было сложно двигаться, управлять телом, но все же через несколько минут возни мне удалось подняться.

– Ай! – вскрикнула я, наступив на левую ногу, приземлилась опять на траву.

Задрала платье и, приспустив чулок, осмотрела ногу – так и есть, лодыжка покраснела и опухла. Не перелом, наверное, но растяжение точно есть.

Чулок?! Только сейчас я обратила внимание на свою одежду. Я была в темно-синем длинном, до середины икры, закрытом платье, спереди был порядком замызганный передник, тоже длинный. Он был из какой-то грубой, серой ткани, но даже на ней были видны какие-то брызги жира, в общем, неприятное зрелище. Вот платье было чистое. На ногах у меня красовались кожаные, немного потертые, но вполне приличные ботинки явно ручной и довольно грубой работы. И да, серые шерстяные чулки крепились к ноге подвязками с тесьмой, весьма экстравагантными бантиками завязанной под коленями, даже не поясом.

Я такие только в музее видела, но никогда бы не подумала, что стану такое носить.

Начав подозревать нехорошее, я посмотрела на свои руки. Кожа на ладонях была нежной, не скажешь, что я много работала, но ногти неухоженные, даже, мне показалось, обгрызенные, без каких либо признаков маникюра. Но я никогда их не грызла и всегда делала гель-лак – работа с представителями крупных предприятий предполагала ухоженные руки. И да, ладони, пальцы были явно не мои, более тонкие что ли, и более молодые, без каких-либо признаков старения. А ведь мне тридцать семь, но этим рукам вряд ли дашь больше двадцати-двадцати пяти.

Это явно не мои руки! И в то же время мои, я их помню, я помню, как этими руками брала ребенка!

Я резко повернулась и, не решаясь встать на больную ногу, поползла к дочери. Да, дочери, которой недавно исполнилось десять месяцев, я это помнила. Но и свою прошлую жизнь я тоже помнила. И та, и эта сейчас были от меня равнозначно далеки. В отличие от Насти, моей девочки в той жизни, эта была здорова и радовала свою мать, ведь это было единственным поводом для радости, ярким лучиков в череде несчастий и сумрака.

Удивления от того, что я явно в другом теле и у меня две памяти не было. Совсем. Наверное, от того, что я понимала, что происходит и во мне еще осталась частичка ее эмоций. Нет, не души, та ушла, покинув это тело прямо на лесной поляне. И если бы я не вселилась, то Лия, так звали мою новую дочь, уже к утру была бы мертва, либо замерзла, либо ее съели бы лесные звери.

Шутка вселенной или чей-то умысел, но одновременно в небытие ушла душа Розы, а я умерла там и вселилась в ее тело здесь, получив второй шанс. И это совершенно дикое событие не всколыхнуло моих эмоций.

Ритуал, с помощью которого хотели лишить меня, точнее Розу, памяти пошел не по плану и стал разъедать не воспоминания, а душу. Ее потом переодели в одежды служанки и выгнали вон, надеясь, что когда она дойдет до города, если дойдет, учитывая этот лес, то уже ничего не будет помнить, даже имени дочери. Вот только у нее уходить стала не память, а душа.

Представить не могу, что чувствовала девушка, весьма сведущая в магии и понимающая, что они ошиблись, что если они с дочерью окажутся в лесу, то умрут обе. Вот только сделать она ничего не могла, а потом уже не хотела. Когда от души начинают отрываться и растворяться куски, уже ничего не хочется, уже ничего не важно. И она просто шла, механически переставляя ноги, а потом споткнулась и упала, но возможности подняться уже не было, душа почти пропала.

Я помнила это все в мельчайших подробностях, потому что память, как запись, как видео, продолжала писаться на жесткий диск в моей голове.

Наконец я доползла до Лии и взяла ее на руки. Симпатичная девочка, так похожая на Настю, посмотрела на меня своими голубыми глазами, сморщила носик и опять заголосила во всю силу своих легких.

– Так, не кричи. Что случилось? – тихо спросила я, начав укачивать ее на руках. Она была не мокрая, но стоило проверить все ли с ней в порядке. Все же я упала, а ребенок выпал у меня из рук. Хорошо еще, что я ее не придавила.

А еще стоило отсюда быстрее уходить. Вопреки красоте вокруг, магические лес – это не шутки, он таит много опасностей, тут много живности и не всегда она мирно настроена. Это не говоря про то, что стоило уйти как можно дальше от замка. А то как бы погоню не отправили, чтобы удостовериться, что мы погибли.

Так что я постаралась успокоить малышку. Наверняка она хотела есть, но перед ритуалом мне дали столько всякой гадости, чтобы он лучше сработал и чтобы я перестала сопротивляться, что лучше дочку молоком сейчас не кормить. Да и вообще, в ближайшее время не стоит. Память Розы, которую я ощущала как свою, об этом говорила весьма четко, хотя я и не знала точно, что было намешано в той отраве.

Я попыталась из тряпок, в которые была замотала дочь, и своего передника сделать что-то типа слинга, потому что чтобы хоть как-то передвигаться по лесу с поврежденной ногой мне нужны были обе руки. Вроде даже что-то получилось, Лию удалось надежно закрепить спереди, так что я с чувством выполненного долга похромала к деревьям.

Надо найти какую-нибудь палку для опоры, чтобы не сильно напрягать больную ногу, и выбираться из этого чертового леса. Я сама могу не есть несколько дней, а вот малышка – нет.

Засохшую толстую и ровную ветку я нашла довольно быстро, с трудом ободрала с нее лишние сучки и более мелкие веточки и, опираясь на нее, пошла дальше. Так передвигаться было на самом деле легче и не только из-за больной ноги, но и из-за того, что палка вовремя предупреждала меня о неровностях почвы, скрытых в густой траве.

Здесь, под сенью деревьев, было, во-первых, прохладнее, а во-вторых, встречалась довольно интересная растительность. Трава, та, с синими прожилками, похожая на земную осоку, даже в лесу была высокой и доставала мне до колена. Что там под ней, разглядеть было сложно, а еще за длинное платье цеплялись низкие колючие кусты, а кроны некоторых деревьев опускались настолько, что почти касались моей головы.

Запретный лес окружал замок Долинхен и служил естественной преградой на многие мили вокруг. Так что идти мне долго и даже, возможно, придется тут где-то заночевать. Проблема была в том, что я, Роза, не знала, в правильном ли направлении я двигаюсь. Точнее, ближайший городок находился на Северо-Востоке, вот только выпустили меня через южные ворота замка, то есть я иду практически строго в противоположную сторону.

Обходить по лесу долго, я полдня шла напрямик в другую сторону, то есть мне придется заложить огромный вираж, да и через этот городок шла прямая дорога к замку и мне там не стоит появляться. На Юге тоже были какие-то поселения, пусть не так близко, по лесу мне придется пройти миль двадцать, но так даже лучше.

Радовало хотя бы то, что эта местность не была совсем безлюдной. А то двадцать миль – это, конечно, печально, но сто двадцать было бы печальнее.

Обо всем этом я думала как-то отстраненно, будто две теперь уже моих памяти никак не могли понять, кто из них важнее, поэтому отодвинули все эмоции на задний план. А попереживать мне было о чем, ведь последние дни и Анны, и Розы не были безоблачными. Но я не могла.

Не могла плакать по Насте, не могла удивляться, что оказалась в другом мире и в другом теле. Не могла сопереживать судьбе бедной Розы, тем более что теперь ее боль – моя. Должна была бы быть, но и ее я не чувствовала.

Знала только, что для Лии, если я не хочу потерять и вторую дочь, нужно найти воду и хоть какую-то еду. Подробной карты этого леса я не знала, сюда я ходила только пару раз и от замка не отдалялась. Так, общую карту местности помнила, но на ней не было подробностей типа мелких ручейков или источников.

Так я шла, методично переставляя ноги, стараясь не обращать внимания на все усиливающуюся боль в лодыжке, пока не нашла на одном из колючих кустов бледно-розовые ягоды. Благодаря памяти Розы я прекрасно ориентировалась в травах. Нет, никакой травницей я не была, настойки и зелья умела варить только самые простые, но вот местные (и не только) растения я знала, а также нашла как-то в библиотеке замка целую книгу с гербариями и описаниями, что и для чего.

Я стянула с головы платок, приличествующий каждой женщине невысокого положения, и стала собирать эти ягоды, тут же забросив пять штук в рот. Они были близки по действию с обезболивающим или анестетиком. Когда соберусь делать привал, обязательно раздавлю несколько и натру больную ногу, пока же хватит и того, что я проглотила. На вкус они были освежающими, как ментальная конфетка. Только эти ягоды были коварны – как раз из-за своего вкуса и сочности, ими хорошо было освежиться в жару. Вот только что будет, если перебрать с обезболивающими? То-то же! Короче, принимать их надо было, как обычные земные таблетки, аккуратно.

– Нет, малышка, тебе такое нельзя, – я погладила по светленькой головке Лию, которая тянула ручки к красиво выглядящей вкусняшке. – Мы тебе найдем других ягодок.

Теперь я шла и внимательно присматривалась к окружающему пространству. В этом лесу росло много целебных трав, не зря он Запретный, ведь он стоит рядом с мощным магическим источником, центром которого является замок. Но были тут и обычные, в том числе съедобные растения.

Так что уже через четверть часа я нашла обычные ягодки темно-синего цвета размером с виноградину. Они хорошо утоляли жажду и всего нескольких было достаточно, чтобы напиться взрослому человеку. Правда, были они как вода – совершенно безвкусные. Но выбирать не приходилось. Я дала парочку дочери, да и сама тоже положила одну в рот, разгрызла, оставшиеся же сложила во все тот же платок.

“Интересно, как легко я в это поверила”, – отстраненно подумала я.

Но продолжила искать припасы, стараясь не сильно отклоняться от запланированного маршрута. Изначально ведь понятно, что из леса до ночи я не выберусь. С ребенком наперевес и с больной ногой по пересеченной местности двадцать миль я не пройду.

За следующий час я нашла еще обезболивающие ягоды дважды – тут они росли довольно часто, по крайней мере, кусты я видела постоянно, просто не везде они еще созрели. Еще один раз попался кустик с водяными ягодками, но там было всего две штуки в самом низу. Вообще растение выглядело так, будто его неаккуратно ободрали, поломали или вообще объели. Я даже заметила какие-то следы, вроде как это были копыта или что-то около того, я не охотник и не следопыт, чтобы в этом разбираться. Но их оставил точно не человек.

Насколько я знала (точнее, Роза знала), обычные люди в Запретный лес предпочитают не ходить. Есть тут всякое…

Еще через некоторое время я вышла к небольшому ручейку, буквально полметра в ширину – перепрыгнуть можно. Ну, на здоровых ногах. Впрочем, мне это пока было не надо, потому что шел он более-менее в нужном направлении. Так что я нашла ровный участок, без кустарника на котором можно присесть и отдохнуть. А то нога опять начала ныть.

Вообще, стоило уже присматривать место для ночлега. Еще светло, конечно, но через пару часов начнет темнеть, а бродить даже по простому лесу в темноте – так себе идея, не то что по Запретному.

Но пока я сама напилась воды, помогла напиться Лие, переодела ее и прополоскала пеленку. Может, она и не высохнет, но выбора-то нет – что-то я тут стиральных машин с сушкой не вижу. Вот то, что мыла нет – это проблема. Так что пока только в проточной воде простернула и повесила сушиться на ближайший куст.

Потом я достала из своего кулька фрукт, похожий на яблоко, был он, правда, слегка подгнивший, но это была единственная еда, которую я нашла. Точнее, я нашла дерево, которое основательно потрепали. Какие-то звери сбивали с него планомерно плоды, а этот просто укатился – я на него случайно наткнулась. Под самим деревом уже все подъели, не для меня же сбивали.

Про этот фрукт я знала то, что он съедобный и очень сытный, хоть и совершенно невкусный. Поэтому я откусила кусочек, поморщилась, но прожевала и проглотила. А потом задумалась, как бы это все Лие скормить.

Думала я ровно до того момента, как услышала позади какой-то шорох, явно выбивающийся из звуков леса. Очень сильно выбивающийся, затрагивающий во мне какие-то первобытные инстинкты, требующие тут же подорваться и бежать. У меня аж волоски на загривке встали дыбом.

Я медленно обернулась. Наверное, будь я одна, я бы просто бросилась бежать, но у меня тут ребенок. Так что я застала как раз тот момент, когда из под сени деревьев метрах в десяти от меня стали выходить какие-то животные. Они были похожи на волков внешне, но имели коричневую с черным шерсть и были выше раза в полтора от тех, которых я видела когда-то в зоопарке.

Один, два, три, четыре… Четыре особи вышли ко мне, выстроились клином за своим вожаком, самым крупным из них.

Я замерла на месте, не зная, что делать. Бежать? Так они меня враз догонят, в один прыжок достанут. Только не отступать, а то так же бросятся, и руками махать не надо. Может, они уйдут?

Но как бы не так! Вожак опять зарычал и сделал шаг вперед, потом еще один и еще. Расстояние между нами неумолимо сокращалось. Что же делать, что делать? Будет обидно, если я умру, только попав в этот мир. Это несправедливо!

Пока я все это думала, стая еще приблизилась. Уже изготовилась к броску. И долго выжидать не стала, самый крупный волк припал на передние лапы, оттолкнулся и почти взмыл в воздух.

А потом случилось что-то… Я на автомате, будто моим телом управлял другой человек, подняла руку и прямо у ладони стал образовываться густой пар или дым – не знаю. И все эти клубы быстро поплыли в сторону волков. Те даже ничего понять не успели, как оказались в этом тумане. Туман, да, я вспомнила! Роза много раз это проделывала.

“Просто туман!” – говорили они. Но теперь я знала, что не просто. В этом тумане вязнешь, теряешь ориентацию, он вытягивает все силы. Это его изначальная модификация, но Роза немного усовершенствовала, и он стал не таким уж малополезным. Животных сбить с цели – это не сложно, но людей таким даже не напугать. Но для людей у нее было припасено кое-что другое, правда, когда ее лишали души это не помогло.

Вот только я растерялась настолько, что создала изначальную, слабую версию.

Но воспоминания прошлой хозяйки этого тела не дремали, и вот уже волки жалобно взвыли, и звук этот оборвался на самой высокой ноте.

Роза не понимала, как это у нее получалось, зато понимала я. Да, я давно уже работала не совсем по специальности, предпочитая сидеть в приятном офисе одного из надзорных госорганов, а не мотаться по цехам, но по образованию я была инженером-химиком пищевых производств.

И прекрасно представляла, что нужно сделать, чтобы из обычного тумана, получилось отравляющее вещество. Точнее, органический яд мгновенного действия в аэрозольной форме. Насколько мне удалось понять из свалившихся на меня чужих воспоминаний, тут были несколько экстравагантные способы для проведения химических реакций, например, магия позволяла менять свойства веществ в широком диапазоне по своему желанию.

Не все так просто, конечно. Этому тоже нужно учиться, экспериментировать, зато можно обойтись без мензурок и горелок – чем не магия?

Я махнула рукой и туман рассеялся. Это тоже магия, потому что у меня не получилось бы в нормальном мире просто так, мановением руки рассеять отравляющее вещество в виде аэрозоля. Оно либо осело бы на землю, любо изменило свои свойства со временем, либо его вообще куда-нибудь ветром сдуло.

В том месте, где еще недавно стояли четыре волка и на меня грозно скалились, лежало четыре едва шевелящихся тела. Добивать я их не стала, даже если они не умрут в ближайшее время, их ожидают очень неприятные последствия для здоровья. Не то чтобы меня волновало здоровье волков, но вот то, что они не смогут меня преследовать и выслеживать – это очевидно.

Так что я подхватила Лию, которая смотрела на этот мир и на происходящее тут непотребство удивленным детским взглядом, и пошла дальше. Но предварительно я решила перебраться через ручей и идти по другой стороне.

Сняла обувь, чулки, подогнула платье и смело шагнула в воду.

– Блин, холодно! – процедила я сквозь зубы. Вода и правда была ледяной, несмотря на то, что вокруг было лето и вполне комфортная температура в районе двадцати пяти градусов.

Дно было еще и скользким, но слава богу у меня была палка, на которую всегда можно было опереться, зато от холода стал сходить отек на ноге. Прямо на глазах стал уменьшаться. Так что я решила пройти прямо по воде несколько десятков метров, это и безопаснее, чтобы живность, если вдруг у тех волков тут есть друзья, товарищи и прочие родственники, потеряла мой след, и ноге так легче.

Вроде тут были, по воспоминаниям Розы, какие-то травы, снимающие отек и ускоряющие заживление ран. Наверное, противовоспалительного действия. Вот бы их найти! Но пока они мне не встречались.

Да и волновало меня сейчас немного другое. Местное светило уже клонилось к закату а конца и края лесу я что-то не видела, да и по моим примерным прикидкам, был он не скоро. Карты тут, конечно, не слишком точные и не в масштабе, но мне кажется, что прошла я хорошо, если половину пути.

Так что мне надо искать ночлег. На ночь можно поесть тех же ягод. Может, по дороге еще что-то найду – хорошо бы. Повезло еще, что Лия была не слишком капризной девочкой и сейчас мирно посапывала в самодельном слинге. Кажется, ее слегка укачало от этого путешествия. Но мама рядом, что малышке еще надо?

Как-то сразу я ее приняла, но может это знак? Может мне бог, не знаю, вселенная, дает взамен отобранного? Такое не принято отвергать.

Я погладила блондинистую головку и в очередной раз осмотрелась. У меня не было туристического опыта и я слабо представляла, где в лесу можно найти удобное и, главное, безопасное, место для ночлега. Как я уже поняла, живности, в том числе той, что не побрезгует случайными путниками, тут полно.

Найти бы какие-нибудь скалы, но тут ничего похожего не было, скала на которой стоял замок находилась далеко за спиной и была представлена в единственном экземпляре. Так что пришлось удовлетвориться нагромождением камней в итоге.

Не то, чтобы они были неприступны для местной фауны, но это лучше чем ничего.

Я с некоторым сомнением посмотрела на несколько валунов и их обломков, представляющих собой горку. Это все высилось на метра три прямо посреди леса, причем поблизости ничего похожего не наблюдалось. Явно ведь рукотворное строение!

Ну, остается надеяться, но это не какое-то древнее капище, и я восстание зомби со скелетами сейчас не активирую своим присутствием. Но с другой стороны, выбора-то у меня особого нет, не на земле же спать. Да и выглядит это все заброшенным, уже давно мхом поросшим.

Я откинула несвоевременные мысли про зомби-апокалипсис и жертвоприношения темным богам и полезла наверх, аккуратно придерживая дочь, чтобы она не ударилась о камни.

Глава 2

Проснулась я посреди ночи от того, что кто-то на меня светил. Мне так сначала показалось. Потом я открыла глаза и поняла, что ядовито-зеленым светится все вокруг. Испугалась, что я, как в плохом ужастике, все же нашла какие-то ритуальные камни или древнее капище, но очень скоро догадалась, что светится туман, расстилающийся вокруг, еще немного светилась листва на деревьях, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что не листва, а вот эти прожилки синего.

Так себе ощущения, если честно. Живым ночью лес не выглядел. Не было шуршания каких-нибудь ночных зверьков, не было завываний хищников – все будто вымерло.

Я даже хотела пойти посмотреть, что это за светящиеся растения и туман, но вовремя заметила, что мои камни этот туман обтекает, а рядом с ними лишь обычная трава, которая не дает этого фосфорного, неживого свечения.

Так что волевым усилием приняла решение сидеть на камнях и никуда не ходить. Хотя меня как будто что-то подталкивало спуститься.

Я попыталась вспомнить, что Роза знала об этом лесе, но все сводилось к тому, что там ночью опасно. Но она искренне считала, что из-за диких зверей, которых там было огромное количество, а некоторые из них владели магией, не то чтобы такой страшной для боевого мага, но обычному человеку, даже вооруженному, хватит за глаза.

Возможно, это были какие-то специальные камни, этот туман и вообще магию отпугивающие, но я в этом плохо разбиралась. И проверять как-то не решилась – мало ли что случится, а у меня тут дочка посапывает. Слава богу, что она спокойная или просто умаялась за день и теперь тихо спит. Хотя первой мыслью было выпустить свой туман.

Я, естественно, больше заснуть не смогла, хотя несколько часов все же подремала. Но теперь мне было очень неспокойно от того, что творилось вокруг. К счастью, на горизонте уже забрезжил рассвет, а я собиралась отсюда убраться при первой же возможности. Кажется мне, что как только солнце взойдет, вся эта магическая аура пропадет. Ну или перестанет быть видимой, что не то же самое, но все же лучше ядовито-зеленого свечения вокруг.

И я оказалась права, как только солнце взошло над горизонтом, туман рассеялся, а листья перестали светиться. Я аккуратно запеленала все еще спящую дочь, которую все происходящее волновало мало, аккуратно спустилась с валунов и продолжила свой путь вдоль ручья.

Нога сегодня болела уже меньше и отек стал спадать, но посох я не бросила. Возможно, понадобится еще раз форсировать водную преграду, а делать это без опоры с ребенком на руках банально опасно.

По лесу я шла уже несколько часов, а конца и края ему не было. Я уже начала подумывать о том, что блуждаю кругами, но это маловероятно, потому что я держалась ручья, а вода всегда приводит к людям. Да, и за последние пару часов в эту водную артерию влились еще два маленьких ручья и она стала шире. Еще не река, но уже и не мелкий ручеек. Сейчас эту трехметровую в ширину и метровую, примерно, в глубину, преграду пройти будет сложно. Но в то же время это говорило о том, что лес скоро кончится.