Не люблю гламур

Александра Бешкарева

Не люблю гламур

Не люблю гламурных девиц, чем бы они ни занимались. Ни на подиуме, ни в кино, ни, тем более, в литературе. Но одна из них, Оксана Робски, оказала мне хорошую услугу. Она пишет истории про своих подруг, с другой, придуманной ею жизнью.

Все писатели говорят, что самый страшный для них вопрос читателей на презентациях – это где Вы берёте свои сюжеты. У меня же нет таких проблем, как нет и презентаций. Я не писатель, я – графоман. Мои читатели – родственники и друзья. Они меня любят со всеми моими недостатками. И с удовольствием читают всё, что я напридумываю. Иногда дают дельные замечания, за что я им очень благодарна.

Но, и у меня иногда возникают проблемы с сюжетами. И, всё же, перекраивать жизнь своих подруг, даже виртуально мне не хочется. Как-то это непорядочно. Я нашла выход – придумаю и подруг, и приключения для них. Может быть, даже получится не детектив.

Итак, 8-й «Б», первые дни нового учебного года. Класс у нас не ординарный, каждый ученик – личность. Или хотя бы считает себя личностью. И каждый старался это подчеркнуть. За исключением Маруси. Отличница, но без апломба. Начитанная, закончила музыкальную школу по классу фортепьяно. Тоже с отличием. И при всём этом – незаметная, тише воды, ниже травы. Обычно, класс разбивается на группы. Либо друзей (подруг), либо по интересам – любители шахмат или волейбола и так далее. Маруся же держалась особняком. Она никогда и никому не отказывала в помощи. Но после этого опять уходила в тень.

Один случай, где Маруся особенно резко и смело выступила, поразил не только наш класс, но и всю школу. В начале учебного года в школе появился новый педагог, Пётр Анисимович. В восьмом «Б» по расписанию был урок анатомии. Пётр Анисимович решил сделать этот урок наглядным и запоминающимся. И у него получилось.

Сначала, как всегда, знакомство с учениками. В классе было два Вениамина. Веня Зубов – худенький, невысокий мальчик. Все его звали Венечка. А второй – здоровый парень, выше всех в классе, с развитой мускулатурой. Его все называли только Вениамином, даже Веня как-то его не личило.

Пётр Анисимович пригласил двух Вениаминов к доске. Ребята встали лицом к классу. Учитель взял указку и стал наглядно всему классу показывать, что такое хорошо и что такое плохо с точки зрения анатомии. Мы все были возмущены, он просто публично унижал Венечку. Венечка пошёл к двери.

– Зубов, я тебя не отпускал!

– Да пошёл ты!

Учитель повернулся к классу: «Нет, вы видели? Это хамство»!

И тут встала Маруся и со словами «Я видела» пошла к выходу. А мы все потянулись за ней. Во дворе школы мы бурно обсуждали произошедшее, пока не заметили, что среди нас нет ни Венечки, ни Маруси.

А Маруся с Венечкой затаились в укромном уголке, где на переменах прятались курящие школьники.

– Венечка, а каким видом спорта ты занимаешься?

– А ты так уверена, что я спортсмен?

– Конечно. Мне кажется, акробатикой.

– Точно. Неужели это видно?

–У тебя пружинистая походка, идеальная спина без намёка на сутулость, выпуклая грудная клетка. А колесо ты делаешь?

– Спрашиваешь!

– Давай сейчас ты вкатишься во двор школы.

Маруся пританцовывая, приближалась к своим одноклассникам, а рядом с ней «колесил» Венечка. Аплодисменты и вопли радости заглушили звонок на перемену. Надо ли говорить, что Пётр Анисимович больше не работал в нашей школе?

А Маруся опять ушла в тень, без всякой попытки лидерствовать.

Прошли годы. Энтузиасты из нашего класса несколько раз пытались организовать встречу выпускников, но так ничего и не получилось.

Но однажды я встретила в супермаркете Марусю. Эта Маруся уже не уйдёт в тень. Она шла по магазину, улыбаясь всем и каждому, как бы делясь своим хорошим настроением. Остановив взгляд на мне, она воскликнула: «Сашка, неужели это ты? Сколько лет, сколько зим! Я так рада тебя видеть. У тебя есть лишний часок? Может, зайдём в кафешку, поболтаем»?

Мы говорили, говорили и не могли наговориться. Оказалось, что у нас так много общего. У Маруси было двое детей – мальчик и девочка, восьми и пяти лет. А у меня девочка и мальчик, семи и пяти лет. Маруся окончила педагогический институт, преподаёт русский язык и литературу в школе. А её муж, Арсений, физик. Он жил недалеко от нашего микрорайона, в своих домах. Но учился в другой школе, с физико-математическим уклоном. Может быть, поэтому раньше они и не встретились.

Судьба свела их на Алтае. Они признались друг другу в любви на вершине Белухи. И Арсений предложил ей руку и сердце. И эдельвейс. За что получил нагоняй от инструктора – эдельвейсы занесены в Красную книгу.

Помолвку отмечали у подножия Белухи в туристическом лагере. А, вернувшись домой, сразу же подали заявление в ЗАГС. Родителям решили пока ничего не говорить – не хотелось помпезности, свадьбы с многочисленной роднёй. Потом уже поставили перед фактом.

– Благодаря Арсению я почувствовала себя увереннее. Раньше я редко высовывалась, а уж если высунусь, то потом сразу тушевалась и не отсвечивала. А теперь, даже если Сеньки рядом нет, я чувствую его поддержку. А как ты познакомилась со своим мужем?

– Будешь смеяться, но тоже в турпоходе. И он тоже из нашего Звенигорода. Мы объяснились и решили пожениться на горе Пётсёваара, в Карелии. Она невысокая, зато легендарная. И свидетелями этого события были скандинавские тролли, которые якобы облюбовали эту гору.

Эта случайная встреча превратилась в дружбу семьями. Не смотря на полное отсутствие хоть чего-то общего в специфике работ наших мужей, они тоже стали друзьями. У нас были схожие взгляды на литературу, искусство, политику. Единственным препятствием к более частым встречам была специфика работы моего мужа. Максим был опером.

Мы оба юристы, но я увлеклась криминалистикой. А Максиму нравилось быть на острие. Признаюсь, мне это не просто не нравилось, я ужасно за него боялась. Но, не зря говорят: «Не думай о плохом, накличешь беду». Так и вышло.

Накануне я долго мучилась с детьми: Виталик расшалился и никак не хотел делать домашнее задание. Он учился в первом классе. Только я его угомонила – выяснилось, что Маринка забыла выучить стихотворение. Ну, вот, дети успокоились, сделали всё, что было необходимо. Я уложила их спать. Максим пришёл в десять часов. Ужинать отказался – слишком устал. А утром ему позвонили, и он сразу помчался на работу. Была пятница, и мои родители предложили после школы забрать детей к себе на выходные. Я с радостью согласилась. Вечером Максим не звонил и не отвечал на мои звонки. Но, такое бывало. Правда, в этот раз мне было очень тревожно, и я стала методично обзванивать всех его сотрудников. Никто не ответил. Начальник Максима, Фёдор Петрович, позвонил в два часа ночи. Не по телефону, в дверь.

– Александра, собирайся. Я отвезу тебя в больницу. Максим ранен.

Операция шла три часа. Максим был ранен в правое плечо и в лёгкое. Но, с лёгким всё обошлось, слегка задело по касательной. А вот плечо было раздроблено.

После операции Максим трое суток был в коме. Плечевой сустав заменили на имплант. Плечо от шеи и до локтя было в гипсе. А рука ниже локтя жёстко зафиксирована каким-то приспособлением. Врачи называли это лубок. Мне разрешили быть при нём.

Очнувшись, он сразу попытался поднять руку.

– Максим, осторожно, нельзя беспокоить правую руку.

– Что там не так?

– Рука в гипсе. Тебе заменили плечевой сустав. Твой был полностью раздроблен.

– И как я теперь буду работать? Я же стрелять не смогу.

Мне стало так обидно: главное – работа. А на меня даже и внимания не обратил. Я так, сбоку припёка.

– Ничего. Научишься стрелять с левой руки.

Я ответила ледяным тоном и хотела выйти. В этот момент в палату зашли доктор и медсестра. Дальше ничего не помню. Очнувшись, не сразу поняла, где я, что со мной. Почувствовала взгляд – Максим смотрел на меня с соседней кровати.

– Сашка, прости меня. Ты тут со мной трое суток не спала. Как ты?

– Надеюсь, я для тебя хотя бы на втором месте после пистолета? – спросила я, присаживаясь на его кровать.

– Ты единственная у меня в душе.

– Как известно, душа – потёмки.

– Надеюсь, ты не будешь спорить, что самое интересное и прекрасное происходит в потёмках. Мы говорили, с трудом отрываясь от поцелуев.

– Простите, господа, но сейчас не потёмки.

В палату вошёл доктор.

– Извините.

Я вскочила, и, посмотрев на Максима, с удовлетворением заметила, что лицо у него цвета варёной свёклы. Ну, а я всегда легко впадала в краску.

– Ну, Александра, сначала разберёмся с Вами. У Вас ничего страшного. Просто переутомление. Вы проспали 15 часов. Максим, Вы не очень дёргайтесь правой половиной тела. Осталось немного, дней пять, там посмотрим. Если всё идёт как положено – повязку сменим на менее жёсткую. Александра, я Вам выпишу пропуск. Можете приходить в любое время. И оставаться в потёмках, принимая меры предосторожности.

Я опять покраснела.

Прошёл месяц. Максим постоянно тренировал левую руку. Но, конечно, о стрельбе не стоило и думать. Фёдор Петрович выбил в главке должность аналитика для Максима. Максим сначала артачился, а потом втянулся. Создал электронную картотеку с возможностью поиска по любому реквизиту – дате, ФИО, статье УК. А я тихо радовалась – сидит в кабинете, в безопасности. Да и больше времени стал проводить с детьми. И с друзьями мы стали общаться чаще.

Обычно мы заранее договариваемся о встрече. Но, в этот раз Маруся пригласила нас так сказать вне расписания.

– Саша, приезжайте к нам сегодня. Я такую рыбу приготовила. И салатик у меня новый.

– Ой, Маруся, так неожиданно. Что-то случилось?

– Да нет! Сегодня пятница, завтра все свободны. Давайте прямо сейчас, лады?

Смирновы жили с нами в одном районе. Но у них был участок на границе с лесом. Они жили с родителями в доме на два хозяина. Сначала на этой половине жили дедушка и бабушка Арсения. А теперь – Арсений с семьей. У них огромный сад, клумбы. Есть небольшой огород. И – мастерская. Это вотчина Арсения и его отца.

Как только мы приехали, Арсений потащил Макса в мастерскую.

– Саша, извини, мне нужно срочно показать Максу одну вещь. Вы пока с Марусей стол накройте.

Я посмотрела на Марусю – стол-то был накрыт. А Маруся была сама не своя. Молчала, отводила взгляд.

– Так, Маруся, давай пока накормим детей, и отпустим в сад. Так мы и сделали. А вскоре пришли и наши мужики. Весёлые на словах, но с грустными глазами. Я посмотрела на Марусю и решительно заявила: «Так не пойдёт. Или вы говорите, что случилось, или мы с Марусей сейчас уйдём. Мы с вами и в горе, и в радости. Ну а если вы нам не доверяете, так и скажите».

– Саша, я не хочу расстраивать Марусю. Ещё ничего не известно.

– Сеня, ты посмотри на жену. Она такая радостная, что краше в гроб кладут. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Ну как вы не понимаете, что мы чувствуем, когда у вас что-то не так! И можем такое нафантазировать!