Параллельные сестры. Роман

В коридоре раздались чьи – то торопливые шаги, затем слышно было, как пронеслась мимо ее палаты больничная каталка, за ней последовали приглушенные голоса, и снова все стихло. Алина не заметила, как уснула. Проспала до самого вечера. Когда она проснулась, уже порядком стемнело, на тумбочке было прибрано, и добавился легкий ужин. Две вареные сосиски, два кусочка хлеба, печенье сахарное, стакан кефира, мандариновый сок дожидались ее на подносе. Наверняка приходила Лилия Леонидовна, не хотела меня будить и тихо ушла. Алине уже начинало нравиться такое ухаживание, и она вспомнила слова медсестры «за вас все оплачено на месяц вперед». А если бы не было оплачено, тогда бы что, а? Ей стало страшно от этих размышлений, и она подумала, что сумма – то, наверное, немаленькая, раз такой уход и забота в больнице.

Сосиски притягивали ее своим румяным и аппетитным видом. Она тут же взяла одну, откусила кусочек, ей понравилось и, недолго думая, съела всю до конца. Затем потянулась и за другой, запивая соком. Почувствовав, как на лице заиграл румянец, она подумала, что, пожалуй, на сегодня достаточно кушать, а то на ночь наедаться, себе же во вред только. Еще чего доброго не уснет. Ей захотелось подняться с постели, но нога еще очень сильно болела, и было трудно даже ею шевелить. Но что делать, надо все равно вставать и ходить понемногу. Подождав минуту, она собралась со всех сил и с горем пополам опустила сначала левую ногу, потом правую и поднялась. Затем снова присела на кровать, чуток отдохнула, а дальше помаленьку, шаг за шагом стала топать по палате взад-вперед, но много двигаться не рискнула, боясь наложенных швов. Также аккуратно легла в постель, как и поднялась и была безмерно счастлива, что может уже сама передвигаться, а это значило, что здоровье ее скоро поправится, снимут швы со временем, и она опять будет на свободе.

Всю ночь Аля спала крепким сном, ни разу не проснувшись. А на утро к ней забежала Лилия Леонидовна и, увидев ее положительные перемены, прямо засияла.

– Да ты умничка, как я погляжу! Нет, лучше даже. И улыбочка появилась, значит, дело идет на поправку. Сейчас придет Ирина Николаевна, осмотрит твои швы, потом необходимо будет сменить перевязку, сдать все нужные анализы. Кровь мы уже взяли, результат неплохой, а вот все остальное просто нельзя откладывать назавтра. Это для твоего же здоровья в первую очередь надо. Через пять минут будет завтрак. Она спохватилась, что – то на ходу записала в свою тетрадь, потом взяла поднос и вышла из палаты. Аля потрогала свои волосы и ужаснулась. Они были жесткими, нечесаными и торчали в разные стороны, как сухие прутья. Ей захотелось принять душ, смыть с себя всю грязь, и освободиться от того, что пришлось пережить.

Ирина Николаевна вошла в палату с полной профессиональной уверенностью. Ее выражение лица говорило о достаточной загруженности, о том, что сегодня ее не меньше, чем вчера было, или будет завтра. Это была женщина лет сорока, красивая и яркая блондинка с нежно – голубыми, редким цветом, глазами. Белый накрахмаленный халат и такая же белая шапочка еще больше ее освежали. Она была стройная, среднего роста, а небольшие каблуки туфелек придавали ей грациозность и положение. Настоящий врач! Алина подумала, что редко встретишь женщину, которой бы так подходила медицинская профессия.

– Доброе утро, Алина Алексеевна, – сказала она. Затем улыбнулась и спросила:

– Ну, как вы себя сегодня чувствуете? Как спалось?

– Хорошо, – ответила Алина, – спасибо вам большое.

– Я очень рада, что вы идете на поправку. Нам будет легко с вами работать, – продолжила врач. – Есть еще целый ряд процедур, которые вам предстоит пройти. Вы согласны?

– Да, я знаю, – ответила Аля, – мне медсестра уже сообщила.

– Ну, вот и хорошо, – согласилась Ирина Николаевна. – А теперь мне надо осмотреть ваши швы. Алина высунула правую ногу, и врач внимательно ее осмотрела.

– Что ж, неплохо, – ответила она, – рана заживает, через час в процедурный кабинет на перевязку, а через недельку, если все будет хорошо, снимем их вообще.

– И еще, Алина Алексеевна, мне бы хотелось знать, что с вами произошло в действительности. Я понимаю, что это неприятно, но я, как лечащий врач, должна знать истинную причину вашего состояния.

Алина посмотрела на нее и тихо проговорила:

– Я не знаю, как это произошло… ночью споткнулась о бордюр, упала и разбила это колено. А дальше случилось самое страшное, что могло быть в моей жизни. Какие – то подонки пристали… ударили сильно в спину сзади… и я потеряла сознание, очнулась в неизвестном подвале, грязном и зловонном, без документов, без денег… и… и… тут она закрыла глаза руками и расплакалась.

– Да, страшно представить себе такое, – проговорила Ирина Николаевна. -Неприятно и отвратительно. Постарайтесь успокоиться теперь, все уже позади, надо жить дальше, голубушка. Вы еще так молоды, красивы, и у вас все наладится. Главное, вылечиться и верить в лучшее. Мы все ходим одинаково под единным Богом, милая, и не знаем, что нас ждет завтра. Уверяю вас, как только вы поправитесь, так все тут же и забудется. Нельзя жить прошлым, надо стремиться к хорошему будущему. Сейчас вам принесут завтрак, а после вместе с медсестрой вы должны будете сдать все необходимые анализы, я пропишу какие надо. Она поспешно поднялась и вышла из палаты.

Лилия Леонидовна вошла через минуту, положив поднос с завтраком на тумбочку, спросила, заходила ли врач, пожелала ей приятного аппетита и умчалась, сообщив, что через двадцать минут зайдет за ней.

Алина не стала долго задерживаться в постели, приподнялась, выпила чай с творожной запеканкой и лишь после этого решила встать на ноги. Нога со швом не окончательно ей поддавалась, но ходить медленно можно было. Сделав несколько шагов взад – вперед, Аля подошла к окну и впервые за несколько дней посмотрела на улицу. Утро начиналось солнечным и тихим. Она заметила, что смотрит свысока на землю, и, прикинув расстояние, поняла, что, скорее всего, ее палата находится на третьем этаже. Деревья, что росли у здания, бросали на окна легкую тень. Еще немного и она спадет, но пока от ее прохлады становилось зябко, и даже дрожь пробежалась по ее коже. Аля съежилась и посмотрела вдаль. За оградой больницы виднелась утренняя Москва, огромная, белокаменная, влекущая. Ей вдруг захотелось туда, в город, найти работу и жить полноценной жизнью, как все нормальные люди. Тяжело вздохнув, она отошла от окна и направилась к тумбочке. Открыв ее, она увидела там зеркальце и расческу, совершенно новые, и крайне удивилась. Ей давно хотелось на себя посмотреть, и она схватила его с какой-то невероятной силой и поднесла к лицу. Отражение свое она не узнала, ужаснулась и вскрикнула. Лицо все в ссадинах, под глазами синяки, особенно под левым был синее сливы, губы вспухшие, волосы торчали, как грязные нити, в разные стороны. Она аккуратно их расчесала, чувствуя боль на голове, как будто их кто – то сильно дергал, и теперь они в тех местах невыносимо ныли. Спрятав все опять в тумбочку, она оглянулась по сторонам, словно испугалась чего – то. В палате с другой стороны была еще одна кровать, но никем не занята. Видимо, это для особых реанимационных случаев, поэтому Аля здесь находилась. Ей вдруг захотелось пройти к умывальнику, но для этого надо было выйти отсюда. Она осторожно высунула голову за дверь и, не увидев там никого, тихо прошла по коридору. В десяти шагах от себя заметила дверь с женским силуэтом, обрадовавшись, вошла туда. Зеркало, раковина, кафель – сверкали необыкновенной чистотой. Она умылась, привела себя немного в порядок, и тут же отправилась обратно в палату. Там ее уже дожидалась Лилия Леонидовна.

– А я думаю, где ты? – улыбнулась медсестра.

– Умывалась, – ответила Алина.

Сдача анализов, перевязка, растянулись на полчаса. Вернувшись в палату, Алина на тумбочке обнаружила три художественные книжки. Это были современные романчики, которые продавались на каждом углу в киосках. Она не любила этот жанр, но теперь не было выбора. Аля стала пересматривать их, опять вошла медсестра и, улыбнувшись, сказала:

– Извини, что смогла, то принесла тебе почитать. Здесь не библиотека, кто чем делится, то и читают. Думаю, это хоть немного тебя развлечет.

– Спасибо, конечно, я понимаю… – ответила Аля.

– Да, кстати, завтра тебя переведут в другую палату, общую, эта реанимационная, она нужна будет другим. Туда, куда тебя переведут, три койки – места, там уже лежат две женщины, – продолжила Лилия Леонидовна. – И там тоже светло и уютно, надеюсь, тебе понравится.

Аля обрадовалась, это даже хорошо для нее, хоть будет с кем поговорить.

Следующий день начался не слишком приятно для нее. Ирина Николаевна, войдя к ней в палату, была чем – то расстроена. Она поздоровалась, затем подвинула стул к ее кровати, завела разговор.

– Что ж, Алина Алексеевна, ваши результаты проверены. Анализ мочи положительный… а вот… тут она остановилась. Было видно, что ей как будто не хотелось дальше говорить, но быстро собравшись, спокойно, уверено сообщила не совсем приятную новость:

– Один анализ мне не совсем нравится…

Алю как током стукнуло. Она закрыла глаза и чуть не расплакалась.

– Алина Алексеевна, – продолжила Ирина Николаевна, пытаясь ее успокоить. – Не надо себя так казнить, вы ведь не виноваты в том, что случилось. Теперь надо набраться терпения и дальше принимать лечение. Вы живы, и это главное. Сами понимаете, что от всего того, что с вами приключилось, можно было ожидать всякое. Я пропишу вам нужные таблетки. Потом вас переведут в другую палату. На сегодня у меня все, встала и ушла.

– Боже мой, – тихо прошептала Аля, – и как меня только угораздило приехать в этот город ночью. Сплошные, нелепые ситуации…

Палата, куда была переведена она, находилась на втором этаже, тоже очень понравилась ей. Небольшая, трехместная, светлая и ничего лишнего. Только кровать и тумбочка. Лилия Леонидовна помогла ей, принесла ее вещи следом, пожелала быстрого выздоровления и ушла.

Женщины оказались очень приятными в общении и, как заметила Аля, заочно были с ней знакомы, с того самого момента, как она поступила в больницу. Откуда они прознали о ней? Может, слышали от кого, может, видели, тут все – таки больница. Аля не стала допытываться у них об этом. Она спрятала свои вещи в тумбочку, взяла прописанную таблетку, стакан и тихо вышла из палаты. Набрав воды из-под крана, она запила таблетку небольшим количеством жидкости. От горького привкуса ее чуть было не стошнило, и она поспешила выпить еще немного воды. После чего содрогнулась и ушла.

Так, перебравшись в другую палату, она продолжала свое лечение, ходила на перевязки, но настроение ее все равно оставалось подавленным. Соседки шутили, рассказывали всякие истории, свои сны, а Алина никак не могла выйти из депрессии. Пытаясь скрыть свое состояние, она открывала книгу, но была далека от ее содержания. Делая вид, что читает, она думала о случившемся вновь и вновь, и ей становилось противно от самой же себя. Потом переключалась на бабушку, думала, как она там, наверное, ждет от нее весточки, и, конечно же, сильно переживает. Снова и снова прокручивала последние разговоры с ней: «Сдалась тебе эта Москва, Алька! Как будто здесь нельзя прожить», – говорила перед ее отъездом бабушка, охая, всячески пытаясь образумить внучку. Но Аля была решительно настроена на отъезд, поэтому и слышать не желала больше ничего. «Бабушка, родненькая, какая здесь жизнь для молодых? Мне замуж хочется выйти, а тут из женихов один дедушка и то семидесятилетний. Я же зачахну, понимаешь. Нет, я уеду, я твердо решила и ни за что не передумаю».

Ночью она долго не могла уснуть, соседки давно уже спали, а она все думала и думала. Ей очень хотелось увидеть ту молодую пару, которая ей помогла. Интересно, какие они? Наверное, очень красивые… если девушка московская модель, то о чем может быть речь. И парень ее спортсмен наверняка видный. Она попыталась себе представить их, ну, или хотя бы мысленно нарисовать их образы, но не смогла. Долго еще ворочалась в ту ночь Алина, и лишь с первыми проблесками зари ее сломило. Она незаметно для себя отключилась и крепко уснула…

Так прошла первая неделя ее лечения. Колено почти затянулось, швы сняли, но осторожность двигаться еще наблюдалась. Однажды, после обеда, когда все отдыхали, в палату постучалась дежурная из регистратуры и сказала:

– Медковская Алина, вас к телефону. Звонят из Швейцарии. Спуститесь, пожалуйста, на первый этаж. Алина сначала не поняла, думала шутка, уставилась на медсестру внимательно, но та ее лишь подстегнула:

– Быстрее, вас ждут. Звонок, надо полагать, не из дешевых. Алина поднялась и, что есть силы, похромала к регистратуре. Ее вдруг осенило в коридоре, что это могут быть те самые молодые люди, и она обрадовалась…

– Алло! – крикнула Аля в трубку и прислушалась.

– Алло, девушка! Вы Алина? Вас так зовут, мне правильно сказали, – отозвался с другого конца провода очень приятный женский голос.

– Да, меня так зовут, – ответила Аля, – вам правильно сообщили.

– А я Виктория, вам говорили обо мне, да? Как вы себя чувствуете?

– Нормально, уже иду на поправку, спасибо вам большое! – ответила Аля. – Я даже не знаю, как вас и благодарить. Вы спасли меня, Виктория, я буду за вас молиться Богу всю оставшуюся жизнь. И она расплакалась в трубку.

– Алина! Я очень рада слышать ваш голос. Выздоравливайте, поправляйтесь поскорее, и мне очень бы хотелось вас еще раз увидеть.

– Я тоже хочу вас увидеть! – воскликнула Алина.

– Увидимся, обязательно увидимся, – почти прокричала Виктория в трубку. Мы через месяц возвращаемся в Москву, домой. А пока, до свидания, выздоравливайте. И всего хорошего!

– До свидания, – тихо ответила Аля.

Послышались короткие гудки, и она, поблагодарив дежурную, ушла.

Хорошо, легко стало на сердце сразу, будто родной человечек с ней поговорил. Какое – то необъяснимое чувство закралось ей в душу, и она себе представила Вику подругой, или сестрой. Как бы было хорошо с ней поближе познакомиться! От этого разговора Аля сама себя не узнавала, ей вдруг захотелось всем рассказать в палате, какая чудесная Виктория, каким теплом и заботой веяло от нее, но сообразив, что соседки не поймут этого, решила смолчать. Уже лежа в своей кровати, она думала о том, как они встретятся с Викой. О чем будут говорить при встрече, ей даже не приходило в голову, просто почему – то хотелось ее видеть, и все тут. Не верится. Какая же она умница эта Виктория. И Алина себе представила ее красивую жизнь. Модель, подиум, наряды, Европа, Швейцария – все это ее сейчас восхищало и пугало. А я кто, простой педагог из глухой деревни, только и знала, что проверять тетради да готовиться к урокам. Плюс ко всему, ни зарплаты, ни личной жизни, ничего за душой, одна грызущая тоска. Нет, решено, она не вернется назад в деревню. Пусть она будет голодать, пусть устроится на самую тяжелую работу, но назад никогда не вернется. С этими мыслями Аля уснула. Ей приснился цветной сон. «Много ярких красок было разлито вокруг нее. Она, Алина, в роли модели демонстрировала шикарные наряды. Все приглашенные гости ей улыбались, восхищались и громко аплодировали в зале. И Вика, очень красивая, стройная, рядом шагала, улыбалась, подбадривая ее. В зале находилось много народу, и все места были заняты. Громко звучала музыка, сверкали разноцветные огни на потолке. Она почувствовала на себе чей – то взгляд, он не сводил с нее глаз. Кто это? Кто этот незнакомец? Лицо его размыто, не разглядеть никак, но очень приятное. Рядом с ним сидел Андрей, он улыбался Вике, помахал рукой. Незнакомец тоже ей улыбнулся, поприветствовал кивком головы, и тут все исчезло вмиг, как будто ничего и не видела». Она проснулась вся в поту. В комнате было темно и жарко. Ах, зачем она проснулась? Пусть бы этот сон длился вечно…

Завершалась вторая неделя ее лечения. Позади остались швы, колено затянулось, на лице с трудом, но исчезали синяки. Она пропила все таблетки, которые прописала ей доктор, сдала повторные анализы, и они подтвердили положительный результат. Аля с облегчением вздохнула, и на радостях вышла подышать свежим воздухом. Ей захотелось прогуляться по двору, нога позволяла двигаться, но с осторожностью еще. Накануне беседуя с Ириной Николаевной при обходе, узнала, что еще недельку и можно уже выписываться из больницы. Счастью ее не было предела. Наконец, она вырвется отсюда. Но думая о будущем, тут же сникла головой. Куда она пойдет, к кому? При этой мысли ей становилось тяжело дышать, и сердце начинало сильно биться в груди. Первым делом надо позвонить бабушке и сообщить, что у нее все в порядке, что устроилась на работу, сняла квартиру, а не звонила так долго, потому что, не было времени. Возвращаясь с прогулки в палату, она вдруг решила спросить у дежурной, можно ли отсюда позвонить домой.

– Что вы! У нас служебный телефон. Нам строго запрещено его использовать в личных интересах. Другое дело, когда нам звонят, там мы еще допускаем, а исходящие звонки для пациентов, нет, нельзя, – отчеканила молодая медсестра.

– Мне всего одну минутку, – жалобно попросила Аля, – бабушке сообщить, что я жива – здорова.

– Ничего не могу для вас сделать, – отпарировала дежурная. – Я на работе, нам не разрешено. Вы что хотите, чтобы меня наказали за ваш звонок?

Аля поняла, что не получится позвонить, опустила голову, извинилась и хотела уже уйти, как вдруг медсестра, видимо, пожалела ее, тихо произнесла:

– Знаете, что… подойдите через тридцать минут, тогда я что – нибудь для вас устрою. Будет тихий час, в коридоре никого не станет, и вы позвоните по-быстрому.

– Хорошо. Спасибо, – обрадовалась Алина и быстро отошла от окна.

Ровно через тридцать минут она подошла к окну регистратуры. Медсестра, оглядевшись по сторонам, впустила ее к себе и тихо приказала пройти в уголок, потом протянула трубку и прошептала:

– Только недолго говори. Скажи, что надо, и быстрей отсюда уходи, чтобы никто не заметил тебя здесь.

Аля дозвонилась только с третьего раза, то руки тряслись, то ошиблась, набрав одну лишнюю цифру, то короткие гудки пошли. Наконец, появились длинные, и трубку сняли.

– Бабулечка, здравствуй! – сказала тихо она. – Это я, Аля.

– Ой, Боже мой! – радостно прокричала бабушка на том конце трубки, – наконец – то ты позвонила. А я тут вся испереживалась за тебя, думала, ты пропала, сны плохие снились…

– Нет, нет у меня все нормально. Я жива – здорова, не волнуйся. Устроилась пока в садик работать, воспитателем, сняла квартиру. А не звонила так долго, потому что искала работу, вот на это и время ушло. Ты как?

– Слава Богу, помаленьку, – ответила бабушка.

– Бабуля, долго не могу говорить, телефон служебный – быстро проговорила Аля. – Я тебе потом еще позвоню. Хорошо? Ну, пока. Береги себя! Целую.

– Буду ждать, не теряйся, внученька, – услышала она обрадованный и счастливый голос бабушки.

Аля протянула медсестре трубку, сказала огромное спасибо и быстро покинула кабинет.

Наконец, оставался еще один день ее прибывания в больнице. Алина долго думала и решила, что после того, как покинет эти стены, прямиком отправится в любое агенство по трудоустройству. А сегодня разговаривая с врачом, она отказалась от больничного, так как он ей был ни к чему, правда, выписку возьмет, потому что надо будет документы восстанавливать. Сидя в палате, она уставилась бесцельно в окно, где ярко светило солнышко, но радости от этого не чувствовалось. Август подходил к концу, а с ним и летом завершалось. Вдруг кто – то постучал в дверь, потом сквозь щелку она увидела знакомую дежурную медсестру из регистратуры. Та, заметив ее, сообщила:

– Медковская Алина, вас к телефону, звонят из Швейцарии. Только быстрее, пожалуйста, не затягивайте время.

– Аля, сорвалась с места, и выбежала из палаты. Подняв трубку, услышала голос Вики.

– Алина, здравствуй! Только что говорила с твоим врачом, Ириной Николаевной, и она мне сообщила, что тебя завтра выписывают из клиники.

– Здравствуй, Виктория! – произнесла Аля. – Очень рада тебя слышать. Да, это правда, меня завтра выписывают уже.

– Хорошо, – ответила Виктория. – Какие у тебя планы? Ты остаешься в городе или уезжаешь?

– Я хочу остаться здесь, мне надо найти работу и… – она не договорила, потому что Вика ее прервала.

– А жить где собираешься? – поинтересовалась Виктория. – Есть родственники, знакомые, друзья?

– Нет, у меня в Москве, к сожалению, никого нет из родственников и знакомых, чтобы можно было бы остановиться, хоть на первое время.

– Как никого нет? – удивилась Виктория. – И куда ты собираешься идти?

– Если за день ничего не найду, никуда не устроюсь, то на вокзале буду первое время.

– Но ведь у тебя даже документов нет, как ты думаешь устроиться? И она продолжила. – Возьми, пожалуйста, лист бумаги и ручку, запиши телефон.

– Аля попросила у дежурной ручку, лист и приготовилась записывать.

Вика продиктовала ей какие-то цифры и сказала, что это номер телефона ее мамы.

– Но как … – засомневалась Аля.

– Ничего не надо говорить, я сейчас маму предупрежу, она будет ждать тебя завтра, – уверенно ответила Вика. Хорошо? Обещаешь?

– Обещаю, – улыбнулась Аля, – спасибо тебе, Вика.

– Ну, тогда до завтра! Я позвоню.

– До завтра, – ответила Аля. Послышались гудки, и Аля, поблагодарив медсестру, ушла. По коридору она от радости летела, не обращая внимания на больную ногу, которая еще давала о себе знать. В душе все пело, сердце радостно стучало от разговора с Викой. Ей не верилось, что так все удачно складывалось для нее теперь. Кажется, сам Бог ее вел теперь по судьбе.

На следующий день, с самого утра, Аля стала готовиться к выписке. Она умылась, причесалась, собрала свои вещички и стала дожидаться врача. Первые лучи солнца едва – едва пробивались сквозь оконное стекло, тихое посапывание ее соседок создавало дремотную атмосферу, но Але уже не хотелось спать, а мечталось поскорее покинуть эти больничные стены. Она думала, как ей сегодня правильнее поступить. Позвонить Викиной маме, но как это будет выглядеть, она ведь совершенно посторонний человек ей. И что она ей скажет, «здрасьте», я от Вики, мне бы у вас остановиться на время пожить. Нет, негоже, еще вчера я была этому рада, а сегодня все это огорчает. Может, сразу на вокзал, где – нибудь достать рекламу и почитать объявления, потом пойти в агенство. А вдруг получится найти хоть какую – нибудь работенку, ей бы только на первое время, чтобы не болтаться зря. Так и решила, зачем докучать людям чужим своими проблемами. В конце концов, это не совсем прилично.

Пришла врач, Аля взяла выписку, поблагодарила всех за все, попрощалась и ушла, не веря еще до конца, что покидает больницу. Но когда она оказалась за территорией лечебницы, то ее вновь охватил ужас. Как теперь ей быть без паспорта? И о какой вообще работе можно мечтать здесь, если у нее ничего нет. Что делать? Как быть? На одном из зданий она увидела электронные часы, где высвечивалось время 9. 30 утра. А что, если я схожу в милицию и зафиксирую там пропажу документов, нельзя терять времени, чем быстрее, тем лучше будет. Аля спросила у прохожих, где ближайшее отделение милиции, ей объяснили, что надо пройти направо, перейти через небольшой двор, и там будет написано на дверях крупными буквами «МИЛИЦИЯ». Так она и сделала, но в отделении дежурный милиционер сообщил, что начальник еще не подошел, надо подождать его. Пока она ждала его, ей вдруг пришла мысль рискнуть позвонить по номеру, который дала вчера Вика. Она подошла к автомату, но тут же остановилась, как вкопанная, денег – то нет, как она позвонит. На ее счастье проходила молодая девушка. Аля набралась смелости и спросила:

– Скажите, пожалуйста, у вас не найдется монетки, мне срочно позвонить, а мелочи нет. Девушка порылась в кармане и протянула ей все копейки, которые были у нее там. Поблагодарив, Аля бросила в автомат одну денежку, схватила трубку и прислушалась, пошли длинные гудки, трубку сняли, и раздался женский голос:

– Я слушаю…

– Здравствуйте, меня зовут Алина… – и она больше не успела ничего сказать, потому что женщина ее перебила:

– Алина, да? Я правильно поняла, – уточнила женщина. – Это вы в больницу попали? Мне дочь о вас много рассказывала. Вчера звонила и сообщила, что вас выписывают сегодня. Вы где сейчас находитесь?

Аля сказала, что у пункта милиции, и что ей надо решить вопрос с документами.

Женщина, недолго думая, быстро проговорила:

– Вы должны немедленно ко мне приехать, а потом мы решим ваш вопрос с документами. Сообщив район, улицу и дом, она объяснила, как быстрее к ней попасть.

– Хорошо, я постараюсь, – ответила Аля.

Ехать надо было на метро три остановки, она пересчитала оставшиеся копейки, и, не зная еще цены билета, отправилась искать метро.

Приглядываясь к толпе, она ловила взглядом их направление, потом спросила какого – то мужчину, где вход, он указал ей рукой, и она ускорила шаг. Пройти надо было полкилометра. В метро у кассы стояло много народу, но она быстро рассасывалась. Узнав цену, Аля посчитала оставшиеся копейки и обрадовалась, ей хватило на билет, она вздохнула с облегчением и стала в очередь. Почитав направление поездов, нашла указанную улицу, забежала в подъехавший поезд, села на свободное место и стала внимательно слушать, чтобы не пропустить нужную станцию. Наконец, была объявлена ее остановка, она выскочила и побрела к выходу. Выйдя из метро, спросила у продавщицы цветов, как правильно попасть на улицу «…». Пожилая женщина мило ей улыбнулась и ответила, что это недалеко совсем находится и указала рукой влево, где возвышались красивые высотки. Машины сновали то туда, то сюда, и от этого стоял вокруг сумасшедший гул. Москва, огромная, каменная, выглядела торжественно и безразлично, и ей не было дела ни до кого. Прохожие пробегали мимо, не обращая внимания друг на друга. Аля, окинув округу взглядом, почувствовала себя одинокой и никому ненужной в этом большом городе. Съежившись, она устремила взгляд вперед и стала внимательно рассматривать нумерацию домов. Конец августа был прохладным и солнечным. Чувствовалось приближение осени, на землю падала первая листва. Во всем, что встречалось ей на пути, было какое – то уныние, то ли от того, что закруглялось лето, то ли от того, что наступали осенние деньки. Так или иначе, но Але не было до этого никакого дела. Она ускорила свой шаг и быстро направилась по указанному адресу. Вскоре нашла ту улицу и дом, который ей сообщила Викина мать. Это было красивое, элитное здание высотой в двенадцать этажей. Она подняла глаза вверх и прищурилась от палящих лучей солнца. Дом был новый, потому что все еще сверкало и радовало глаза. Аля вспомнила золушку и царский дворец, поставила себя на ее место и подумала, что в жизни тоже так бывает иногда. Улыбнувшись, она увидела, как двери разъехались в разные стороны, и оттуда вышел молодой человек в темной служебной форме. Он прикурил сигарету, пуская дым в сторону, посмотрел на нее. Она поняла, что это охранник или консьерж, поэтому решила подойти и спросить, можно ли ей пройти в 51 квартиру.