Искры хаоса с небес

Вейл объявил экстренное собрание Вещего круга. Регламент их работы предусматривал такое право у каждого ведающего. Но им не пользовались очень давно. Не имелось даже малейшего повода для этого. Техноархеолог велел голосовому помощнику, имеющему прямой выход ко всем системам экстренного реагирования, разослать важное сообщение. Но Аги столкнулся с блокировками основного порядка, из-за которых требование одного ведающего должно быть согласовано с остальными членами Вещего круга. Но подобного ни одному из них не приходилось делать. Потому и вызов Вейла стал для всех неприятной неожиданностью…

Техноархеолог ехал в своём беспилотном транспорте в сторону Зала Света. Но не успел он и трети пути преодолеть, как все его коллеги связались с ним. Так и была организована многоканальная конференция ведающих…

– В чём дело, Вейл? – с недовольством спросила Эйра.

Такая интонация была нетипичной для неё. Обычно спокойная, с глубоким проницательным взглядом, способным в одно мгновение успокаивать бури, сейчас она хмурилась.

– Друзья, мои, – начал объясняться Вейл. – Ситуация чрезвычайная.

– Не может быть! – уж слишком расслабленно одновременно проговорило несколько ведающих.

– Латор пропал! – сбил их снисхождение Вейл.

Одиннадцать членов Вещего круга затихли. Все смотрели на двенадцатого – на Вейла.

– Что это значит? – решил уточнить Солар, старый философ.

Он был уважаем остальными, к его голосу прислушивались. Он смотрел на понятие гармонии не как на отсутствие препятствий, а как на их преодоление. И, может быть, в объявленной Вейлом информации он увидел что-то, что соответствовало его взглядам и теориям.

– Это значит, что его похитили! – громко вырвалось из уст Вейла. – Что тут не ясно?

– Но, возможно, всё не так, как вы описываете… – задумался хранитель кристаллов Тарис. – Я ни о чём таком от своих камушков не слышал…

– Да-да, знаю, что они вам говорят о будущем, – перебил его Вейл, – но нам не до мистицизма. Ситуация вполне реальна. И не предвещает ничего хорошего для всей планеты.

– И вы предлагаете объявить тревогу на весь Селарин? – спросила Лирана. – Такого не происходило со времён…

Она остановилась, так как не смогла вспомнить, когда был похожий прецедент.

– Я знаю, что моё требование нарушает привычный нам уклад, – стал обосновывать своё требование Вейл, – но ситуация того требует. И немедленно. Пока не случилось что-то непоправимое…

– Вы хотите напугать наших граждан? – с укором задал вопрос Келар, непреклонный с своей вере в силу внутреннего равновесия целитель.

– Я не… – хотел оправдаться Вейл, но ему не дали.

– Ситуация сложная. Меры принять нужно, – выразила согласие с ним Мирена, его коллега по техноархеологии, только более холодная при принятии решений и более склонная к аналитическому рассмотрения вопроса. – Я считаю, что нам нужно услышать Вейла. Пропажа Латора выглядит подозрительно. Недоброжелателей союза на Селарине хватает.

– Но они не представляют хоть какой-то значимой силы! – возразила ей Айрис, философ, как и Солар.

– Ваш скептицизм неуместен сейчас, – ответила ей Мирена. – Мы не ваши любимые вопросы о цене гармонии обсуждаем.

– Да! Наша дискуссия бессмысленна! – повысил голос Вейл. – Нужно действовать!

Зоран, единственный ведающий с суровым лицом, инженер, практикующий не только гармоничные медитации, но и физическую тренировку тела (а он всё-таки инженер – и знает, что такое физика), промолвил:

– Наше общество не готово даже к малейшему потрясению. Мы слишком мало уделяли внимания стрессовым ситуациям. Я поддерживаю Вейла в том, что надо объявлять тревогу, но нельзя этого делать во всеуслышание. Селарин не примет этого. Селарин слаб в противостоянии этому. Я не хочу видеть, как целая планета падёт духом…

– Мы не можем рисковать гармонией, – высказалась Селима, ещё одна хранительница кристаллов. – Это может нанести нам непоправимый урон.

Самый молодой из ведающих – Рейн проговорил:

– Действовать нужно быстро и дерзко! Если наши враги следят – то мы должны показать им нашу решительность и бесстрашие.

– Говорите, как ксавиронец, Рейн, – лучезарно улыбаясь, произнесла Новея. – Но нам не свойственно так себя вести. Нельзя смущать наш народ…

Она была последней, высказавшей своё мнение. После её слов Вейл понял, что попал в положение, при котором он ничего не может сделать. Кто-то его поддерживал, а кто-то нет. Из-за чего мог начаться долгий непродуктивный спор – и время было бы упущено. Конечно, Вейл как член Вещего круга мог бы воспользоваться какими-то обходными лазейками в регламентах – и единолично взять на себя всю ответственность. Но он посчитал, что не имеет на то полномочий. Ведь Латор не был частным гостем. Он представлял другую планету. Он был послом от целой цивилизации. И к его пропаже нельзя было отнестись буднично. Вейл соблюдал правила, а они требовали от него созыва экстренного заседания ведающих. Лучше бы он вышел за рамки нормативов. Или бы вообще превысил полномочия – уже бы был объявлен розыск Латора…

Вейл остановил транспорт, не доезжая до Зала Света. Он понял, что поступил неверно, следуя букве закона. Надо было его нарушить – и Латор уже был бы спасён. Так думалось техноархеологу в тот миг. А его коллеги продолжали спорить, как им не ударить в грязь лицом перед гражданами Селарина и всем Ксавироном…

Их бестолковые возражения, громоздящиеся в неуклюжие словесные конструкции, не внушали оптимизма. Вейл впервые в жизни столкнулся с отсутствием гибкости при принятии важного решения. Потому что даже те ведающие, которые вроде бы встали на сторону Вейла, так же не хотели понести потерь в личном реноме. Они все хотели сохранить в глазах общественности авторитет и почёт. Поэтому и не решались на рискованный поступок…

Вейл был разочарован и опечален. Он не верил в то, что воочию видит, как те, с кем он делил председательство в Вещем кругу, превращаются в тусклые осколки. В их словах звучал диссонанс. Сами они всё сильнее погружались в тень без света…

– Пустая шахта, – тихо сказал он сам себе, вспомнив ксавиронское устойчивое выражение чего-то бессмысленного и бесполезного.

Но делать всё равно что-то нужно – не бросать же Латора в беде. И только Вейл об этом подумал, как на экране переговорного устройства появился цифровой образ Аги в виде числовых движущихся столбиков. Он отключил звук конференции и обратился к техноархеологу:

– Пока вы безрезультатно бились головой о стену непонимания, я кое-что успел разузнать…

– Слушаю! – оживился Вейл.

– Кто-то вмешался в массовые коммуникации и не даёт проходить определённым запросам и сигналам. В частности – о Латоре. Но мне удалось расшифровать некоторые закодированные модальные связи. Вы совершенно правы: наш мир висит на волоске от войны. Заговорщики решили устроить провокацию!

– Сообщи это остальным! – велел Вейл. – Ты нашёл их?

– Нет, но предполагаю, что они себя проявят очень скоро. Даю 88%.

– Высокий прогноз, – закивал техноархеолог. – Дай связь с остальными…

Аги включил звук. Ведающие всё ещё спорили, но каждому пришло уведомление. Это их немного отвлекло от прений. И, наверное, помогло бы отбросить все диссонансные аккорды в их суждениях, но вдруг конференция ведающих прервалась.

По экрану побежали помехи…

– Аги! Аги! – стал вызывать Вейл, но безуспешно.

Тогда он вновь надел свои специальные очки.

– Аги, что происходит? – задал вопрос техноархеолог, когда перед глазами появилась некая информация.

– Идёт повсеместная атака. По всей планете.

– На нас напал внешний враг?

– Никак нет. Возмущений в атмосфере нет. Атакована система передачи информации изнутри. Очень умело.

– И что же теперь? – спросил Вейл.

Вдруг помехи расселись на мониторе – и на нём появилась Сайра, в окружении нескольких селаринцев.

Сайра стояла в белом плаще, покрывающим её плечи, и держала в руках старинный меч.

– Не к добру… – сказал Вейл. – Откуда идёт сигнал?

– Точно не скажу. Похоже, с какого-то летательного аппарата, – дал заключение Аги. – Попробую запеленговать…

– Ох чую неладное, – промолвил Вейл.

Сайра начала говорить…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ: Выступление

Пока Вейл пытался убедить членов Вещего круга в необходимости введения чрезвычайного положения, похитители Латора понапрасну времени не теряли. Они грамотно рассчитали последовательность своих действий. И даже спрогнозировали поведение ведающих, которые не решатся на активные действия. Ксавор хорошо изучил повадки каждого из них – и за годы работы на Селарине сумел составить точный психологический портрет каждого из них. И прогнав через математические вычисления собранные данные, Ксавор получил очень высокий процент вероятности, что у него всё получится. Он давно подготовился. Они все были готовы. И сейчас для участников заговора ставки выросли на такую высоту, о которой ни один селаринец (да и ксавиронец тоже) и помылить не мог.

Они хотели отстранить от управления планетой весь Вещий круг, ввести наивысшие меры безопасности – и атаковать Ксавирон.

Ах, как радовался Ксавор… Он уже видел, как корабль пришельцев, висящий на орбите Селарина, будет уничтожен сокрушительным ударом. И это послужит началом полномасштабных боевых действий чуть ли не по всей галактике…

На своём старом корабле Ксавор вместе с Латором перелетел на отдалённую поляну, где его ожидали остальные участники планируемого переворота. Они взошли на корабль. Латор, по-прежнему скованный в кресле, сидел и не дёргался больше. Он решил поберечь силы. Он понимал, что Ксавор придерживается какого-то плана, но пока не разобрался, что именно этот негодяй замыслил. Но вот они сели – и число пассажиров прибавилось. Командующий не хотел смотреть им глаза, но белый плащ некой женщины не мог остаться незамеченным. Она стояла спиной к Латору. Он присмотрелся – и узнал силуэт…

– Сайра, что вы наделали? – спросил командующий. – Зачем?

Она обернулась. Вид у селаринки был боевой. Точно легендарная воительница из древнего эпоса. От прежней кроткости и утончённости ничего не осталось. Её взгляд был убийственным. Мощь духа чувствовалась в ней. Пожалуй, Сайра в тот миг действительно могла снести любую преграду со своего пути…

Она промолчала, гордо отвернувшись.

– Кто вы? – начал задавать вопросы Латор. – Кто вы все такие? Что вы задумали?

Он видел незнакомых селаринцев – двух женщин и одного мужчину. Они что-то делали. Латор не мог видеть, чем именно они заняты. Ксавор и Сайра стояли у панели управления и о чём-то перешёптывались…

– Что?.. – удивилась Сайра, покосившись на пленника.

– Не слушайте его! Он лжец! Он вас обманывает! Ксавирон не собирается нападать! Он знает это! – закричал Латор. – Он сам агент Ксавирона! Он ксавиронец – как и я! Его сюда заслали 14 лет назад! Это из-за него упал спутник! Он всех обманул! Сумел внедриться в ваши ряды, втёрся к вам в доверие! Я ничего не знал о нём, но мне мой Вседержитель велел встретиться с ним! Я не знал, кем будет этот агент и какое задание он выполнял! Но он сам мне признался, что сияние кристалла, который был вынут из ларца в Зале Света, означало отмену его миссии! Всё кончено! Остановитесь!

Латор опять попытался вырваться – не получилось.

– Вот видишь? – с ухмылкой на лице сказал Ксавор. – Несёт бред сумасшедшего… Он называет меня ксавиронцем! Ха-ха-ха!..

– В его словах может быть доля истины, – задумчиво промолвила Сайра.

– А даже если это и так – что это теперь меняет? – спросил тогда Ксавор.

Все, кто был на корабле, замерли.

– Что в том, если этот ксавиронец, разбившийся на этом летательном корыте, – это я? – после короткого молчания задался Ксавор вопросом. – Я же вам помогаю. Я защищаю ваши интересы…

– Он толкает нас к войне! – прокричал Латор.

– Она неизбежна! Либо Ксавирон нападёт, либо мы! – ответил Ксавор. – И нет времени теперь обсуждать, прав ли командующий в отношении меня. Да, я ксавиронец! – вдруг признался он. – По имени давно бы могли все это понять, но никто вникать не стал. Так что теперь? Всё отменим?

Тарон, Мейра, Лира и Сайра переглядывались без слов. Повисшую паузу нарушил взлёт корабля.

– Отступать уже некуда. Ни мне, ни вам, – заявил Ксавор. – Либо идём до конца, либо…

– Нечего рассусоливать! – грозно промолвила Сайра. – Заткните этому недоумку рот! – велела она, указав на Латора, который тут же получил кляп от Тарона.

– Так-то лучше, – сощурив глаза, сказал Ксавор. – Зал Света ждёт… Лира, ретрансляторы запущены?

– Всё готово. Но тебе надо держаться ближе к высотным башням, что стоят рядом с Залом. Их шпили станут передающими антеннами… Вся планета тебя узрит, – с лёгким подобострастием произнесла она, глядя на Сайру.

– Вот текст, который я написала, – сказала Мейра, подойдя с электронным прибором к Сайре. – Надень это. – Она протянула очки, какие были у Вейла. – Текст появится у тебя перед глазами…

– Но зачем мне это? – отмахнулась Сайра. – Я знаю, что хочу сказать!

– Ты скажешь, что хочешь, но для красочности и убедительности, – стал объяснять Ксавор, – надо будет кое-что добавить. Ты теперь не просто Сайра – ты выразительница подавленного мнения интеллектуальной части населения. Тарон, ты нашёл, что я просил?

– Да, он у меня…

Тарон поднял что-то замотанное в ткань, размотал её и показал всем блестящий меч.

– Оружие предков, – с восхищение добавил он. – Я его лично отреставрировал… Держи, воительница.

Он преклонил колено, протянув меч Сайре. Она смутилась, начав смотреть по сторонам.

– Бери, – сказал Ксавор. – С ним ты сразишь всех, кто тебя увидит.

Запищала система оповещения.

– Мы на месте, – сообщила Лира. – Пора. Сайра, встань сюда.

Сайра подошла к небольшому экрану.

– Надень, – сказала ей Мейра про очки.

Та исполнила просьбу.

– И меч крепче держи, – попросил Тарон.

– Вот так? – уточнила Сайра.

– Да, вот так.

– Приготовились! – скомандовал Ксавор. – И… Начали!

Она дал отмашку – и по всему Селарину произошёл сбой в трансляционных сигналах. По всем передающим устройствам прошли помехи, из которых высветился могущественный образ Сайры. Вся планета восхитилась её видом, словно она находилась в окружении звёздного сияния. Её лицо, обычно мягкое и скромное, теперь было суровым, глаза пламенно горели, а голос, мелодичный, но твёрдый, разнёсся по городам и равнинам, заставляя замереть каждого, кто услышал его. Это была не техноцелительница, а воительница, готовая переписать судьбу своей планеты, всей галактики и даже Вселенной…

Сайра произнесла:

– Народ Селарина, мы – дети света, что сияет в наших кристаллах! Я, Сайра, обращаюсь к вам в час, когда тени космоса подступают к нашим порогам. Слушайте меня, ибо время гармонии, что мы лелеяли, обернулось нашей слабостью, и теперь мы стоим на краю пропасти. Взгляните в прошлое Селарина. Наши предки возводили города из света, укрощали кристаллы, что пели о звёздах, и верили, что гармония – единственный путь. Они были мудры, но слепы. Они видели свет, но не замечали теней, что крались за ним. Мы унаследовали их мечту, но забыли их урок: космос несправедлив. Вселенная – это не мелодия, а стихия, в которой выживают лишь те, кто готов держать меч. Мы же, в своей наивности, сложили оружие, думая, что наш свет защитит нас. Но свет гаснет, если его не охранять.

Ксавирон – вот угроза, что смотрит на нас из тьмы. Их машины, их ядро, их аномалии – это не дары, а оружие, готовое раздавить нас. Они не хотят союза. Они хотят нашей земли, наших кристаллов, нашей души. Латор, их посланник, был не связующим звеном, а кинжалом, подосланным, чтобы вонзить его в наше сердце. Вещий круг, ослеплённый речами о мире, проспал этот подлый удар. Но я и мои соратники остановили его. Мы раскрыли его ложь и его задание, что он принёс с собой. Он повержен, но угроза жива. Ксавирон не отступит. Война близится, и она будет борьбой за наше выживание…

Народ Селарина, я призываю вас: пробудитесь! Гармония – не щит, а меч, что нужно выковать заново. Мы должны быть готовы – каждый из вас, от хранителей кристаллов до инженеров, от целителей до философов. Все без исключения. Мы будем учиться сражаться, укреплять наши города, превращать наш свет в оружие. Ксавирон увидит не слабых мечтателей, а воинов, чья воля тверже их стали!

Вещий круг, чья мудрость обернулась слепотой, отныне отстранён от власти. Они говорили о потоках космоса, но не видели шторма, что идёт к нам. Мы берём судьбу Селарина в свои руки. Мы не допустим, чтобы наш мир пал под ударами врага. Угроза нападения реальна, и мы примем меры. Мы построим новый Селарин – сильный, несгибаемый, готовый к битве. Теперь Селарин будет другим. Мы сделаем это!..

Её слова стали громом среди ясного неба. Мгновение назад это был совершенно иной мир, но после речей Сайры действительно что-то изменилось в сердцах селаринцев. Вся планета словно остановилась и ждала развития событий. Какая-то неприятная тишина окутала всю планету. Никто не понимал, что это только что было. Правду ли сказала эта женщина, что Вещий круг отстранён? Что теперь будет? Ксавирон нападёт? Что будет с их образом жизни? Как быть? Как поступить? У каждого перед глазами стояли эти вопросы.

Шёпот, осторожный и тревожный, стал звучать в устах граждан, как шелест листвы перед бурей. «Сайра… она ведь одна из нас», – вот мысль, которую все побаивались озвучить вслух. «Она спасла Латора, она знает, о чём говорит». Но тут же пробегали и возражения: «Вещий круг отстранён? Это диссонанс! Это предательство! Как она смеет?!» Но ни в том, ни в другом не было уверенности, лишь растерянность, будто что-то оборвалось в их ткани мира…

Сайра, в своём белоснежном плаще, с сияющим мечом, стала в один миг и символом пробуждения, и предвестником хаоса. Её слова о Ксавироне, о войне, о необходимости силы резали слух каждого. Слышавшие её селаринцы стали ощущать утрату равновесия в себе. Но в их сердцах при этом зажглись искры сомнения… Молодые инженеры, чьи руки привыкли к созиданию, а не разрушению, переглядывались, задаваясь вопросом: а вдруг она права? Что, если Ксавирон действительно готовит удар? Хранители кристаллов, чья жизнь была посвящена их защите, начали шептаться о том, как эти кристаллы можно использовать не только для света, но и для битвы. Даже философы, привыкшие к созерцанию звёзд, чувствовали, как их мысли сворачивают с пути гармонии на путь выживания.

В тишине, повисшей над Селарином, в этом ожидании, было и нечто иное – предчувствие перемен, что пугало и манило одновременно. Селаринцы, воспитанные на идеалах единства, не знали, как реагировать на надвигающийся раскол. Они смотрели на свои города, на свои кристаллы, на свои жизни и впервые задавались вопросом: хватит ли их света, чтобы противостоять тьме? Сайра бросила вызов не только Вещему кругу, но и самому образу мышления своего народа, и теперь этот вызов висел в воздухе, как грозовая туча, готовая разразиться молниями.

В домах, в мастерских, в павильонах исцеления люди ждали. Ждали слов от ведающих, ждали ответа от тех, кто мог бы опровергнуть или подтвердить слова Сайры. Но Вещий круг молчал, и это молчание было громче любой речи. Оно усиливало тревогу, питало сомнения, заставляло каждого селаринца чувствовать себя одиноким перед лицом неизвестности. «Что будет с нами?» – этот вопрос, не высказанный, но звучащий в каждом взгляде, в каждом вздохе, стал пульсом планеты, её новым ритмом, далёким от гармонии, но полным жизни…

И в сумрачной тиши, прячась в дальнем углу своего корабля, Ксавор, наблюдал за этим расколом. Сейчас он был ксавиронцем, которому удалось реализовать что-то зловещее. Его сердце ликовало: Сайра, которая была инструментом – теперь стала искрой, разжёгшей пламя, могущее уничтожить эту планету или возвысить её. И как же не повезло Латору превратиться из вестника мира в того, чьё имя стало символом угрозы. Он понял, что если не предпринять мер, то смерч, закручивающийся возле него, унесёт его туда, куда он совершенно не собирался отправляться.

Все бы хотели жить тихо-мирно, но не всем нам суждено вести оседлый образ жизни. Кому-то выпадает доля быть подхваченным ветром…

ГЛАВА

ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ: Крах надежд повстанцев

Постепенно действие лекарства, которое обездвижило его, стало проходить – и Латор почувствовал, как к нему возвращаются силы. Туман в голове окончательно рассеялся. Теперь он начал соображать быстрее. Увиденное и услышанное им говорило ему о том, что мир в галактике Дипланетис стоит на краю бездны. Речь Сайры была вдохновенной, пропитанной агрессивной жаждой мщения, что несвойственно селаринской натуре. Но оказалось, что и среди них есть те, кто не был удовлетворён видимым спокойствием, кто терпел красоту бытия от безысходности, кто сдерживал свои эмоции и мысли, потому что они противоречили принятым на Селарине в абсолют доктринам. Но слова Сайры, если их действительно слышали все, могли поставить всё с ног на голову. И в период установки реальных дипломатических отношений с другой планетой это проявление радикально противоположных взглядов могло ввергнуть Селарин и Ксавирон в состояние не дружеского сосуществования, а в самую настоящую конфронтацию…

Сайра ещё не закончила говорить, когда Латор полностью пришёл в себя. Пока все внимали её словам, он стал соображать, как освободиться. Это сделать было сложновато, ведь Ксавор хорошо его обездвижил, крепко привязав к креслу. Но командующий был опытным военным, участвовал в реальных боевых действиях. Он был обучен выпутываться из сложных положений…

Всё было бы просто, если бы он смог активировать свой экзокостюм, но нейромышечная связь с наноматериалом, из которого была составлена броня, не срабатывала. Это значило, что нужно искать иной способ…

Ремни, сковывавшие его движения, были крепки – и Латор понимал, что порвать их не получится. Да, экзокостюм сейчас был бы весьма кстати, но он оставался безжизненным. Командующий ещё раз осмотрел полутёмное внутреннее пространство корабля. Он очень напоминал по своей конструкции малые лётные ксавиронские аппараты для небольших экипажей. Скорее всего, на основе этого старого корабля и были построены новые – просто доработаны в плане манёвренности, скорости, надёжности. Но, в целом, это был тот же самый корабль, на котором Латор проходил обучение навыкам пилотирования. А если это так, то на нём есть система подавления, блокирующая внешние устройства. Такие меры безопасности были стандартными для малых кораблей того времени: они предотвращали саботаж или побег пленников. Но Латор знал и другое: устаревшие модели, вроде этой, имели слабости – и он мог их использовать…

Закрыв глаза, командующий попытался сосредоточиться, прогнав остатки дурмана из головы. Этот корабль был легковесным, построенным для малого экипажа, и его конструкция была знакома Латору ещё с юности. Нужно отметить, что ксавиронская подготовка пилотов проходила не только в получении ими навыков управления летательными аппаратами. Они изучали не только это, но и то, как был собран корабль. Латор лично участвовал в сборке и разборке корпуса, вплоть до винтика. Он знал каждую панель, знал, где протянуты кабели…

Подумав немного, он стал вспоминать схему машины: магистраль питания, скорее всего, проходила за креслом, к которому он был привязан, а где-то рядом должен быть технический модуль. Если бы он смог добраться до него, то, возможно, отключил бы систему подавления, вернув экзокостюму функциональность.

Он был в ловушке. И лишь знания устройства корабля давали ему хоть какой-то шанс на освобождение…

Латор постарался осмотреться, чтобы найти какие-нибудь знакомые элементы, которые он мог бы использовать. В темноте трудно различать детали. Латор лишь по памяти мог предположить, что именно находится в той или иной стороне. В любом случае броня не может быть задействована системой подавления – по крайней мере, это логичное объяснение. И пока не отключены сигналы блокировки, Латор продолжает быть пленником. Но это только пока…

Когда речь Сайры окончилась и все пребывали под впечатлением от неё самой и её слов, Латор начал действовать. Он ещё раз попробовал высвободить руки, но крепкие ремни только резали запястья. Нет, одного лишь физического усилия тут будет недостаточно. Нужен другой подход…

И вдруг Латор вспомнил старый урок, на котором он присутствовал во время военной подготовки. Старый лётчик рассказывал об истории воздухоплавания Ксавирона. От самого начала до текущего момента. Преподаватель сам когда-то летал – и знал много деталей о летательных аппаратах. И он же поведал, что для быстрого вмешательства в работу корабля при его дестабилизации во время полёта (хоть обычного, хоть боевого) было придумано элегантное инженерное решение: технический модуль разместить сразу у основания командного кресла. И, как понял Латор, сидел он как раз в нём. И нужно было пробовать. Если он окажется прав, сумеет это использовать. К тому же ноги его, хоть и скованные, имели чуть больше свободы, чем руки: ремни на лодыжках были затянуты крепко, но не идеально прилегали к металлической раме кресла…