Новелла. Твои руки пахнут морем и мной

Сергей Чувашов

Новелла. Твои руки пахнут морем и мной

Первый курс пах не свободы, как обещали в рекламных проспектах, а водорослями, солёным ветром и… слегка протухшим арбузом. По крайней мере, так было на том участке пляжа, куда высадили наш «волонтёрский десант» – кучку первокурсников, желающих (или не очень) облагородить берег Чёрного моря после летнего нашествия туристов.

Я, Артём, пришёл исключительно ради галочки в волонтёрской книжке. Моя стихия – код, прохладный полумрак компьютерного класса, а не это палящее сентябрьское солнце и пластиковые вилки, торчащие из песка, как кости доисторического животного.

– Эй, ты! Айтишник в белой футболке! Не топчись, как памятник, тащи мешок!

Я обернулся. Ко мне шла девушка. Не просто девушка – явление. В старых шортах, заляпанных краской майке, с двумя каштановыми хвостами, выбивающимися из-под кепки с надписью «Save the Planet». В руках она держала мешок для мусора, который был почти с неё ростом.

– Я не топчусь, я провожу визуальный анализ локации, – парировал я, стараясь блеснуть своим неизменным сарказмом.

Она подошла ближе, и я увидел её глаза. Зелёные, как море в ясный день, с золотистыми искорками. В них плескался вызов.

– Анализ показал, что вот этот «визуальный объект», – она ткнула пальцем в ржавую банку из-под кока-колы у моих ног, – должен быть в мешке. Меня, кстати, Лика зовут. И твоё оправдание – слабое.

– Артём, – буркнул я, нагибаясь за банкой. – И знаешь, Лика, один пластиковый стаканчик погоды не сделает.

Она засмеялась. Звонко, без злобы.

– Погоды – нет. А вот настроение дельфину, который может им подавиться, – запросто. Давай, айтишник, работаем. Планета ждёт.

И она ушла, оставив меня с банкой и странным чувством лёгкого раздражения, смешанного с интересом. Эта Лика была… живой. Настоящей. В отличие от моих виртуальных миров.

Мы провели тот день вместе. Вернее, нас невольно поставили в одну команду – очищать участок у старого пирса. Мы спорили обо всём: о глобальном потеплении, о будущем человечества, о том, какой фильтр лучше в Инстаграме. Я цитировал мемы, она – Гринпис. Но по мере того, как наши мешки наполнялись, а солнце начинало клониться к закату, окрашивая небо в персиковые тона, мой сарказм куда-то испарялся.

– Смотри, – вдруг сказала она, замирая с пластиковой бутылкой в руке.

Я посмотрел. На горизонте, в огненной полосе заката, темнел силуэт дельфина. Он выпрыгнул из воды, замер на секунду в воздухе и бесшумно нырнул обратно.

Мы молчали. Было слышно, как волны ласкают берег. Я посмотрел на Лику. Закат подсвечивал её профиль золотым ободком, а в её зелёных глазах отражалось всё море. И в тот момент я понял, что хочу видеть это отражение как можно чаще.

– Ладно, – выдохнул я, ломая тишину. – Может, ты и права. Насчёт дельфина.

Она повернулась ко мне и улыбнулась. Не насмешливо, а по-настоящему, тепло.

– Прогресс налицо, айтишник. Всего за один день.

С того дня всё и началось. Университет превратился в поле для наших случайных (и не очень) встреч. Мы продолжали спорить в столовой, обменивались сообщениями ночами, вместе ходили на другие волонтёрские акции – теперь я шёл на них без всякой галочки, а только чтобы увидеть её. Я, холодный логик, начал замечать, как листва шепчет с ветром, а море по-разному пахнет в шторм и в штиль. Она открыла мне мир за пределами монитора.