Измена. У него другая семья

– Одно другому не мешает, мужик всегда остается кобелем, поэтому неплохо бы и поделиться своим счастьем с другими, – усмехается Ксения.

– Уходи, – прошу ее, мне реально плохо.

Чувствую, как подкатывает к горлу тошнота, а живот тянет все больше. Перед глазами прыгают черные точки, я вот-вот потеряю сознание. Не рассчитала свои силы.

– Да, пойду, пожалуй, – встает из-за стола Ксения и натягивает свою куртку, – Посмотри на это, с другой стороны, я избавила тебя от проблем в будущем. Рано или поздно твой муж ушел бы от тебя, ни ко мне, так к другой, кто ему родит.

– Пошла вон! – рычу на нее, опираясь руками в стол.

Ксения подхватывает свою сумочку и уходит, а я сижу скрючившись, уперев голову в стол.

– Вам плохо? Вызвать скорую? —спрашивает официант, но я мотаю головой.

– Ничего не нужно, я сейчас уйду.

Сижу еще пять минут и встаю, пошатываясь. Как доехала домой, как улеглась на диване в позе зародыша – не помню. И вот сейчас вернулся Миша, и начинает опять мотать мне нервы.

– Значит, ты твердо решил оставить меня ни с чем. Просто выставить из дома с одним чемоданом. Получается, что ты меня предал с моей сестрой, спал с ней, заделал ей ребенка, выставляешь меня из дома и еще решил наказать, отняв все, на что я имею законное право?! – да, я тоже могу быть стервой, мой дорогой.

– Мы прожили всего три года вместе. Ты и так получила бы лишнего, – огрызается Миша, – Но так как ты не соблюдаешь нашу договоренность и усложняешь мне жизнь, я могу отказаться от своих слов.

– Я усложняю тебе жизнь?! – почти кричу на него, что не позволяла себе делать раньше, – Это ты меня практически выкидываешь на улицу, приводишь вместо хозяйки мою сестру и наказываешь меня?! А тебе не кажется, что ты кое-что забыл?

– Что?!

– Я являюсь владельцем, по крайней мере, трех твоих компаний. Сказать, что туда входит, дорогой? Металлургический завод в Московской области, несколько деловых центров и торговых магазинов. Документы до сих пор лежат у меня в надежном месте, те, что я подписала. Мне кажется, что это будет хорошей компенсацией за мои страдания или не так? Как-то неравноценный обмен, тебе не кажется? Квартира против миллионов в валюте. Когда уходишь от налогов, нужно думать, на кого записываешь свое имущество, а при разводе не потерять, Мишенька!

Глава 10

– Вот как ты заговорила, – зло смотрит на меня муж, – Что же, отлично, я тебя понял. Завтра ты ищешь квартиру себе, я перевожу на твой счет приличную сумму и до конца недели покинь мой дом. На остальные деньги даже не думай претендовать, уйдешь вообще ни с чем. Я все отсужу, не беспокойся.

– С превеликим удовольствием, – смотрю на Мишу с отвращением.

Это не тот человек, которого я любила. Этот мужчина мне чужой, совершенно. И я сейчас даже видеть его не хочу и чем быстрее он оставит меня в покое, тем лучше.

– Можешь собирать свои вещи, – бросает Миша и выходит из комнаты, оставляя меня одну, – Я пока поживу в другом месте.

Облегченно выдыхаю, прикладывая руку к животу. Меня словно успокаивает этот жест, словно я все же не одна. На столе вибрирует телефон, и я смотрю на лицо мамы, вот только ее мне сейчас не хватает, но ответить надо.

– Рита, что у вас произошло с Ксенией? – без приветствия, даже не спрашивая, что у меня случилось, мама уже своим тоном обвинила во всем меня, а не сестру.

Так было всегда. Ксюша младше, ей нужно помочь, Ксюша запуталась и такая несчастная, ее надо понять. И так всегда. Сестра младше меня на два года, а оберегали ее, словно у нас разница лет в пятнадцать и Ксения еще неразумный ребенок.

– Ничего не произошло, – устало отвечаю, опускаясь опять на диван.

– А почему Ксения говорит, что ты ее обидела, накричала, – мама опять защищает сестру, а не меня.

– А ты спросила причину, почему я так сделала?

– Рита, неважно. Какая бы ни была причина, ссориться с сестрой, которая младше тебя… Это, по крайней мере, некрасиво и недостойно.

– Да что ты говоришь, – начинаю смеяться я, хоть кто-нибудь есть в моей жизни кроме подруг, кто пожалеет меня, а не Ксению?! – А ты спроси у своей обожаемой доченьки, почему я ее обидела, как ты говоришь? Может, это мне сделали больно, а мама?

– Чтобы не сделала твоя сестра, вы родные люди и вам нельзя ссориться. Нужно прощать друг другу, заботиться, беречь ваши отношения…

Мама говорит, а я слушаю ее с какой-то обреченностью. Все, что сейчас она произносит – правда. Так должно быть между родственниками, но, видимо, это не наш случай. Не я первая начала, а она. Это сестра предала меня, она пошла против меня. Разрушила мой брак, мою жизнь, лишила ребенка отца, да и будущего тоже.

– Мама, поговори с Ксенией, пусть она сама расскажет тебе, почему мы с ней поругались, – хочется сказать, что у меня просто нет сил, сейчас обсуждать все это, но мама уже настроилась, уже решила для себя, что виновата во всем я.

– Я-то поговорю, но хотела прежде услышать тебя, – сердито произносит мама, – Ты всегда считала свою сестру легкомысленной и не любила ее.

– Ты не права… – начинаю я.

– Нет, я права, – отрезает мама, – Думаешь, я не вижу, что ты смотришь на Ксюшу свысока, особенно после ее развода? Ну, сделала девочка ошибку, вышла не за того человека, в будущем будет умнее. У твоей сестры сейчас серьезный мужчина и насколько я знаю, он уже сделал ей предложение.

– А ты видела его, мама?

– Кого, нового кавалера? Пока нет, но твоя сестра настроена в отношении него очень серьезно. Он ее уже обеспечивает, одевает, квартиру ей снял…

Мне становится так горько от ее слов. Значит, моя сестра все рассказывает родителям, только вот имя будущего мужа пока не раскрывает. А когда раскроет? После моего развода? Так и хочется сказать маме, что это мой муж – новый кавалер сестры, мой! Но сейчас я просто не готова к новым обвинениям, мне очень плохо. Я хочу, чтобы меня не беспокоили хотя бы один вечер, чтобы все от меня отстали, в конце концов!

– Все, извини, но уже поздно. Я заеду к вам на днях и поговорим, – обрываю монолог мамы и сбрасываю разговор. Хватит мне на сегодня.

Все словно решили избавиться от меня, родные, муж. Я не понимаю, где я так оступилась, когда я превратила себя в человека об которого всем можно вытирать безнаказанно ноги? Почему муж и родители, а также сестра стали относиться ко мне словно я никто? Или так было всегда, просто я не обращала на это внимание?

Выключаю телефон совсем и иду на кухню, чтобы заварить себе чай. Добавляю в стеклянный чайник успокаивающие травы, немного сушеных ягод клубники для аромата. Очень хочу пить, в горле пересохло и образовался болезненный ком. Я знаю, так дают о себе знать непролитые слезы, и я пытаюсь сглатывать его, но он возвращается обратно. Но мне нечем плакать, вот совсем. Глаза сухие, словно наждачная бумага.

В квартире пусто, Миша ушел. Пока заваривается чай, я хожу по комнатам, рассматриваю любимые мной вещи, фотографии на стене. Все это я создавала сама, своим трудом. Обустраивала новое гнездышко с любовью, с заботой о будущей семье, которой не случилось. И теперь уже не будет. Я еще могу спасти часть этой семьи, сохранить ребенка, ведь мне уже двадцать восемь лет, возраст уходит. Ну и пусть он или она будет похож на предателя-мужа, я постараюсь полюбить моего малыша, постараюсь не замечать черты, которые будут приносить мне боль. Я должна сохранить в себе эту новую жизнь.

Прохожу в ванную и долго смотрю на себя в зеркало, умываюсь холодной водой. Глаза ввалились, под ними черные круги. Вспоминаю, что практически ничего сегодня не ела.

– Так нельзя, – говорю сама себе, укоризненно качая головой.

Низ живота тянет, и я с испугом накрываю ладошками живот. Это плохо, очень плохо. Все эти истерики не прошли мимо меня стороной. Если я хочу сохранить свою первую беременность, которую так долго ждала, то пусть все идут лесом. Мне нужно думать о себе и малыше, что начал свою нелегкую жизнь у меня внутри. Я буду его любить, буду. Опускаю взгляд на белый плиточный пол и замечаю маленькую капельку крови. Со страхом распахиваю теплый махровый халат и приспускаю пижамные шортики. Кровь, немного, ничего страшного, наверное. Но тут же режущая боль по низу живота заставляет меня охнуть и согнуться пополам. Нет! Мне нельзя тебя потерять, малыш!

Глава 11

Доползаю до телефона и, скрючившись от боли, жду пока включится, вызываю скорую, которая приехала на удивление быстро.

– Меня в клинику, – называю адрес.

– Девушка, повезем в ближайшую, – говорит строго врач, втыкая мне в вену капельницу уже в машине скорой помощи.

– Меня в эту клинику, я сама врач, там помогут, – рычу я, чувствуя, что скоро отключусь.

Мне важно попасть к своим. Не знаю почему, но я знаю, что обо мне там позаботятся, как нужно. Пока едем, пытаюсь удержаться в сознании. Перед глазами все кружится, мелькают черные точки, боль немного стихает, но все равно еще даже вздохнуть тяжело.

– Беременная? – спрашивает врач, что сидит рядом со мной.

– Да.

– Ну что же, бывает, – спокойно и равнодушно отвечает она.

Я понимаю, что ей моя беременность никаким образом не нужна. Да она никому, по сути, не нужна, кроме меня.

На носилках ввозят в приемный покой, где меня встречает одна из наших девчонок.

– Маргарита Юрьевна! – удивляется она.

– Кто дежурит? – спрашиваю ее, пытаясь разлепить пересохшие губы.

– Любимый, – тут же отвечает девчонка.

– Черт, а Изольда?

– В отпуске, но я ей сейчас позвоню.

– Будь добра, – прошу ее.

Минут через пять вижу, как сквозь туман лицо главного врача.

– И что это мы тут делаем, Маргарита Юрьевна? Сумочку в кабинете забыли? – улыбается он.

– Сергей Геннадьевич, прошу вас, помогите, – шепчу ему, хватая за грудки халата и вызывая в нем удивление.

– Ой, вы что-то буйная какая, – усмехается Любимов.

– У меня беременность пять недель, спасите ребенка, прошу вас.

Вижу, как его взгляд становится серьезным, а брови хмурятся.

– Таак… – тянет он, – Посмотрим. Родные где?

– Никого, прошу, – из последних сил выдавливаю из себя слова, – Никому не говорите, пожалуйста.

– Ну ладно, но если станет хуже…

– Даже если станет, только если умру.

– Вот еще, не так быстро… – и он отдает распоряжения персоналу, а я наконец-то выпускаю его халат из своих рук, – А ну, не спать тут мне, – бьет меня по щекам Любимов, – Маргарита Юрьевна, не разочаровывайте меня еще больше.

– Не буду, – обещаю я и уплываю в темноту.

Открываю глаза и не сразу могу понять, где я. Но понимаю, что в палате. Белый потолок, светло-зеленые стены. В окно светит солнце, но еще раннее утро. Поворачиваю голову на бок и вижу Любимого, который спит. Лежит в своей любимой позе на стуле. Ноги вытянуты, голова свесилась набок, руки сложены на груди. Тихо сопит. Какое-то время рассматриваю его, такого спокойного сейчас, расслабленного. Интересный мужчина. Насколько я знаю, он не женат, но девчонки рассказывали, что женщины у него меняются часто. Причем романы в клинике для него табу. Ни одна, кто строила ему глазки, не была допущена до желаемого тела. А желающих было много. Но Любимов лишь улыбался, а то и возводил такие стены, что у особо настырных пропадало все желание бегать за ним. Находились, конечно, самые настырные, что думали будто они особенные. Вот именно на нее упадет благосклонный глаз главного врача, но нет. От таких Любимов быстро избавлялся. Нет, он не делал им ничего плохого, просто работать с ним становилось невыносимо. И дамочки сами исчезали с горизонта.

Да что я в самом деле о нем? Осторожно трогаю свой живот, боли нет нигде. Вроде все в порядке, только тело немного ватное и большая слабость, даже руку поднимаю с трудом.

– Очнулась, – хриплый со сна голос Любимого заставляет меня вздрогнуть и снова повернуться к нему, – Не смотри на меня так, ничего страшного не случилось. Беременность удалось сохранить, но тебе придется полежать здесь. В идеале недели две. Прокапаем успокоительное, гипертонус уберем, гормоны посмотрим, все хорошо будет. УЗИ должны уже сделать, но где-то гуляют. Бардак везде, – Сергей встает со стула, потягивается, затем устало трет переносицу.

– Спасибо, Сергей Геннадьевич, – благодарю главного врача, а тот лишь отмахивается.

– Я особо ничего не сделал. А перед Изольдой сама оправдывайся, она вовремя приехала. Ей теперь придется из отпуска выйти. Пойду, узистов потороплю.

– Сергей Геннадьевич, прошу, не говорите никому, что я здесь лежу, пожалуйста, – прошу его, понимая, что тем самым делаю не очень хорошо.

– А кому я скажу? В клинике и так все узнают, сама знаешь, как тут новости разносятся.

– Мне главное, чтобы мои родные не узнали, – признаюсь я.

– А как же муж? – усмехается Любимов, – Он должен знать, что его жена на сохранении лежит.

– Муж как раз и не должен, – отвожу взгляд, тереблю край белой простыни.

– О как, одни сюрпризы от тебя, Маргарита Юрьевна, – посмеивается Любимов.

– Мы разводимся, – неохотно сообщаю я.

– Но это не повод, чтобы отец не знал о ребенке, – хмурится главный врач.

– Ему и не нужно пока знать.

– Не понимаю тебя, так не делается, Маргарита Юрьевна. Отец – он и в Африке отец. Это, конечно, не мое дело, говорить я не обязан, но я против такого.

– Это не его ребенок, – решаюсь я на ложь, только чтобы Любимый не обвинял меня больше в сокрытии информации от мужа.

– Ничего себе, Кравцова, – сжимает губы Любимов, – Не ожидал.

И он выходит из палаты, тихо прикрыв дверь, а я понимаю, что сделала только хуже. Что теперь обо мне будет думать Любимов? Что я какая-то .... Ох, дурочка я, однозначно. Но пусть так, чем хоть кто-то скажет Мише, что я беременна. Сейчас главное это, да и здоровье моего ребенка. С остальным я разберусь потом.

С этими мыслями тянусь к своей сумочке, что лежит на тумбочке, хорошо, что я взяла с собой документы и телефон. Остальное мне принесут подруги. Машка и Лиля меня не выдадут, в них я уверена на сто процентов, а остальные и знать не знают моего мужа. Если Михаил позвонит, скажу, что тоже на время уехала и живу в другом месте. С квартирой вопрос можно решить и по телефону, тоже подруги помогут. Вот только с Любимым некрасиво получилось, черт, стыдно-то как!

Глава 12

После обеда появляются Машка и Лиля. Подруги как свежее дыхание, красивые, благоухающие духами.

– А вот теперь все нам рассказывай и не смей что-то утаивать, хватит уже, – ругается Машка, выкладывая мне на кровать новую пижаму, халат и нижнее белье.

– УЗИ сделали, все нормально, – подхватываю полотенце и принесенные вещи, – Я сейчас, быстро в душ схожу.

– Сбегает, – укоризненно произносит Лиля.

– Удирает, я бы сказала, – кивает Машка.

– Ну девочки, я не специально, – пытаюсь я оправдаться.

– Да, конечно, знаем мы тебя, иди уже, – отмахивается Лилька.

Быстро принимаю душ, сушу волосы, чищу зубы. Хорошо, что у нас платная клиника и в палатах есть наборы со всем необходимым. Натягиваю пижаму, оценив Машкин юмор. Розовая в белых ромашках, словно специально искала такую. Сверху пушистый тоже розовый халат.

– Машка, вот припомню как-нибудь, – выхожу из душа, замотав волосы в хвост, – Что все розовое?

– Ты же девочка, – пожимает плечами подруга, – Вот тебе йогурт, булочка и быстро в постель. Изольда была?

– Ага, поворчала насчет своего отпуска, но сошлись на том, что отработаю за нее потом. Ей оказалось на руку. Обещали внучку на отпуск привезти, а у той сопли начались. Так что бабушка на время отменяется.

– Это тебе повезло, если бы Изольде пришлось внучку оставить, не простила бы она тебе, – смеется Лиля.

И правда, у Изольды дочь вышла замуж за моряка и жила теперь во Владивостоке. Приезжали они редко, только внучку на каникулы отправляли бабушке намного чаще. Изольда ждала внучку и оторвать ее от отпуска в это время было табу.

– Да уж, повезло, – проворчала я, впиваясь зубами в ароматную выпечку.

Появился аппетит – это хорошо.

– Мы ждем, – строго говорит подруга.

Вздыхаю и принимаюсь рассказывать, все равно не отстанут, да и мне нужно хоть с кем-то поделиться, что происходит. Подруги ахают, охают, матерятся. Когда заканчиваю свой рассказ, воцаряется минута молчания. Первой начинает возмущаться Лиля.

– Нет, ну какой гад! – всплескивает она руками и толкает почему-то Машку в плечо. Та удивленно оборачивается на нее, – А я тебе говорила, что этот Миша какой-то мутный, помнишь?

– Эх, вспомнила, – морщится, потирая плечо Машка, – Это когда было, на свадьбе.

– Значит, я пророк или гадалка, или кто там еще. На вашей свадьбе еще сказала, что Мишка – мудак.

– Да что ты говоришь? – взвиваюсь я, – А мне почему не сказала?!

– А ты бы поверила? Влюбленная как дурочка в него была. Послала бы меня куда подальше. Ну а потом, вроде живете нормально, я и засомневалась.

– Где были мои глаза, – расстроенно произношу я.

– Так, а вот слез не нужно, – тут же начинает ругаться Машка, – Хочешь ребенка потерять?

– Все, не буду, – вытираю ладошкой слезы.

– Одно не могу понять, зачем Любимому такую ерунду сказала? – морщит хорошенький носик Лиля, – С какого перепуга тебе на себя наговаривать? Что он о тебе думает теперь?

– А что я должна была сказать? Что мой муж разводится и ждет ребенка от моей сестры?! – возмутилась я.

– Нет, конечно, но и что ты спишь с кем-то кроме мужа тоже некрасиво, – задумчиво произносит Маша.

– Некрасиво, – вздыхаем мы хором с Лилей.

– И что тут за консилиум собрался у больного в палате? – грозный рык Любимого заставляет нас троих вздрогнуть и испуганно оглянуться на дверь.

– Группа поддержки, – брякает Машка, вскакивая со стула.

– На выход, – тут же указывает направление главный врач, – А у вас, дорогая Лилия Кирилловна, по-моему, дежурство уже началось.

– Ой, простите, извините, – суетится Лиля и наклоняется, чтобы чмокнуть меня в щеку, – Поправляйся, позже зайду, – шепчет мне на ухо, а Любимов еще больше хмурится.

– Ну мы пойдем, – протискиваются мимо Сергея Геннадьевича подруги и растворяются в коридоре.

– Маргарита Юрьевна, мне кажется, вы к нам легли на сохранение и вам нужен полный покой. Напомните мне, где я ошибся? – сердито спрашивает Любимов.

– Нигде, – пытаюсь заползти под одеяло, оставляя только глаза.

– Если вы врач в нашей клинике – это не дает вам право нарушать часы посещений. Время указано в приемном покое на стене, и кто, как не вы, должны соблюдать эти правила.

– Я понимаю.

– Тем более вы отвлекаете от работы других врачей и мне не нравится, что они опаздывают на свою опять же работу.

– Мы исправимся.

– А если и другие больные начнут делать, что им захочется? У нас платная клиника и многие сочтут, что им можно нарушать…

– Хватит, Сергей Геннадьевич, – выползаю из-под одеяла, – Вы сердитесь, потому что я вам соврала.

– И это тоже, – улыбка трогает губы Любимого, но он тут же убирает ее, – Значит, вы все же не женщина…хмм… легкого поведения?

– Нет, – признаюсь я, – Но и рассказывать, почему я скрываю свою беременность, не хочу.

– А сразу можно было так сказать? – возмущается главный врач.

– Это имеет какое-то значение? – вопросительно смотрю на Любимого.

– Все в этой жизни так или иначе имеет значение, – философски произносит Любимый, – У меня к вам вопрос, Маргарита Юрьевна, судя по ситуации вы хотите спрятаться у нас в клинике, я прав?

– А что так можно было? – воодушевляюсь я, – Да, мне бы какое-то время прийти в себя и не появляться дома.

– Потом что?

– Развод.

– Вы твердо решили?

– Да.

– Тогда я могу вам предоставить на месяц жилье и работу, вне нашей клиники.

– В смысле?! Вы меня увольняете? Не имеете права, я беременна и вообще…

– Нет, да послушайте, не перебивайте, – морщится главный врач, – Мне нужна компаньонка, точнее, не мне, а …что как сложно-то все, – лохматит он озадаченно волосы на затылке, а я чему-то улыбаюсь. Никогда не видела главного врача таким рассеянным.

– А вы скажите проще, – ободряюще улыбаюсь ему.

– Если совсем просто, то мне нужна женщина. На время и желательно такая, что может держать язык за зубами и не лезть в мои дела. Так понятнее? – произносит Сергей Геннадьевич, чем вызывает во мне одновременно возмущение и просто дикое любопытство. Это в каком таком смысле нужна женщина?! Да и нельзя мне пока ничего такого!

Глава 13

– И о какой такой работе идет речь? – настороженно спрашиваю я, – Странно слышать от вас, что вам нужна женщина, – неожиданно фыркаю, отчего тут же пугаюсь. Все-таки Любимов – мой начальник и фривольные отношения у нас не приветствуются.

– Я вам расскажу, когда приедем ко мне домой. Сейчас общался с Изольдой Михайловной, она готова отпустить вас, если будете соблюдать постельный режим и принимать лекарства. Систему и уколы я вам сам поставлю.

– К вам домой?! – удивляюсь я, – Но как же… Мои подруги будут знать, где я.

– Скажете, что уехали в санаторий, я подтвержу, такой вариант возможен? – хмурится Любимов, – Подруг у меня в доме быть не должно.

– Ну ладно, – с сомнением в голосе произношу в ответ, – Странно все это. Надеюсь, причина того стоит.

– Думаю да. Вы поймете, когда я вам все объясню. А сейчас собирайтесь, отвезу вас к себе. Мое дежурство закончено, сегодня я уже не вернусь в клинику. Все нужные лекарства я возьму.

– Хорошо, – киваю я и Сергей Геннадьевич уходит.

Не понимаю, почему я согласилась на это все. Сыграло на руку мое нежелание возвращаться домой или побыть вдали от мужа и сестры? Скорее второе, да и так мне легче будет сохранить свою тайну. Не хочу, чтобы Миша знал о ребенке до развода. Понимаю, что он мне ничего не сделает, но, скорее всего, испортит мне жизнь своими скандалами. Я вообще не знаю, как мой муж среагирует на мою беременность. Лучше пусть ничего не знает, тем более, у него есть беременная Ксения, вот пусть с ней и занимается.

Быстро складываю в небольшую сумку свои немногочисленные вещи, что купила мне Машка. Переодеваюсь в новые джинсы и теплый джемпер, тоже с легкой руки подруги. Хорошо, когда есть друзья, которые всегда помогут и поддержат. В данной ситуации я бы не хотела просить помощи у родителей. Еще неизвестно, как мама отнесется ко всему этому. В любом случае у нее всегда виновата я, а не Ксения.

Любимов заходит ко мне, вручает выписку. Мне делают укол и еще раз УЗИ. Все это время главный врач находится где-то рядом. Я даже слышу его громкий голос, отдающий указания медсестрам. После УЗИ выхожу из кабинета, и Сергей Геннадьевич ждет меня, уже переодетый в обычную одежду.

Мы выходим на парковку, садимся в его большой черный внедорожник. Машина сыто рычит подо мной, когда выезжаем с территории клиники. Я не задаю вопросов, так как занята тем, что ругаю себя. На что я согласилась, да и зачем? Жить целый месяц с чужим мужчиной, да еще и моим начальником, с ума можно сойти. Любимов тоже молчит, лишь иногда бросает на меня внимательный взгляд.

Вскоре мы въезжаем в коттеджный поселок, где стоят сплошь особняки. Здесь нет глухих заборов, все красиво. Зеленые лужайки на огромной территории, сосны. Проезжаем несколько домов, и Любимов сворачивает к ажурным чугунным воротам, что открываются при нашем приближении. Далее подъезжаем к красивому двухэтажному дому. Это не особняк, но и коттеджем не назовешь. Очень современный, довольно большой дом. Перед ним зеленая лужайка, сбоку отдельные постройки, видимо, гаражи и гостевой домик.

– Вы будете жить в основном доме, – поясняет Любимов, когда я рассматриваю аккуратный домик рядом с коттеджем.

– Ладно, – соглашаюсь я и выбираюсь из машины.

Главный врач подхватывает мою сумку, и мы поднимаемся на высокое крыльцо, где нас уже встречает пожилая женщина, довольно приятная на вид. Она улыбается и протягивает мне руку для пожатия:

– Людмила Васильевна, домработница, – представляется она.

– Маргарита или просто Рита, – улыбаюсь в ответ.

– Людмила Васильевна, покажите моей невесте ее комнату, – говорит Любимов, – А тебя, Рита, попрошу сразу лечь в постель, – подходит ко мне и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку.

Мне хватает ума не отшатнуться, и я просто принимаю его поцелуй, вдыхая запах вкусного парфюма. Сказать, что я удивлена, не то слово. Мог бы и предупредить, какая роль у меня будет в этом доме. Оказывается, не просто женщина Любимого, а его невеста! Это совсем другое дело.

– Хорошо, надеюсь, вы мне все объясните, – рычу тихо на Любимого, когда мы заходим в дом.

– Обязательно, – усмехается он и уже громче, – Добро пожаловать, дорогая. Мой дом теперь твой дом. Очень рад, если тебе здесь понравится.

– Конечно, любимый! – елейно отвечаю ему и ловлю за это предупреждающий взгляд, – Мне уже тут нравится, даже слишком!