Два пера среди пепла

Хаккура Ёкудзё

Два пера среди пепла

Повседневные страсти

Долгое время перья, разлетавшиеся по Роще Исполинов под горой Веста, создавали поэтичные легенды о невиданных существах. Эльфам – хранителям Криволесья первым удалось развеять мифы. Именно они смогли выйти на контакт со своими скрытыми соседями.

– Кёнсель! – воскликнул юноша с округлыми крыльями, чьи волосы цвета молока заколоты в маленький хвостик. – Хан, как всегда, ждет в библиотеке. Поторопись!

– Да ла~адно тебе, Мокото, – ответил парень, лениво потянулся, и его крылья мягко шевельнулись. – Ты же знаешь, я всегда успею.

Мокото всхлопнул крыльями, поправляя очки в тонкой металлической оправе. Его серьезный взгляд, как всегда, отсвечивал холодным медовым блеском. А Кёнсель, разминаясь, цеплялся хвостом за ветвь повыше и повис вниз головой перед братом. Их легко могли спутать с близнецами, если бы Кёнсель не был моложе лет на семь от своих братьев.

– Кёнсель! Мы не должны бездельничать! Это не соответствует нашему статусу «Янтарных вестников».

– Ладно, я помчал! Хех! Удачного дня, братишка! – лениво протянув это, Кёнсель ринулся, набирая обороты, проносясь петлями мимо массивных деревьев, чувствуя, как ветер нежно скользил по перьям в хвосте.

В мгновенье парень резко остановился на ветке. Взъерошив перья хвоста, он скользнул взглядом куда—то сквозь деревья.

– Не хорошо. Я уже ощущаю гнев лесного духа. Чуть восточнее. – Юноша поменял направление, отдаляясь от библиотеки.

На солнечной полянке сиял саженец Прадерева. Кёнсель сразу нашел раненую ветвь и укрепил её лозой и смолкой, нашептывая колыбель духов. Проведя этот небольшой обряд, парень с довольной ухмылкой вернулся на изначальный путь, незаметно встряхнув кистями, с которых сошло легкое онемение – плата за мгновенное единение с волей леса.

Хан окинул глазами собравшихся перед ним юных фульгур. С любопытством и нетерпением в глазах они о чем–то перешёптывались.

– Братец Хан! – выкрикнул парнишка с черными перьями. – Расскажи про руны!

– Вы уверены? – удивился Хан, плавно покачивая хвостом. – Не рановато ли вам?..

– Я видел, как мама чертила! Хочу узнать!

Зал наполнился чередой «Да!», «Хотим узнать!».

– Хорошо – хорошо, – успокаивал Хан. – Я покажу вам немного.

Хан проводил когтем по воздуху и свет принял форму зайчика, который побежал над головами детей. Они изумлённо посмеивались. Один из детей попытался повторить, и у него случайно вырывается искорка пламени, опалившая край пера.

– Осторожно! – Хан гасит пламя легким движением руки. – Аура леса послушна свету и тени, но не стихиям. Они живут своими законами. Кто назовет их?

– Огонь!

– Земля!

– Вода и ветер.

Последовательно ответили двое парнишек и девочка с пурпурными крыльями.

– Совершенно верно! – улыбнулся Хан. – Именно они заложены в других магиях, но не в рунах.

Хан вывел на доску одну руну.

– Взгляните. Этой руной я создал зайчика, но для этого я представил, как свет обретает эту форму, – он заметил, как дети пытаются чертить руну. – Не спешите расстраиваться! Со временем я научу вас различать и другие руны!

Неожиданно мимо пролетела птичка, но тут же лопнула, как пузырь.

– Ой! – икнула та девочка.

Внезапно, Кёнсель ворвался в просторный зал библиотеки, едва не сбив пару юных учеников, возвращавшихся с новыми книгами в читальню. Он остановился, опираясь руками в колени. Смотря в паркет, Кёнсель переводил дух.

– Про–ости, братец Хан! – выпалил он, обращаясь к двоюродному брату. – Извини, я опоздал! Сегодня прям марафон видений. Пока предотвращал их, запыхался.

– Всё хорошо, – сказал Хан, и в оливковых глазах играла улыбка. – Давай я покажу, что необходимо делать в обязательном порядке. А вы, ребята, пока можете передохнуть.

После минуты недоумения, библиотека, давно ставшая сердцем общины при руководстве Хана, заполнилась звонким детским смехом.

Глава 1

День, насыщенный уроками, разговорами и маленькими заботами, пролетел почти незаметно. Кёнсель ушел до багрянца заката и метался по деревне с поручениями.

Вечером за ужином, Мокото сообщил братьям и дяде, что правитель людей хочет посетить Рощу Исполинов и заключить союз.

– Ему нельзя доверять! – хором выкрикнули Кёнсель и Люмен, синхронно вскинув крылья.

– Вы думаете, я этого не понимаю? – кончик хвоста Мокото дернулся. – Я говорил об этом с ярлом, он предпримет меры.

– А можно и мне узнать, что не так? Знаете, мои руны не читают судьбы, – отстранено произнес Хан, сделав глоток чайного отвара.

– Мы считаем, что король Эрик хочет нас предать, – кратко объяснил Мокото, изучая какие—то документы.

– Да уж, на сегодняшнем Конклаве Старейшина Сока и Сестра Ли тоже уловили в нем злые умыслы. Да и Кирочка с Филкой сказали, что им почудился неприятный человек.

– Надеюсь, это никак не скажется на благополучии леса. – Угрюмо произнес Кёнсель, обвив хвостом стул.

– Кёсь, ты какой—то поникший. Случаем не заболел? – дядя Люмен положил ему руку на плечо, и в его глазах мелькнула знакомая братьям забота.

Хан встретился с ним взглядом – тёплый, оливковый, в точности как в зеркале. Хану кто – то говорил, что глядя на Люмена, он видит Хана в будущем. Их сходство было напоминанием о том, кто заменил им родителей, черты которых увы стерлись из памяти братьев.

– Всё хорошо, дядь Люм. Я просто пожар видел, вот и беспокоюсь, – его заостренные кончики ушей тревожно свисали.

Люмен внимательно посмотрел на него.

– Знаешь, с тех пор как вы трое попали ко мне, я каждый твой вздох воспринимаю как сигнал. Давал же себе зарок – вырастить вас не просто воинами или провидцами, а фульгурами, которые умеют чувствовать. – взор Люмена хватился за что–то вне стен. – И вижу, что чутьё тебя не обманывает. Лес волнуется не просто так.

– Не переживай, Кёсь. Все будет хорошо. – Подбадривал Хан. – Тебя, кстати, Шур искал, как только ты из библиотеки ушел, зайди к нему завтра.

– Хорошо. – обессиленно говорил Кёнсель.

Затем, закончив ужин в безмолвии, семья разошлась по комнатам. Мокото снова засиделся до глубокой ночи, из открытого окна задувал прохладный ветерок, заставляя его ежиться. Но он не мог оторваться от бумаг, поэтому окутывался в плаще собственных крыльев.

– Доброе утро всем! – Кёнсель, на удивление, выглядел бодрее, чем вчера, даже перья уложил.

– Доброе! Дядя Люмен уже ушел в конклав. – Отвечал Хан, готовя чайный отвар.

– Ой, Кото, ты выглядишь больным. – Кёнсель смотрел на только вышедшего из комнаты Мокото, его лицо было бледновато, а крылья с взъерошенными перьями. – Может устроишь выходной?

– Нет, со мной всё в порядке, просто… – Мокото говорил слишком изнуренно.

– Ну нет! – Отрезал Кёнсель, не дав брату договорить. – Я же вижу, что тебе не хорошо! Опять ночь не спал? Да еще и с открытым окном, небось?! Вот ты и заболел! Сегодня ты точно остаешься дома!

– Но… – Мокото хотел возразить.

– Да, Кот, Кёнсель прав. – Поддержал Хан. – Сегодня в библиотеке нет особо важных дел. Я скажу Шуру, чтобы зашел к тебе, Кёсь. Иди уложи его в постель, а я пока приготовлю целебный отвар и отправлюсь в библиотеку.

– А мы сейчас в комнату! Идем! – не оставляя возражений, Кёнсель подхватил брата.

– Но работа… – слабо попытался сопротивляться Мокото.

– Всё, спор окончен! – отрезал Кёнсель и буквально отнес его обратно в постель.

– Кото, вот отвар, его нужно пить горячим. И обязательно не забудьте позавтракать! Позаботься о нашем дурашке, Кёсси! А я займусь своей работой.

Мокото выпил отвар из целебных трав. Кёнсель принес ему завтрак, приготовленный Люменом и чай, заваренный Ханом. Потом Мокото старался доказать, что вполне здоров и может работать, но Кёнсель не позволил ему встать с кровати и наказал спать.

– Ну что с вами делать… – вздохнул Кёнсель, заметив нетронутый завтрак Хана. – Опять себя забыл. Придется отнести обед этому книжному червю.

По возвращении, Шур уже подошел к дому друга.

– Хей, Кён! Здравствуй! Ты куда—то ходил? Хан говорил ты дома будешь.

– Привет! Я просто относил обед этому библиотекарю.

– Мгм, понимаю. Любой пернатый, любящий свое дело, увлекается до забытья. А, вообще, я хотел показать тебе вот это.

Шур протянул другу изогнутый, облегченный арбалет и стрелу, стабилизируемую вороньим пером. Кёнсель не сразу заметил их у друга. Но в глаза почти сразу бросились плохо читаемые, мелко выцарапанные руны на ложе арбалета.

– Гляди, мы с сестрой экспериментировали со свойствами тени и смогли усилить эффект перьев к предмета.

– Удивительно! Это же, получается, маскировочные сети от Воронов выйдет на новый уровень! А Орлы-то захотят дорого скупить технику. – от Кёнселя поступил смешок.

– Ха-ха, с таким успехом мы перьев лишимся! Но если люди придут не с договором, а с мечом, такая мера окупится.

– Ты уже делился с кем-то?

– Не, открытие хоть и не новое, но руны мы придержали у себя.

Парни еще немного пообщались. Мокото стало лучше, что он вскоре вернулся к работе советника.

Спустя пару дней состоялись переговоры с королем Эриком. Ярл никогда не упускал из головы любое предупреждение Мокото. Руфус ловко лавировал в разговоре и предъявил неопровержимый аргумент против двусмысленной формулировки условий.

Эту меру сложно было назвать верной, но и ошибкой она не была. Скорее, горькой необходимостью. Мокото, пробежавшись глазами по тексту договора, сжал губы. Он был прав: за вежливыми формулировками короля Эрика ясно читался стальной принцип – «победа любой ценой».

Король Эрик покинул Рощу, чуть ли не со скандалом.

– Как думаете, он надолго нас оставил? – Задумался Кёнсель, теребя перья.

– Если ему действительно был важен этот союз, то, скорее всего, он захочет повторить попытку. – Рассудил Хан.

– Согласен. – Утвердил Мокото. – Но каковы его цели? Мотивы? Мы этого не знаем. Хотя, если предполагать, этот договор должен был стать стратегией обмана. Дескать, усыпить нашу бдительность, а потом провернуть аферу против нас же. Но что натолкнуло его на это все еще не ясно. – Мокото тяжело вздохнул. – Господин Руфус с самого своего восхождения тридцать лет назад отказался от шпионажа, хотя Вороны могут спокойно доносить сведения. А другие народы о нас прознали лишь два десятилетия назад. Но он до сих пор считает эту меру радикальной.

– Кстати, да… Вторженцев тогда много было. Желавшие нажиться на Роще Исполинов, безжалостно нападали…

– Хан,– голос Мокото прозвучал как раскат грома. – Не стоит.

– Что? О чем это ты? – кончики ушей Кёнселя тревожно встали. – Дядя Люм мне никогда не рассказывал ничего подобного.

– Не бери в голову, – Мокото резко поднялся из—за стола, его зрачки сузились. – Это было давно. До того, как дядя Люмен взял нас к себе. Лучше не вспоминать. К слову, дяди до сих пор нет?

– Может, занятия продлил? – тут же подхватил Хан. – Все же, Кира и Фил не так хороши, как вы.

На практиках руны странно сбивались с ритма. Последние пару дней Хана не отпускало тяжелое чувство – смутная, но навязчивая тревога. Он поделился ею за ужином.

– Я ничего не вижу, – хмуро замялся Люмен, откладывая вилку. Его взор был обращён внутрь себя, к тем самым потокам судьбы, что он читал с детства. – Ни заговора, ни яда, ни удара в спину. Пустота.

– И я тоже, – тихо поддержал Мокото. – Обычно такие звонки оставляют след. Как рябь на воде. Здесь же… ничего. Абсолютная тишь. Как будто угрозы не существует.

– Но предчувствие—то есть! – воскликнул Хан, его хвост резко вскочил над головой. – И не только у меня. Лес… он замер.

Кёнсель молча кивнул, прижав крылья вплотную к спине, в его памяти всплыло видение пожара – яркое, но безвременное, без привязки к чему—либо.

Мокото бессознательно теребил перо на своем крыле, а Люмен отодвинул свою нетронутую тарелку и с тяжёлым вздохом откинулся на спинку стула.

– Вот в этом и есть ловушка. Я видел, как суетятся кроны на границе, но сам дар словно ослеп. Они, явно, готовятся к бойне. Но не один из Конклава не может это уловить.

От этой пустоты у Хана заныло в груди. Лес молчал, пророки слепли, а единственной подсказкой оставалась старая, как мир, человеческая подлость, которую их дар отказывался видеть.

Семья сидела в гнетущем молчании. Что они могли поделать? Обвинить людей бездоказательно? Начать войну на основе смутного предчувствия? Их величайшая сила казалась бесполезной.

Глава 2

– Опять стража бегает? – интересовалась девушка в очереди к торговому шатру.

– И чего они мечутся? – вторила ей соседка. – Жить не дают!

Юноша в темной накидке и глубоким капюшоном, из-под которого выбилась прядь серебристых волос, лавировал в тесной толпе на торговой площади. Запахи специй, свежего хлеба и кожи, что приходились юноше роднее, предательски перебивались смрадом дыма кузниц, стелющимся туманом над городом. Серая дорога из гальки ритмично отбивалась каблуком под ногами, а тусклые крыши виднелись над головами.

«Опять хватились, – размышлял юноша, – Словно у них других дел нет.»

Юноша осматривал товары на прилавках. На фоне городских жителей он выглядел чужим.

Внезапно, в его запястье впилась железная хватка и рывком потянула из людского потока в тенистый переулок.

– Юный господин, – послышался низкий, медный голос со спины. Юноша вырвал руку с резким разворотом.

– Варк. Нашел-таки, – юноша скинул капюшон. В полумраке сверкнула холодная лазурь глаз. – Я уже понадеялся, что сегодня ты всё же оплошаешь.

– Юный господин! – генерал говорил ровно, но в глазах читалось раздражение. – Когда прекратятся эти детские догонялки?

– В тот день, когда меня избавят от дворцовых стен. – парировал юноша. – Или помимо сопровождения вам поручили нотации мне читать?

– Ваш отец в исступлении после каждой вашей выходки, Лиам! – ужесточил тон Варк, его глаза сочились холодной злобой. – Король наказал мне вас стеречь!

– Стеречь? – горько усмехнулся Лиам. – Другим словом: контролировать! Говорите уж прямо, раз следуете по пятам!

– Это не имеет значения! – Железная хватка Варка вновь сомкнулась на запястье . – Король требует вашего присутствия. Сию же минуту!

Не оставляя возражений, Варк привел Лиама к королевскому кабинету. Вся бравада каждый раз смывалась, стоило только пересечь порог.

– Чертовы птицы подставили меня перед спонсорами! – начал Эрик, как только за спиной Лиама захлопнулась дверь. – Я докажу им, что отказ от союза был худшим их решением. Хотел бы я устроить все без лишней шумихи, но они просто не оставляют мне выбора.

– Отец, разве мы можем так поступить?.. Если они отказались сотрудничать, то…

– Они просто глупцы! – Губы Эрика искривила усмешка. – Ты думаешь, раз они имеют право выбора, то они разумны? Ошибаешься! Они не видят других перспектив, от того они и глупцы!

Эрик отошел от окна и расположился в кресле за столом.

– Они погрязли в своем эгоизме!

Лиам отвел взор, не желая видеть тот пылающий энтузиазм в глазах отца. Но взгляд вновь скользил по полкам, где стояли не книги, а коллекция холодного оружия – история их побед. Даже воздух здесь пах не воском и пергаментом, как в других библиотеках, а маслом для полировки стали и амбициями. От этого парню стало еще тяжелее на душе.

«Разве так можно, отец? – внимание Лиама бросилось в окно, сквозь пелену дыма, в зеленую даль за городом. – От чего отец так жаждет силы?»