Фривольное лето. Ярко горят!

– Да ну тебя, – отмахнулся я и вновь прицелился в котлету.

– Не-не-не! Так не пойдёт! Надо соблюдать традиции того места, где тебе предстоит жить! Тебе трудно уважить товарищей, что ли?

– Ох, ладно, – сдался я, решив, что проще уступить, чем препираться с несмышленым подростком. Подняв стакан, я был опять остановлен.

– А тост?

– Мне что, ещё и тост говорить?! Ты придумала это всё, ты и толкай речь, если хочется, – возмутился я.

Ульянка поникла.

– Ладно, хорошо… я скажу… – она набрала в лёгкие воздух, задумалась, задержав дыхание, округлила глазёнки, выдохнула: – За любовь! – и довольно осклабилась.

– Балда! – невольно вырвалось у меня, и я принялся пить. До дна, как и просили.

Однако, вернувшись к своей тарелке, я увидел, что пропала котлета! Я пронзил Ульяну убийственным взглядом.

– Эй, куда дела? – глупо спросил я, хотя и так было понятно куда – стоило посмотреть на набитые щеки похитительницы.

– В большой семье не щёлкай клювом! Отвернулся – и нет котлеты! – довольно ответила та, закончив жевать.

«Так и знал, что ничем хорошим это для меня не закончится. Но не буду же я, взрослый человек, устраивать скандал из-за мелкой пакости. Или буду? Да ладно – пусть подавится!» – с обидой подумал я и, уткнувшись в тарелку, стал меланхолично ковырять пюре.

– Ты не расстраивайся, сейчас что-нибудь придумаем! – Ульяна забрала мою тарелку, вскочила из-за стола и убежала куда-то.

«Ну вот, теперь ещё и без пюре остался», – обречённо подумал я.

Примерно через минуту Ульяна вернулась и поставила передо мной тарелку со свежей ароматной котлетой.

– Вот тебе, голодающий Поволжья!

– Спасибо… – растерянно поблагодарил я.

«А она, похоже, не такой уж плохой человек!» Я подцепил вилкой котлету и…

– Это ещё что?! Какой-то жук! Нет, не жук! Насекомое! С ножками, шевелится! – в ужасе прошептал я, разглядев под котлетой нечто омерзительное.

От неожиданности и отвращения я, не контролируя себя, вскочил со стула, опрокинув его. И в тот же миг под руку попалось что-то твёрдое… Я всем естеством ощутил приближение очередных неприятностей и связанного с ними неизбежного конфуза. Резко повернувшись, я, словно в замедленной съёмке, увидел из последних сил балансирующую с подносом Лену, её перепуганное лицо и полные отчаяния глаза.

В конце концов гравитация взяла своё, и весь её ужин, подпрыгивая на бортике подноса, обрушился на пол. Осколки тарелки со звоном разлетелись в разные стороны, вилка с ложкой, дребезжа, запрыгали по кафелю, убегая от катящей за ними стайки зелёных горошин. Шмат картофельного пюре застыл у ног Лены в непринуждённой позе, погребя под собой исходящую паром котлету.

Ульяна демонически гоготала, стоя возле выхода, остальные ужинающие оценили устроенное ей представление и так же громко смеялись над моей неуклюжестью. Я перевёл ошарашенный взгляд на Лену, застывшую, как статуя, посреди столовой. Она стояла, беспомощно опустив руки, словно марионетка с обрезанными нитями. На белоснежной форменной рубашке медленно расплывалось предательское пятно от чая, делая ткань полупрозрачной. Губы её дрожали, а в широко распахнутых глазах застыл такой неприкрытый ужас, что у меня защемило сердце. Смех вокруг становился всё громче, превращаясь в какофонию злорадства. Стены столовой издевательски отражали эти звуки, усиливая их многократно. «Почему же всякие нелепости случаются именно с теми, кто наиболее уязвим?» Внутри поднималась волна горечи и стыда. Не за себя – за всех нас, превративших чужую неловкость в жестокое развлечение. Первая слеза скатилась по щеке Лены, и это стало последней каплей.

«Да ну вас всех к чёрту!» – я развернулся и быстро направился к выходу, чувствуя, как внутри всё клокочет от злости и беспомощности. «Прочь, прочь отсюда! Подальше от этого балагана, от насмешек, от собственного позора… И от этих полных боли глаз, которые теперь будут преследовать меня в кошмарах».

Я брёл по лесу, погружённый в пучину самобичевания и сожалений. Деревья вокруг, казалось, насмехались надо мной, шелестя листвой: «Неуклюжий! Неуклюжий!»

«И угораздило же меня так отреагировать на какую-то несчастную сороконожку! – думал я, пиная попадавшиеся под ноги шишки.

«Устроил целое представление, опозорил себя и бедную Лену. Эх, знать бы, где упадёшь – соломки бы подстелил…» Образ Лены, стоящей с мокрой от чая рубашкой, преследовал меня, вызывая то прилив стыда, то внезапное и совершенно неуместное возбуждение. «Тьфу ты, и об этом ещё думаю! Совсем с ума сошёл в этом пионерлагере!» Чем дальше я углублялся в лес, тем сильнее меня одолевала тоска по дому. «Эх, сидел бы сейчас перед компьютером, смотрел бы очередное аниме… А тут – все эти неприятности, дневная жара и никакого Wi-Fi! За что мне всё это?»

Внезапно я остановился как вкопанный. Под раскидистым дубом сидела… девушка-кошка! Та самая, из моей галлюцинации перед "телепортацией" в лагерь. Она деловито посыпала какие-то грибы чем-то белым, мурлыкая себе под нос непонятную мелодию.

– Эй, ты! А ну-ка объяснись! Во-первых – где обещанные трусики? Во-вторых – я передумал! Немедленно верни меня обратно! – выпалил я, подойдя ближе.

Девушка-кошка подняла на меня свои огромные, завораживающие глаза.

– Ня? Какие трусики? Ты кто вообще такой? – удивлённо спросила она.

– Как это кто? Я тот самый парень, которого ты выдернула из его уютной берлоги и забросила в этот богом забытый лагерь!

– Прости, но я правда не понимаю, о чём ты. Может, ты перегрелся на солнышке?

– Да ты… Да как ты… – от негодования я лишился дара речи. – Я тут страдаю, между прочим! А ты даже не помнишь?! —наконец придя в себя, выкрикнул я.

В этот момент из-за дерева вышла вторая девушка-кошка. Она была повыше, с более выразительными формами и взглядом, который, казалось, мог пронзить насквозь.

– Так-так-так. Кто это у нас тут обижает маленьких? – промурлыкала она, подходя ближе.

Я растерянно переводил взгляд с одной кошко-девушки на другую, чувствуя, как ощущение реальности окончательно покидает меня.

– Вы… вы что, размножаетесь делением? – выдавил я.

– О, Семён-кун, ты такой забавный! – вторая кошко-девушка усмехнулась. – Нет, просто ты встретил мою младшую сестрёнку. А я – та самая, кто привёл тебя сюда.

– Так это всё-таки ты! Ну-ка, верни меня обратно! – снова переходя на крик, возопил я.

– Не-а. Ты должен измениться к лучшему, научиться общаться с девушками, испытать настоящие чувства. Только тогда я верну тебя домой.

– Да я и так был счастлив! Верни меня немедленно! – распалился я еще больше.

– Нет. А будешь спорить – расцарапаю лицо! – эта фраза мигом охладила мой пыл.

– Ладно, но хоть трусики-то подари, как обещала! – уже более миролюбиво произнёс я.

– А ты уверен, что на мне они есть? Хочешь проверить? – кошко-девушка игриво прищурилась.

Я покраснел и отступил на шаг.

– Ладно-ладно, не будем ссориться. Слушай, ты же анимешник со стажем! Пересмотрел кучу романтических комедий. Считай это практикой – примени все свои теоретические знания и очаруй какую-нибудь милую девочку. Справишься – окажешься дома быстрее, чем успеешь сказать «Ня!»

С этими словами старшая кошко-девушка, хитро подмигнув, растворилась в чаще леса, оставив меня наедине с младшей сестрой.

– Постой! Куда же ты… Эх, – я тяжело вздохнул и перевел взгляд на оставшуюся кошко-девушку, которая как ни в чем не бывало продолжала посыпать грибы чем-то белым. – А ты… ты чем тут занимаешься? – всё еще взвинченный недавней беседой, спросил я.

– Грибочки сахарю! Хочешь попробовать?

Я посмотрел на девушку-кошку так, словно та предложила мне отведать жареных тараканов.

– Э-э-э… нет, спасибо. А зачем ты их сахаришь?

– Чтобы слаще были, конечно! Ты что, никогда сладкие грибы не ел?

– Знаешь, как-то не доводилось. В моем мире грибы обычно солят или маринуют.

– Ня? В твоем мире? А разве есть другие миры?

Я почесал затылок, осознавая всю абсурдность ситуации.

– Да уж, похоже, я попал в какой-то булгаковский роман. Говорящий кот есть, в данном случае кошка, не хватает только Воланда, – пробормотал я себе под нос.

– Ой, а кто такой Воланд? Это твой друг? Он тоже любит сладкие грибочки?

– Нет, это… А, неважно. Слушай, а ты не подскажешь, как мне отсюда выбраться?

– А зачем выбираться? Тут же так хорошо! Вот, держи грибочек!

Девушка-кошка протянула мне засахаренный гриб. Я с опаской взял угощение, разглядывая его так, будто это была улика на месте преступления.

– Спасибо, но я, пожалуй, оставлю на потом. Слушай, а ты правда не знаешь, где мы находимся?

– В лесу, конечно! Разве не видно? Тут грибы растут, птички поют, красота!

– Да, красота… Прямо как в сказке. Или в дурном сне, – я огляделся вокруг, пытаясь найти хоть какой-то намёк на выход из этой абсурдной ситуации. – Знаешь, я, наверное, пойду. Попробую найти дорогу обратно в лагерь.

– Ня! Приходи еще! У меня много грибочков, угощу!

Я медленно побрёл прочь, то и дело оглядываясь на странную девушку-кошку, которая как ни в чем не бывало продолжала сахарить свои грибы. «За что мне все это? Сначала насекомые в еде, теперь кошко-девочки с засахаренными грибами… Что дальше? Пионерка-невидимка? Или, может быть, медведь в ушанке предложит мне партию в шахматы?» – рассуждая таким образом, я углубился в лес, пытаясь найти дорогу обратно в лагерь и не растерять остатки здравого смысла по пути.

Я бродил по лесу, пока не осознал, что окончательно заблудился. Деревья вокруг, казалось, издевательски перешептывались, меняя свое расположение, стоило только отвернуться.

– Эй! Есть тут кто-нибудь? Помогите! Я заблудился! – крикнул я, отчаявшись найти дорогу самостоятельно.

Почти сразу из-за ближайшего куста выпрыгнула уже знакомая девушка-кошка, та самая, что сахарила грибы.

– Ня! Ты чего кричишь? Нарушаешь покой и благодать!

– Слава богу, живая душа! Послушай, я заблудился. Не могла бы ты вывести меня к лагерю?

– Конечно! Следуй за мной, ня!

Мы двинулись по едва заметной тропинке. Я, стараясь не отставать, начал разговор:

– Слушай, а что это вообще за место? Как я сюда попал?

Мне казалось, что эта кошко-девочка тоже должна знать ответы на все вопросы, которые меня беспокоят, и нужно только разговорить её, чтобы всё, наконец, узнать.

– Это лес, глупенький! Ты же сам пришел, на своих двоих.

– Нет, я имею в виду, что это за мир? Это ведь не обычный пионерлагерь, верно?

– Мир как мир, ня! Тут есть деревья, грибочки, птички поют. А еще есть я! Разве этого мало для целого мира?

Я вздохнул, понимая, что внятного ответа не получу.

– Ладно, а как отсюда выбраться? Есть какой-нибудь выход?

– Выход? Зачем выходить, когда можно войти! Вот, смотри, какая хорошая норка!

Я, пересмотревший множество этти-аниме, ожидал, что девушка при этих словах покажет трусики, обозначая какую норку она имеет в виду. Но нет, она указала на вывороченное с корнями дерево и чернеющую провалом полость в земле под ним.

– Нет, спасибо, я как-нибудь обойдусь без норок, – в очередной раз покраснев от собственных извращённых мыслей, ответил я.

– Напрасно, там довольно уютно, это мой лесной домик! Я там провожу много времени. Мог бы погостить!

– Темнеет, мне надо в лагерь вернуться.

– Жаль, вместе всё-таки веселее, – грустно вздохнула девушка-кошка.

– Слушай, а ты вообще кто такая? Откуда ты взялась?

– Я? Я – это я! Появилась оттуда же, откуда и все – из маминого животика!

– Ага, и у твоей мамы, видимо, тоже были кошачьи ушки?

– Ня? А у кого их нет?

Я схватился за голову.

– Ладно, но хоть имя-то своё ты можешь мне сказать нормально?

– Имя?

– Ну да, как тебя зовут?

– Меня никто и никуда не зовёт… – ещё печальнее ответила девушка, и даже ушки её как-то понуро обвисли.

– Ох, что с тобой поделать… Знаешь что? Давай я буду звать тебя… Юля. Как тебе такое имя?

– Юля? Ух ты, как красиво! Мне нравится!

– Отлично, Юля. Так что ты здесь делаешь целыми днями?

– Грибочки сахарю, за птичками наблюдаю, иногда в лагерь заглядываю за чем-нибудь вкусненьким, потом много сплю. А сегодня, так необычно – тебя встретила!

– Да уж, повезло мне…

Я внезапно осознал, что разговариваю с девушкой-кошкой посреди леса, что не очень вписывается в мои представления о реальности.

– Слушай, Юля, а тебе не кажется, что всё это немного… странно?

– Странно? Почему странно? По-моему, всё очень даже обычно! Вот, смотри, какая красивая бабочка!

Юля указала на пролетающую мимо бабочку, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась маленьким летающим чайником.

– Так, всё, с меня хватит. Я, наверное, просто сплю. Сейчас проснусь, и всё это исчезнет.

– Ня? Но ты же не спишь! Вот, смотри! – с этими словами Юля легонько укусила меня за руку.

– Ай! Ну зачем так делать?

– Чтобы ты поверил, что не спишь, глупенький! Ой, смотри, мы пришли!

Внезапно Юля склонила голову набок, словно вспомнив что-то.

– Слушай, а что за трусики ты с меня спрашивал? И вообще, почему ты требуешь с кошко-девушек трусики? Это какой-то новый вид приветствия?

Я покраснел, словно варёный рак.

– Э-э-э… Это долгая история. Понимаешь, меня обманули. Обещали трусики, а в итоге забросили в этот странный лагерь.

Юля задумчиво почесала за ухом.

– А хочешь, я тебе свои подарю?

Я поперхнулся воздухом, закашлялся, но быстро пришёл в себя.

– Конечно хочу! То есть… я хотел сказать… Это было бы очень мило с твоей стороны.

Юля хитро прищурилась.

– Хорошо, но у меня есть условие. В течение трёх дней ты должен кормить меня чем-нибудь вкусненьким и принести мешок сахара! Большой! Пятьдесят килограмм!

– Что?! Пятьдесят килограммов сахара? Ты с ума сошла? Где я тебе столько найду?

– Ня? А что такого? Мне для грибочков нужно. Ну так что, договорились?

Я на секунду задумался, взвешивая все за и против. С одной стороны, это было безумие. С другой – когда еще выпадет шанс получить трусики кошко-девушки?

– Ладно, договорились. Но учти, если это окажется розыгрышем, я… я…

– Ты что? Снова будешь бродить по лесу и кричать? – Юля усмехнулась.

Я вздохнул, понимая, что угрожать в моём положении было бы глупо.

– Неважно. Просто держи свое слово.

– Конечно! Кошко-девушки всегда держат свое слово! Наверное… – она на секунду задумалась. – Ну, почти всегда. Когда не забывают.

Юля указала рукой в сторону.

– Вон там ворота лагеря. Теперь не заблудишься. Запомнил, где мой домик? Туда сахар приноси. Можешь и так просто приходить – поговорим, грибочками полакомимся. До встречи, Сёма!

И прежде чем я успел что-либо ответить, Юля растворилась в лесу, оставив после себя лишь легкий запах ванили.

«Все возвращается на круги своя, – подумал я, вновь оказавшись на остановке. День заканчивается там, где для меня и начался – весьма символично.»

– Как хорошо, что ты решил вернуться… – Славя появилась буквально из ниоткуда, заставив меня вздрогнуть.

– Что ты тут делаешь? – нервно спросил я.

– Тебя ждала. Надеялась, что вернёшься сам… – голос Слави дрогнул, выдавая смущение, её щёки порозовели. А я обратил внимание на ее влажные косы.

«Явно лукавит – совсем не ждала.»

– Ольга Дмитриевна меня отправила на поиски. За сбежавшего пионера её явно не погладят по панамке, – уже с улыбкой добавила она, пытаясь разрядить обстановку.

«Вместо поисков поддалась искушению окунуться в прохладную реку в такой знойный вечер. Что ж, её можно понять. Славяне, наверняка, не очень-то и хотелось бродить в потёмках, разыскивая какого-то там чудика, сбежавшего не пойми куда. Зачем искать? Рано или поздно сам придет, никуда не денется…» Я грустно улыбнулся собственным мыслям.

Славяна поняла это по-своему:

– Прости Ульяну и не держи на неё зла, она хорошая девочка… хоть и хулиганка, но с возрастом это, наверное, пройдёт. Дети, они такие… сам понимаешь… Первый день немного комом, но… Завтра всё наладится, вот увидишь! Уверена, тебе здесь понравится… жить в этом лагере… с нами.

– Да я не обижаюсь, чего там… Лену больше жалко – неудобно получилось, – засмущавшись, я попытался оправдать свой позорный побег.

– С этим проще всего, стоит извиниться – и вы снова друзья. Она же понимает, что это всего лишь нелепая случайность. А Ульяну уже примерно наказали, так что этот досадный инцидент себя исчерпал, верно?

– Более или менее, – согласился я, слегка улыбнувшись.

– Ты, скорее всего, есть хочешь, поужинать-то нормально не получилось… – заботливо произнесла Славя.

Желудок издал громкий утробный рык. «Да уж, более нелепую ситуацию даже представить себе сложно…»

Славя сдержанно хихикнула.

– Ну, тогда пойдём, я тебя покормлю.

– А разве столовая ещё открыта?

– Закрыта, но у меня ключи есть.

– Ключи?

– Да, у меня от всех помещений лагеря есть ключи. Я здесь вроде помощницы вожатой.

– Понятно. Ну, пойдём, – явно не в моём положении было отказываться от такого щедрого предложения.

По дороге к столовой, когда мы проходили мимо площади, Славя вдруг остановилась.

– Постой, я совсем забыла, что ключи-то у меня не с собой, – она хлопнула себя по лбу. – Вот клуша! – Славя негромко рассмеялась. – Ты иди пока к столовой, а я через минутку, хорошо?

– Ладно… – согласился я и, немного помявшись, побрёл в сторону столовой.

На крыльце столовой шевелилась какая-то тень. Я никак не ожидал, что в столь поздний час там может быть кто-то, кроме меня. И этот кто-то явно пытался открыть дверь.

– Чо стоишь-то, помоги, что ли! – раздался голос Алисы.

– В смысле?

– В смысле дверь открыть, тормоз!

– Зачем?

– Булок я хочу… с кефиром! Не наелась!

– Э-э-э… Может, не стоит?

– А ты сам разве не хочешь есть? Улька то тебе поужинать нормально не дала!

– Так сейчас Славя придёт и…

– Чего?! – в голосе Алисы прорезался металл.

– Тогда я отчаливаю! А тебе это припомню! За тобой уже второй должок! – прошипела Алиса и, не дожидаясь ответа, метнулась прочь.

– А первый за что? – спросил я у темноты, но ответа не последовало.

Славя не заставила себя долго ждать.

– Всё в порядке? – спросила она, подойдя ко мне.

– Да, а что?

– Нет, ничего, – про Алису я решил благоразумно смолчать. Стукачество – не лучший способ проявить себя в коллективе: стукачей не любят ни те, на кого стучат, ни даже те, кому стучат. – Всё в порядке. Слова мои явно сочились фальшью, но Славя, похоже, ничего не заметила. Или, по крайней мере, сделала вид.

Мы зашли в столовую. Было непривычно наблюдать её полностью безлюдной. Огромный зал казался ещё больше, чем днём. Ровные ряды пустых столов и придвинутых к ним стульев уходили куда-то в темноту. Славя не стала включать свет. Полутёмное помещение освещалось лишь тусклой лампой из соседнего помещения, где, должно быть, располагалась кухня. Вся эта обстановка невольно настраивала на романтический лад.

– Подожди, я сейчас что-нибудь принесу, – сказала Славя и скрылась за дверью кухни.

Вскоре она вернулась с подносом, на котором стоял стакан кефира и несколько булочек. Ужин мой был нехитрым. «Немудрено. Голодные пионеры, наверное, съели всё подчистую. Впрочем, и это куда лучше, чем большая часть моего обычного рациона.» Какое-то время мы просто сидели в тишине, изредка прерываемой криками ночных птиц с улицы. Я чувствовал лёгкое беспокойство и волновался, попав в непривычную ситуацию. «Новая обстановка и малознакомая особа напротив мало способствуют душевному равновесию. Особенно, если учесть, что мы наедине, а вокруг уютный полумрак. Ох, надо было отказаться от этого невероятного ночного ужина, приближённого к романтическому. Поголодал бы до утра – не помер», – подумал я, отхлебывая кефир.

– У меня что-то на лице? – заметив пристальный взгляд Славяны, я решился прервать неудобное молчание.

– Нет, просто… Прости, хотела показать тебе лагерь, но совсем забегалась сегодня.

– Да я и сам… Вроде ничего не пропустил.

– Прям-таки ничего-ничего? – она улыбалась и смотрела на меня так, что приходилось от смущения прятать глаза.

– Ну, откуда я знаю – я же здесь первый день.

– И что же ты успел увидеть?

– Площадь, столовую вот видел, футбольную площадку…

– А пляж?

– Только издалека.

– Обязательно сходи! Или давай вместе сходим!

– Ну ладно… сходим… – естественность Слави уже начинала меня пугать.

– Слушай, Славяна, а тебе не кажется этот лагерь… немного странным?

Славяна удивленно вскинула брови.

– Странным? Да что ты! По-моему, здесь просто замечательно. Я прямо очарована этим местом.

– Правда? А как ты сюда попала?

– Так же, как и ты, приехала на автобусе. Только не одна, а с ребятами из нашего отряда. Это было неделю назад.

– Вот как, неделю? Я, значит, многое упустил.

– Да ничего особенного не случилось, обычный летний отдых. Так что еще наверстаешь. Как тебе первый день в лагере? Ну, общие впечатления, если не вспоминать Ульяну.

– Ну, я даже не знаю…

– Что, совсем не понравилось? Хочешь уехать домой, сожалеешь, что попал сюда? – кажется, это предположение её опечалило.

– Нет, наверное… Не всё так плохо, просто никогда не бывал в лагере, как-то непривычно… – я попытался дать более определённый ответ и не соврать при этом.

– Ничего, скоро привыкнешь! – к Славе вернулась былая уверенность.

Я помолчал, подбирая слова.

– А так, вообще, здесь неплохо.

– Да?

– Да. Здесь так…

– Как?

Хотелось сказать «в стиле ретро», но я сдержался.

– Ну, я не знаю… мило. Да! Тут мило. «Особенно если учесть, какие тут девушки! Например, вот прямо сейчас напротив меня такая красотка, что глаз не оторвать. В прежней жизни мне о таком даже и не мечталось». Внезапно я вспомнил, как приятно было держать Славяну за руку днём. А еще вспомнил совет кошко-девочки: вести себя как главный герой аниме, чтобы быстрее очаровать девушку и вернуться домой. Я стал в уме лихорадочно обдумывать уместный в данной ситуации предлог, чтобы снова завладеть ладошкой Славяны.

– А вот ты волнуешься…

– Да? Почему?

– Откуда ж я знаю, почему… – она лукаво улыбнулась.

«Шутница, блин».

– Ну, когда кто-то так сосредоточенно жуёт… – все же пояснила она.

– А. Извини.

– Да ничего. Это ты извини, что вот так лезу к тебе с расспросами, не даю нормально поесть.

– Не-не, – я помахал булкой, прожевал и закончил мысль: – Я не против. Даже рад, что кому-то интересно моё мнение. «Была не была!» – подумал я, решившись на отчаянный шаг. – Славяна… а можно я тебя за руку возьму?

Славяна зарумянилась так, что это было заметно даже в полумраке столовой.

– Зачем?

– Ну, знаешь… для улучшения пищеварения. В смысле, чтобы лучше переварилось то, что я сейчас съел.

Славяна нервно рассмеялась.

– Ох, Семён, ты такой… непосредственный, – она на секунду задумалась, словно решая сложную математическую задачу. – Знаешь, уже поздно. Мне пора. И тебе тоже – отбой скоро, – она вскочила так резко, словно её ужалила невидимая пчела.

– А я… мне нужно срочно… проверить, не осталось ли кого на спортплощадке!

И прежде чем я успел что-либо ответить, Славяна выпорхнула из столовой, оставив меня наедине с недоеденной булочкой и чувством легкого стыда.

– Молодец, Семён. Главный герой аниме из тебя, как из Ульянки – прима-балерина, – пробормотал я, собирая со стола посуду.

Я вздохнул и поплёлся к выходу, размышляя о том, что романтика – это явно не мой конёк. По крайней мере, пока.

На полпути меня озарило: «Я же тут сейчас совсем один, и это прекрасный шанс заглянуть на кухню или склад! Где тут у них хранятся продукты? Необходимо выполнить квест и добыть мешок сахара для получения заветного "артефакта"! – эта мысль заставила меня усмехнуться. Надо же, докатился – выполняю квесты в реальной жизни. Хотя, если подумать, вся наша жизнь – один большой квест… Ладно, не время для философии, пора действовать!»

Я выключил свет, поскольку настоящие воры действуют только в темноте, и осторожно пробрался за дверь с надписью "Кухня", стараясь не шуметь. Яркий свет луны, пробивающийся через окно, помогал ориентироваться в темном помещении. Полки и шкафчики были заставлены посудой, кастрюлями, какими-то непонятными агрегатами. Запах стоял умопомрачительный – смесь свежей выпечки, чего-то сладкого и ещё неуловимо-пряного. На секунду я даже забыл, зачем сюда пришёл, но усилием воли заставил себя сосредоточиться. Я принялся осматривать помещение, пока, наконец, за рядом мешков с крупой не обнаружил искомое – большой мешок с надписью «Сахар».

– Вот он, родимый! – победно прошептал я, чувствуя себя Индианой Джонсом, нашедшим Святой Грааль. «Теперь осталось придумать, как его дотащить до леса, не привлекая внимания вездесущих пионеров». Обрадованный находкой, я внезапно вспомнил о Двачевской, пытавшейся взломать столовую. С остывшего противня я взял последние несколько булочек, заботливо прикрытые полотенцем. А заглянув в холодильник, добыл бутылку с кефиром. Положил это все в бумажный пакет, найденный поблизости. С этим добром я вышел на улицу, закрыл двери столовой на ключ и произнёс в темноту: