Доблесть человека

Хайдар Исмаилов

Доблесть человека

Честь человека

Глава 1

Поле боя и воспоминанья

Холодный рассвет крался по серой земле, осторожно касаясь верхушек искореженных деревьев. Воздух был плотным, пропитанным запахом сырой земли, дыма и горькой полыни. Александр сидел, прислонившись спиной к шершавому стволу березы, единственной, чудом уцелевшей в этом проклятом лесу. Его пальцы машинально перебирали потертую книжку стихов – подарок от Лены. Он не читал ее уже давно, но сам факт ее присутствия рядом давал ему странное, почти осязаемое тепло.

Вокруг царило относительное затишье. Несколько часов назад стих грохот артиллерии, и теперь только редкие, нервные очереди пулемета где-то вдали нарушали тишину. Это затишье было обманчивым, как тишина перед бурей. Оно всегда предшествовало чему-то худшему.

Воспоминанье

Александр закрыл глаза, пытаясь отогнать тревожные мысли. Он видел перед собой не серую, изможденную землю, а зеленую лужайку у дома. Видел мать, склонившуюся над грядками с помидорами, ее руки, привыкшие к земле, ласково касающиеся красных, налившихся солнцем плодов. Вспоминал, как отец, вернувшись с работы, смеялся, показывая на них: “Ну что, Саша, скоро будем свои помидоры есть, не то, что эти, магазинные!” Отец – строгий, но справедливый. Его слова о чести, о том, что “человек без чести – не человек”, звучали в голове, как напутствие. Он помнил, как отец учил его отличать съедобные грибы от ядовитых, как они вместе ходили на рыбалку, и как отец рассказывал о родной земле, о ее силе и красоте. “Ты ее береги, Саша – говорил он, – это наша мать. Она нас кормит, поит, защищает. А ты должен ее защищать”

Эти воспоминания, как лучи солнца, пробивались сквозь туман страха и усталости. Они были его щитом. Он не был здесь героем из газетных заголовков. Он был просто Саша, который хотел вернуться домой, к матери, к отцу, к Лене. И он знал, что именно любовь к ним, любовь к этой земле, к этим полям и лесам, которые он видел на картинках и в детстве, заставляла его держать в руках винтовку.

Где-то вдалеке, совсем слабо, послышался щебет какой-то птицы. Александр открыл глаза. Сквозь утренний туман пробивался первый луч солнца, окрашивая серый облака в нежные розовые и золотистые оттенки. И в этот момент, глядя на эту простую, но невероятную красоту, он почувствовал, как страх отступает. Лес, еще недавно казавшийся враждебным, вдруг обнял его своей тишиной. Он вдохнул полной грудью, и аромат полыни смешался с запахом молодой листвы. Это была его земля. И он знал, что будет защищать ее до последнего вздоха.

Внезапно рядом раздался приглушенный голос:

– Сашка, ты чего завис ? Вставай, скоро по тревоге поднимут.

Александр вздрогнул, возвращаясь в реальность. Позывной товарища, голос Ивана Петровича, старого, опытного солдата, вернул его на поле боя. Затишье заканчивалось.

Поднявшись, Александр стряхнул с шинели прилипшие прошлогодние листья. Иван Петрович, уже натягивая ремень, хмыкнул: “Опять, значит, в облаках витаешь? Нельзя тебе так, Саша. В нашем деле каждое мгновенье на счету”. Александр лишь кивнул, не в силах объяснить. В такие моменты ему казалось, что он не на фронте, а в каком-то другом, далеком мире. В мире, где еще свеж в памяти запах землянки, которую они с мамой собирали в детстве, на опушке того самого леса, который сейчас стал для него и полем боя, и убежищем. Он помнил, как мама, улыбаясь, показывала ему самые спелые ягоды, как они потом ели их прямо из корзинки, сидя на траве. Этот вкус – сладкий, немного терпкий, с легкой кислинкой – был вкусом безмятежности, вкусом дома.

“Мама так любила этот лес, – подумал Саша. – Говорила, что он живой, что в нем своя душа. И всегда просила беречь его, потому что он – часть нашей земли, нашей Родины”. Он вспомнил, как отец, слушая ее, кивал с серьезным лицом, и как они потом вместе, втроем, сажали молодые деревца у дома. Тогда это казалось такой простой, обыденной вещью. Теперь же, видя, как война превращает все вокруг в пепел, эти воспоминания приобретали особенную ценность. Он взглянул на свои руки. Они были в грязи, с мозолями от винтовки. Но он знал, что эти же руки сейчас держат оружие, чтобы защитить все то, что любили. “Надо идти” – сказал он вслух, больше себе, чем Ивану Петровичу. Отряд двинулся вперед, пробираясь сквозь утренний туманю Александр шел, вслушиваясь в каждый шорох, в каждый далекий звук. Он знал, что впереди – неизвестность, опасность. Но он также знал, что за ним – его дом, его мать, его Лена. И вся эта земля, с ее полем полыни, с ее тихим лесом, с ее еще нежным рассветом. И это знание давало ему силы.

Отряд двигался медленно. Осторожно, как тень. Командир. Старший лейтенант Петренко, шел впереди, его лицо, обветренное и суровое, было сосредоточено. Александр замыкал цепочку, стараясь ступать бесшумно, как учили. Каждый шаг по влажной земле казался ему шагом по хрупкой скорлупе.

Пробираясь сквозь застывший утренний туман, они вышли к кромке леса. Перед ними расстилалась широкое, поросшее высокой травой поле. Вдалеке, на холме, виднелись очертания разрушенной деревни. Казалось, само время остановилось здесь, застыв в этой мертвой тишине. Только ветер, словно заблудившийся призрак, шелестел в траве. Напевая тоскливые мелодии.

”Разведка. Цель – наблюдение за холмом. Без контактов, если только жизненно необходимо” – прошептал Петренко, отдавая указания. «Сашко, с Петровичем займете позицию вон у того кустарника. Докладывать обо всем подозрительном».

Александр и Иван Петрович залегли у густого куста боярышника, который, несмотря на пору, был усыпан мелкими, еще зелеными ягодами. Петрович, опытный разведчик, тут же начал осматриваться, прищурившись.

''Смотри, – прошептал он, указывая на холм, – там, кажется, есть что-то. Похоже на окопы. Свежие. Или кто-то там устроился''.

Александр напряг зрение. Действительно, на склоне холма, среди сухой травы, виднелись какие-то линии, впадины. Они сливались с рельефом, но опытный глаз мог их заметить. Это были следы человеческого присутствия, тревожные знаки.

''Помнишь, я тебе говорил, как отец учил меня отличать следы диких зверей от следов человека? – тихо спросил Александр, скорее для себя, чем для Петровича. – Он говорил, что природа все выдает. И тут так же''.

Петрович усмехнулся: ''Надеюсь, твои лесные навыки нам сегодня пригодятся, юнга''.

Александр проигнорировал его шутку. Он чувствовал, как напрягается, как обостряются все его чувства. Он видел, как под порывами ветра колышется высокая трава, как дрожат листья на кусте боярышника. Он замечал, как в траве мелькнула мышь, как над полем кружит пустельга, высматривая добычу. Это был мир, живущий по своим законам, мир, который существовал задолго до них и, возможно, будет существовать после. А война… война была чужеродным элементом, вторжением.

''Смотри'', – снова прошептал Петрович.

Александр повернул голову. Там, на холме, среди травы, что-то блеснуло. Металл. Неясный блик. Возможно, это был блиндаж, вход в него. Или просто роса на каком-то предмете. Но это было то, что они искали – признак жизни. Жизни враждебной.

''Так, – сказал Петрович, – пока тихо. Но надо быть начеку. Эти наверняка тоже за нами наблюдают''.

Александр снова посмотрел на холм. Теперь он видел не просто холм и траву, а потенциальное логово врага. И ему стало тошно. Не от страха, а от ощущения того, насколько хрупким является этот мир, который он любил. Насколько легко его разрушить.

''Ветер меняется'', – сказал он, чувствуя, как поток воздуха несет ему новые запахи. Запах влажной земли, полыни… и чего-то еще. Резкого, чужеродного. Металлического.

Иван Петрович кивнул: ''Чувствую. Неприятный запах. Похоже, они там что-то готовят''.

В этот момент где-то вдалеке раздался первый выстрел. Он был одиноким, но пронзительным. Затем второй. И третий. Тишина, которая еще недавно казалась им обманчивой, теперь рушилась в грохоте боя.

Первые выстрелы раздались где-то вдалеке тут же превратились в настоящий шквал огня, полный ярости. Земля под ногами задрожала, как будто это было живое тело в муках. Туман, который раньше казался таким легким и почти прозрачным, теперь смешался с густым дымом. Он стал плотной завесой, от которой было трудно дышать.

''К бою!'', крикнул Петренко. Он уже выглядывал из-за густых кустов.

Александр ощутил, как сердце забилось сильно в груди. Адреналин растекся по венам горячей волной. Пальцы, которые только что бездумно листали книгу со стихами, теперь вцепились в винтовку мертвой хваткой. Он прижался к земле крепко. Старался разглядеть хоть что-то в этом полном хаоса.

''Прикрой меня, Саша!'', рявкнул Петрович. Он вскочил резко и бросился вперед.

Александр начал стрелять. Целился в то место на холме, где мелькнул какой-то блик. Выстрелы гремели, но в мыслях он видел не врага. Перед глазами стояла мать, ее теплые руки, собирающие спелую землянику. Он стрелял дальше, но слышал не рев боя. В ушах звучал ее мягкий голос, полный заботы. ''Береги себя, сынок''.

Вдруг он заметил вражеского пулеметчика в небольшой ложбине. Тот начал бить прицельно по их укрытию. Пули просвистели совсем рядом, вырывая комья земли из-под ног. Петрович пригнулся низко. Пытался зайти с боку, обходя опасное место.

''Стой!'', крикнул Александр. Холодный ужас сжал его изнутри. Он вспомнил уроки отца на охоте. Отец всегда говорил спокойно. ''Главное, выждать подходящий миг, Саша. Не торопись никуда. Природа сама покажет, когда пора действовать''.