Полная версия
Сергей Мелешков
Сказочка про ведьму
Глава 1
Родилась Викуся в большом городе горняков, в семье горняка и зажиточной хуторянки. Папа добывал «на-гора» уголь, а мама работала поварихой на этой же шахте, где трудился её отец. Надо сказать, что у неё был ещё и младший брат погодок, за которым она всегда присматривала. Обычная семья горняков, жившая в двухкомнатной квартире на пятом этаже пятиэтажного дома. Викуся росла смышлёной девочкой, а постольку поскольку её родители очень часто отсутствовали дома из-за своей работы, то за ней и братом частенько по просьбе мамы-Ганны присматривала проживающая в том же подъезде, но на перовом этаже одинокая бабушка Марфа. Марфа Матвеевна была одинока, в смысле муж умер, а сынок, уехав в столицу на заработки да так и осел там, нет он, конечно, приезжал, но не чаще одного раза в пятилетку. Муж у неё умер как-то внезапно и люди поговаривали, что тот в начале ей изменил, и очень скоро умер, ну или наоборот… А еще люди рассказывали, что она де немного обладает колдовской силой, но это, наверное, брехня и всё из-за бабьей зависти… Хотя Марфа Матвеевна иногда хотя и не часто, но помогала, и местным, и приезжим женщинам «решать» вопросы с мужицким «отродьем», но это лишь не проверенные слухи. Хотя Людка из десятой квартиры с соседского дома сказала, что она помогла ей отвадить своего Петра от Клавки с соседней улицы и теперь он на бывшую любовницу даже глядеть не хочет, не то, чтобы энто…
Каждое лето тетя Марфа выбиралась из города на ближайшие луговые угодья за травками и корешками. Бабы судачили, что в её квартире этого добра завались…, но всё убрано в большом комоде и расфасовано по пакетам. Правда иногда из её квартиры попахивало как-то необычно и иногда по ночам к ней приходили бабы, но кто их разберёт за чем. Викуся с первого взгляда понравилась бабушке Марфе. Темные волосы в купе с темными глазами и тёмной кожей… Марфа её сразу приняла к себе и ласково поглаживая по голове говаривала:
– Уголёк ты мой любимый… Когда я уйду с этого света то, я отдам тебе мою силу.
И ласково потрепав её по щеке прибавляла:
– И в квартиру тебя пропишу…
Узнав про квартиру, мама-Ганна так обрадовалась, что с большой радостью отправляла дочку к Марфе при первой же её просьбе. Да и без просьбы то же. Так как ей был недосуг, что называется возиться с детЯми. Смышлёная Вика быстро перенимала знания от бабы Марфы. Один раз её укусила чёрная собака по кличке «Чайка». Дак ихние бабы «брехали» будто опосля ровно через шесть дней ту переехал грузовик на дальнем перекрёстке и сразу на смерть да так, что она даже гавкнуть не успела… И главное эта собака никогда и не на кого не то, чтобы броситься, а гавкнуть себе не позволяла. Всегда во дворе их дома была ко всем добрая и ласковая. Только вот когда в прошлом годе её «стерилизовали» на ветстанции она, отойдя от наркоза укусила-таки ветхвершала – но так бабы сказали…
Вика росла, набираясь знаний и опыта. В их очень средней школе учительница химии Роза Абрамовна нарадоваться на её успехи не могла и всем, и всюду приводила в пример любимицу Викторию, занявшую первое место на городской олимпиаде по химии. В седьмом классе Вику присмотрел их школьный хулиган и отпетый двоечник Васька по прозвищу «Шнырь» и однажды прижал ту в темном коридоре, и стал, что называется «щупать». Вика, улучив момент отстранилась и коленом немного заехала Ваське в набухшую промежность. Тот ойкнул и выпустив «добычу» из липких рук, и осел. Взглянув на «поверженного», Вика зло сверкнув темными глазами сказала:
– Если ты кривой «сучок» ещё раз до меня своими липкими граблями дотронешься, сдохнешь как «Чайка» на шестой день.
Но как говорят бабы, Шнырь – то не прислушался к её словам и уже через день подловил Вику, когда та шла из школы домой одна, и снова принялся за старое… И бають, что ровно через шесть дней тот сломал на прочь свою правую ногу и полгода лечился ему ни как не могли правильно срастись кости их ломали раза три, а его мамаша остроносая «кикимора» Анька и сучка каких мало, как характеризовали её бабы с её же работы на рынке, говорят ходила то сама к маме-Ганне, и просила стоя на коленях, чтобы её дочь простила того и выла говорять как белуга, и по видимому упросила таки Вику… Последний третий раз Шнырю сломали кости на его ноге и они срослись как надо, и больше ни Шнырь, и ни кто из парней к ней не то, что бы не приставал, а чихнуть в её сторону боялись.
Однако этот случай весьма и весьма возбудил общественность в их очень уж средней школе. Косые взгляды учителей, да и некоторых завучей Вика ощутила на своей спине, и надо сказать неоднократно…
Да она в конце восьмого класса заняла-таки второе место на областной олимпиаде по химии. Первое место занял сынок профессора из их местного медицинского ВУЗа, но и второе место это уже много для дочки простых родителей. Её маме члены родительского комитета их школы, читай – директриса Раиса Ивановна сделали предложение от которого отказаться было нельзя, а суть его была такова: вот Вашей дочке рекомендация для поступления в медицинское училище в смысле высокие оценки в свидетельство, а там под неё уже оставлено место, что называется по негласному договору между руководителями этих заведений с «благословения» ОблаНО…
Мама-Ганна откровенно разозлилась на такую «несправедливость» по отношению к её любимой дочери и уже хотела устроить небольшой скандальчик, ну так только местного значения. Однако её взбудоражено-раскалённое настроение охладила, что называется одним своим аргументом Марфа Матвеевна, сказав той:
– Взятку за поступление в медучилище тебе дуре давать не придётся…
И посмотрев на лицо с разинутым ртом мамы-Ганны после своих слов, прибавила ещё один железный аргумент:
– Через четыре года она дипломированный специалист медик с хорошей зарплатой. Вот так, а «уголёк» у нас девица способная и смышлёная.
И сделав глубокомысленную паузу добавила:
– Да и МЫ если, что поможем…, угомонись пусть всё идёт как идет.
После этих слов у мамы-Ганны рот закрылся и она, хлопая глазами тихонько пошла домой. Пробежали выпускные экзамены в школе и сдав документы как призёр областной олимпиады по химии Вика, успешно вне конкурса была зачислена на первый курс их местного медицинского училища. Училась она прилежно хотя на первом курсе еще в октябре месяце придя к бабе Марфе недовольно пожаловалась:
– И за чем я туда пошла. Сплошная математика да физика, а моя обожаемая химия и биология чу чуть…
– Учись «уголёк». В современном мире знания всё.
Рекомендовала ей Марфа Матвеевна.
– Ты должна быть связующим звеном тех знаний, которым, я тебя учу и теми, что тебе преподаватели в училище дают. У меня таких знаний нет, а у тебя будут… Ты, используя их станешь очень сильной…
Разговор был прерван стуком в дверь. Марфа Матвеевна, посмотрев на Вику и прошептала:
– Иди домой ко мне Ваша завуч пришла Евгения Васильевна.
И через мгновенье приказным тоном громко сказала:
– Учинится Вика поди открой дверь Евгении Васильевне.
Вика встала и пошла открывать входную дверь своей бывшей учительнице…
Она уже, и сама научилась узнавать стучащихся в дверь бабы Марфы посетителей, но пока только женского пола…
– Вечером не забудь пойдем на лунный свет смотреть…
Донеслись до неё слова Марфы. Открыв дверь, Вика поздоровалась и отстранившись пригласила пройти в квартиру посетительницу сказав:
– Идите Марфа Матвеевна Вас ждёт.
И посмотрев в глаза ещё колеблющейся Евгении Васильевне продолжила обычным тоном, будто она уже была в курсе зачем та сюда пожаловала:
– Не волнуйтесь Ваш Эдик вернётся, он уже и сам не рад, что…
По вспыхнувшему красной краской лицу Евгении Васильевны Вика поняла, что правильно угадала цель её визита и мягко взяв посетительницу за локоток, завела её в квартиру. Помогла снять куртку и направив посетительницу в комнату на приём к Марфе крикнула:
– Я ушла…
И не дождавшись ответа выскользнула за дверь. Выйдя на улицу из подъезда, Вика, осмотрелась и вдохнув прохладный воздух в лёгкие развернулась и войдя назад медленно начала подниматься к себе на пятый этаж. Эх Эдуард Владимирович и зачем Вы пустились в «бега» от Евгении Васильевны… Всё равно вы вернётесь к ней если… Ох это если там много, чего такого в этом «если» и пока Вика не могла чётко понять, что там дальше в отношении этой пары будет происходить. Какая-то дымка не позволяла ей всё это увидеть чётко. Ну да и ладно решила она про себя. У тебя Викуся кроме этих людей есть ещё много чего…
Три года жизни пролетели быстро и вот Виктория студентка последнего, что называется выпускного курса. Последняя летняя практика у неё закончена, приказ о переводе на четвёртый курс подписан… Они с девчонками их группы на заработанные за практику деньги умотали в златоглавую на целую неделю.
Неожиданно заболевает Марфа Матвеевна её в начале увезли на скорой и положили в городскую больницу хотели оперировать желудок, но вскрыв обнаружили обширные метастазы, проникшие практически везде в её организме. Умирала баба Марфа, тяжело и как-то странно часто впадая в забытьё, и когда все окружающие уже думали ну вот, и всё она приходила в себя, и спрашивала:
– Где Вика… Немедленно приведите её ко мне…
Но Вика была далеко и сообщить ей о болезни бабы Марфы, можно было только телеграммой, которую обещала послать ей мама-Ганна. Однако у мамы были большие сомнения вызывать ли дочь из Москвы или нет и она, подумав решила про себя так, если судьба, то Вика и сама успеет приехать, а нет то и суда нет. Тем более, когда она, то бишь мама-Ганна попросила на ме дни прописать Вику в квартиру то Марфа Матвеевна как-то замялась и сказала неопределённо:
– Потом…
И махнула рукой как на несущественный вопрос, а этот вопрос волновал её женское сердце больше всего и занимал все помыслы у мамы-Ганны. Которая сильно переживавала за будущее своих детей. Ведь Вика, несомненно, умная дивчина, а с возрастом и красавица, ну в женском отношении. Глядишь и жених под стать будет шохвёр или того лучше какой ни будь медик… А сынок её бестолковый Толик весь в отца простофиля и есть. Тому прямой путь в шахту, то называется с кайлом в руках. Поэтому квартирный вопрос дочери на первом плане этой советской пятилетки. В воскресенье утром ничего не подозревающая Вика вернулась домой и узнав от мамы о состоянии Марфы бросилась к ней даже не переодевшись. Спустившись на первый этаж и войдя в незапертую дверь, она поздоровалась с вышедшей из комнаты, где лежала умирающая Марфа, теткой Полей. Та, посмотрев на девушку сказала:
– Иди она тебя ждёт…
Вика вошла в комнату ей бросилось в глаза синюшный цвет лица бабы Марфы. Рядом с ней сидел незнакомый мужчина и совсем еще молодой парень чем-то похожий на мужчину и бабу Марфу одновременно. Больная, застонав открыла глаза и обведя присутствующих взглядом произнесла тихо, но требовательно:
– Всё кроме Вики выйдите из комнаты и заройте дверь…
Мужчины недовольно встали и косясь на вошедшую «писклю» нехотя, но вышли из комнаты, и плотно прикрыли за собой дверь…
– Присядь рядом.
Произнесла Марфа и прикрыла глаза. Видимо её беспокоил проникающий в комнату свет от солнца. Вика уселась на стул, на котором только, что сидел мужчина.
– Нет, сядь на кровать…
Произнесла Марфа и продолжила:
– Наклонись ко мне…
Вика послушно выполнила все её просьбы…
– Слушай меня девочка. Я потомственная ведьма в шестом колене и должна была передать свои знания своей дочери или внучке, но он не дал мне ни ту не другую.
И слеза скатилась по её щеке на подушку. Вика попыталась, что – то сказать, но Марфа остановила её и продолжила:
– Моё завещание в моём комоде, в его верхнем ящике. Там тебе я оставила десять тысяч рублей которые лежат на Сберкнижке. Остальное внуку и сыну. Прости, но они мне…
И сильно закашлявшись, продолжила:
– Им и так хватит…
Вика от тяжёлого вида Марфы начала дёргать носом, но та остановила её, открыв глаза произнесла, смотря на неё, не мигая:
– На возьми.
И протянула Вике руку. Та, робко взяв протянутую руку почувствовала лёгкое покалывание в начале, идущее от кончиков её пальцев, от кисти Марфы которое перебравшись по её руке кольнуло в сердце заставив его на мгновенье сильно биться даже так, что Вика ничего кроме собственного сердцебиения не слышала и не видела больше ни чего, и никого, на одно мгновенье Вика превратилась большое человеческое сердце. Так же мгновенно всё и закончилось. Прозрев, она увидела, как Марфа выдохнула и закрыв глаза обмякла… и закрыла глаза. Открыв глаза, Вика поняла, что мир изменился он заиграл яркими цветами и наполнился приятными запахами.
– Иди и сообщи сыну и внуку о кончине их мамы и бабушки.
Раздался голос в её голове и продолжил:
– Не вздумай смотреть им в глаза… В начале выйди и найди самый темный угол и туда посмотрев, скажи эти слова… Потом можешь смотреть на всё и всех без страха, теперь он тебе будет не ведом.
Вика, встав с кровати подошла к двери и открыв её ещё не успев раскрыть рта была отстранена от входа сильной мужской рукой со словами:
– Отойди…
В комнату, где лежало то, что осталось от Марфы, оттолкнув её быстро вошли те мужчины, которых она увидела там ранее. Тетка Поля причитая вывела едва не упавшую Вику из квартиры со словами:
– Иди девонька здесь тебе больше делать нечего.
И та, выйдя и смотря под ноги зайдя на лестницу ведущую в подвал и широко открыв в полумраке свои глаза трижды прошептала те слова, которые прозвучали у неё в голове.
Глава 2
Похоронили бабу Марфу на их городском кладбище слева на самом его краю. Там совершенно случайно оказалось немного свободного места. Её сын после похорон своей матери быстро собрал все необходимые для него документы о её кончине, а также он забрал все сберкнижки, которые лежали у неё в верхнем ящике комода и уехал в месте со своим сыном или внуком Марфы в город Москву. Её сын даже не стал стесняться того, что одна из сберкнижек по завещанию его матери должна была принадлежать Викусе. Он просто сгреб всё себе. Не оставив той даже ржавого гвоздя. Она как-то столкнулась с ним в подъезде и взглянув ему прямо в глаза сказала:
-Я знаю, что Марфа Матвеевна оставила мне по завещанию деньги.
А в ответ услышала:
– Какие деньги я ничего про деньги не знаю и никакого завещания моя мама не оставляла. Поэтому, всё принадлежит моей семье, вам понятно…
И зло посмотрел на Вику.
– Да мне всё понятно только разрешите пожалуйста хотя бы забрать её любимое зеркало, которое висит у неё в прихожей, она обещала оставить его мне.
Вика, конечно, врала что Марфа оставляла ей зеркало, просто накануне та пришла как к ней во сне и сказала:
-Сходи ко мне и забери зеркало из прихожей в моей квартире, через него мы будем с тобой общаться. Я хочу, чтобы это зеркало осталось только у тебя и ни у кого более.
Взрослый мужчина посмотрел настоящую с ним рядом пигалицу хмыкнул и уже уходя бросил:
– Забирай оно мне не нужно.
Викусина мама узнала, как сын Марфы обошёлся с её дочерью и люто возненавидела того. Она, с большой злостью в голосе говорила:
– Ну сволочь московская доиграешься – прокляну.
И с ненавистью в глазах смотрела вокруг.
– Не нужно мама никого проклинать, они сами подавятся тем, что им не принадлежит.
Спокойно говорила Вика, глядя на свою разъярённую маму.
– Как-ты не понимаешь малолетняя, ведь Марфа завещала тебе деньги понимаешь доченька – деньги, на эти деньги мы спокойно могли бы купить с тобой квартиру для тебя.
– Мам у нас же квартира не продаются их можно только получить по очереди, а на очередь меня ещё никто не поставит.
Мама криво усмехнулась и расстроенно сказала:
-Просто так никто не поставит, а за деньги поставят. Ты ещё молода, а я это уже хорошо знаю.
В течение недели сын Марфы Матвеевны продал всё, что можно было вынести из квартиры замкнул квартиру на ключ. Попросил, соседку перед их отъездом приглядеть за квартирой сунув той зелененькую купюру в пятьдесят рублей, чтобы та не удумала отказаться. Он всё сделал заранее побегал и по суетившись он ещё при жизни Марфы прописал в квартире своего достигшего совершеннолетия сына и уехал к себе в Москву. Соседка напротив квартиры Марфы по секрету рассказала её маме, что сын дождется времени вступления в права наследства и тогда передаст ее квартиру внуку.
Мать Викуси узнав о таком поступке Марфы взбесилась не на шутку и два дня скрипела зубами понимая, что её облапошили и кто какая-то бабка из их подъезда. Вот же сука старая, а обещала квартиру моей дочери, но сделать она уже ничего не могла кроме как материться, проходя мимо квартиры бабы Марфы.
Шло время подошёл сентябрь Викуся должна была пойти в медицинское училище на заключительный четвёртый курс, учёба предстояла сложная в конце года они должны будут сдавать государственный экзамены и им будут присваивать квалификацию. Она училась прилежно и мыслила себя уже не просто медицинской сестрой, а не больше и не меньше, как фельдшером.
В начале второй недели сентября она, доставая почту из их почтового ящика, который находился в подъезде увидела красивую открытку изображением на ней солдата в танковом шлеме и танка на которой было написано большими «золотыми» буквами – поздравляем с днём танкиста.
Она заинтересовано взяла в руки эту открытку и зная, что никто из их семьи в танковых войсках не служил, а её папа тот и вообще в армии не служил ни дня подумала – странно как могла такая открытка попасть к ним в почтовый ящик? Перевернув её, она взглянула на адрес, на который пришла открытка, думая, что почтальон просто перепутал адрес, но там было чётко указан адрес их квартиры и написано кому и от удивления Вика раскрыла рот открытка была адресована ей в графе кому: значилась её фамилия и имя.
Кто-то, наверное, пошутил решила она. Но из любопытства прочла послание.
На открытке было написано дорогой друг поздравляю вас с наступающим праздником днём танкиста и приглашаем в городской парк культуры во второе воскресенье сентября в 24:00 на концертную площадку.
На кой чёрт мне идти туда в следующее воскресенье, да ещё в двенадцать ночи в городской парк? Искать, там эту концертную площадку, что я там забыла? Задалась вопросом Викуся и уже хотела выкинуть эту открытку, но ведь она не дочитала её до конца.
Ну, что же, надо завершить начатое и дочитать до конца, решила она. В постскриптуме было написано: зайдёте за сцену там будет дверь для входа в раздевалку повернётесь к ней спиной и три раза ударите правым каблуком туфли в дверь и скажите – откройся.
Ну вот и всё за каким извините таким делом меня попросят туда, да ещё ночью, чтобы стучать правым каблуком туфли в дверь раздевалки за сценой и говорить: откройся…Верно кто-то подшутил и будет меня там ждать для того, чтобы потом посмеяться.
Неделя пролетела быстро так, что Вика и не заметила. Подошло воскресенье, и оно было именно «Днем танкиста». Пойти или нет долго думала Вика, но в конце конов решила – поду и посмотрю, что там или кто там. Городской парк находился в получасе хода от их многоквартирного дома. Быстро собравшись и предупредив маму, что идёт с девчонками на танцы в городской парк Вика пошла туда. Подойдя к плохо освещённой сцене в парке и не увидев там никого она обошла её и зайдя, с другой стороны, осмотрелась в полумраке и повернувшись к входной двери ведущей в раздевалку стукнула каблуком правой туфли об неё и произнесла:
– Откройся.
Дверь распахнулась и яркий свет немного ослепил её. Кто-то мягко взял её за локоток и ввел внутрь. Когда её глаза немного привыкли к свету Виктория рассмотрела рядом стоящую и держащую её за локоть женщину. Ей было едва за тридцать пять светловолоса, глаза карие и обворожительная улыбка выдавали в ней любительницу жизни. Только тяжелый подбородок немного портил правильные черты лица незнакомки.
– Меня зовут Анна. Я помощник хозяина.
Представилась женщина и продолжила:
– Идем в зал.
Они прошли в соседнее помещение, где на высоком потолке ярко светила большая люстра. У Вики невольно вырвалась фраза:
– Люстра как в Большом театре.
Анна, усмехнувшись прибавила:
– Наша лучше.
И проведя Вику к ряду кресел усадила ту с правого края. Кресел было всего пять и два из них самые крайние с обеих сторон не были заняты. Приобняв её за плечи, Анна на ушко ей прошептала:
– Слушайся нашего хозяина безропотно и выполняй всё, что он потребует от тебя и тогда ты станешь нашей частью… Слышишь выполняй всё чего бы он не потребовал и о чём бы тебя не попросил. Поняла?
В ответ Вика, повернувшись с недоразумением в глазах кивнула. Анна пошла к своему креслу стоявшему с левого края, где рядом на столике стоял какой-то большой предмет, напоминающий птичью клетку, закрытую сверху узорчатым платком. Свет, начал уменьшаться и вот потух совсем. Неожиданно загорелся луч прожектора и высветил стоящего напротив ряда кресел убогого старика. Он стоял с палочкой в руках с трясущейся головой, худой и белый как лунь. Где-то я его видела, мелькнуло в голове у Виктории, а да это же тот горбатый-поберушка с их Центрального рынка он всегда сколько помнит себя Вика, там с лева от входа сидит и побирается. Он там всегда грязен и оборван, а иногда и побит. От него всегда смердит как от пса, который никогда не моется… Она почувствовала, как волна отвращения к этому существу начинает накатывать на неё всё больше и, что она не в силах противостоять этому.
Тот поклонился и выпрямившись вдруг изменился сначала в лице, а потом и во всём своём облике. Да перед ними стоял всё тот же старик, но уже с горящими глазами и в костюме тройке темно-бордового цвета. Он был крепок телом и уверенно двигался, напоминая тигра перед броском на жертву. Его рыжие глаза блеснули «золотым» светом.
– Мы сегодня собрались для инициации нашей сестры Вики.
Уверенно уперевшись своим взглядом в сидевшую девушку произнес хозяин. Вика, не ожидавшая такого вся сжалась в комок и тело её от большого страха стало вжиматься в кресло.
– Анна давай…
Произнес хозяин и перевел взгляд на вставшую с кресла белокурую женщину. Та, подойдя к столику и сбросив с предмета, стоявшего на нём платок открыв взглядам клетку, в которой тихо сидел петух ярко красного цвета. Анна, подкатив столик к хозяину достала откуда-то с низу большой хрустальный кубок, а затем в её руке сверкнул сталью нож. Она на мгновенье замерла, а затем поклонившись хозяину передала в поклоне ему нож. Тот, взяв его в руки произнес:
– Давай жертву…
Женщина, открыв клетку вытащила оттуда покорную птицу и передала её хозяину. Тот перехватил левой рукой петуха за крылья и взмахнул правой рукой с зажатым в ней клинком крикнул:
– Да будет так.
И стремительно отсек напрочь голову петуху. Из шеи обезглавленной им птицы вырвалась струя алой крови, но Анна подставила под неё предусмотрительно взятый ею со стола хрустальный кубок. Птица дернулась в руках хозяина и затихла, а кубок наполнялся его кровью.
– Ну вот и всё.
Торжественно произнес хозяин, передавая то, что осталось от птицы Анне. И переведя взгляд на вжавшуюся в кресло Вику приказал:
– Иди сюда посвящаемая.
Та, еле управляя своим трясущимся телом подошла с опущенной головой к хозяину боясь даже дышать, но, что это от хозяина исходил тонкий аромат дорогого парфюма, придавшим немного смелости ей.
– На пей.
Громко скомандовал хозяин и протянул ей хрустальный кубок до краёв, наполненный кровью. Взяв трясущимися руками кубок, Вика поймала на себе взгляды всех пятерых присутствующих в комнате. Она почувствовала теплоту кубка от наполнившей его только, что крови петуха и робко поднесла его к своему рту в ожидании неприятного вкуса, но, что это в кубке в место крови оказалось вино с прекраснейшим вкусом. Сделав третий глоток, она вдруг почувствовала необычайную лёгкость во всём своём теле. Её существо просило теперь песен и танцев, а хозяин, блеснув взором своего «золотого» взгляда произнес:
– Передай кубок другой…
К ней подошла сидевшая рядом женщина среднего возраста и представилась:
– Стелла.
Вика протянула кубок ей та, пригубив его отошла в сторону давая дорогу другим. Так Виктория познакомилась со всеми присутствующими женщинами. Когда Анна осушила кубок всё присутствующие женские сущности окружив хозяина потребовали от него:
– Хотим песен и танцев…
А Вики показалось на мгновенье, что пьяные женщины потребовали водки и мужчин, но это ей только показалось…
