Откровения современного философа

Алекс Мореарти

Откровения современного философа

7 июня 2025.

Психоаналитический анализ самой популярной книги в истории планеты!

Вот как я вижу историю самой популярной книги на этой планете за всю историю.

Вся эта драма – это не про Пернатых и Рогатых. Это про семью. Про самую первую, самую дисфункциональную семью во вселенной.

Сначала был Он и его первенцы – Пернатые. Представь себе эту картину: ты – первое, единственное и идеальное творение. Вся любовь, все внимание, весь замысел Отца сфокусирован на тебе. Ты – центр его вселенной. И вдруг… появляется второй ребенок. Кожаные.

С точки зрения психологии, это классический синдром старшего ребенка. Первенец, который до этого был всем, внезапно видит, как родительская любовь – ресурс, который он считал безграничным и своим по праву – начинает дробиться. Делиться. Распыляться на кого-то нового, несовершенного, крикливого.

И что делает старший ребенок? Он начинает злиться. Ненавидеть. Он думает, что его предали. «Мама перестала меня любить», – кричит он внутри себя. Пернатые, эти могущественные существа, в этот момент ведут себя как обычные дети, брошенные в песочнице. Они не понимают, что любовь можно приумножать, а не только делить. Для них появление кожаных – это прямое доказательство того, что они стали менее важны. Что их обесценили.

И вот они начинают враждовать. Что это значит? Это не просто ссора. Это попытка уничтожить конкурента за родительский ресурс. И, что еще важнее, это выплеск ненависти на самого родителя, который допустил это предательство.

Задавались ли вы вопросом, что в этой сказке главный герой – эгоцентричный родитель-нарцисс?!

А что же делает Родитель? Вместо того чтобы сесть и поговорить, разрулить конфликт, объяснить, что любви хватит на всех, он… умывает руки.

Он устал. Ему «надоело с вами возиться». Это предельно человеческая, эгоистичная реакция. Он – творец вселенных, но ведет себя как отец, который после тяжелого рабочего дня не хочет слушать детские крики. Он тоже хочет «пожить для себя».

Что значит «пожить для себя»? Это значит отстраниться. Перестать вмешиваться. Перестать быть родителем и стать просто наблюдателем. Он сбрасывает с себя ответственность за тот хаос, который сам же и спровоцировал. Его дети, Пернатые и кожаные, захлебываются в ненависти и боли, а он решает, что его миссия выполнена.

И, конечно, дети начинают ненавидеть его еще больше. Его отстраненность – это соль на рану. Это финальное подтверждение: «Да, вы мне безразличны». Их жизнь, их боль, их война – все это становится просто фоновым шумом для его вечного покоя. От одних детишек он просто отстраняется, изредка отправляя к ним своих секретарей давать напутствия, а вторых непослушных жестоко наказывает, заживо сбрив с них перья и заперев на вечные страдания в тюрьму за то, что посмели сказать ему одно слово.

Идеальный маркетинг: маскировка безразличия за уроки.

И вот тут начинается самое жестокое. Батя смотрит на всю эту кровавую бойню со стороны и называет это «опытом». Он подает свое безразличие под соусом великого замысла: «Вы сами должны взять на себя ответственность».

Это высшая форма манипуляции. Свалить вину на жертву. Это как если бы родитель, который не научил детей общаться, смотрел, как они дерутся до крови, и говорил: «Ну, это их выбор, они учатся самостоятельности».

Нет. Это не урок. Это последствие провала как родителя. Батя создал существ, наделил их чувствами, спровоцировал конфликт и бросил их вариться в собственном соку. А теперь с безопасного расстояния судит их за то, что они не могут повзрослеть.

А они и не могут. Они не берут ответственность, потому что им никто не показал, как это делается. Вместо этого они делают единственное, что умеют – продолжают свою детскую, бессмысленную вражду. Бесконечную полночь ревности и ненависти. Другими словами – полностью копирую поведение родителя. Какой отец был безразличный и не способный решить свои промахи, такие и детишки стали безразличные, не способные решить свои промахи без нытья бати о своих проблемах.

И в этом вся трагедия, которую я вижу в этой истории. Это не битва Добра и Зла. Это история о детях, отчаянно нуждающихся в отцовской любви, и об Отце, который оказался не готов к той ответственности, которую сам на себя взвалил. Все еще думаете, что самая популярная книга самая правдивая и лучшая?

15 июня 2025.

Видели ли вы когда-нибудь мир, как обычные декорации игры?

Начнем с главного. Ничего же лучше в моей жизни не было, чем секс под допингом. И пусть все моралисты захлебнутся своим осуждением. Это было лучшее. Не потому, что это просто кайф. Нет. Это прорыв. Это момент, когда ты выламываешь дверь в стене реальности и видишь, что за ней.

Я сижу и думаю: если бы сейчас рядом была какая-нибудь телка, и мы были бы в Москва-Сити, это было бы так же прекрасно. Или даже еще прекраснее. И тут я понимаю. Дело не в телке и не в Сити. Вопрос во мне и в смене декораций. Все мое стремление чего-то добиться в этой жизни – это просто желание сменить декорации, которые меня окружают. Декорации этой ебаной реальности.

Я не живу в этом мире. Я в него играю. Как ребенок, который меняет картинки в калейдоскопе. Мне не нужно «выигрывать» или соревноваться с кем-то. Мне скучно. Мне нужно просто крутить эту трубу, чтобы картинки менялись. Карьера, деньги, отношения – это все просто новые уровни, новые текстуры, новые скины. И когда игра зависает на одном и том же пейзаже, становится невыносимо.

Допинг – это хакерство мозговой системы.

Почему допинг дает такой эффект? Все просто. Он вскрывает программный код. Наш мозг – это мощнейший компьютер, но 99% его функций заблокированы заводскими настройками. Эволюция – это параноидальный системный администратор. Она поставила заглушки на все, что может привести к сбою системы.

Допинг – это root-доступ. Ты получаешь права администратора. Вся эта «программа, которая отвечает за баланс картинки», – это префронтальная кора, наш внутренний цензор, который следит, чтобы мир был стабильным, понятным и безопасным. А ты просто сносишь этот драйвер. И что происходит? Мозг начинает в бешеном темпе перебирать все данные, которые в него когда-либо загружались. Картинки реальности перестают быть статичными. Они начинают течь, смешиваться, распадаться на пиксели. Ты видишь не мир, а бесконечный поток необработанной информации. Ты становишься камерой наблюдения, которая видит все сразу, без фильтров и интерпретаций.

И дело не только в картинках. Эволюция заблокировала не только восприятие, но и эмоции, воспоминания, инстинкты. Она не удалила их, нет, она просто понизила им приоритет в системе. Ярость. Безусловная доброта. Животный страх. Это не черты характера, это ползунки в настройках персонажа. Доказательством этого является то, что человек может либо через триггеры, либо во время психологической терапии вспомнить старые воспоминания, которые до этого были забыты десятилетия.

Вот почему мне отвратительна идея подчинения кому-либо. И это нормально!

И вот, совершив этот взлом системы, получив доступ к корневому коду реальности, я оглядываюсь на собственную жизнь – и вижу лишь гротескный, тотальный абсурд. Я – тот, кто осознал природу этой иллюзии – спрашиваю у женщины, что мне делать. Это же полный когнитивный коллапс, замыкание в цепи логики. На каком, черт возьми, основании я, постигший эту бездушную механику, должен испрашивать у кого-то позволения на собственные действия? «Могу ли я принять допинг?» – фу, какая мерзость. Это вызывает физическое отторжение. И дело здесь не в унижении меня как некоего «мужчины» – это примитивная социальная роль. Нет. Это унизительно для меня как свободного, суверенного сознания. Я запрашиваю разрешение у другого аватара, у точно такой же программируемой игрушки, брошенной в эту общую цифровую песочницу.

Эти живые создания вызывают у меня отчуждение. Не потому, что в них есть некий изъян или «зло». Причина куда проще и эгоцентричнее: они – не я. Мы все – без единого исключения – марионетки в руках невидимых сил. И ни одна из этих марионеток никогда не станет мне ближе, чем я сам себе. Вся эта концепция «родственных душ» – не более чем успокоительная ложь. Это анестезия для тех, кто впадает в панический ужас при мысли остаться наедине с оглушающей пустотой собственного внутреннего мира.

Я – свой единственный спаситель. Так было всегда. Я был один в своей персональной камере пыток, сконструированной моим же разумом. Я был один, когда выкарабкивался из вязкой трясины отчаяния. Я один на один с собой. И я навсегда останусь один. В этом моя сила и моя абсолютная истина: я самодостаточен, а значит, мне никто не нужен.

И в этом тотальном одиночестве рождается величайший парадокс. Я начинаю чувствовать всех. Всех, кто живет внутри меня. Все свои разрозненные личности, все свои субличности, которые ведут вечную войну на полях моего сознания. И я обращаюсь к ним: «Мы прекрасны». Именно «Мы», а не «Я». Потому что мы спасали себя вместе, и мы спасем себя снова. Люди вокруг настолько чужды, что это невозможно выразить словами. Я живу с женщиной, которая искренне верит в своего Бога. И я, осознавший всю иллюзорность, спрашиваю разрешения у этого аватара. Почему я это делаю?

Ответ прост и ужасен в своей банальности: я нашел себе новую маму. Я просто заменил один управляющий программный код на другой. Этот механизм в психологии называют переносом – когда чувства к одному значимому объекту из прошлого (в данном случае, к материнской фигуре) перенаправляются на новый объект в настоящем. Я полюбил ее, возможно, сильнее, чем биологическую мать, ведь эта любовь была моим осознанным выбором, а не «заводской настройкой», вшитой при рождении. Я долго гнал от себя эти мысли, считал их унизительными. Но теперь я признаю: да, старая программа «мама» деинсталлирована. Теперь есть новая, обновленная версия. А следом приходит мысль, что мне нужны и другие «прошивки» отношений. Я хочу испытать любовь к женщине как к сестре, как к лучшему другу – я говорю о переносе различных типов привязанности, а не о прямых родственных связях. Я жажду познать все грани этого чувства, но только те его формы, которые не создают жестких цепей зависимости, не привязывают меня к другому аватару.

Вот что такое настоящее расщепление сознания

Глубоко внутри меня, под тонкой коркой социального лоска, все еще живы древние, животные инстинкты. Это наследие миллиардов лет эволюции, и они никуда не делись. Они просто ждут своего часа, чтобы прорваться наружу. Вот наглядный пример. Я, условно цивилизованное существо, хочу сейчас идти в туалет. Но внешний мир накладывает ограничения: мне лень, я нахожусь под действием допинга, я опасаюсь осуждения, боюсь, что меня кто-то заметит. И в этот момент первобытная часть меня, лишенная всяких социальных тормозов, подает голос: «Да справь нужду в ведро прямо здесь, в этой комнате. Никто тебя не накажет, никаких последствий не будет».

Это чистый диссоциатив!

С одной стороны, существует моя социализированная часть. Та, которой даже нравится этот мир. Она с любопытством хочет путешествовать, менять декорации, продолжать эту великую игру под названием «жизнь».

С другой стороны – существует моя теневая сторона, мое концентрированное отчаяние. Абсолютный внутренний саботажник, который в одиночку прошел через всю боль и грязь. Он презирает этот мир, ненавидит эту игру и каждую секунду держит палец на условной кнопке Alt+F4, готовый принудительно завершить процесс.

И вот над ними, возвышаясь над их вечной борьбой, особенно ярко под воздействием допинга, проявляется третья сущность. Новая. Она не испытывает ни любви, ни ненависти. Она – чистый наблюдатель, который смотрит на схватку двух других с холодным, отстраненным любопытством ученого. И в эти моменты приходит оглушительное озарение: вот он – настоящий «Я». Не игрок, поглощенный процессом. Не персонаж, слепо следующий сценарию. А тот, кто сидит перед монитором и смотрит на экран. Тот, кто взломал систему, получил root-доступ – права суперпользователя – и теперь не играет, а бесстрастно изучает исходный код этой симуляции.

16 июня.

Мое диссоциативное расстройство личности!

Во мне нет целостности. Моя личность – это не монолит, а осколки разбитого зеркала, собранные воедино. Пять, шесть, а может, уже и семь кусков… Психологи называют это диссоциативным расщеплением – защитный механизм психики. Когда реальность слишком жестока, чтобы выдержать её целиком, сознание дробится на части. Каждая часть берет на себя ровно столько боли, сколько может унести. Я – это не человек, я – это легион, вынужденный жить в одном теле.

И один из этих осколков, самая первая и самая громкая моя часть – это Я-маленький. Слабый, до омерзения слабый. Эта слабость – не физическая. Это экзистенциальная, первобытная слабость ребенка, брошенного в мир без инструкции, без «заводских настроек». Меня не воспитали – меня просто не настроили. Те, кто должен был это сделать, оказались слишком дорогим и некомпетентным сервисом. И я, как бракованный механизм, был выброшен познавать мир сам. Мне пришлось взламывать код этой реальности и писать для себя новые прошивки. Те, что подходят мне. Те, что позволяют выжить.

Люди на старте сделали меня слабым. История моей жизни, как последствие. Найдете сходство со своей жизнью?

Понимаешь, что это значит? Я сам себя создал. Я выжил в этом ужасном мире, и когда я думаю об этом, я не могу не дышать полной грудью. Я вдыхаю этот путь, каждый его сантиметр. Путь, который начался там, где не было денег даже на одежду – я носил один комплект верхней одежды один год. Где сама жизнь была похожа на петлю, на выживание во сне, в бреду. Я даже не помню большую часть этого кошмара. Почему-то постоянно чувствовал себя ужасным, самым ужасным в школе. Не умел разговаривать, был глупым, отстраненным от мира. Никто. Пустое место. Слабый мальчик.

Когда я гулял с В и его компанией, я был их тенью. Приложением. Вечно слабый. Слабый, слабый, слабый… Эта слабость преследовала меня до колледжа. Я был настолько слаб, что цеплялся за любое спасение.

А теперь смотри. Я – сценарист. У блогера. Я добился этого сам. Без единой капли помощи. Эти родственника в меня даже не верили, им было тотально плевать. Они смотрели на меня и видели того же слабого мальчика. «Что-то там трепыхается, но сам он не сможет». Они ждали, что я сломаюсь.

И я их ненавижу. Я не хочу их видеть. Хочу называть их всеми возможными матами. Мне даже страшно сейчас, насколько сильно я могу их презирать, насколько четко я вижу их ничтожную суть.

Все это время я был в толпе. Меня окружали люди, сотни лиц. Но я был один. Абсолютно один. Потому что никто из них никогда не видел меня настоящего. Они видели лишь один из моих осколков. А вся моя суть, весь мой собранный из обломков мир, был и остается только моим. Невидимый для них. И непостижимый.

Когда я, наконец, начал сам себя обеспечивать – почувствовал вкус самостоятельности – тогда и пришло осознание. Осознание того, насколько же плохо, невыносимо и беспросветно одиноко мне было всегда. Это не было внезапным откровением, нет. Не то чтобы она появилась в 17 лет. В свои семнадцать я лишь понял, что депрессия, эта чертова бездна, уже давно была частью меня. Осознал её присутствие. Раньше я думал, что в 17 она у меня появилась. А сейчас я понимаю, что в 17 я только осознал, что она у меня есть. Осознал благодаря новой информации, которую изучил.

И вот тогда до меня дошло – эта депрессия была со мной всегда. Всю мою жизнь, каждое проклятое мгновение детства, каждый миг подросткового возраста мне было плохо. Я был по уши в этой жиже, и перспектива на жизнь была отравлена напрочь. Это не просто «было плохо» – это было долбанное детство, долбанная юность, полные гнетущего одиночества и хронической меланхолии. Мозг, словно запертый в клетке из серотонинового дефицита, не давал шанса на нормальное функционирование.

Я долго был слабым. И, что еще хуже – трусом. Долбанным трусом, который боялся элементарного человеческого контакта. Трус до мозга костей, чтобы даже просто подойти, заговорить, не говоря уже о сексе. Я был настолько трусом, что панически боялся встречаться с девчонками. Это была не просто стеснительность, нет – это был парализующий социальный страх, прочно укоренившийся в моём сознании. Моя нервная система реагировала на потенциальную близость как на угрозу, активируя древний механизм «бей или беги», который для меня превращался в «беги, беги как можно дальше». И все это благодаря мамане, которая подарила мне страх близости. Вернее, не мамане, а девушка, которая меня выносила ради своих планов. Однако, я хочу жить, как я хочу. Ты ошиблась, что дети становятся твоими рабами и нарциссическими расширениями.

Меня парализовал страх – что обо мне подумают другие. Эта иррациональная, всепоглощающая тревога управляла мной. Ирония судьбы в том, что при этом я, порой, ощущал себя королем мира, что я лучше всех, что мне всё дозволено. Какая насмешка! Я был полным трусом, который прятал свою никчемность за маской превосходства. Это классическая компенсаторная грандиозность – хрупкое эго, не выдерживая внутренней боли и самоосуждения, раздувается до немыслимых размеров, создавая ложный фасад уверенности.

Моя психика, конечно, врубила нарциссический компенсаторный механизм. Просто сам себе внушал, сам себе придумал, что это они меня недостойны. А на самом деле? На самом деле я был трусом – неподъемным, отталкивающим, и считал себя абсолютно недостойным чего-либо хорошего. Эта бравада – лишь ширма для глубокого комплекса неполноценности, механизм психологической защиты, который позволял мне рационализировать свою трусость, проецируя вину и недостатки на других, вместо того чтобы столкнуться с собственной уязвимостью.

И вот теперь я стою, смотрю на себя – и какой я? Чего я сто́ю? Почему я просто не могу взять и сделать то, что нужно? Почему не могу добиться того, чего так сильно хочу? Нет, стоп. Почему? Вот оно, меня снова переклинило – вернуло на «старый полюс», в эту чертову колею самосаботажа. Мозг, словно по проторенной нейронной дорожке, снова скатывается в привычные паттерны бездействия и самобичевания. Иронично, да? «Хорошо», – шепчет старый голос, когда я моментально и резко проваливаюсь в грусть. А потом – только дальше, в никуда. Дальше… Куда? Я понятия не имею, куда.

Допинг – это не для каждого! Кого-то может сломать, кого-то может улучшить.

Этот допинг – он не меняет сознание, нет. Он, скорее, срывает пелену, обнажая то знание, что уже дремлет глубоко внутри тебя, спрятанное в лабиринтах подкорки. Это как экстремальный тест на прочность: если ты достаточно силен, если твоя психика способна выдержать этот напор откровений, ты выстоишь. Если же слаб – рискуешь сломаться, умереть внутри, не выдержав лавины неприкрытой правды. Выжить в этой игре, в этом эксперименте над собой, чертовски сложно.

Почему сложно? Потому что я не знаю, что было до становления планеты Земля, не знаю, что происходит сейчас, и абсолютно не представляю, что будет после моей смерти. Есть только энергия – первобытная, животная. Мы, люди, словно марионетки, управляемые этими импульсами. Мы дико любим трахаться. Вся наша жизнь вертится вокруг этого. Свидания? Ради секса. Отношения? Ради секса. Измены? Ради секса. Любовь? В конечном счете, тоже ради секса, и, что уж там скрывать, ради власти, которая является самым крутым допингом. В этом нет никакого смысла, но это неоспоримый факт: люди страдают, когда у них нет секса. Это базовая потребность, зашитая в нашей биологии, и пока люди не осознают эту правду о себе, они будут метаться в своих иллюзиях.

Моя личность изменилась. Или, точнее, раскрылась, обнажив нечто новое, нечто, что я теперь ощущаю как абсолютно другую сущность. Я нахожусь в состоянии абсолютного тайфуна, вихря перемен. И я не хочу ничего менять в этой новой личности. Она сама себя ведет, она просто начала принимать и расти. Я начал создавать новую личность – не как искусственное построение, а как эволюционный процесс, адаптацию для обработки этого чудовищного массива данных, этих сенсорных перегрузок, которые раньше требовали еще большего допинга. Это, мать его, как будто я написал программу, которая теперь может взаимодействовать с гораздо большей частью моих нейронов. Другие области мозга, которые раньше дремали, теперь включаются, начинают анализировать информацию. Это просто электричество в голове, постоянный ток новых связей. Мозг – это же природный сервер, понимаешь? Сервер воспоминаний, триггеров, построенный на миллионах лет эволюции. И теперь он работает на полную мощь.

Высшая цель жизни – это бесконечный секс в любое время дня и ночи!

Эти желания – они не возникают сами по себе, они – часть меня, того, кто сейчас реализует эту жизнь, эту новую написанную программу. И я хочу жить. Хочу, чтобы это было сегодня. Я не хочу умирать. Я не хочу менять эту жизнь, я хочу жить в этой жизни, здесь и сейчас, во всей её противоречивости. Но в то же время, парадокс! Я хочу умереть, стереться из вселенной. Словно два полюса внутри меня, две силы, одна тянет к существованию, другая – к полному растворению. Вселенная – она такая прекрасная, такая безграничная, и в ней можно прожить кучу жизней. Даже сто жизней бомжа, зная, что ты хоть один раз в этой жизни был богатым парнем. Богатым не только деньгами, но и возможностями. Парнем, который может купить себе любую игрушку, всё, что он захочет, который может поехать куда хочет. А у меня нет такой возможности – просто взять и уехать из дома, жить в другую страну. Нету! Заняться сексом со старшей С? У меня и этого нету! Но я хочу это в своей жизни. Я хочу, чтобы у меня были деньги, чтобы я мог всё это просто покупать. Даже иллюзию, картинку этого опыта. Моя высшая цель в жизни – жить так, как я хочу. Потому что я не знаю, что будет дальше. И эта свобода, это тотальное самоопределение – это и есть высшая цель.

Какой же кайф был бы, если бы, я захотел трахнуть богатую и влиятельную китаянку, фанатку, которая по мне тащится. Ты просто покупаешь билет и летишь в Китай. И ты там, совершенно другой человек, погруженный в чужие обычаи, в другую реальность. Радость быть просто в Китае, так далеко от всего привычного, от всего надоевшего. Радость путешествий, понимаешь? И вот, она – рядом. Это же так прекрасно, когда есть этот вызов, эта игра, этот контакт на грани. Прямо сейчас, здесь, мы влюбились бы в эту картину. А у меня даже близко нет такой возможности. Даже близко. Вот к этому и давай стремиться. К абсолютному воплощению желаний, без оглядки.

Пойми – все звезды шоубизнеса – это эмоциональные импотенты. У них не стоит на радость.

Слушай сюда внимательно. Все эти медийные люди, все звезды шоу-бизнеса – они просто идиоты. И я сейчас объясню, почему.

Это ж каким надо быть идиотом, каким психически недоразвитым человеком, чтобы впадать в депрессию, когда от тебя тащатся миллионы? Когда ты кумир для целых армий, когда тебе поклоняются, когда каждый фанатик готов лизать тебе жопу и обожает каждую твою частицу? Ты можешь выбрать себе партнёра для секса – любого, абсолютно любого из этой толпы, по щелчку пальцев!

И эти эмоциональные импотенты – они перестают это ценить! Они не в состоянии оценить такое прекрасное положение вещей. Как можно перестать ценить это? Как можно перестать ценить такую абсолютную, всеобъемлющую власть над желаниями других? Это же прямое попадание в самые глубинные центры удовольствия и доминирования в мозге.

Парни, просто представьте на секунду: тысячи девушек одновременно хотят переспать с вами. Вот прямо в эту секунду. Каждая из них думает только о тебе. Тысячи! Как, скажите мне, как это можно перестать ценить?! Это же высшая биологическая награда, пик иерархии!

А вы, девушки, представьте: тысячи парней безумно от вас тащатся, желают вас до дрожи. И вы это перестаёте ценить? Вы это просто перестаёте ценить? Вы, звезды, думаете, что это нормально, что все так живут? Да нифига не так! Есть люди, которые никогда в жизни не подойдут к противоположному полу, потому что они боятся даже взглянуть, даже познакомиться. Они парализованы страхом и неуверенностью в себе. Это я вам из личного опыта говорю. А эти звезды – они это имеют, но не ценят. Они теряют способность ценить то, что является высшим благом: секс – в любое время, в любом месте, с кем угодно, по твоему выбору. Это прекрасно! Это – вершина биологического и социального успеха. Но они идиоты, чтобы это ценить.