Полная версия
Прекрасное сияние. Сборник прозы и поэзии, посвящённый творчеству А. Грина
Притихший, бледный и похудевший на добрых десять килограммов профессор тупо смотрел на загадочное место под панелью, пытаясь связать его с появлением незапланированных конструкцией «крылышек». Затем уставился прожигающим взглядом на притихшего помощника.
– К-кто? – шершавыми губами выдавил из себя Варвар.
В его гневных глазах бушевали десятки вопросов, но непослушный язык прилип к нёбу. Не дождавшись ответа, он приподнялся на дрожащих ногах, вывалился наружу и, закрыв глаза, тихо сполз на землю, обняв голову.
Подбежали запыхавшиеся «болотные старички», помогли сойти ошеломлённому Серёге. Парень пытался улыбнуться, но улыбка получалась несколько вымученной и глуповатой. Михалыч громко успокаивал «каскадёров», вспоминая несуразные случаи:
– Все живы, главное! Да не убивайтесь, Варфоломей Варфоломеевич! И у нас были сходы изделий…
В ответ профессор лишь заскрипел зубами.
Прибыл облепленный с ног до головы липкой грязью шеф, откашлялся и важно произнёс осипшим голосом всем нам давно знакомую фразу:
– Чудес не бывает! Выяснить и доложить нештатную ситуацию кратко, ясно и…
Договорить он так и не успел. Варвар вдруг решительно встал, выгнул грудь колесом и, насупив брови, гаркнул:
– Ч-что? Я – доложить? Да тут не лаборатория, а сброд какой-то! Выжившие из ума старые пни да мальчишка-недоучка. Вы угробили лучшую мою конструкцию, будущее страны! Готовьтесь сами кратко и ясно давать показания в центре. «Чудес не бывает!» Да у вас тут кругом чудеса! Откуда взялись непонятные крылья? Кто это сделал?
И он вновь уставился на Серёгу.
Парень попытался что-то возразить, но глуповатая улыбка снова прилипла к губам. Михалыч, прослушав гневную речь начальника, ласково погладил Серёгу, отвёл в сторону и, вернувшись, твёрдо печатая слова, высказал Варвару:
– Я не знаю, какие такие заслуги перед страной вы имеете. Может быть, великие и необыкновенные. Но даже великим непозволительно набрасываться на «старых пней». Вы, мил человек, ещё под стол пешком ходили, когда мы лабораторию создавали и такие работы проводили, что вам и во сне не приснятся. Не ваш букашка-вездеход, а четверо «выживших из ума» здесь на запусках погибли, мы с Николаем Александровичем чудом живы остались, а шеф дважды аварию предотвратил, не подписав акт приёмки, и прав оказался! Так что шефа не трожь, мы ему жизнью обязаны. И сейчас он за жизни всех отвечает, потому и хочет знать, что случилось. И мальчишку не жучь! Парень толковый, а со временем далеко пойдёт. Теперь насчёт крыльев. Кто должен отвечать за машину? Вы или мы с шефом? В конструкции сие изделие не предусмотрено, сам видел. Но, может, вы потом их добавили, кто знает. Доработали до совершенства, так сказать. Машина – ваша, а мы лишь помогаем. – Михалыч развернулся и пошёл прочь.
Удивлённый шеф, прослушав самый длинный монолог своего подчинённого за всю историю существования лаборатории, хмыкнул и, не оглядываясь, пошёл вслед за старым испытателем. За шефом, сплюнув, отправился и молчавший до сего времени водитель тягача. Оглушённый и вконец отупевший Варвар с вытянутым лицом остался около машины. И только Саныч в это время потерялся из вида.
Вскоре от палатки потянуло запахом вкусного варева, приготовленного умелым Михалычем из тушёнки. Продрогшие люди умылись и поели, попили горячего чайку. Звали несколько раз и Варвара, но разобиженный профессор сидел на месте. Михалыч сам принёс миску с едой и, поставив её перед Варваром, буркнул:
– На еду не обижаются.
Подкрадывалась летняя ночь. Частые звёзды высыпали на очистившемся небе, выплыла ночная фея – полная луна. Перед костром неутомимый Саныч рассказывал очередную байку о невероятных приключениях, произошедших в его жизни, где слегка приукрашенных, где наполовину выдуманных. Суровый Михалыч улыбался в усы, Сергей заливисто хохотал, водитель цокал языком и громко удивлялся, шеф скептически хмыкал, приговаривая вновь излюбленную фразу:
– Чудес не бывает!
После чего коллектив разражался неудержимым хохотом…
На заре Саныча разбудил монотонный стук, далеко разносившийся в свежем воздухе. Выглянув из палатки, дока-изобретатель застал удивительную картину: Варвар разбирал вездеход на детали. Наскоро накинув одежонку, Саныч захватил запасные гаечные ключи да набор отвёрток и побежал к неутомимому деятелю. Варвар с некоторым подозрением посмотрел на приближающегося непрошеного гостя и с удвоенной энергией принялся за раскрой своего детища. Каждую снятую деталь он с интересом разглядывал и откладывал в сторону. И уже добрался до бокового нутра машины, с любопытством заглядывая в её чрево, словно разыскивая что-то необыкновенное.
– Вам помочь, Варфоломей Варфоломеевич? – смиренно спросил Саныч.
– Уже помогли, спасибо, – буркнул Варвар. – До такого решения только вы и могли додуматься. Крылья на вездеходе! Вездеход не бывает с крыльями, его принцип – воздушная подушка! Теперь-то я понял, о чём вы с мальчишкой так рьяно спорили у машины.
– Какие крылья? С каким ещё мальчишкой? – поинтересовался Саныч. – Это всё вчерашний стресс! Совсем выбил вас из колеи! Вот вам и кажется всякая ерунда.
Закипающий Варвар отвернулся от конструктора и плотно припал к боку вездехода, вновь заглядывая в тёмное нутро.
– А мальчишку зовут Сергеем, – негромко подсказал Саныч, удаляясь от машины.
Профессор на минуту замер и вновь проворчал:
– Не бывает крыльев на вездеходе. Это – классика!
– Ну, с этим я могу поспорить, от каждого правила есть отступления, – неспешно протянул остановившийся Саныч.
– Ты? – удивлённый Варвар круто развернулся на месте. – Да кто ты такой? Заштатный конструкторишка, ни званий, ни трудов не имеющий! И спорить не стану. – Профессор так же круто повернулся к вездеходу и вновь нырнул в чёрную дыру.
– Ну, как знаете, вам виднее, особенно в этом занимательном отверстии, – съязвил дока и отправился готовить завтрак.
До полудня голодный Варвар копался в любимом детище, но, не отыскав дополнительных деталей, напоминающих «крылышки», задумался и, потерев лоб, ушёл в палатку отсыпаться. Во сне он вздрагивал и временами что-то бормотал. Ему снились горящие листки расчётов и свирепые проклятые крылья, которые нагло ввинчивались во внутренности его машины.
Он проснулся в поту, с бьющимся у горла сердцем.
Выглянул из палатки. У развороченного вездехода стояла группа его сотрудников, растерянно разглядывая обнажённый двигатель. А вокруг машины, хватаясь за голову, нареза́л круги Серёга, машинально повторяя фразу шефа: «Чудес не бывает, чудес не бывает…» Сам шеф безмолвно сидел у гусеницы тягача, и водитель прикладывал к его лбу намоченную повязку.
Озадаченный новым поворотом событий Варвар поспешил присоединиться к обществу. Приблизившись, он услышал, как Михалыч выдохнул:
– Хорошо, что живы остались… Ты, Серёга, в рубашке родился, да и Варвар под счастливой звездой…
К профессору кинулся Серёга и, забыв о субординации, нетерпеливо затараторил:
– Вы листок с данными на двигатель сняли с монитора?.. Да? Ну, отвечайте!
Не понявший натиска и не успевший обидеться Варвар машинально кивнул.
– Почему? Почему? – запричитал паренёк. – Тот двигатель – для самолёта, для летающей крепости, он в десять раз мощнее. Почему я его не снял?!
– Да как же поставщики не догадались? – не унимался суровый Михалыч. – Там же мощность прописана.
– Да такой марки двигатель одной мощности бывает, самый крутой! Его и поставили по аббревиатуре. Его редко заказывают, самолётов-то почти не выпускают, а на другие агрегаты не ставят, разнесёт всё… – По спине профессора пополз холодок, он явственно вспомнил параметры, габаритные размеры.
– И как же вы сумели впихнуть его в «Кубик»? – не унимался Сергей.
– С доработкой… – еле вымолвил Варвар. – Правда, он великоват оказался, пришлось «юбку» удлинить да пространство чуть с боков расширить, но…
– О-о-о… – застонал Серёга, хватаясь за голову длинными руками, и уселся рядом с шефом.
– Так вы снизу работали? – вступил в разговор Саныч.
– Да зачем же мне в кабину лезть при подстыковке двигателя? Ясно, снизу! – язвительно, не поняв подвоха, ответил Варвар. И затем в свою очередь растерянно спросил паренька: – А как же подошедшие габариты?
– Да не габариты там были, – махнул рукой Сергей, – то мой вес в килограммах, помноженный на десять, рост в сантиметрах и размер ноги в миллиметрах, ну вроде вместо подписи, старая студенческая шутка, привычка… У нас в Бауманке каждый имел свою опознавательную подпись…
Молчавший до того шеф тихо замычал и, сбросив с головы ненавистный мокрый платок, разразился длинной тирадой. Никто из присутствующих до сих пор не может повторить выданный шефом монолог полностью, настолько сочны и непередаваемы были заковыристые, переплетённые отборным, русским, крепким, как чистый самогон, матом слова, но смысл данного послания вмиг дошёл до каждого. Поставив свою извечную фразу, словно точку, в конце короткой по сути, но глубокой по содержанию речи, шеф с гордостью удалился, оставив сотрудников переваривать сказанное.
Первым отошёл от услышанного монолога водитель.
– Во даёт! – с восхищением промолвил слыхавший на своём веку шофёр. Покрутил головой и пошёл копаться в движке своей машины.
За ним потянулся дока Саныч, с изумлением качая седой головой. Последним покинул собрание Михалыч, бросив оставшимся Серёге и Варвару:
– Довели босса! Я с ним почти тридцать лет рядом, но такого…
Застывший Варвар с лицом белее мела (так его никто и никогда не разносил!) и Серёга, впервые услышавший русскую речь в изменённом варианте, пристыли к земле-матушке, не в силах тронуться с места…
Назавтра группа испытателей, погрузив на отремонтированный тягач (и тут не обошлось без Саныча!) наполовину разобранный вездеход и оставшийся скарб, отправилась в родной городок. Варвар на сей раз залез на платформу и уселся рядом с молодым гением. Он явно искал пути сближения с новичком, и «старожилы» это заметили, ехидно переглядываясь.
– Уведёт нашего Серёгу, – констатировал Саныч, – предложит замануху!
– Не-е-е, – парировал Михалыч, – нашего головастика ничем не сманишь, наш парень!
А Варвар просто хотел поделиться своим открытием, свалившимся на него как снег на голову. Профессор не смог уснуть и сегодня выглядел несколько вялым. Наконец Варвар выбрал подходящий момент и, наклонившись к уху Сергея, произнёс:
– А твой Саныч нам жизнь подарил. Если б не эти проклятые «крылышки», не сидеть бы нам здесь…
Простодушный Серёга вмиг повернулся к Варвару:
– Да я и сам об этом догадался… Да и все – тоже!
Профессор ещё ниже наклонился к пареньку.
– Одно не могу понять: откуда он знал, что двигатель не тот? Я его перед самым выездом с другой бригадой монтировал! И потом, куда же эти «крылья» подевались? Прямо мистика какая-то! – И снова потрогал свой лоб.
В ответ Серёга растерянно пожал плечами.
Остаток пути прошёл без приключений, не считая двух вынужденных остановок: несговорчивый движок тягача капризничал и на подъёмах, почихав, останавливался.
Но всё когда-нибудь кончается, закончилась и эта незапланированная для водителя тягача поездка.
Варвар пропал на три дня, бросив своё сокровище под опеку испытателей. Шеф сидел в кабинете мрачнее тучи, в лаборатории нависла угроза неприятных событий. Сподвижники молча ожидали своей участи.
На четвёртый день, к обеду, в лабораторию вернулся Варвар. Он широко распахнул старые, скрипучие двери, шагнул в комнату и, воздев руки, провозгласил:
– Чудес не бывает, но…
Присутствующие невольно заулыбались. А Варвар, потушив мимолётную улыбку, продолжал:
– Я пробил вам в лабораторию уникальный проект…
И тут на пороге появился шеф. Он удивлённо посмотрел на воодушевлённого Варвара, растерянные лица испытателей и, вмиг приняв на себя роль распорядителя лаборатории, произнёс:
– Что за шум? Доложить ясно, кратко и…
– Проникновенно! – хором подхватили присутствующие во главе с Варваром.
Обалдевший шеф взглянул на Варвара и невольно улыбнулся.
– Дорогой Иван Максимович! – торжественно начал профессор, впервые назвав шефа по имени-отчеству. – Я только что из центра, из министерства. Вам дают космическую тему – испытание нового ракетоносителя. Завтра подпишут все необходимые документы, через месяц поступят деньги. Ваша лаборатория станет ведущей! Набирайте сотрудников, работы будет много…
Из приоткрытого кабинета шефа прозвучал телефон, и босс заторопился взять трубку. Он долго слушал телефонный монолог и заметно менялся в лице. Сказав напоследок «будет сделано», он осторожно положил трубку на место и удивлённо посмотрел вокруг. Затем опустился в обшарпанное кресло и выдохнул:
– Тема новая… Звонок из министерства… – И, вскочив, бросился обнимать Варвара: – Голубчик, да как же вам удалось? Это же немыслимо! Чудес не бывает!
Все вновь рассмеялись, а профессор скромно пробурчал:
– Долг платежом красен. Ваш Саныч мне идею подсказал. Я тут расчёты произвёл и удивился… Ну да ладно, это потом.
Воодушевлённое население лаборатории поздравляло шефа, жало руку Варвару, хлопало друг друга по плечам. В лабораторию пришёл праздник, пришла долгожданная работа, по которой скучали страждущие испытатели…
Прошло пять лет. Возрождённая лаборатория в составе ведущего НИИ ракетостроения, перенеся тяготы «смутного» времени, успешно продолжает работать. Шеф ушёл на заслуженный отдых, на его место заступил Варвар, но затем и он уехал в Москву, в министерство. Сейчас лабораторией руководит Сергей Петрович Краснов – тот самый Серёга. В штате – в основном выпускники Бауманки и Космической академии, молодое поколение. Но до сих пор там трудятся неутомимый Михалыч и непотопляемый Саныч. Они охотно передают молодёжи свой драгоценный опыт и мастерство, делятся секретами уникальной работы.
Из Москвы часто звонит Варвар, узнавший свою кличку много позже и нисколько на это не обидевшись.
У Саныча до сих пор хранятся маленькие «крылышки», которые он ловко и незаметно снял с вездехода в момент пререканий около «Кубика» после посадки.
По праздникам на даче Серёги собирается старая компания, дружная троица, приглашают и шефа. Разливается добрый коньяк по маленькой и провозглашается тост:
– Чудес не бывает, но… на свете они есть!
И дружный смех разлетается под тенистыми деревьями…
Татьяна Ахматова
Родилась 21 ноября 1984 года в пос. Первомайском Первомайского района Тамбовской области. В настоящее время работает учителем русского языка и литературы в г. Зеленограде.
Руководитель литературного клуба в системе дополнительного образования «Золотое перо». Член Российского союза писателей и литературного творческого объединения г. Зеленограда «Свеча и Гроздь».
Автор публикаций: «Осенняя нега», «Россия в маленькой росинке», «Глубокой старины заветные предания» и др. Участник сборников «Анжемарита», «Два поэта в музыке русского слова». Печаталась в альманахах и сборниках РСП, издательских домов «ИздатНик», «Право и Слово», литературного центра и других. Редактор-составитель детского сборника «Мечты понарошку».
Навстречу солнцу
За горизонтом скрылся луч,
Вершин коснувшись осторожно…
Ночной поток с высоких круч
Спадает тенью… И тревожно
Забилось сердце… Где-то там,
Среди высоких скал и моря,
Навстречу северным ветрам,
С волной неистовою споря,
Мчит белый парус… И штурвал
Сжимают руки незнакомца…
Ждёт впереди его причал
В разливах яхонтового солнца…
И незнакомку встретит взгляд,
Как первый луч встречают всходы,
И закружится листопад
Среди бушующей природы –
Всё это завтра… А пока
Луна холодным покрывалом
Укроет в небе облака,
Чтоб до рассвета отдыхала
Тревогой сомкнутая грудь,
Волненьем скованное сердце…
Чтобы с восходом заглянуть
В судьбой распахнутую дверцу!
Нэлля Баева
Поэт, писатель, педагог, романтик. Имеет два высших образования. Увлекается поэзией, живописью, цветоводством, туризмом.
Автор 17 исторических, познавательных, поэтических книг. Произведения опубликованы в 128 сборниках и альманахах. Дипломант фестивалей, книжных ярмарок, конкурсов.
Награждена 19 медалями и 6 орденами – за патриотическое воспитание подрастающего поколения, за вклад в развитие литературы и укрепление культурных связей между народами; дважды золотой звездой «Наследие»; нагрудными знаками «Золотое перо русской литературы», «Литературный Феникс», «80 лет Победы».
Академик, член-корреспондент Международной академии наук и искусств, член Интернационального Союза писателей и Российского союза писателей.
АССОЛЬ
Где ты, Грэй?
В порыве чувств стихи пишу,
Сгорая от любви зарёю.
И вспомнилось (я не шучу),
С прогулки возвращались двое.
Он нежно за руку держал:
Стеснительный, но ладный.
Стихи писал и называл
Её принцессой ненаглядной.
Она же вторила, шутя:
– Зачем всё это? Это лишне…
Быть независимой! Хотя
Поможет мне всевышний.
Любви ждала так много лет,
Мечта стала родною.
Грей не идёт. Ну а сосед
Давно уж встретился с мечтою!
Дух любви
Твой образ в мечте рисовала,
Только б добротой пленил.
Далеко была от идеала,
Чтоб сердцу дорог был и мил.
Чтобы минуты не считала,
Забыв о чувствах тленности,
В грёзах, в облаках витала,
Каноны соблюдая верности.
В подушку плакать приходилось
В объятьях лорда Одиночества.
Надежда в тайниках ютилась:
«Придёшь ко мне, моё высочество.
Обнимешь нежно драгоценность,
Давно созревшую мечту».
Чувств возникнет совершенность:
«Наконец-то встретил ту…
Что пред глазами представала
В белом платье, словно фея,
Мне нежно губы целовала,
А я блаженствовал, немея
От счастья, нежности девичьей,
От сладостных любви речей.
Люблю глаза… так необычны…
Прошу, будь навсегда моей!»
Чувств порывы благосклонны,
Волшебен каждый сладкий миг.
В любви отсутствуют каноны,
Коль в душу дух любви проник!
Ты – половинка моя
Ты – моя половинка родная.
Сердце бьётся с твоим в унисон.
Пришла ко мне радость шальная,
А не сказочный, призрачный сон.
В объятьях твоих утопаю,
Как в мягкой лебяжьей перине.
Чувства нежного счастья вдыхаю,
Одно целое мы отныне.
Дополняем друг друга во всём,
Родное плечо ощущаю.
Рядом вместе по жизни идём,
В мечтах постоянно витаю.
Когда далеко ты, мне грустно,
На сердце ложится камень.
Тоской омрачаются чувства,
Одиночества лижет пламя.
Твой недуг меня коснётся,
Как чуткая слуху струна,
Стоном сердца во мне отзовётся.
Боль проникает до самого дна.
Если за руку нежно берёшь,
Бурю в душе поднимаешь.
Крепко к груди прижмёшь,
Радостью чувства взрываешь!
Ассоль
В ауре сиянья неспроста
Вдалеке синеющего моря
В юности алели паруса,
С ураганом жизни смело споря.
Сердцем юным жаждала любви,
Душой рвалась ему навстречу.
Капитану девичьей мечты
Подарен долгожданный вечер
Нежности, благоуханья роз,
Святой любви и страсти падкой…
А наутро по алмазам рос
Уходила девушка украдкой.
Не видали чайки с той поры
Корабля на алых парусах.
Понуро травы полегли,
На́ ушко шушукаясь в кустах.
Научилась сердцем быть добрей.
Жизнь суровую сыграла роль.
Капитан любимый, где ты, Грэй?
Всё же жду тебя. Твоя Ассоль!
Верь, Ассоль!
Растерялась, столкнувшись с реальностью:
Жила всю жизнь в волшебной сказке.
Слова любви вокруг стали банальностью,
Лишь приложением к похоти, ласке!
Не поступки, а омерзение:
Любовь заменяет секса утеха.
Это в душе вызывает презрение,
Достойно сарказма и едкого смеха!
Не имеет закон наш наказания
За предательство, наивных душ обман.
Моральной гнили как покаяние,
Суд совести и чести свыше дан!
Кто чувствами играет, боль приносит,
Чья ветреность наносит сердцу вред,
Тех не на том, на этом свете спросит
Душа. Потребует за зло ответ!
Верить надо: не вымерли мужчины –
Рыцари с великодушным сердцем.
И не должно быть у Ассоль причины
Наглухо захлопнуть в душу дверцу.
Искорка осталась
Прячу искорку оставшейся любви
Подальше, в глубину сердечную.
Повторяю: «Никого не жди!»
Время убежало в дали млечные.
Не приедет принц, постарел давно,
Отяжелел совсем, теперь – король.
Грэю старому уж всё равно,
Что где-то ждёт, надеется Ассоль!
А так охота чувствами встряхнуть,
Расправив крылья милой нежности,
Ясный взор любимому взметнуть,
Пылкий взор любви безбрежности.
Я вернулся, Ассоль!
– Грэй?! Здравствуй! Наконец-то!
Где же пропадал так много лет?
Изменился слишком ты, заметно:
Лысина сверкает, волос сед!
Как жилось все эти годы?
Чудесно! Растила сына, он подрос.
В меня весь, не твоей породы,
В жизнь мою он радость внёс!
Бывало тяжело, конечно,
Но, видишь, справилась, живу.
Не всё в жизни было безупречно,
Прошло то время, подачек не прошу!
Чуть алый парус встрепенулся…
Ждала всю жизнь. Невыносима боль…
– Я это чувствовал. К тебе вернулся!
Прости меня! Тебя люблю, Ассоль!
Не обижай любовь!
Не обижайте тех, кто с вами рядом,
Терпит, любит вас любого,
Ласковым и нежным взглядом
Приласкает и улыбнётся снова.
Кто в радости и в трудную минуту
Душой и сердцем рядом с вами
И не посеет в радость смуту,
Грусть-скуку разведёт руками.
Рука согреется в руке,
Иней на душе растает,
С кем, очутившись вдалеке,
Розой жизнь благоухает.
В любовь чья вера не угаснет,
Глаз страстных не поблекнет свет.
Не обижай любовь напрасно,
Чтоб не померк души рассвет!
Галина Белякова
Галина Александровна родилась в 1940 году. Поэт, прозаик, эссеист. Состоит в Союзе писателей России, Российском союзе писателей, Союзе писателей Крыма. Принимает участие в коллективных сборниках. Обладатель дипломов премий «Писатель года», «Поэзия», «Наследие», «Русь моя» им. С. Есенина, а также альманаха «Фитиль-60».
Награждена медалью С. Есенина, медалью «Просветители Кирилл и Мефодий» (2023). Финалист конкурса, посвящённого М. Лермонтову, организованного журналом МГО СП России «Российский колокол» – «СовременникЪ». Член литературного клуба «Творчество и потенциал» (СПб.). Номинант альманаха «Небывалому быть» (изд-во «Четыре»), «Национальной книги» премии им. Н. Некрасова. Участник юбилейного альманаха «Листая летопись: 220 лет с незабвенным А. С. Пушкиным» (Москва, ЛитРес).
Я здесь!
Я здесь! Я здесь! Ну чем я не Ассоль
Из повести А. Грина?
Мой друг, поверить мне изволь,
Я вновь пишу из Крыма.
Я здесь! Я здесь, на тихих берегах,
Чарующих и незабвенных.
И не заставит всё ж душевный крах
Поверить в суетность Вселенной.
Размерен шаг, и правомерный день
Идёт своим путём познанья.
Пускай как есть, мой день всего в сажень,
Тянулся точно в ожиданье.
Я здесь! И предо мной морской простор,
И крики чайки величавой,
И ветер, уносящий вздорный разговор, –
В надежде жизнь начну сначала.
Сначала жизнь? Хотелось бы, увы,
Исправить жизни колесницу.
Теперь, простор небесной красоты,
Влеки и дай мне крылья птицы!
2 мая 2006 г.
В ГринЛандии
В ГринЛандии, в ГринЛандии брожу
По улочкам заморских стран
И сон свой лёгкий утренний прошу:
«Не поддавайся ты ветрам».
Я не успела заглянуть пока
В портовый город – гавань Лисс,
