Жаркий июнь

– Суровый, – шепнула Лесли.

"Да не особо" – подумала Мари. По-хорошему, если это не преувеличенная страшилка, чтобы всех напугать, и они едут в настоящий лес без облагороженной зоны, то охрана должна быть намного серьезнее, чем "закрою на это глаза".

В конце концов, даже если все будут паиньками и никто никуда выходить не будет, разве не бывает случае, когда дикие животные приходят сами? Это что – лагерь выживания? Все-таки стоило почитать те брошюры.

Вожатый продолжал что-то говорить, но Мари его уже не слушала, проваливаясь во тьму.

Проснулась она от того, что кто-то сильно тормошит её за руку. Приоткрыв глаза, девушка увидела недавно приобретенную приятельницу, того блондина, с его покрашенным другом, и вожатого.

Первой мыслью Мари было "Не, все же он обычный, даже если волосы синие". Вторая была более внятной: "А что вообще происходит?" – и девушка, широко раскрыв глаза, уставилась на собравшихся вокруг нее людей.

– Ну, наконец-то! – с облегчением сказал вожатый, который, казалось, секунду назад уже собирался было бить Мари по щекам.

Вблизи парень оказался довольно симпатичным, девушка бы рассмотрела его более тщательно, да вот ситуация не совсем располагала.

– Со мной что-то случилось? – спросила Мари, обнаружив, что язык у нее заплетается.

– Ну девка дает! – сказал синеволосый

"Девка? А ты не обна…"

– Что-то случилось?! Да ты сознание потеряла – вот что случилось! – завопила Лесли

– Чего-чего?

– Голова болит? Встать сможешь? Стивен, дай воды! – перебил вожатый.

Блондин собрался уже было передать Мари холодную бутылку, но увидев, что девушка не в состоянии взять её в руки, открутил крышку и поднес горлышко к её рту.

Мари сделала несколько жадных глотков и тут же пожалела об этом – горло как будто потерли наждачной бумагой.

– Ну все, я звоню твоим родителям. Ты же Мари Нельсон, так?

– Не надо… мне уже лучше, правда.

На самом деле Мари была без понятия, лучше ли ей. Она даже была без понятия – что с ней такое.

Да, давление у нее и раньше скакало. Бывало довольно сильно. Но насколько она помнила – терять сознание Мари не доводилось.

" Какой позор" – с горечью подумала девушка.

Да уж. Первый день в лагере еще не начался, а она уже заставила переполошиться кучу народу, трое из которых были парни. Да еще и родителям чуть не позвонили. Мари может себе представить, как бы они отреагировали.

– Ну не знаю. Ладно, сначала полежишь в медпункте, если врач скажет, что все нормально, то будешь в лагере. Нет – поедешь домой. Ты что не проходила медицинский осмотр, перед тем как ехать?

– У меня справка с посещения бассейна была.

– Где бассейн и где лагерь. Куда вообще смотрели люди из офиса?

– Да нет, со мной такое правда обычно не случается. Я отлежусь, и все будет хорошо. Пожалуйста, – Мари посмотрела в глаза вожатому, имя которого не могла вспомнить, хотя мама ей его называла, да и, наверняка, он уже и сам представлялся еще на стоянке.

– То, что с тобой такое обычно не случается лишь доказывает, что тебя нужно отправить домой, а может, и в больницу сразу. Ну, да ладно, я же сказал, полежишь в медпункте сначала…

– Тебя донести? – внезапно спросил блондин.

– Ч…что прости? – на всякий случай решила переспросить Мари, чтобы понять, что ей не послышалось.

– Отличная идея, Стивен. Вы с Бадом с этим и разберитесь. Я, конечно, как вожатый должен побыть с больной, но еще как вожатому мне нужно разобраться с двадцатью подростками, стоящими сейчас на улице, ну или звать вашу вторую вожатую, которая ммм…, в общем, неважно. Ты уж извини, Мари, но если говоришь, что с тобой ничего серьезного, то я пошел, но обязательно зайду к тебе в медпункт в течение дня. Выздоравливай – сказал вожатый, а затем принялся объяснять парням, как добраться до медпункта.

– Пройдете мимо домиков и увидите здание… – когда он закончил, последовало "хорошо", сказанное мальчиками хором и вожатый скрылся из виду.

Глава 4

– Слушайте, мальчики, спасибо вам большое, но вы, правда, можете идти.

– Да ты шутишь! Ты хоть подняться-то сама сможешь? – спросил, тот, который назвал ее "девкой".

– Иди, Бад, я разберусь, – встрял блондин.

– А почему это я должен уйти?

– Ну а что мы ее с тобой, вдвоем понесем – я за руки, ты за ноги? Брось, она весит килограмм сорок. Иди, разбирай вещи.

– Ага, значит, хочешь отослать меня, чтобы позависать с девчонками наедине? – синеволосый подмигнул Мари.

Девушку это смутило. Она не была тем типажом девчонок, которым подмигивают парни. Или с которыми хотят "позависать".

Мари, не привыкшей к мужскому вниманию, было это приятно, хоть и очень неловко.

"Они здесь все, в принципе, стоят только потому, что мне стало плохо. Не самое лучшее начало для внезапных романтических ситуаций".

Но если перед парнями Мари было просто неловко, и она чувствовала себя смущенной, то перед Лесли девушке было откровенно стыдно.

Наверное, это не очень приятное ощущение, когда на тебя валится обмякшее тело первого встречного. Или, может, она упала вперед, ударившись головой о спинку переднего кресла?

С другой стороны, Мари была немного зла на рыжеволосую. Может, если бы она с самого начала уснула, как и хотела, а не слушала трехчасовой треп обо всем подряд, то ей бы и не стало так плохо.

"Да, она сама виновата" – со злостью, смешанной со стыдом подумала Мари.

Но все же девушке было приятно внимание и новоиспеченной знакомой, и парней, и вожатого.

Она не так уж часто находилась в центре событий, и хоть сама ситуация была не особо приносящей удовольствие, но Мари нравилось, что кто-то беспокоится о ней.

Дома родители уделяли девушке не так уж много внимания. Отчасти потому что они много работали, из-за чего редко бывали дома, отчасти из-за того, что после этой самой работы они были слишком уставшими, чтобы уделять внимание дочери.

Нет, родители пытались, конечно. Но Мари этого было совсем недостаточно.

– Ладно, если говоришь, что помощь не нужна, то я пошел – займу кровать получше. А ты выздоравливай, – обратился Бад к Мари.

– Спасибо. И я не девка, – ответила она.

– Как скажешь, крошка, – Бад снова подмигнул и сразу ретировался, так что Мари не успела ничего ответить.

– Ты не против, если я схвачу тебя под коленями?

– Нет, что ты. Извини, ты не должен этим заниматься.

– Не должен. Но я хочу, – сказал Стивен, подкладывая одну руку под колени Мари, а второй аккуратно хватая ее за спину.

– Я провожу вас. Ты заставила меня поволноваться. Я, конечно, считала свою жизнь крышесносной, но не в буквальном же смысле, – вставила Лесли.

– Ну, извини, – Мари слабо улыбнулась в ответ.

Поначалу они не разговаривали. Пока Стивен выносил ее из автобуса, Мари оглядывала окрестности.

От автобуса до лагеря расстояние составляло примерно километр. Как Мари и думала, непосредственно территорию лагеря отгораживал забор, но он был скорее элементом декора, чем реальной защитой.

Это, конечно, лагерь для детей и Мари, и не ожидала увидеть трехметровый забор с колючей проволокой, но через такую "ограду", наверняка бы смогли пройти даже малыши – незамысловатая конструкция высотой в метр, выкрашенная в зеленый цвет, с кое-где обвившимися вокруг него какими-то сорняковыми растениями.

Что ж, может, младшим группам достались более ответственные вожатые, чем их, и они не будут "закрывать глаза", на возможный побег, потому что иначе Мари бы не была абсолютно уверена, что домой вернутся все дети.

Оглянувшись назад, Мари увидела небольшую поляну, так же тянущуюся примерно километр, а вот дальше нее уже разросся лес.

Не то чтобы в нем было что-то по-настоящему пугающее, но страшилки которые она читала и фильмы ужасов, которые она смотрела, подсказывали Мари, что оказаться там она не горит желанием.

Еще раз, в скольких часах пути от города они находятся? Трех-четырех?

Когда Мари, Стивен и Лесли прошли примерно половину пути, то лагерь стало видно получше. Они, конечно, и так его увидели, еще в самом автобусе, но по мере приближения стало заметно намного больше деталей.

Первым, что заметили ребята, было несколько зданий, стоящих в ряд параллельно друг другу. Судя по всему, это были домики для проживания детей, и каждый домик был для определенной группы, а значит, в одном из них Мари проведет все лето. Всего домиков было пять и все они были разрисованы картинками в соответствии с возрастной группой прибывающих и, похоже, располагались по очередности по возрастанию.

Первый домик находился левее всех и был покрашен в чисто белый цвет. На нем красовались самые разные рисунки: зеленая полянка, солнышко, овечки, птички и прочие мелочи. Он понравился Мари больше всего. Домик был приторно слащавым – даже все неодушевленные объекты имели лицо с нарисованной на ней улыбкой. И хоть, казалось, что от этого девушку должно тошнить, но почему-то вместо этого ностальгически защемило в сердце.

Второй домик был поскромнее – тоже полянка, но вместо различных зверюшек и улыбающегося окружения на стенах были нарисованы цветы. Да, они были разные и красивые, с довольно хорошо прорисованными деталями, но все же с первым домиком не сравнится.

На третьем вместо полянки был нарисован ручеек и кто бы не расписывал этот домик, но он изобразил блик чуть ли ни на каждом камешке. Смотрелось эффектно и не так по-детски как на первых двух, но фаворитом Мари он все равно не стал.

Четвертый домик был, судя по всему, ее пристанищем на ближайшие три месяца, так как был раскрашен ровно так же, как и автобус, в котором они приехали сюда – голубое небо с кучевыми облаками. Мило и минималистично.

Пятый домик был самым скучным – он был полностью белым с нарисованным большим солнцем, простирающим свои лучи по всей поверхности стен.

"Наверное, тут живут шестнадцатилетние," – пришло в голову девушке.

Ну и хорошо, что родители отправили ее в пятнадцать. Их домик с облаками был намного симпатичнее.

Поток мыслей Мари прервал Стивен.

– Ты в порядке?

– А? Ну да, просто задумалась.

– Это хорошо, а то я подумал, что ты сейчас у меня на руках сознание потеряешь. Я б не удивился. Ты вообще питаешься? Весишь как перышко. Это нездорово.

"Тебя забыла спросить" – подумала девушка, но просто промолчала.

– У тебя красивые волосы, – внезапно произнес парень.

– Спасибо. У тебя тоже. Натуральный блондин?

"Отлично. Сначала рассказывает мне, как жить, потом делает комплименты. Что с этим парнем не так?"

– Да. Это у меня от мамы

– Наверное, она просто сногсшибательная красотка. Ты, так понимаю, весь в неё? – вставила Лесли, ухмыльнувшись.

– Не знаю. По фотографиям похож, вроде. Она умерла при родах.

– О я не хотела… – начала Лесли

– Мне так жаль, Стивен, – перебила ее Мари осевшим голосом.

– Да, ничего. Я же ее даже не знал.

Оставшуюся часть дороги группа шла в молчании.

Глава 5

Из-за того, что стоянка находилась позади лагеря, а не спереди него, Мари не были видны никакие другие постройки на его территории, но как только они своим небольшим отрядом проскользнули в проходе между третьим и вторым домиком, и вышли на передний двор – сразу стало понятно, что одними домами лагерь не ограничивается.

Первым, что бросилось девушке в глаза, была красивая и большая детская площадка.

Да, у ее дома, да и у многих других тоже были свои детские площадки и их тоже часто раскрашивали в яркие краски или, например, делали некоторые аттракционы в форме зверюшек, милых насекомых или чего-то другого детского.

Но, как правило, площадки у домов ограничивались пятью-семью аттракционами, да и те, были ориентированы больше на малышей, что, в общем-то, понять было можно.

Но эта площадка была другой. Большая с количеством аттракционов около двадцати штук, она была разделена на секции; вот только если домики делились по группам, а группы – по возрастам и выходило всего пять, то у площадки секции было только две – для малышей и подростков.

И, черт возьми, часть для подростков была просто великолепна.

Если декор у домиков Мари предпочла детский со всей его миловидностью и наивностью, то площадка у малышей хоть и была такой же привлекательной, но девушку ничем не удивила – такие есть почти в каждом дворе ее города.

А вот площадка для подростков была крутой. На ней не было стандартных горок и каруселей, но зато имелась веранда, которая в отличие от детской, самой обычной, выглядела как настоящий деревянный домик.

Со стороны казалось, что она имела прямоугольную форму, но углы были срезаны, и из одного угла образовывалось два, формируя вытянутый восьмиугольник.

Две стены, те, что были покороче образовывали лакированные бревна поставленные друг на друга, а на месте, где должны были быть возведены стены подлиннее, стоял заборчик с калиткой для входа. Короткие стены держали на себе двускатную крышу, построенную из металлочерепицы, выкрашенной в темно-коричневый цвет, из-за чего создавалось впечатление, что домик вышел прямо с картинки из какого-нибудь мультика или сказки.

Внутри вместо привычных стульев по поверхности веранды были разбросаны кресла-пуфики. Это не очень гармонировало с декором дома, но Мари сочла решение довольно современным, а главное – удобным.

Помимо детской площадки на территории лагеря также находилось несколько других строений. Скорее всего, часть из них служили складами для инвентаря или, может, там проживали вожатые – сказать было сложно, так как никаких отличительных знаков у них не было, что печально, учитывая декор всего остального.

Лишь одно из них выделялось и ничем иным, как своей длинной. Оно располагалось параллельно детской площадке и перпендикулярно домикам, в задней части лагеря.

Настолько длинное строение напоминало девушке школьный спортзал, но в лагере, скорее всего, оно являлось столовой, хотя удостовериться в этом всё ещё было нельзя.

Зато медпункт было видно сразу. Здание, было покрашено не в белый, а в приятный оттенок светло-голубого и Мари признала, что идея была удачной.

На ум снова пришла её школа, где стены медпункта тоже были не белыми для "разнообразия", а еще, чтобы не отпугивать малышей. Вот только, по мнению девушки, тошнотворный оттенок желтого отпугивал намного сильнее, а скорее, даже навевал тоску. Нежно голубой смотрелся намного приятнее.

В верхней части здания висел ярко красный крест, а по передней стене были развешены всякие плакаты, пропагандирующие полезные привычки и здоровый образ жизни. На некоторых были указаны правила безопасного поведения в лагере, чтобы не навредить здоровью.

Внезапно Мари подумала, что совсем не хочет заходить в медпункт. Да, в здании не было ничего угрожающего, да и вряд ли ей там вообще будут делать что-то серьезное. Скорее всего, померят давление, температуру, может, сердце послушают, ну и скажут полежать в тишине часик-другой. Вода и какая-нибудь таблетка – это прямо крайняя степень помощи, которую там будут способны оказать.

Но девушке не хотелось ни таблеток, ни тем более лежать в медпункте. Наверное, если бы Мари все же поссорилась с той блондинкой или просто не нашла бы свободного места, или случилась бы другая неприятная ситуация, то девушка бы с удовольствием спряталась бы от мира в этом медпункте и надеялась, что проведет там остаток времени в лагере.

Но ведь сейчас все было не так. Сейчас все было… хорошо?

Это был только первый день, а она уже нашла себе возможную подругу, по крайней мере, на лето.

Да, Лесли была слишком болтлива, но больше недостатков Мари пока не заметила. Вон тратит свое свободное время в лагере, путевку, в который она выиграла собственным трудом, на то, чтобы довести девчонку, которую видит в первый раз в медпункт.

Идет Мари не сама, а на руках у довольно-таки симпатичного парня, который хоть и странноватый, но уже сделал ей комплимент, что не такая частая ситуация в жизни девушки. Если бы они еще не говорили про его маму…

"Ну, какие же у него сильные руки" – неожиданно пришло в голову девушки.

Не то чтобы Стивен специально сильно сжимал ее, но хватка была крепкой. Его руки приятно ощущались на ее спине и под коленками.

Хотя Мари всегда думала, что подобное случается только в фильмах, и в реальности ей было бы неприятно такое обращение со стороны парня (с парнями девушка общалась довольно редко и шанса попробовать – не было), но оказалось, что это весьма неплохо, когда о тебе заботятся, полагаться на кого-то надежного, сильнее тебя.

"А ведь он даже не показывал никакого недовольства. Наоборот, отослал своего друга и сразу отозвался на помощь" – думая, покраснела Мари.

Когда ребята, наконец, подошли к медпункту, Лесли спросила с заминкой:

– Может, постучаться? Вдруг там занято?

– В первый же день? Сразу, как только мы приехали? – усмехнулся Стивен.

– Понимаю. Такое только со мной могло произойти, я в курсе, – парировала Мари.

Блондин ничего не ответил и молча открыл дверь.

Внутри кабинет был похож на типичный медицинский кабинет. Такой был у Мари в школе (только не того тошнотворного оттенка желтого), скорее всего, у Мари в детском саду (она не помнит), да и вообще в любых больницах.

Шкафчики, рабочее место врача, на котором были раскиданы какие-то бумаги, манипуляционный стол и шторка, что, наверняка, отгораживала медицинскую кушетку, на которую сейчас Мари и положат.

Встретила их не взрослая женщина или мужчина, которых она ожидала увидеть, а молодая девушка, лет двадцати пяти, весьма миловидной внешности.

– Что-то случилось? Уже!? – недовольно вскрикнула она.

– Девочке стало плохо…– попытался объяснить Стивен, все еще держащий Мари на руках.

– Ну, кем нужно быть, чтобы только приехать в лагерь и уже заболеть!? О чем твои родители вообще думали?

Троица замолчала в удивлении. От неожиданных обвинений у Мари на глазах выступили слезы. Ее не так часто ругали взрослые, и если это случалось, то явно не из-за того, что она болеет.

– Почему вы на нее кричите? Ей плохо, что вы за врач такой!? – гневно сказал Стивен.

Девушка была в изумлении. За нее редко заступались, а уж, чтобы подросток перечил взрослому человеку…

– Да ты…

– Так, что тут происходит? Молодые люди, вы еще что здесь делаете? Разве вас сейчас не по комнатам распределяют?

В кабинет зашел взрослый мужчина лет сорока добродушного вида.

У него была очень короткая стрижка, что создавало впечатление, будто он недавно побрился налысо и волосы вот совсем чуть-чуть успели отрасти. Сами они были седыми, как, в общем-то, и усы щёточкой, которые уже никто не носил. Морщины уже коснулись его лица, но нельзя было сказать, что он полностью ими покрыт – так небольшие мимические вокруг глаз и полоска, идущая горизонтально ровно по лбу, слегка приподнимаясь над глазами.

Взгляд у него был добрый, и хотя мужчина не улыбался, в голосе скользило веселье или, по крайней мере, хорошее настроение.

– Она сознание потеряла, – скрипучим голосом ответила Лесли. Похоже, на нее в жизни тоже не так уж часто орали незнакомцы.

– А вот это уже непорядок, – ответил незнакомец, чей голос слегка помрачнел, – Линда, дай мне стетоскоп и тонометр.

– Сейчас, Карл, – ответила грубая девушка, которая, судя по всему, оказалась лишь медсестрой, в то время как настоящим врачом был мужчина.

"Что ж, надеюсь, она им и не станет. А лучше вообще уйдет из профессии. С таким отношением к людям, странно, что она вообще в ней оказалась", – пришло на ум Мари.

Слезы в глазах все еще стояли, но с приходом добродушного доктора ей стало как-то полегче.

А еще из-за того, что Стивен за нее заступился.

"А он ничего", – быстро промелькнуло в голове. Парень стал как-то резко привлекательнее, чем был, и дело было далеко не во внешности.

"Главное не спутай благодарность с симпатией. А еще хорошее отношение с ней же. Он бы так за любую заступился". И скорее всего, так бы оно и было.

К удивлению Мари, ее этот факт опечалил.

Глава 6

Не важно, сколько раз Мари говорила Стивену и Лесли уйти, они оставались в медпункте все то время, пока доктор проводил осмотр и задавал девушке различные вопросы, касаемо ее здоровья. И только когда мужчина, как и ожидалось, сказал, что Мари просто переутомилась от духоты автобуса и, возможно, недоедания (почему все говорят ей об этом); и ей стоит полежать на кушетке пару часиков, ибо помимо не очень здорового веса и пульса – и давление, и температура оказались в норме; они ушли, наконец-то, ко всем остальным – занимать оставшиеся комнаты.

– Я зайду вечером, если тебе не станет лучше еще до этого, – сказал на прощание Стивен, и Мари никак не могла выбросить его слова из головы.

Лесли тоже обещала зайти, да и вообще была довольно мила, но хоть Мари и было приятно внимание рыжеволосой девушки, почему-то ее слова так не цепляли. Почему?

Неужели она настолько большая неудачница, что готова кидаться на первого встречного, который проявил по отношению к ней минимум заботы? Ей настолько не хватает внимания?

"Определенно" – пронеслась неприятная правда в голове. Об этом не хотелось думать лишний раз, но, порой, Мари завидовала другим девчонкам.

Все фильмы и книги, что она читала, описывали подростковый возраст как время для того чтобы начинать свои первые отношения, да и одноклассницы уже вовсю встречались с одноклассниками, а иногда и парнями постарше.

Мари нравилось думать, что она выше всего этого.

Как и Лесли, на вопросы матери о мальчиках она реагировала резко негативно, а о девчонках думала, что они могли бы подумать о своем образовании или более интересных вещах, чем облизывать парней по углам.

Еще Мари нравилась мысль, что она тоже когда-нибудь встретит парня.

Когда она окончит школу, поступит в престижный университет и станет успешной – у нее будет накачанный красавчик с деньгами, который будет любить ее больше всего в жизни и у них родятся прекрасные дети. А сейчас она просто не хочет путать себе карты и менять прекрасно выстроенный жизненный план. Ведь так, да?

Или ей просто не хватало смелости, чтобы начать с кем-то встречаться? А может, дело в том, что никто и не предлагал? А если бы предложили – она бы была такой же принципиальной карьеристкой или тут же растаяла?

Хотелось бы верить, что Мари бы выбрала первое, но после Стивена – верилось с трудом.

Помимо смешанных чувств насчет блондина, девушка испытывала почти физическую боль, думая о диалоге, в котором парень упомянул свою маму.

Да, конечно, они никак не могли об этом знать, да и это Лесли начала, а не она, и к тому же Стивен сам сказал, что ничего страшного не произошло, но ей не нравился сам факт, что эта информация всплыла.

"Ты бы все равно узнала… если б вы стали ближе". Да, но пока они не стали ближе, девушке не хотелось затрагивать столь душещипательные темы.

Ну что она могла сказать, кроме того, что ей жаль? В таких вещах Мари специалистом явно не была. Девушка хоть и считала, что умеет чувствовать людей, но это было уже слишком. Такие диалоги выбили бы из колеи любого.

В любом случае, теперь это все неважно, ведь они со Стивеном не станут ближе. Нет-нет. Потому что Стивен не захочет. Бедный парень просто пытался быть вежливым и вовсе не прилагал никаких усилий, чтобы в него влюбилась странная девчонка, так что не нужно тешить себя напрасными ожиданиями.

Внезапно Мари подумала о том, как отреагировали другие дети на ее потерю сознания.

Она всех взволновала или никто не придал этому значения? Или может, она всех взволновала, но в плохом смысле этого слова, вроде как помешала или испортила веселье, случайно перетянув одеяло на себя? Что если они теперь осуждают ее и считают, что ей лучше поехать домой?

Если подумать, девушка даже не узнала, что именно произошло в автобусе, когда она отключилась. Надо будет обязательно спросить у Лесли при встрече.

Между тем постепенно лежать становилось скучно, а в голову лезли плохие мысли и дурацкие вопросы с додуманными ответами на них, и хотя Мари было немного страшно идти ко всем остальным после ситуации в автобусе, пожалуй, это было бы лучше, чем целый день проторчать здесь.

Доктор настоял остаться на, минимум, паре часов, а желательно, на всю ночь в медпункте, чтобы они с медсестрой могли отслеживать ее состояние и в худшем случае, помочь.

Что ж, ладно. Остался, наверное, примерно часик, а потом она скажет, что ей стало намного лучше и пойдет.

Пусть в кабинете было прохладно, а главное – бесшумно, но почему-то девушке не терпелось уже окунуться с головой в лагерную жизнь.

Отчасти это было из-за того, что, по мнению Мари, чем дольше тянуть – тем хуже будет, но другая ее часть искренне хотела уже идти и примкнуть к всеобщему веселью.