Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 4

Стоило Ло Бинхэ открыть дверь, как к нему подскочила изящная фигурка в оранжевом одеянии. Присмотревшись, Ло Бинхэ расплылся во фривольной улыбке:

– Инъин.

Мог ли он предвидеть, что при этих словах Нин Инъин вздрогнет, побледнев от испуга?

– А-Ло, что с тобой случилось?! Ты не ударился головой?! Почему ты так меня называешь? Что за Инъин?! Право, это звучит жутко!

Ло Бинхэ так растерялся, что не нашёлся с ответом.

С лица Нин Инъин ещё не сошёл испуг:

– Почему ты больше не зовёшь меня шицзе Нин?

– …Шицзе Нин, – выдавил Ло Бинхэ сквозь стиснутые зубы, и девушка вздохнула с облегчением.

– Вот и правильно, – назидательно произнесла она, похлопав себя по груди. – Это так не похоже на тебя – называть меня по имени ни с того ни с сего. Пусть учитель и выделяет тебя, это не значит, что тебе больше не нужно отдавать дань уважения старшим, ведь иначе мы уроним честь нашего пика, позволив наставлениям учителя пропасть впустую.

При этих словах на лбу Ло Бинхэ вздулись вены. Не выдержав, он оборвал Нин Инъин.

– Я хочу кое-что у тебя попросить.

На лице девушки тут же появилась понимающая улыбка, и она торжественно вручила ему метёлку для пыли и метлу:

– Шицзе знает. Возьми.

Ло Бинхэ вновь утратил дар речи, от неожиданности безропотно приняв эти «подношения».

– А-Ло, прошу, не держи на нас обиду, – прочувствованно произнесла Нин Инъин. – Я знаю, что тебе всегда нравилось единолично прибирать дом учителя. Поскольку вас с учителем так долго не было, нам с дашисюном ничего не оставалось, кроме как делать это самим. Однако теперь, когда ты вернулся, шицзе не станет отнимать у тебя любимое дело. Шицзе всё понимает.

«Что ты там понимаешь?!» – чуть не вырвалось у Ло Бинхэ.

Не говоря ни слова, он развернулся, чтобы отправиться на пик Сяньшу.

Его обитательницы всегда привечали Ло Бинхэ, где бы им ни доводилось встретиться.

В прошлом Шэнь Цинцю нередко посылал его сюда с различными поручениями: доставить письмо или приглашение или же одолжить что-либо – так что там его все знали в лицо.

Что греха таить, когда прочие младшие братцы попадали на пик Сяньшу, они так и шарили взглядами по сторонам, стремясь всеми правдами и неправдами хотя бы одним глазком заглянуть в опочивальни, а то и в купальню небесных красавиц. Стоит ли говорить, что подобные поползновения заканчивались тем, что воздушные создания раз… 【пи-и-и】 их до смерти своими чересчур материальными мечами. Лишь Ло Бинхэ, восходя на их пик, никогда не выходил за рамки безупречной вежливости, держась от местных прелестниц на почтительном расстоянии, так что постепенно завоевал в их кругах репутацию весьма достойного молодого человека, благодаря чему ему даже негласно дозволялось дожидаться во внутренних залах.

– Шисюн Ло, – отвесила ему почтительный поклон скрывающаяся за белоснежной вуалью Лю Минъянь. Не успел он ответить, как она, кивая, предположила: – Полагаю, шисюн Ло посетил нас по поручению шибо Шэня, чтобы пригласить моего учителя? Прошу обождать немного, я тотчас вернусь, как только устрою наших товарищей-даосов, прибывших из обители Тяньи.

Разумеется, этими товарищами оказались те самые три прекрасные даоски.

Обступив Лю Минъянь, словно три прелестных лазоревых цветка – белый лотос в изысканном букете, – они во все глаза уставились на Ло Бинхэ. Обмениваясь смущёнными шёпотками, девушки то и дело кокетливо притоптывали ножкой, причём их щёки раскраснелись, будто от вина. Так эти трепещущие на ветру цветочки, возбуждённо хихикая и шутливо толкаясь, скрылись во внутренних покоях, оставив Ло Бинхэ терпеливо дожидаться возвращения Лю Минъянь.

Немного постояв на месте, он обратил внимание на книгу, выглядывающую из-под груды свитков на столе, – её явно засунули туда в спешке.

Выходит, даже Лю Минъянь есть что скрывать.

Как ни в чём не бывало вытащив книжицу на свет, он окинул её беглым взглядом, найдя, что обложка чересчур вульгарна, а каждый из трёх иероглифов, составляющих название, ещё вычурнее предыдущего. Ло Бинхэ неодобрительно нахмурился, но, разобрав подпись автора – Лю Сюмяньхуа[3] – с лёгкой улыбкой открыл книжицу…

* * *

Когда Шэнь Цинцю вернулся с пика Байчжань после разговора по душам за чашкой чая, Ло Бинхэ уже дожидался его в Бамбуковой хижине. Едва переступив порог, Шэнь Цинцю ощутил направленный на него взгляд, обжигающий, будто кипяток, и сметающий всё на своём пути, подобно ураганному огню.

Он осёкся, мельком подумав: «И почему мне так боязно закрывать дверь?» =口=

Откинувшийся на кровати Ло Бинхэ с улыбкой обратился к нему:

– В чём дело? Отчего учитель не желает подойти?

В мягком голосе читалась лёгкая обида, но в глазах отражалось совсем иное.

Не дождавшись реакции на свои слова, Ло Бинхэ неторопливо окинул учителя взглядом с ног до головы, словно видя его впервые в жизни – и желая содрать с него кожу одними глазами.

Шэнь Цинцю был воистину превосходно сложён: хорошо развитые, но не слишком широкие плечи, тонкая талия и длинные ноги. Все эти многослойные одеяния цвета цин прятали завидную фигуру, а возвышенный образ был исполнен чистоты и изысканности.

Да, так и есть – чистоты и изысканности.

Наощупь закрыв дверь, Шэнь Цинцю успел сделать лишь пяток шагов, прежде чем Ло Бинхэ схватил его.

«Э-э, руки, руки! – пронеслось в сознании Шэнь Цинцю. – Куда руки тянешь?!»

Он в панике ухватился за запястья ученика. Воспользовавшись этим, Ло Бинхэ мигом заломил ему руку – и вот неведомо как Шэнь Цинцю очутился на коленях, полностью обездвиженный. Ло Бинхэ надавил ему на шею, склонив голову учителя набок.

Шэнь Цинцю не осмеливался шелохнуться. Чёрт, да разве можно пошевелиться без последствий в эдакой-то позе?!

На самом деле Ло Бинхэ проделывал с ним ещё и не такое, но то был особый случай: ради спасения мира не зазорно и боль потерпеть. Но с той поры за половину месяца, что Шэнь Цинцю провёл в мире демонов, Ло Бинхэ – из-за застенчивости или уж неведомо по какой причине – никогда не давал волю рукам.

Но теперь вместе со временем и местом, казалось, переменилось и всё прочее.

Шэнь Цинцю определённо не привык к подобного рода телесным контактам. Однако Ло Бинхэ напоминал ему тонкий фарфор: только тронь – разлетится вдребезги, так что не стоило рисковать, подвергая его новым ударам, поэтому Шэнь Цинцю не решался вырываться.

С трудом скосив глаза на ученика, Шэнь Цинцю замер, когда его взгляд коснулся груди Ло Бинхэ… безупречно гладкой кожи, не запятнанной ни единым изъяном.

В этот самый момент в мозгу Шэнь Цинцю будто сверкнула молния.

Собрав в ладони мощный заряд духовной энергии, он кое-как повернулся и направил критический удар прямо в сердце этого фальшивого Ло Бинхэ.

Тот принял его, даже не моргнув, и, сухо усмехнувшись, схватил Шэнь Цинцю за запястье правой руки, в то время как пальцы левой по-прежнему сжимали его загривок. Удерживая Шэнь Цинцю таким образом, он с беспримерной ловкостью перевернулся вместе с ним, так что они кубарем покатились по полу.

– В чём дело, учитель? – проворковал он с улыбкой, глядя на него сверху вниз. – Разве вы больше не любите своего ученика?

«Чёртов изначальный продукт!» – выругался про себя Шэнь Цинцю, вслух же выкрикнул:

– Отвали!

Сложив пальцы левой руки в печать, Шэнь Цинцю призвал со стола Сюя и ухитрился, согнув ногу, врезать Ло Бинхэ коленом в грудь. Однако прежде чем он успел подняться, на его щиколотке сомкнулась железная хватка. Стоило Шэнь Цинцю обернуться, как Ло Бинхэ рывком подтащил его к себе, оказавшись сверху. Не теряя времени даром, он придавил Шэнь Цинцю, согнув его ногу так, что колено прижалось к груди.

И всё это одним махом!

– Где он?! – потребовал Шэнь Цинцю.

Поддельный Ло Бинхэ склонил голову набок:

– Вы о ком, учитель? Если обо мне, то вот же я!

Усилием воли выровняв дыхание, Шэнь Цинцю спросил:

– Как ты здесь очутился?

Беззаботно играя с его волосами, Ло Бинхэ вернул ему вопрос:

– А мне, в свою очередь, интересно, как учитель догадался?

«Как-как – через косяк!» Ему ли не знать наперечёт все шрамы Ло Бинхэ, учитывая, что он их и породил!

– Даже если учитель не захочет говорить – так и быть, – прошептал Ло Бинхэ. – В конце концов, у нас более чем достаточно времени, чтобы выяснить всё – мало-помалу.

– Тогда почему бы тебе не обернуться?

Улыбка застыла на лице Ло Бинхэ – внезапно насторожившись, он развернулся.

В сумерках комнаты проступило лицо, как две капли воды похожее на его собственное, – половина скрыта в тени, половина – на свету.

Его выражение было столь холодным, что от одного взгляда до костей пробирал озноб, – и всё же глаза сияли призрачными отблесками бушующего в душе тёмно-багряного пламени.

* * *

Итак, в Бамбуковой хижине очутились два неотличимых друг от друга человека.

Вся разница между ними заключалась в том, что один из них был облачён в белое, второй – в чёрное.

Меч на поясе Ло Бинхэ тоже был чёрным, хоть это непросто было разглядеть под слоями талисманов.

Подумать только, некогда грозный Синьмо кое-как завернули в бумагу, чтобы ни единой струйки демонической энергии не просочилось наружу!

– Слезь с него! – хрипло проревел Ло Бинхэ, за этим тотчас последовал сокрушительный удар. Его двойник в белом молниеносно вернул удар – столкнувшись, две волны с шумом поглотили друг друга и развеялись клубами дыма.

До крайности раздосадованный, что его развлечение прервали, оригинальный Ло Бинхэ презрительно процедил:

– Нет чтобы вернуться чуть раньше или чуть позже – надо же было тебе заявиться именно сейчас!..

Прежде чем он успел договорить, Шэнь Цинцю согнул указательный и средний пальцы, сложив их в печать, и Сюя, вонзившийся в стену, с дрожью высвободился, скользнув ему в руку. Ухватившись за рукоять, Шэнь Цинцю замахнулся и обрушил удар на мнимого ученика.

Теснимый с двух сторон ложный Ло Бинхэ соскочил с кровати и тут же очутился в другом углу Бамбуковой хижины, натянув расстроенную гримасу:

– Рука учителя так тяжела – неужто в его сердце нет ни капли жалости к этому ученику?

«Да шёл бы ты!.. Какой я тебе учитель!»

Этот парень был тем самым неутомимым жеребцом оригинального «Пути гордого бессмертного демона»! Прежде он уже появлялся в этом мире во время наказания Системы – несравненный идол читателей Чжундяня, благоговейно именуемый ими Бин-гэ!

Тогда Шэнь Цинцю и подумать не мог, что встретит его вне «штрафной программы», – и вот он предстал пред ним наяву, из плоти и крови! И, судя по всему, тот Бин-гэ тоже отнюдь не был симуляцией, созданной Системой ради отработки наказания, – похоже, она и вправду притащила его из параллельной вселенной оригинального романа!

Хоть Шэнь Цинцю и днём ранее замечал немало странностей в поведении своего барашка, он не мудрствуя лукаво списывал это на очередные капризы юной девы Ло – его ученик и прежде временами вёл себя хуже, чем избалованное дитя, к тому же тогда беспокойство за него вытеснило все прочие соображения из головы Шэнь Цинцю, которого занимало лишь врачевание его ран.

У настоящего Ло Бинхэ имелись шрамы на груди и ладони, оставленные Шэнь Цинцю, – и он пестовал их, словно величайшие сокровища, всеми силами препятствуя их исцелению; так откуда взяться «безупречно гладкой коже, не запятнанной ни единым изъяном»?

Шэнь Цинцю несказанно повезло, что он успел натянуть удила, пока эти метафорические кони не рухнули с обрыва…

Теперь-то он наконец понял смысл этого «Уйди!», брошенного Ло Бинхэ, когда они столкнулись во внутренних покоях его подземного дворца: тот имел в виду вовсе не «Спасайся, я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня!», а «Сгинь, чёртова падаль!».

Облачённый в чёрное Ло Бинхэ с мечом на поясе тотчас подскочил к Шэнь Цинцю:

– Учитель, что этот ублюдок с вами сделал?

«Эй, зачем ты сам к себе так грубо?..» – по привычке мысленно пожурил его Шэнь Цинцю – и всё же он не мог не признать, что испытал радость при виде Ло Бинхэ, который вновь судорожно цепляется за него – вот так и должно быть!

Прочистив горло, он сперва убедился, что его одеяние и вид в целом не выходят за рамки приличий, и лишь тогда с достоинством ответил:

– С этим учителем всё в полном порядке.

Внезапно вспомнив, что вчерашний «Ло Бинхэ» явился к нему весь израненный, Шэнь Цинцю сообразил, что и настоящему, должно быть, досталось.

– А как ты? – тут же переспросил он. – Ты не ранен?

– Сейчас всё нормально, – кивнул Ло Бинхэ.

Схватив за запястье, Шэнь Цинцю развернул его руку – так и есть, на ладони бледный шрам, от одного взгляда на который дрогнуло сердце.

– Что произошло? – тотчас потребовал Шэнь Цинцю. – Где ты пропадал эти два дня? И как здесь оказался он?

– Не знаю, – покачал головой Ло Бинхэ. – Позавчера, когда я уединился во внутренних покоях подземного дворца, обломки Синьмо внезапно начали испускать фиолетовое свечение, и этот… человек появился передо мной с другим Синьмо. Я вступил с ним в схватку, но, утратив бдительность, свалился в проход между мирами, проделанный Синьмо, – по счастью, мне удалось выхватить меч из его рук, прежде чем разрыв закрылся. Не найдя учителя по возвращении, я отправился на хребет Цанцюн.

Выходит, эти два дня его Ло Бинхэ провёл в оригинальном мире «Пути гордого бессмертного демона»?

Похоже, просто надругаться над законами физики Синьмо было мало: теперь он ещё и границы между параллельными вселенными дырявит.

Вот это уже на обычный баг не спишешь!

Да уж, подумать только, какого страху пришлось натерпеться его нежному голубому цветочку с Цзиньцзяна, когда он очутился посреди клумбы из трёх тысяч прелестниц с Чжундяня! При этой мысли сердце Шэнь Цинцю невольно сжалось от сострадания.

– Я, конечно, извиняюсь, – внезапно вмешался холодный голос, – но я всё ещё здесь. Может, хватит меня игнорировать?

Давно привыкшего быть в центре внимания оригинального Ло Бинхэ несказанно раздражало то, как эти двое сразу же зациклились друг на друге, напрочь позабыв о его существовании за своей слащавой болтовнёй. Направив энергию в стопы, он походя раскрошил несколько зеленовато-серых плиток пола.

Ло Бинхэ мигом заслонил учителя.

– Чем это ты только что занимался? – угрюмо спросил он.

– Да так, – равнодушно бросил Ло Бинхэ, – развлекался кое с кем.

«Чего?» – Шэнь Цинцю застыл в немом потрясении.

С кем это ты развлекался?

…Со мной?

– Кто ж виноват, – презрительно поцокал языком Бин-гэ, – что ты настолько безнадёжен, что так и не сумел заполучить ни одной женщины?

Зрачки Ло Бинхэ полыхнули столь яростным алым сиянием, что казалось, из них вот-вот брызнет кровь, и он глухо произнёс:

– Как ты смеешь позорить учителя?

Глаза его двойника также вспыхнули красным – твёрдо встретив испепеляющий взгляд, он ухмыльнулся:

– Это я-то его позорю? Ты только посмотри на себя: носишь имя Ло Бинхэ, а сам, позабыв о чувстве собственного достоинства, готов ноги лизать этому бесстыжему мерзавцу Шэнь Цинцю…

Он не успел закончить, когда терпение Ло Бинхэ иссякло.

Бамбуковую хижину заполнила тёмная энергия такой мощи, что соперники ничего не видели на расстоянии вытянутой руки, – и всё же ни один из них не отступил. Внезапно сгустившуюся тьму прорезал упавший сверху луч света: от их столкновения пострадала ни в чём не повинная крыша, в которой теперь зияла здоровенная дыра.

При виде этого лицо Ло Бинхэ сделалось ещё темнее, чем его демоническая энергия.

Настроение Шэнь Цинцю было ничуть не лучше: «Чёртов ублюдок! И что я, спрашивается, скажу адептам Аньдин, когда те явятся латать крышу?»

Не желая довершать разрушение Бамбуковой хижины, Ло Бинхэ бросился прочь, выкрикнув:

– Выходи!

– Вот и славно, – фыркнул его двойник. – А то в этой развалюхе даже развернуться негде!

И чёрная, и белая фигуры скрылись в мгновение ока. Шэнь Цинцю уже всерьёз подумывал о том, чтобы вызвать подкрепление с пика Байчжань, прикидывая, не забьют ли они обоих Ло Бинхэ до смерти без разбора, когда к нему подбежали Мин Фань и Нин Инъин с группой учеников. По-видимому, странные звуки оторвали их от вечерних занятий, поскольку в руках они по-прежнему держали книги и музыкальные инструменты.

– Стоять! – тотчас велел им Шэнь Цинцю.

Они тут же застыли, и лишь Мин Фань решился спросить:

– Учитель, что…

– Стройся! – перебил его Шэнь Цинцю.

Привыкшие к безоговорочному подчинению ученики пика Цинцзин выстроились в ровную линию.

– А теперь спуститься и обежать тридцать кругов вокруг пика!

Попытайся он просто спровадить их, эти прилипчивые ребятишки непременно заартачатся – а то и, чего доброго, будут путаться под ногами, бросятся на помощь, так что уж лучше отослать их наверняка. Не осмеливаясь ослушаться прямого приказа, ученики растерянно оглянулись друг на друга: что ж, раз учитель велит бегать – надо бегать. Мгновение спустя толпа молодых людей в одеяниях цвета цин паровозиком бросилась к подножию пика Цинцзин.

Стоило им скрыться из виду, как Шэнь Цинцю, вздохнув с облегчением, вихрем устремился в гущу бамбукового леса на заднем склоне горы.

Синьмо безоговорочно подчинялся оригинальному главному герою, но против Ло Бинхэ, которого самолично воспитал Шэнь Цинцю, меч мог восстать в любой момент – потому ли, что разум его ученика был нестабилен, или оттого, что он не мог избавиться от сторонних мыслей. Как бы то ни было, Ло Бинхэ опасался использовать Синьмо, вместо этого запечатав его множеством талисманов, и тем самым практически связал себя по рукам и ногам. Это всё равно что обладать мощнейшим читкодом и не решаться к нему прибегнуть – или, держа золотую миску для риса, быть неспособным попросить еды. Потому-то меч по-прежнему покоился в ножнах, не оставляя его владельцам иного выбора, кроме как охаживать друг друга голыми руками.

Беда лишь в том, что и рукопашная в их исполнении грозила стать чересчур разрушительной!

Земля уже украсилась десятками глубоких выбоин, тут и там валялись поваленные бамбуковые стебли, в воздухе кружился ураган листьев, птицы с тревожными криками взмывали в небо. Ещё немного – и его ненаглядный пик Цинцзин обратится в пик Тудин[4]. Дождавшись мгновенного затишья, Шэнь Цинцю со свистом послал Сюя прямиком в оригинального Ло Бинхэ.

В прищуренных глазах мелькнул серебристый отблеск меча, «Ло Бинхэ» резко обернулся и отбил лезвие щелчком пальцев. Склонив голову набок, он спросил:

– Мы с ним – один и тот же человек; отчего же учитель стремится ранить меня, чтобы помочь ему?

«И кто тебе сказал, будто вы с ним одинаковые?! Мой воспитанник Ло Бинхэ отдрейфовал на зелёный канал чистой любви Цзиньцзяна после того, как я по милости Системы видоизменил сюжет, и стремительно эволюционировал в психопатическую деву Ло, известную также как Бин-мэй! Он не имеет ничего общего с тобой – озабоченным на всю голову тираном, шаблонным героем гаремных романов Чжундяня, который прокачивается, выпиливая низкоуровневых злодеев и их пешек!»

Не говоря ни слова, Шэнь Цинцю встретился с Ло Бинхэ взглядом – и они вместе бросились на его двойника.

Само собой, изначально оба Ло Бинхэ были более-менее равны друг другу по боевой мощи: бо́льшая часть ран на теле оригинального главного героя явно была нанесена здешней версией. Теперь же, когда к битве присоединился Шэнь Цинцю, чаша весов начала склоняться в сторону его ученика.

Танец Сюя был подобен полёту белоснежного дракона, духовная и демоническая энергия так и кипели, переплетаясь в безупречной гармонии. Согласованность движений учителя и ученика была безукоризненна: самозваный Ло Бинхэ едва сумел уклониться от нескольких ударов. Его глаза прищурились, выдавая закипающую ярость, но выражение лица оставалось столь же холодным – не считая поджатых губ.

– Его техника никуда не годится, – внезапно заявил он. – Что вообще в нём есть хорошего?

От неожиданности рука Шэнь Цинцю дрогнула.

Заставив себя просто проглотить это, он молча продолжил бой.

Однако Бин-гэ не собирался останавливаться на этом:

– Учитель, вы ведь имели шанс убедиться в моём мастерстве. Раз уж мы – один и тот же человек, почему бы вам не уйти со мной? Со мной вы наверняка будете счастливее, чем с ним!

– Заткнись! – отрубил Шэнь Цинцю.

– «Имели шанс убедиться?» – пробурчал Ло Бинхэ.

– Сосредоточься на битве, – оборвал его Шэнь Цинцю.

– Что он имел в виду? – не унимался тот. – И под «будете счастливее», если уж на то пошло?

– Или, быть может, учителю нравится, когда ему причиняют боль? – двусмысленно поинтересовался оригинальный Ло Бинхэ. – Даже если так, этот ученик гарантирует полное удовлетворение и в этом аспекте.

Лицо Ло Бинхэ исказила мимолётная судорога, и он, почти не отдавая себе отчёта, опустил ладонь на рукоять Синьмо.

– Не смей его вытаскивать! – тут же выкрикнул Шэнь Цинцю.

Придя в себя, Ло Бинхэ отдёрнул руку, но алое сияние в его зрачках разгорелось ещё пуще, а дыхание участилось. Стиснув зубы, он устремился вперёд и перешёл к ударам в упор.

Грубая сила против грубой силы – притом что оба равны по мощи и навыкам, результат был предсказуем: ушей Шэнь Цинцю достиг приглушённый треск.

Руки обоих Ло Бинхэ безвольно повисли: у одного – левая, у другого – правая. Даже их реакция была одинаковой: оставшись без руки, они принялись лупить друг друга ногами – зловещий треск повторился.

Шэнь Цинцю был не в силах долее это выносить.

– Довольно! – гаркнул он.

«Вы что, угробить друг друга хотите?!»

Лицо оригинального Ло Бинхэ при взгляде на Шэнь Цинцю внезапно смягчилось.

– Учитель, вы вините меня в том, что я причинил вам боль при нашей предыдущей встрече?

Глаза Ло Бинхэ в шоке распахнулись:

– Учитель, вы что, встречались раньше?

«Если то устроенное Системой рандеву считается за свидание – тогда да», – подумалось Шэнь Цинцю, однако, не желая развивать эту тему, он бросил:

– Всего лишь случайная встреча.

Похоже, Бин-гэ и впрямь поднаторел в том, чтобы не упускать ни малейшей возможности уязвить соперника: нацепив скорбную маску, он изрёк:

– В тот раз я провинился перед учителем. Этот ученик полностью сознаёт свою ошибку. Но разве сейчас мы не замечательно проводили время вместе? Я ведь тоже ваш ученик; почему же вы так жестоки по отношению ко мне?

«Вот это игра! Да ты прирождённый актёр! – признал Шэнь Цинцю. – Продолжай в том же духе. Похоже, ты сполна заслуживаешь репутацию двуличного лицемерного Бин-гэ, у которого на устах мёд, а за пазухой – нож!»

Как он и предполагал, этот коварный и злокозненный герой Чжундяня на деле дурачил вовсе не его, намеренно доводя противника до белого каления, – вот только Шэнь Цинцю не позволит ему добиться своего!

– Ничего замечательного в этом не было! – преисполнившись праведного негодования, заявил он.

Стоило ему вымолвить это, как от низа живота разлилось невыносимое жжение, лишающее сил к сопротивлению.

Это неотступное ощущение, будто внутри неторопливо ползают десятки миллионов муравьёв, было невозможно ни подавить, ни игнорировать.

Уголки губ оригинального Ло Бинхэ изогнулись в зловещей усмешке:

– По-прежнему будете отрицать?

Кровь небесного демона.

И как Шэнь Цинцю умудрился об этом забыть? Это же Ло Бинхэ – а значит, он точно так же мог прибрать к рукам кровяных паразитов в теле учителя.

Один из присутствующих тут Ло Бинхэ побуждал кровяных паразитов к действию, другой – подавлял: это было сродни перетягиванию каната. Результатом были вспышки нестерпимого жара, сменяющиеся бессильной истомой, быстро распространяющейся от живота по всему телу – до самых кончиков пальцев. Зрение Шэнь Цинцю затуманилось; хватая ртом воздух, он чувствовал, как слабеет рука, сжимающая меч.

Выбрав мгновение, когда поглощённый состоянием учителя Ло Бинхэ отвлёкся, его двойник сорвал с его пояса Синьмо.

По лицу оригинального Ло Бинхэ расплылась самодовольная ухмылка, исполненная кровожадного предвкушения. В тот самый момент, когда он схватился за рукоять, собираясь извлечь лезвие из ножен, Шэнь Цинцю холодно произнёс:

– Не спеши радоваться. Взгляни-ка, что над тобой.

Однако над ними не было ничего, кроме шуршащих под ветром стеблей бамбука, – и «Ло Бинхэ» не нужно было оглядываться, чтобы убедиться в этом.

– Учитель, неужто вы в самом деле думали одурачить этого ученика столь ребяческим трюком? Боюсь, вы меня недооцениваете, – с лёгкой улыбкой отозвался он.

Значит, не хочешь посмотреть?

Что ж, сам напросился!

Сложив пальцы левой руки в печать, Шэнь Цинцю щёлкнул ими, и его взгляд стал жёстким.