Месть. Цена доверия

– Независимый аудит? – в голосе юриста прозвучали нотки нескрываемой паники. – Но зачем, Анечка? Это очень дорого, долго, бюрократично. Нет никакой необходимости тратить деньги компании на…

– Необходимость определяю я, – я говорила медленно, чеканя каждое слово. – Подготовьте все документы. Я буду в офисе завтра в десять утра. И найдите мне контакты лучшей аудиторской фирмы из тех, с кем мы еще никогда не работали. Хочу свежий взгляд. До свидания, Аркадий Львович.

Я положила трубку, не дожидаясь его ответа. Руки снова тряслись, но на этот раз от злости. Я знала, что через пять минут он будет названивать Стасу, сообщать о моем странном поведении. Прекрасно. Пусть они думают, что скорбящая дочь решила поиграть в бизнес-леди от скуки и безделья. Пусть недооценивают меня. Это было мне только на руку.

Остаток дня я провела в кабинете Стаса, изучая бумаги, которые лежали в открытом доступе. Не самые важные, конечно, но и они могли дать представление о масштабах. Потом открыла сейф. Внутри лежали основные учредительные документы, свидетельства на недвижимость, пакеты акций, банковские справки. Я читала все, вникала в каждую строчку, каждую цифру, гуглила незнакомые термины на своем новом телефоне. Я чувствовала себя студенткой, готовящейся к самому важному экзамену в жизни. И это действительно был экзамен на выживание.

К вечеру голова гудела от цифр и юридических формулировок. Но я начинала понимать масштаб отцовской империи. И масштаб того, что могло быть украдено. Суммы были умопомрачительными. Если даже десятая часть моих подозрений подтвердится, Стаса можно будет посадить на очень долгий срок.

Глава 5

На следующее утро я проснулась в пять, хотя будильник был поставлен на семь. Сон ушел сразу и окончательно. Я лежала в постели, глядя в потолок, и впервые за долгое время точно знала, что мне предстоит делать. Это чувство было почти физическим – как будто внутри меня включился мотор, который больше нельзя было выключить.

Я встала и направилась в гардеробную – огромное помещение размером с небольшую квартиру, забитое платьями, костюмами, туфлями, сумками, которые покупал мне Стас последние годы. Дорогие игрушки для своей красивой куклы. Я прошла мимо стоек с шелками и кашемирами, мимо полок с обувью от мировых брендов, и нашла в самом дальнем углу то, что не носила уже много лет. Строгий брючный костюм угольно-серого цвета, который покупала себе сама еще до замужества, когда пыталась работать в отцовской компании и быть ему полезной. Позже Стас отговорил меня – сказал, что женщина должна украшать мужской мир, а не конкурировать в нем.

Костюм оказался немного тесен в бедрах, но сидел все еще отлично. Я надела белую шелковую блузку, застегнув ее на все пуговицы до самого горла. Туфли на среднем каблуке – удобные, деловые. Собрала волосы в тугой низкий пучок, закрепив заколками и лаком. Макияж минимальный – тональный крем, чтобы скрыть синяки под глазами, тушь, нюдовая помада. Никаких ярких акцентов, никакой женственности. Только строгость и деловитость.

В зеркале на меня смотрела совершенно другая женщина. Не Аня-малыш, не Анечка-королева, а Анна Владимировна Королева. Дочь своего отца. Наследница империи. Противник, с которым придется считаться.

В офис я приехала к половине десятого. Здание компании представляло собой современный стеклянный небоскреб, построенный еще отцом. Мое появление в приемной произвело эффект разорвавшейся бомбы. Сотрудники, привыкшие видеть меня только на новогодних корпоративах в образе «красивой жены большого босса», замирали и оборачивались мне вслед. Я шла по мраморному коридору, не глядя по сторонам, и стук моих каблуков звучал как дробь военного барабана.

Я прошла мимо приемной Стаса – его секретарша, молоденькая блондинка с надутыми губами, вытаращила глаза, но ничего не сказала – и направилась прямо к кабинету отца. За последние полгода там никто не работал. Стас предпочел обосноваться в соседнем, более современном помещении, а отцовский кабинет превратил в мемориал.

Перед дверью сидела Тамара Сергеевна, секретарь отца последние пятнадцать лет. Пожилая, седая, преданная ему до последнего вздоха женщина. При моем появлении она вскочила, как будто увидела привидение.

– Анна Владимировна… – в ее голосе смешались удивление, радость и что-то еще, что я не смогла определить.

– Здравствуйте, Тамара Сергеевна, – сказала я, останавливаясь рядом с ее столом. – Я буду работать здесь. В отцовском кабинете. Принесите мне, пожалуйста, крепкий черный кофе без сахара. И попросите финансового директора зайти ко мне через пятнадцать минут со всеми отчетами за последний квартал. Еще мне нужны контракты на все крупные сделки, заключенные после смерти отца.

– Конечно, Анна Владимировна, – в ее глазах блестели слезы. – Как хорошо, что вы пришли. Владимир Борисович был бы рад.

Я открыла дверь в отцовский кабинет и на мгновение замерла на пороге. Здесь ничего не изменилось. Массивный дубовый стол, за которым он проводил по двенадцать часов в день. Кожаные кресла для переговоров. Стеллажи с книгами, которые он действительно читал. Сейф в углу, замаскированный под обычный шкаф. В воздухе все еще витал едва уловимый запах его сигар – дорогих кубинских, которые он позволял себе только в особых случаях.

На столе по-прежнему стояли его любимые фотографии – я, семилетняя, сижу у него на плечах в парке. Мы оба смеемся. Он подбросил меня вверх, и фотограф поймал тот момент, когда я лечу в воздухе, а он ловит меня. Тогда я была уверена, что папа может все. Что он всегда меня поймает, всегда защитит.

Я взяла рамку в руки, провела пальцем по его лицу сквозь стекло.

– Папа, – прошептала я. – Прости, что так долго спала. Я исправлю все. Обещаю.

Я поставила фотографию на место и села в его массивное кожаное кресло. Оно было огромным, создано явно для мужчины крупного телосложения, но я чувствовала себя в нем на своем месте. Я его дочь. Его кровь. Его продолжение. И я буду бороться за его наследие до последнего дыхания.

Тамара Сергеевна принесла кофе в той самой фарфоровой чашке, из которой пил отец. Следом появился финансовый директор – Виктор Семенович Краснов, полный лысеющий мужчина за пятьдесят. Он смотрел на меня со смесью подобострастия, удивления и плохо скрываемого раздражения. Привык отчитываться перед Стасом, а тут я, девочка, которую он помнил в школьной форме, вдруг заговорила с ним на деловом языке.

– Виктор Семенович, – я жестом указала ему на кресло напротив стола. – Садитесь. Мне нужен полный отчет о финансовом состоянии компании. Доходы, расходы, прибыль, убытки за последние два года. Особенно интересуют сделки, одобренные Станиславом Игоревичем в мое отсутствие.

– Анна Владимировна, – он сел на край кресла, явно чувствуя дискомфорт. – А Станислав Игоревич в курсе, что вы…

– Станислав Игоревич в командировке, – отрезала я. – А я являюсь единственной наследницей и владелицей контрольного пакета акций. Мне не нужно ни у кого спрашивать разрешения для ознакомления с делами собственной компании. Отчеты мне нужны к концу дня. Все документы – в оригиналах.

Он кивнул, но я видела, что ему это не нравится. Еще один, кто немедленно побежит жаловаться Стасу. Впрочем, это меня не беспокоило. Пусть он знает, что я активизировалась. Главное – не дать ему понять истинных масштабов моих подозрений.

Следующие несколько часов прошли в интенсивной работе. Я требовала документы, изучала контракты, задавала вопросы. Некоторые сотрудники отвечали охотно – они помнили отца и были рады видеть его дочь в деле. Другие явно сопротивлялись, ссылались на необходимость согласования со Стасом. Я мысленно заносила их в черный список – это были его люди, купленные или запуганные.

К обеду у меня сложилась предварительная картина. Компания была прибыльной, но не настолько, насколько должна была быть при таких оборотах. Куда-то утекали деньги. Много денег. Я нашла несколько подозрительных трат – «консультационные услуги» фирм, которых не существовало, «представительские расходы» на суммы, сопоставимые с бюджетом небольшого города, «благотворительные взносы» в фонды, о которых никто никогда не слышал.

В час дня я сообщила, что еду на встречу с партнерами. На самом деле ехала к Макарову. В такси я нервничала – в руках была сумка с двадцатью пятью тысячами евро наличными. Таких денег я никогда в жизни не носила с собой.

Кафе «Пушкинъ» было полно туристов и бизнесменов. Я поднялась на второй этаж, села за столик у окна и заказала чай. Ровно в полдень ко мне подошел мужчина. Среднего роста, неприметный, в сером костюме. Лет шестидесяти, с обычным лицом, которое легко забыть. Идеальный частный детектив.

– Анна? – он сел напротив меня, не протягивая руки для знакомства.

– Игорь Петрович?

– Да. У вас есть деньги?

Я кивнула и осторожно передала ему сумку под столом. Он даже не заглянул внутрь.

– Две недели, – сказал он. – Максимум три. Как с вами связаться?

Я дала ему номер нового телефона. Он записал в блокнот, сразу же вырвал страничку и сжег зажигалкой, тщательно растерев пепел.

– Будьте осторожны, – повторил он. – И помните – иногда правда хуже лжи.

Он встал и ушел, не попрощавшись. Я, допив чай, еще около часа сидела в кафе, думая о том, что неизвестность в моем случае намного хуже.

Глава 6

Остаток дня я провела в офисе. Сотрудники смотрели на меня с плохо скрываемым удивлением. Секретарша отца, Тамара Сергеевна, несколько раз украдкой вытирала глаза – она была тронута моим появлением в кабинете Владимира Борисовича. А вот финансовый директор и главный бухгалтер явно чувствовали дискомфорт, постоянно переспрашивали, согласован ли мой запрос со Стасом.

К концу дня у меня на столе лежала внушительная стопка документов, к которым у меня было много вопросов. Но самое интересное – я обнаружила, что за последние полгода, с момента смерти родителей, количество таких подозрительных трат увеличилось в разы. Стас не просто воровал – он обнаглел настолько, что даже не особо маскировался. Видимо, был уверен, что я никогда не полезу в эти «скучные бумажки».

К пяти вечера я поняла, что больше не могу концентрироваться. Цифры плыли перед глазами, в голове гудело. Я собрала документы в сейф, попрощалась с Тамарой Сергеевной и поехала домой.

Но и дома я не находила себе места. Я ходила по комнатам и вспоминала. Вечер два года назад, когда он вернулся из «командировки» в Питер. Я встречала его с шампанским и его любимым ужином. Он был такой уставший, рассказывал про сложные переговоры с логистической компанией. А теперь я понимала – он провел неделю с беременной любовницей. Может быть, даже ездил с ней к врачу на УЗИ, выбирал имя для будущего сына.

Или прошлогодний Новый год. Мы встречали его дома, только вдвоем. Я тогда расстроилась, что он отказался от корпоратива, сказал, что хочет провести время только со мной. «Ты у меня самая главная», – шептал он, целуя меня под бой курантов. А в это время где-то в другом доме его ждали настоящая семья и трехмесячный сын.

Каждое воспоминание оборачивалось болью. Я пыталась вспомнить хоть один момент за последние полтора года, когда его поведение было искренним, а не игрой. И не находила.

Я ждала его. Знала, что он вернется сегодня. После моего демарша с юристом и требования аудита он не мог не приехать. Ему нужно было лично проверить, что происходит с его покорной «королевой», которая вдруг проявила самостоятельность.

Около восьми вечера телефон завибрировал.

«Буду через час, любовь моя. Заказал твой любимый тайский из «Black Thai». Не готовь ничего. Отдыхай»

Классический Стас. Упреждающий удар заботой. Он всегда так делал, когда чувствовал приближение конфликта – окружал меня комфортом, вкусной едой, подарками, чтобы обезоружить, смягчить, лишить воли к сопротивлению. Раньше это работало безотказно. Я таяла от его внимания, чувствовала себя любимой и защищенной. Сегодня я видела в этом сообщении лишь хорошо отработанный тактический ход противника.

У меня был час, чтобы подготовиться. Это была не просто встреча с мужем. Это был мой первый выход на сцену в новой роли. Дебют, от которого зависело все. И я не имела права на ошибку.

Я поднялась в спальню и встала перед зеркалом. Передо мной была Анна Владимировна Королева – владелица бизнеса, дочь своего отца. Но Стас должен был увидеть Анечку – мягкую, доверчивую, немного потерянную после смерти родителей. Мне предстояло за час превратиться из одной в другую.

Я сбросила с себя строгий деловой костюм – свою новую броню – и надела маскировочный халат. Мягкий, кашемировый, нежно-бежевого цвета, который он мне подарил на прошлое 8 Марта. Распустила тугой пучок, позволив волосам рассыпаться по плечам. Смыла макияж, оставив лишь немного туши на ресницах – он любил «естественную красоту».

Мне нужно было снова выглядеть так, как он привык меня видеть. Домашней, немного потерянной, зависимой от его заботы. Я репетировала перед зеркалом выражение лица – легкая грусть в глазах, тень усталости, но без намека на злость или подозрение. Улыбка должна была быть искренней, но не слишком радостной. Поза – расслабленная, но не вызывающая.

Я отрабатывала реплики, интонации. Как я буду объяснять свой визит в офис? Какие слова использую? Какими жестами подкреплю? Я должна была стать для него открытой книгой, в которой он прочтет только то, что я позволю ему прочесть.

Но самое сложное было не в словах и жестах. Самое сложное – заставить свое тело не выдать меня. Когда он обнимет меня, я не должна напрячься. Когда поцелует – не должна отстраниться. Когда будет смотреть в глаза – не должна отвести взгляд. Я провела десять минут, тренируясь контролировать дыхание, расслаблять мышцы, управлять мимикой.

За пятнадцать минут до его приезда я спустилась в гостиную, включила приглушенный свет, поставила тихую музыку – что-то романтичное и спокойное. Устроилась на диване с книгой, которую не читала. Картинка должна была быть идеальной: любящая жена ждет мужа дома в теплой атмосфере.

Ровно через час я услышала звук ключа в замочной скважине. Мое сердце замерло, а потом забилось с бешеной скоростью. В горле пересохло, ладони вспотели. Я сделала несколько глубоких вдохов, заставляя себя успокоиться. Спокойствие. Контроль. Это сейчас мои главные союзники.

Он вошел в прихожую, и я услышала его голос: – Любимая, я дома!

Бодро, но я уловила в интонации едва заметное напряжение. Он тоже готовился к этой встрече. Он тоже играл свою роль.

Я отложила книгу и вышла ему навстречу. В одной руке у него были бумажные пакеты с едой – знакомые логотипы тайского ресторана. В другой – фирменный пакет из ЦУМа. На лице – та самая улыбка, от которой у меня раньше подкашивались ноги, а теперь хотелось закричать.

– Привет, – сказала я, заставляя себя улыбнуться в ответ. – С возвращением.

Он поставил пакеты на пол и шагнул ко мне, раскрывая объятия. Это был самый сложный момент. Позволить ему обнять себя, прикоснуться к моему телу, которое знало правду о нем. Я замерла на долю секунды – слишком долго, он мог это заметить – а потом шагнула в его объятия, уткнувшись лицом ему в плечо, чтобы он не видел моих глаз.

От него пахло дорогим парфюмом, самолетом и ложью. Острый запах его одеколона, который раньше возбуждал меня, теперь вызывал приступ тошноты. Я чувствовала его руки на своей спине – широкие, сильные, те самые руки, которые ласкали другую женщину. Его губы коснулись моей макушки в нежном поцелуе. Каждое прикосновение обжигало, как раскаленное клеймо.

Я заставила себя расслабиться в его объятиях, даже слегка прижаться к нему. Он не должен был почувствовать мое отвращение.

– Как же я скучал, – прошептал он мне в волосы. – Ты даже не представляешь как.

«Скучал», – думала я. – «Пока играл со своим сыном и планировал поездку во Францию со своей настоящей семьей».

– Я тоже, – солгала я. – Устал?

– Не то слово, – он отстранился, потер глаза. В этом жесте была театральная усталость, рассчитанная на зрителя. – Переговоры были адские. Швейцарцы – жуткие педанты. Но зато, кажется, все получилось. А это тебе. Чтобы не скучала без меня.

Он протянул мне пакет из ЦУМа. Я с натренированной годами радостью достала оттуда знакомую бархатную коробочку. Сердце екнуло – не от радости, а от понимания циничности происходящего. Внутри, на белом шелке, лежало колье из белого золота с бриллиантами. Изящное, дорогое, безупречного вкуса. Очередная плата за молчание. За мою слепоту. За мое согласие оставаться в неведении.

– Стас, оно невероятное… – прошептала я, изображая восторг. Интонация получилась правильной. – Но не стоило тратиться…

– Стоило, – он улыбнулся и взял колье из коробки. – Повернись.

Я послушно повернулась спиной, подняв волосы. Его пальцы коснулись моей шеи, застегивая замок. Прикосновение было нежным, почти благоговейным, но мне казалось, что он надевает на меня ошейник. Холодный металл лег на ключицы тяжелым грузом.