Добродетельная преступница. Сборник рассказов

Сидя на ветках, высоко над землей, подставляя лица свежему ветру, друзья не знали своего будущего. Но Творец, создавший их знал, что Сёма действительно станет пресвитером в церкви и всегда будет заботиться о тех, кто будет приходить туда. А Рома, с его неугомонным характером, станет воспитателем у трудных подростков и будет водить их в походы, помогать ребятам выбрать в жизни верный путь.

Оба друга сделают много доброго в этой жизни, ведь для них поиск искорок Царствия Божия начался еще в детстве, когда они, будто птицы сидели на ветке, раскачиваясь в такт порывам ветра, гладя на частный сектор своего города, в котором они жили и наблюдая с высоты за людьми, занимающимися своими делами. Ребята мечтали, а Творец, через мечту, дела и слова близких, формировал их характеры для будущей взрослой жизни.

Единство в разности

Роман вернулся с работы, будто выжатый лимон. Автобус, в котором он ехал, был набит так, что дышать приходилось вполсилы, а от остановки до дома, как всегда, пришлось топать больше километра, под хмурым небом, что грозило дождём. Ключ в замке повернулся с привычным скрипом, и Роман, сбросив ботинки, с наслаждением рухнул в старое кресло, вытянув гудящие ноги. Мягкая обивка приняла его, как старый друг, обещая минуту покоя. Но не успел он закрыть глаза, как в комнате раздался топот.

Вася, его десятилетний сын, не просто вошёл – промаршировал, с решительным видом, будто генерал на параде. Не дав отцу толком осесть в кресле, он остановился перед ним, держа в руках телефон матери. «Пап! Скажи, – выпалил он, тыча экраном чуть ли не в лицо Роману, – это платье ведь синее?»

Роман прищурился, узнав картинку с первого взгляда. Эту фотографию платьев Светлана, его жена, показывала ему пару недель назад, когда друзья переслали её в чате. Странная штука: одни не сомневались, что платье золотое, другие – что синее, а некоторые даже видели его почти чёрным. Света тогда смеялась, споря с подругой, пока Роман не объяснил, в чём дело. Он где-то читал про этот феномен: всё зависит от освещения и от того, какая половина мозга в этот момент «рулит» – правая, что отвечает за чувства и образы, или левая, что цепляется за логику. У одних людей платье меняло цвет в зависимости от настроения, как будто мозг играл с глазами в прятки.

Он посмотрел на Васю, чьи глаза горели нетерпением, и усмехнулся. «Синее, сын, – сказал он, потрепав мальчишку по вихрастой голове.

– Хотя, знаешь, мама твоя вчера уверяла, что оно золотое.

Вася нахмурился, будто его обманули, и уставился в телефон, наклоняя его, словно это могло заставить платье сменить цвет.

– Как это? – пробормотал он. – Оно же синее! Ясно же!

Роман откинулся в кресле, чувствуя, как усталость отступает под напором Васиного любопытства.

– Это всё мозги, Вась, – сказал он, подавляя зевок. – У каждого по-своему работают. А ещё от света зависит. Попробуй посмотреть утром, может, золотым покажется.

Вася недоверчиво фыркнул, но не отошёл, продолжая вертеть телефон. Роман взглянул на него и вдруг подумал, что эти минуты – с сыном, с его простыми, но такими живыми вопросами – дороже любого покоя.

Из кухни донёсся голос Светы:

– Вася, отдай телефон, хватит папу мучить!

Но Роман только махнул рукой:

– Пусть, Свет, мы тут науку изучаем.

Вася, услышав это, гордо выпятил грудь, а Роман, глядя на него, почувствовал, как в душе, несмотря на усталость, загорается маленький, но тёплый огонёк. Платье на экране могло быть каким угодно – синим, золотым, хоть зелёным, – но этот момент, с сыном и его «почему», был настоящим, и никакие феномены мозга не могли его затмить.

Отец улыбнулся.

– Понимаешь, мама видит его золотым, а я – синим, – спокойно повторил он.

– Что?! – Вася не мог поверить. – Разве такое бывает?!

Роман попытался объяснить десятилетнему сыну, как это происходит. Но он видел, что за спиной сына стоит Катя, восьмилетняя дочь, и тоже внимательно слушает с широко открытыми глазами. Дослушав объяснение, она медленно произнесла:

– Я же говорю, что оно желто-золотое…

Казалось инцидент исчерпан и дети пошли обратно. Отец смог наконец, ощутить счастье покоя после трудного рабочего дня. Но покой был недолгим. Через несколько минут, вернувшись в детскую, дети вновь начали спорить.

– Просто девчонки тупые, у них не та часть мозгов работает, – услышал Роман голос сына из соседней комнаты. Точно сказал Гришка, мой одноклассник, Бог создал девчонок красивыми, но не очень умными! – Оно точно синее! И раз ты со мной споришь, я не буду тебе помогать носить воду, когда мы поливаем палисадник!

– Сам ты тупой! – обиделась Катя. – Это у тебя неправильная часть мозгов работает. Да, конечно, Бог создал нас красивыми, чтобы мальчишки нас любили. А если Он и дал нам меньше мозгов, так это только для того, чтобы мы смогли полюбить вас, противных пацанов! Раз так, я тогда не буду помогать тебе с посудой! Будешь сам её мыть!

Отец едва сдержал смешок, заметив остроту ума дочери. Но он понимал, что нельзя оставлять эту ситуацию без внимания.

– Дети, подойдите! – строго произнёс отец.

Когда они вновь вернулись в гостиную, Роман протянул руку и строго сказал:

– Отдай мне мамин телефон! Мне не нравится, что она даёт вам его, но я уважаю её решение. А вы еще и ссоритесь из-за него!

– Ну Пааап, – обиженно протянул Вася, но телефон отдал.

– Послушайте, – устало начал отец. – Бог создал всех людей разными и это хорошо. Представляете, как скучно было бы, если бы мы все были одинаковыми? Но Он учит нас уважать друг друга и заботиться друг о друге, даже если у нас различные мнения. В семье и церкви должны быть разномыслия, это нормально. Но нам сказано предупреждать друг друга в почтительности. Это значит, проявлять почтительность первыми, не ждать, пока кто-то проявит к нам уважение. Вы же видите, что мы с мамой тоже очень разные, и бывает, что мы не согласны друг с другом. Даже в том, что касается вот этого телефона. Я считаю, что не нужно давать его детям, а мама – напротив, уверена, что нужно иногда давать. Но я уважаю решение мамы, и она всегда уважает мои решения. Она никогда не даёт вам мой телефон.

– Ну да. Ни за что не даст, сколько ни проси, – подтвердил Вася. – Даже когда никто не видит.

Роман понял, что сын не раз пробовал уговорить мать, и ему приятно было услышать, что жена выполняет договор, даже тогда, когда его нет рядом. И он продолжил:

– Вы же видите, что мы с мамой иногда можем не сходиться во мнениях, и тогда каждый остаётся при своём. Но потом мы спокойно идем пить чай.

– Ну да, и это странно! – согласился Вася. – Я бы не смог не злиться, если со мной не согласились.

Дети присели на диван рядом с отцом. Сейчас они готовы были слушать. Живые и всегда занятые чем-то своим, малыша не часто готовы были выслушать наставление. И поэтому отец, несмотря на усталость готов был с ними поговорить и объяснить все, что мог в те короткие минуты, когда они слушали.

– К сожалению, когда мы сердимся, если у кого-то другое мнение, в нас говорит эгоизм и гордость. А это не самые лучшие советчики в жизни. Но если мы проявляем уважение, тогда мы можем не обижаться на близкого человека за то, что Бог создал его не таким как мы. Вот смотри, что изменится в жизни, если Катя согласится, что это платье синее? Ничего. Только то, что она согласится перестать быть собой для того, чтобы угодить тебе. И где же здесь почтение, которому учит нас Библия? – Роман внимательно смотрел на сына, но Катя напряженно переводила взгляд с отца на брата, боясь пропустить хотя бы слово.

– Ну да, ничего не изменится, – согласился Вася. – А что если нужно что-то делать, а вы с мамой думаете по-разному?

– Вот тогда нам нужно, или искать среднее решение, или кто-то из нас должен уступить, – ответил Роман. – И обычно уступает тот, кто умнее и сильнее. Конечно, я не говорю о тех моментах, когда у решения очень серьёзные последствия.

– Ну да, я знаю, – вставила Катя. – Тогда мама говорит: «Ты же священник семьи, на тебе ответственность. Делай как считаешь нужным».

Роман улыбнулся. Он не представлял, что дочь помнит точно фразу матери, заучив её будто стишок для воскресного служения. Сейчас Роман снова напомн6ил себе серьёзнее относиться ко всем словам, что произносит. Ведь в сознании детей эти слова остаются и дают свой плод.

– Идите и подумайте над тем, о чём мы говорили. Если вы откажетесь выручать друг друга, будет ли это созидать нашу семью или начнёт разрушать? – закончил он, устало закрывая глаза.

У Романа было лишь несколько минут до того, как вся семья пойдёт ужинать. Из кухни доносился звон тарелок и ложек. А ему так хотелось хотя бы немного расслабиться. Вася протянул руку к телефону, считая, что участие в разговоре меняет всё. Но отец лишь отрицательно качнул головой, убирая устройство. Горестно вздохнув, сын отправился в детскую комнату.

Чрез открытую дверь кухни Роман заметил как улыбается Светлана. Она смотрела на беседующих мужа и детей и думала о чем-то своём, возможно о том, что вот такие мелочи позволяют людям увидеть что-то бОльшее и научиться любить и принимать друг друга, уважать любимых и искать то, что сближает нас, а не разделяет.

Через минуту до Романа донеслись слова:

– Ладно, я буду помогать тебе носить воду. Я же не эгоист.

– И я буду помогать тебе с посудой. Мы же хотим строить нашу семью, а не ломать. Мама и папа же стоят, – согласилась Катя. Затем добавила. – Хорошо, что мне не нужно говорить, что платье не золотое. Оно же такое красивое!

– Ладно. Пусть для тебя оно остаётся золотым, а для меня – синим, – тяжело вздохнул Вася.

Ему было трудно согласиться на разномыслия, но не сердиться при этом. Но мальчик решил, что будет учиться тому уважению, о котором сказал отец и написано в Библии.

А Роман, наконец, мог немного отдохнуть. Теперь, когда он не только закончил свою работу, но и помог детям найти мир в отношениях, он мог радоваться покою. Он исполнил свой долг перед детьми не только как кормилец, но и как священник своей семьи, помогая им на практике исполнять слова, записанные в Библии.

Добродетельная преступница

Глава 1

Марта выросла в большой христианской семье. Её родные все были менонитами, но её семья не отличалась большой религиозностью. Их вера в основном заключалась в посещении воскресных богослужений, где община пела песни на немецком языке из тех, что они привезли с родной Германии еще со времен Екатерины II. В немецких поселениях многие не знали русского языка, хотя уже не одно поколение жили в России. Но были и те, кто старался изучить язык страны, в которой живет. Такие обычно оказывались связующим звеном между властью и единоверцами, и зарабатывали лучше других.

Советская власть с самого своего появления, обязала всех учить русский язык, поэтому в школу стали ходить даже те, кто раньше не стремился знать русский. Но Марта с ранней юности изучала русский. Многие пожилые женщины предрекали беду для юной девушки, да и родителям обещали проблемы:

– Женщина должна учиться вести хозяйство, а не всякие умные книжки читать, – ворчали одни соседки.

– Ох и хлебнёте вы проблем с этой юной девочкой! Все они – умные, быстро становятся через чур вольными, – обещали другие.

Многие из общины были уверены, что женщину должны интересовать «Три к» (Küche, Kinder, Kirche – кухня, дети, церковь). Но Марте хотелось знать всё – от истории до русской классической литературы. Перечитав все книги, что были в её общине на немецком языке, на очень хотела перечитать русских классиков и поэтому с увлечением постигала сложный русский язык.

Довольно скоро родители, разрешившие дочери учиться, обрадовались своему решению. Оказалось, что Марта полюбила читать не только художественную литературу. Ей очень понравился лаконичный язык документов и она с увлечением зачитывалась его сложными оборотами.

Девочка не думала о том, к чему это приведет. Она просто получала удовольствие. Но даже до того, как Марта окончила школу, Генрих Маркович, заместитель председателя их колхоза, обратил внимание на грамотную речь девочки. Он заметил также, что Марта легко составляет официальные обращения и прошения для соседей, что она может даже вести переписку с властями. Незадолго до выпускных экзаменов восьмого класса, он вызвал Марту в контору.

– Марта, наши поговаривают, что ты пишешь для них разные письма в райцентр, – начал он.

– Ну, я не знаю, – растерялась и немного испугалась девочка, – я просто стараюсь написать другими словами то, что мне говорят, чтобы читалось легче.

– Не скромничай. У тебя хорошо получается, – перебил её мужчина. – Вот что я тебе скажу. Давай я отправлю тебя на курсы машинисток. У меня в конторе стоит печатная машинка, вот только я плохо на ней печатаю. Мои пальцы слишком большие для маленьких кнопочек. А ты, если выучишься, сможешь работать не в поле, а в конторе, будешь уважаемым человеком.

– Ой, конечно! Я с радостью пойду учиться, если родители разрешат! – подпрыгнула Марта.

– А родителей я возьму на себя, – успокоил её Генрих Маркович.

Председатель, после рекомендаций своего заместителя, с удовольствием подписал направление для Марты, а зампредседателя действительно сумел убедить родителей девочки отпустить её на три месяца из дома на учебу. И скоро она вернулась домой, получив свидетельство об окончании курсов. Председатель взял Марту на работу в контору. Теперь в семье появился дополнительный заработок, который семья могла получать не зерном или овощами, а деньгами. Отец довольно потирал руки.

– И пусть кумушки толкуют, – усмехался он в густую русую бороду, – наша Марта, в свои шестнадцать, зарабатывает лучше многих мужиков и в поле не горбатится, ходит в уважаемых людях. Моя дочь! – с гордостью добавлял он.

Марта оказалась толковым сотрудником и скоро уже сама отвозила депеши в центр. Несмотря на её молодость её знали в лицо не только в райцентре, но и в городе. Она всегда вела себя скромно, сдержано, говорила только по делу и скоро завоевала уважение, несмотря на молодость. Кроме того, она выглядела старше своих лет и никто не предполагал, что девушке, которой на вид не меньше двадцати, на самом деле едва исполнилось семнадцать.

Но скоро родители, да и руководители колхоза, пожалели о своём решении допустить молодую девушку к управлению документацией. Она нарушила лишь одно правило, но полностью изменила не только свою жизнь, но и жизнь тех, кто её окружал.

Марта влюбилась. Они с Геннадием встретились в городе, когда она приехала с очередным официальным письмом. Быстро закончив свои дела, девушка решила немного погулять по городу, используя время до отхода автобуса в райцентр, и случайно забрела в тихий красивый переулок. Радуясь теплому ветерочку начала лета, Марта подставила лицо его лёгкому порыву. Вдруг из окон одного из домов частного сектора, она услышала знакомую песню. Песня звучала на русском языке, но мелодию она ни с чем бы не перепутала.

В это время власти стали запрещать верующим собираться вместе, а тем более петь песни религиозного содержания, но в её общине люди всё-таки собирались по воскресениям. Но это был четверг – обычный рабочий день. Судя по голосам, пели в основном старушки. Но Марта не выдержала. Она так хотела спеть вместе с этими незнакомцами песню о Боге! И она рискнула постучать в ворота. Песня сразу умолкла.

Через несколько минут калитку открыла женщина. Её невозможно было назвать старой, но и молодой она не была.

– Простите, – смущенно произнесла Марта. – Я случайно услышала вашу песню. Я так скучаю по собраниям. Мы сейчас не каждое воскресение можем собираться. Можно мне с вами спеть? Только один раз! – Умоляюще добавила она.

Женщина смутилась, но страх, который был виден в её глазах в начале, исчез, оставив лишь некоторую настороженность.

– Сестра? – спросила она.

– Да, сестра в Господе. Только я из менонитов. У нас все служение по-немецки проходит. Но вы пели тот же гимн, который мы поём, – торопясь ответила Марта.

– Ну проходи, сестра, – всё еще напряжённо ответила хозяйка дома.

Когда Марта вошла в комнату, в ней находилось около десяти старушек, один бородатый мужчина, который оказался приезжим проповедником. Именно из-за него собралось это внеочередное собрание. А в уголке тихо сидел молодой симпатичный парень, которого звали Геннадием, Марта выяснила это после окончания служения.

Ради вновь прибывшей Марты группа еще раз пропела песню, которую Марта подхватила на немецком языке. Она пела самозабвенно, с упоением, скучая по времени, когда могла петь не боясь, со всеми вместе, пока не появился новый председатель, запретивший собрания в угоду власти.

Геннадий молча наблюдал за прибывшей, а когда прозвучало последнее „Аминь“, подошел познакомиться. Он был сыном одной из женщин, собравшихся в этом доме. Гена не считал себя верующим, но и атеистом не называл. Он просто слушал проповедь и думал. В их доме не было Библии, и мать убедила сына прийти послушать „запрещенную книгу“.

После служения Геннадий вызвался проводить Марту до автостанции и молодые люди разговорились. Парень очень сильно понравился Марте, но он был русским и она прекрасно знала мнение родителей на эту тему. Ей навсегда бы запретили даже в город ездить, если бы узнали об этом знакомстве.

Молодые люди почти сразу перешли на „ты“. Их взаимная симпатия вспыхнула с первого взгляда. Парень оказался очень решительным. Он предложил приехать к ним в колхоз, познакомиться с родными и друзьями Марты.

– Нет, что ты! – отшатнулась Марта. – Если ты хочешь навсегда забыть обо мне, тогда ты приедешь к нам только один раз. Этого будет достаточно!

– Что, неужели всё так плохо? – поразился парень.

– Намного хуже, – ответила она. – Но мы смогли бы пообщаться дольше, если я приеду в город в следующем месяце с таким же отчётом, который я привозила в этот раз, – предложила она.

– Буду очень рад! – быстро ответил Геннадий, но потом задумался. – Мне кажется, что через месяц – это слишком долго.

– Или через месяц, или забудем о нашем знакомстве, – вздохнула Марта.

– Хорошо. Тогда в следующем месяце, – грустно кивнул он.

Так началась эта дружба, которая казалась невозможной все взрослым, окружающим Марту. Она раз в месяц привозила отчет, стараясь приехать самым ранним автобусом, а потом уезжала из города последним рейсом, растягивая время общения с молодым человеком. Геннадий усаживал её в кабину своей машины и они, общаясь, разъезжали по городу, куда он должен был развозить грузы.

Глава 2

Лето подошло к концу, началась уборочная страда. В колхоз прислали нескольких водителей из города, чтобы помочь вывезти урожай с полей. На всех площадках колхоза было обычное осеннее оживление. Теперь до самого снега с полей будут привозить различные культуры и все колхозники забудут сон и покой, пока „белые мухи“ не сообщат о том, что осенняя страда закончилась.