Пепел Фаэтона

– Согласна, – кивнула Ирина. – Но с условиями. Безопасность превыше всего. Нет героизма, нет ненужных рисков. Если структура нестабильна, если есть опасность обвала, вы немедленно эвакуируетесь.

– Понятно.

– И ещё одно, – Ирина посмотрела на всех. – Никаких дополнительных передач на Землю до нашего возвращения. Мы уже достаточно спровоцировали Стоуна. Любая дополнительная коммуникация может быть интерпретирована как дальнейшее неповиновение.

– Но мы же будем собирать новые данные, – возразил Томас. – Тексты. Переводы. Это должно быть отправлено.

– Будет. Когда мы вернёмся. А до того момента – все новые открытия остаются на "Икаре", полностью резервированные, зашифрованные, готовые к передаче, но не переданные.

Томас хотел протестовать, но Маркус положил руку на его плечо.

– Капитан права, Томас. Мы уже сыграли нашу главную карту. Дополнительные передачи не дадут нам преимущества, только увеличат риск.

Томас неохотно кивнул.

Ирина повернулась к остальным.

– Голосование. Все за предложенный план – три дня дополнительных исследований, затем возвращение согласно приказу – поднимите руки.

Медленно, одна за другой, поднялись пять рук: Ирина, Елена, Джеймс, Маркус, Томас.

Сара колебалась, её рука наполовину поднялась, затем опустилась.

– Сара? – спросила Ирина мягко.

Молодая женщина выглядела разорванной. Её голос дрожал, когда она говорила:

– Я… я боюсь. Боюсь последствий. Боюсь, что мы делаем ошибку за ошибкой. Боюсь, что три дня превратятся в неделю, неделя в месяц, и в конце концов мы окажемся в ситуации, из которой нет выхода.

Елена встала, подошла к Саре, села рядом с ней. Взяла её руку.

– Сара, – сказала она тихо. – Я понимаю твой страх. Разделяю его. Но подумай – если не мы, то кто? Если не сейчас, то когда? Мы единственные люди в истории, которые стояли в городе инопланетной цивилизации. Единственные, кто видел их предупреждение своими глазами. У нас есть ответственность.

– Но что если ответственность означает вернуться и объяснить это правильно, а не цепляться за каждую последнюю минуту здесь? – Сара посмотрела на неё, глаза были влажными. – Что если, торопясь собрать больше данных, мы упускаем более важное – возможность вернуться и представить то, что уже нашли, правильным образом?

Это был разумный аргумент, и Елена не могла его полностью опровергнуть. Но что-то внутри неё противилось идее покинуть пояс сейчас, с таким количеством ещё необнаруженного.

– Три дня – это компромисс, – сказала она. – Не идеальный. Но разумный. Ты можешь жить с этим?

Сара долго молчала. Затем медленно кивнула.

– Могу. Но только три дня. Обещайте мне – только три дня, и затем мы уходим.

– Обещаю, – сказала Ирина твёрдо. – Три дня, ни секундой больше. У вас моё слово как капитана.

Сара вытерла глаза, выпрямилась.

– Тогда я за. Три дня.

– Решено, – Ирина кивнула. – Елена, Маркус, Джеймс – готовьте экспедицию. Томас – подготовь всё оборудование для копирования текстов, фотографии, трёхмерного сканирования. Сара – помоги мне рассчитать точные траектории возвращения для всех возможных дат отправки. Мы должны знать наши варианты.

Команда начала расходиться, каждый направляясь к своим задачам. Но Елена заметила, как Томас задержался, его взгляд был обращён на экран, где всё ещё отображался текст приказа Стоуна.

Что-то в его выражении беспокоило её. Страх, да. Но что-то ещё. Вина? Сомнение?

Она подошла к нему.

– Томас, ты в порядке?

Он вздрогнул, повернулся к ней. Попытался улыбнуться, но получилось неубедительно.

– Да, конечно. Просто… много думаю. О последствиях. О том, что мы сделали.

– Мы сделали правильное, – сказала Елена твёрдо.

– Надеюсь. – Он посмотрел на неё, и в его глазах была странная интенсивность. – Елена, если бы у тебя был шанс взять это назад, ты бы взяла?

Вопрос застал её врасплох.

– Обнародование? Нет. Никогда. Это было необходимо.

– Даже зная последствия? Аресты, суды, возможную тюрьму?

– Даже тогда. Некоторые истины важнее личного комфорта.

Томас кивнул медленно, но она не была уверена, что он согласился. Что-то в его языке тела было… закрытым. Защитным.

– Иди готовься, – сказала она. – Нам нужны твои навыки в переводе. Если в том комплексе столько текстов, как мы думаем, ты будешь необходим.

– Конечно. – Он быстро улыбнулся, затем ушёл.

Елена смотрела ему вслед, беспокойство не отпускало. Но времени на анализ чужих эмоций не было. Впереди была работа.

Три дня. Семьдесят два часа. Четыре тысячи триста двадцать минут.

Они должны были считаться.

Час спустя

Шаттл "Минотавр", траектория к астероиду 2067-FH-856

Вторая экспедиция к древнему городу была больше первой. На этот раз все шестеро членов команды были на борту "Минотавра", загруженного дополнительным оборудованием: портативными генераторами для питания мощных ламп, десятками камер для одновременного фотографирования, специальными сканерами для создания детальных трёхмерных моделей, контейнерами для образцов, дронами для исследования труднодоступных участков.

План был детальным и амбициозным. Команда разделится на три группы по два человека. Первая группа – Елена и Маркус – будет исследовать новые секции комплекса, искать дополнительные помещения. Вторая группа – Джеймс и Сара – сосредоточится на биологических и химических образцах, ища любые органические остатки, которые могли сохраниться. Третья группа – Томас и Ирина – будет работать с текстами, методично фотографируя и сканируя каждый символ в той комнате, которую они нашли.

Ротация каждые восемь часов. Это означало, что в любое время половина команды будет работать на астероиде, а половина отдыхать на "Икаре". Круглосуточная операция, максимизирующая эффективность.

Маркус посадил шаттл на той же площадке, что и вчера. Через иллюминатор древний город выглядел неизменным – те же эродированные структуры, те же погребённые улицы, тот же центральный зал с туннелем, ведущим вниз.

Но для Елены всё изменилось. Вчера это было захватывающее открытие. Сегодня это была гонка со временем.

Они быстро облачились в скафандры, проверили системы, вышли на поверхность. Небо было чёрным, усыпанным звёздами, далёкое Солнце светило как яркая точка. Земля была невидима на этом расстоянии, затерянная в бесконечности космоса.

– Чувствую себя очень маленькой, – прошептала Сара, глядя вверх.

– Мы все маленькие, – ответил Джеймс. – Но мы также единственные существа в известной Вселенной, способные понимать эту маленькость и превосходить её.

– Поэтично, – сухо заметил Маркус. – Но давайте сосредоточимся на практичном. У нас есть работа.

Они направились к центральному залу. Установили мощные лампы на треногах, осветив интерьер ярким белым светом. Статуя рептилоида в центре зала отбрасывала длинную тень, её поднятые руки создавали драматичный силуэт на дальней стене.

– Красиво, – прошептала Ирина, останавливаясь, чтобы посмотреть.

– И трагично, – добавила Елена. – Кто бы ни создал это, они вложили в него значение. Возможно, это был памятник. Или предупреждение. Или просто напоминание о том, кем они были.

– Философия позже, – напомнил Маркус. – Работа сейчас.

Они разделились согласно плану. Томас и Ирина направились к туннелю, ведущему к комнате с текстами. Джеймс и Сара начали методично собирать образцы из различных частей зала – пыль, фрагменты камня, любые органические следы. Елена и Маркус углубились в туннель, ища ответвления, которые они могли пропустить в первый раз.

Работа была медленной, методичной, требующей полной концентрации. Туннель оказался более сложным, чем они думали вначале. От главного прохода отходили боковые ответвления – некоторые короткие, заканчивающиеся тупиками или обвалами, другие продолжающиеся глубже в скалу астероида.

Елена картографировала каждый поворот, каждое ответвление, создавая трёхмерную карту комплекса. Маркус шёл впереди, его инженерный взгляд оценивал стабильность каждой секции, отмечая места, где потолок был треснут или стены показывали признаки напряжения.

Через два часа исследования они обнаружили новую комнату.

Это был зал меньше центрального, примерно десять метров в поперечнике, но его стены были покрыты чем-то, чего они не видели раньше. Не резьба. Не текст. Но изображения – фрески, всё ещё различимые несмотря на эрозию шестидесяти пяти миллионов лет.

– Маркус, – позвала Елена, её голос дрожал от возбуждения. – Смотри.

Они направили фонари на стены. Изображения становились яснее. Это была история, рассказанная в картинках, как древнеегипетские иероглифы или средневековые гобелены.

Первая панель показывала планету – узнаваемую по форме континентов как Землю. На поверхности были фигуры рептилоидов, маленькие, окружённые гораздо большими существами – динозаврами. Рептилоиды были показаны живущими в пещерах, прячущимися, избегающими гигантских хищников.

Вторая панель показывала изменение. Рептилоиды строили инструменты, создавали огонь, организовывались в группы. Их города были маленькими, скромными, но определённо цивилизованными.

Третья панель показывала конфликт. Большие динозавры нападали на города рептилоидов. Битвы. Разрушение. Но также сопротивление. Рептилоиды защищались, используя инструменты, организацию, интеллект.

Четвёртая панель показывала решение. Группа рептилоидов смотрела на небо, на звёзды. Строила то, что явно было космическим кораблём – примитивным по сравнению с современными стандартами, но узнаваемым.

Пятая панель показывала отъезд. Космический корабль покидал Землю, направляясь к точке света, которая, предположительно, была Солнцем, но с другой планетой, обведённой – Фаэтоном.

Шестая панель показывала прибытие. Рептилоиды на новой планете, строящие города, расширяющие свою цивилизацию. Это был золотой век, судя по размаху и детализации изображения.

А затем седьмая панель…

Елена почувствовала холод, проходящий через неё, несмотря на подогрев скафандра.

Седьмая панель показывала раскол. Две группы рептилоидов, противостоящие друг другу. Между ними символы – возможно, представляющие разные идеологии. Одна группа указывала на звёзды, жестами расширения, амбиции. Другая указывала на планету под ногами, жестами сохранения, защиты.

Восьмая панель показывала эскалацию. То, что выглядело как оружие – устройства, стреляющие энергией или снарядами. Структуры, разрушающиеся. Фигуры, падающие.

Девятая панель показывала катастрофу. Планета – Фаэтон – раскалывающаяся. Трещины, бегущие через её поверхность. Куски, откалывающиеся. Рептилоиды, бегущие, но некуда бежать.

Десятая и последняя панель была самой пугающей. Она показывала обломки Фаэтона, дрейфующие в космосе. Но также показывала некоторые из этих обломков, падающие на другую планету – Землю. И на Земле, под падающими камнями, были динозавры. Вымирающие.

– О боже, – прошептал Маркус. – Они знали. Они знали, что их катастрофа уничтожит Землю.

– Или узнали постфактум, – сказала Елена, изучая детали. – Эти фрески могли быть созданы после разрушения Фаэтона, теми немногими, кто выжил достаточно долго в космических станциях или на обломках. Они наблюдали, как куски их мира падают на их родную планету. Видели вымирание, которое они случайно вызвали.

– И записали это. Как предупреждение.

– Как исповедь, – поправила Елена. – Это не просто история. Это признание вины. Они уничтожили не только свою цивилизацию, но и свою родную планету, всю биосферу, из которой они произошли. Это должно было быть… невыносимо.

Они провели следующий час, методично фотографируя каждую панель с множества углов, создавая детальные трёхмерные сканирования. Работа была почти медитативной, позволяя Елене обработать эмоциональный вес открытия.

Это была не просто археология. Это было свидетельство величайшей трагедии в истории солнечной системы. Возможно, величайшей трагедии разумной жизни где-либо.