Детка, не привыкай ко мне

– Из Эквадора? – в ее голосе слышится что-то странное. – И сколько они стоили?

– Это не важно, – машу рукой. – Главное, что они для тебя.

Вранье. Важно. Я хочу, чтобы она знала, сколько я потратил. Хочу, чтобы она оценила этот жест. Хочу, чтобы она поняла: на ее внимание претендует не кто-нибудь, а Максим Орловский.

– Пятьдесят тысяч? – уточняет она.

– Примерно так, – киваю, довольный тем, что она понимает масштаб подарка.

Дарья молчит несколько секунд. Смотрит на букет, потом на меня, потом снова на букет. Вокруг нас собралась целая толпа – студенты, преподаватели, даже охранник подошел посмотреть на представление.

И тут она делает то, чего я не ожидал.

– Ты серьезно думаешь, – медленно и четко произносит Дарья, – что я приму цветы от человека, который вчера назвал меня скучной и не извинился за то, что сбил меня с ног?

– Но я же сейчас извиняюсь, – не понимаю, в чем проблема. – И дарю тебе букет за пятьдесят тысяч.

– Ах, за пятьдесят тысяч! – она всплескивает руками. – Ну тогда конечно! Откуда мне, нищенке с окраины, знать цену гордости?

Что?

– Детка, я не понимаю…

– Не называй меня деткой! – ее голос становится громче, и все вокруг затихают. – И я не понимаю, что у тебя в голове вместо мозгов – вата или опилки?

Опилки? Меня только что назвали опилками? Меня?

– Ты думаешь, – продолжает, в глазах вспыхивает огонь, – что если ты потратишь на девушку деньги, то она упадет к твоим ногам и сразу, автоматически их раздвинет? Что мы все продаемся, только цена у всех разная?

Толпа вокруг растет. Кто-то смеется, кто-то снимает на телефон. Меня снимают на телефон. Максима Орловского отчитывает девчонка с журфака.

– Слушай, я просто хотел…

– Чего ты хотел? – перебивает она. – Купить меня букетом? Показать, какой ты щедрый и великодушный? Или доказать всем вокруг, что у тебя много денег, но нет мозгов?

Все идет не по плану.

Она должна была растаять, расчувствоваться и согласиться на свидание. А вместо этого она устраивает мне публичную порку.

– Дарья, давай поговорим наедине…

– О, ты знаешь мое имя? О чем нам говорить? – она смеется, но смех злой. – О том, как ты вчера меня унизил, а сегодня думаешь, что цветочки все исправят? О том, что ты считаешь всех девчонок продажными шкурами?

Продажными дурами. Господи, во что она превращает мои слова?

– Я не думаю, что ты продажная…

– Конечно, не думаешь! Ты вообще не думаешь! – она делает шаг назад и показывает на букет. – Знаешь, что я думаю об этих цветах?

О нет. Только не это.

– Я думаю, что они такие же пустые и бессмысленные, как и ты.

И тут происходит то, от чего у меня перехватывает дыхание. Дарья Сомова поднимает букет – сто и одна роза за пятьдесят тысяч рублей – и швыряет его мне под ноги.

Тишина.

Абсолютная тишина, которая длится целую вечность. Я стою, смотрю на разбросанные по асфальту цветы и не могу поверить в происходящее. Она выбросила мой подарок. Просто взяла и выбросила.

– Вот что я думаю о твоих деньгах и твоем «великодушии», – говорит Дарья и разворачивается. – И больше ко мне не подходи. У меня аллергия на придурков и на Эквадорские розы.

Она уходит, а я стою посреди толпы зевак с розами под ногами и чувствую, как горят мои щеки от унижения.

Меня опозорили. Публично, демонстративно, на глазах у всего университета. Максима Орловского – наследника, золотого мальчика Москвы, короля студенческих тусовок.

– Круто, братан, – раздается голос Данила за спиной. – Просто офигенно круто.

Поворачиваюсь к нему, он пытается не рассмеяться. Пытается, но не может.

– Заткнись, – шиплю я.

– Она назвала тебя придурком с опилками в голове, – Данил уже не сдерживается. – И это при том, что ты потратил на нее месячный бюджет среднестатистической семьи.

Опилки. Придурок. Аллергия.

Толпа расходится, но взгляды по-прежнему устремлены на меня. Слышу смешки, шепот, звуки снимающих телефонов. К обеду об этом будет знать весь университет.

– Она меня опозорила, – говорю вслух.

– Еще как опозорила, – соглашается Данил. – Публично и красиво. Браво! Мне она уже нравится.

Красиво? И это он называет красиво? Когда простая девчонка унижает наследника миллиардера на глазах у толпы?

– Знаешь что, братан? – Данил наклоняется и поднимает с асфальта одну розу. – Мне кажется, ты недооценил противника.

Противника.

Да, теперь все именно так. Дарья Сомова – мой противник. Она объявила мне войну, сама того не понимая. Думает, что может просто взять и унизить Максима Орловского?

Ошибается.

Достаю ключи от машины и иду к «Мерседесу». Розы так и остаются лежать на асфальте – пусть дворники убирают.

– Макс, ты куда? У нас семинар, – Данил идет следом.

– Домой. Мне нужно подумать.

– О чем?

О том, как уничтожить эту маленькую гордячку. О том, как сделать так, чтобы она пожалела о сегодняшнем утре. О том, как заставить ее ползать у моих ног и умолять о прощении.

– О стратегии, – коротко отвечаю.

Стратегия. Да, мне нужна новая стратегия. Цветочки и конфетки здесь не помогут. Значит, будем действовать по-другому.

Более жестко.

Завожу двигатель, «Мерседес» рычит, готовый сорваться с места. В зеркале заднего вида вижу розы на асфальте. Пятьдесят тысяч рублей. Просто выброшенные на ветер.

Но это только начало, детка. Только начало нашей игры.

Ты хотела войны? Получишь войну. И посмотрим, кто из нас окажется сильнее – девчонка с окраины или Максим Орловский.

Ставки повышаются.

Глава 4

Первую пару я просидела в состоянии, близком к аффекту.

Эквадорские розы. Пятьдесят тысяч рублей.

Скотина!

Каждый раз, когда я вспоминала эти слова, меня начинало трясти от злости. Не от холода – от чистой, концентрированной ярости, которая кипела где-то в районе солнечного сплетения и грозила вырваться наружу в виде крика или разбитой посуды.

Пятьдесят тысяч рублей!

На эти деньги бабушка могла бы три месяца покупать лекарства. Я могла бы два месяца не работать и полностью сосредоточиться на учебе. Мы могли бы наконец починить протекающий кран и поменять старый холодильник, который гудит по ночам, как взлетающий «Боинг».

А этот придурок потратил их на букет. На букет! Который, судя по всему, должен был растопить мое сердце и заставить упасть к его ногам с криками: «О, Максим, возьми меня прямо здесь, на мраморных ступенях МГУ!»

Преподаватель что-то рассказывал о современных медиа-трендах, а я строчила в конспекте: «Мажор – придурок – опилки – кретин – дебил». Получалось очень стройно и логично.

– Дашка, – шепнула Лена, сидевшая рядом, – тебя что, лихорадит? Ты вся красная.

– От злости, – процедила я сквозь зубы.

– На кого?

На идиота с эквадорскими розами и без мозгов.

– На жизнь в целом, – дипломатично отвечаю.

После первой пары Лена не отходила от меня, и по ее взгляду я сразу поняла: случилось что-то плохое. Очень плохое.

– Даш, – начала она осторожно, как будто я была неразорвавшейся бомбой, – мне нужно тебе кое-что показать.

– Что еще? – устало спрашиваю. После утреннего представления с розами мне казалось, что хуже уже быть не может.

Ошибалась.

Лена протягивает мне свой телефон, и я вижу видео во «ВКонтакте».

Видео, на котором я швыряю букет Максиму Орловскому под ноги. Кто-то умудрился заснять всю сцену целиком – от момента, когда он протягивает мне цветы, до момента, когда я ухожу, оставив его стоять среди разбросанных роз.

– Сколько просмотров? – мой голос звучит странно, как будто доносится издалека.

– Три тысячи за два часа, – Лена сочувственно смотрит на меня. – И это не предел.

Три тысячи. Весь университет. К вечеру, наверное, вся страна будет знать, как какая-то серая мышка отказалась от роскошного букета от наследника империи.

– Даш, что вообще между вами происходит? – Лена садится рядом со мной на скамейку. – Орловский дарит тебе цветы, а ты швыряешь их ему под ноги… Это какой-то сюр!

Сюр. Да, можно и так назвать.

– Между нами ничего не происходит, – отвечаю резко. – И никогда не может происходить в принципе.

– Почему?

Почему? Да потому что мы с разных планет!

Он живет в мире, где пятьдесят тысяч рублей – это мелочь, которую можно потратить на прихоть. Я живу в мире, где пятьдесят тысяч – это хорошая сумма.

– Мы из разных миров, Лен, – говорю вслух. – Он золотой мальчик, я – девочка с окраины. Он привык покупать все, что захочет, а я не продаюсь.

– Но ведь он же извинился…

– Он подумал, что может купить мое прощение букетом роз! – голос мой становится громче, и несколько студентов оборачиваются. – Понимаешь? Не извинился по-человечески, а решил заплатить!

Лена молчит, и я понимаю: она не понимает. Для нее, как и для большинства девчонок в университете, Максим Орловский – это мечта. Красивый, богатый, статусный.

Мечта идиотки без мозгов.

– Лена, давай я тебе объясню, – терпеливо, как детям в детском саду, – что сделал твой принц. Вчера он сбил меня с ног, назвал скучной и не извинился. Сегодня он явился с букетом за пятьдесят тысяч и решил, что этого достаточно. Что я, как дрессированная собачка, завиляю хвостом и побегу за ним.

– Ну… может, он действительно раскаивается?

Раскаивается. Максим Орловский и раскаяние – два понятия, которые физически не могут стоять в одном предложении.

– Лена, ты видела его глаза? – спрашиваю я. – В них не было раскаяния. В них была уверенность в победе. Он был уверен, что я приму его дурацкие цветы и растаю от благодарности.

Достаю телефон и, игнорируя здравый смысл, который кричит: «НЕ НАДО!», захожу в комментарии под видео.

И здесь начинается ад.

«Дура набитая, отказалась от Орловского!»

«Серая мышь возомнила о себе невесть что»

«Макс красавчик, а эта вообще кто такая?»

«Какая неприглядная, на кой она ему сдалась»

«Максим, не расстраивайся, есть девушки и покрасивее!»

И сердечки. Тысячи чертовых сердечек под комментариями в поддержку Максима. А под теми редкими комментариями, где кто-то пытается меня защитить, – дизлайки и злобные ответы.

Получается, что опозорился не он, а я.

Не он выглядит идиотом с букетом роз, а я – неблагодарной стервой, которая не оценила «щедрый жест». В интернете он – страдающий принц, которому нагрубила какая-то никчемная девица.

– Даш, не читай это, – Лена пытается забрать у меня телефон.

– Поздно, – отвечаю, продолжая листать. – Я уже все прочитала.

«Да кто она вообще такая? Нищенка!»

«На таких, как она, лучше не тратить деньги»

«Максим, найди себе девушку по статусу, а не эту серую мышь»

И самый убийственный комментарий: «Она просто знает, что недостойна Орловского, вот и бесится».

Недостойна.

Я, которая встает в шесть утра и до ночи учится или работает, недостойна парня, который за двадцать два года не заработал ни копейки. Я, которая знает цену деньгам, недостойна мажора, для которого пятьдесят тысяч – это карманные расходы на неделю.

Логично. В современном мире важен не характер, а размер банковского счета.

– Блин, – выдавливаю из себя, – я стала посмешищем.

– Даш…

– Нет, правда! Посмотри! – тычу пальцем в экран. – Он собирает лайки и комментарии типа «бедняжка, попался на удочку стервы», а я – девушка второго сорта. Нет, даже не второго. Двадцать второго!

Раньше было хорошо. Раньше меня никто не замечал – ни одногруппники, ни преподаватели, ни другие студенты. Я была невидимкой, серой мышкой, тенью в коридорах университета.

И мне это нравилось! Никто не лез в мою жизнь, никто не обсуждал мою одежду, никто не строил теорий о моих отношениях.

А теперь я – звезда интернета. Антизвезда.

Вторая пара прошла как в тумане. Я чувствовала на себе взгляды однокурсников, слышала шепот и хихиканье. Кто-то показывал на меня пальцем, кто-то открыто смеялся.

«Это та, которая отказалась от Орловского!»

«Видела видео? Она просто швырнула ему цветы под ноги!»

«Да она с ума сошла! От такого парня отказываться!»

К обеду я была готова провалиться сквозь землю. Иду в университетскую столовую – большую, светлую, всегда полную студентов, – и понимаю: ошибка. Стоило остаться дома, притвориться больной, переждать бурю.

Но поздно. Беру поднос, встаю в очередь за супом и чувствую: все смотрят. Не просто оглядываются – сверлят взглядами. Обсуждают. Строят теории.

– Она вообще в своем уме? – слышу за спиной. – Отказаться от Макса Орловского!

– Может, она лесбиянка? – предполагает другой голос.

Лесбиянка. Конечно, других причин отказаться от «принца» быть не может.

Сажусь за свой обычный столик в углу, но и здесь нет покоя. Девчонки с соседних столиков открыто пялятся, что-то шепчут друг другу, показывают в мою сторону.

Я превратилась в экспонат зоопарка.

Суп невкусный, картошка пересоленная, но я заставляю себя есть. Не дам им понять, что задели. Хотя внутри все кипит от злости и обиды.

Максим Орловский, гад чертов, превратил мою жизнь в ад.

После обеда иду на последнюю пару, но сосредоточиться не могу. В голове крутятся комментарии из интернета, взгляды одногруппников, шепот в коридорах.

«Серая мышь»

«Неприглядная»

«Недостойна»

Слова больно ранят, хотя я понимаю: это просто мнение случайных людей в интернете. Но понимать умом – одно, а чувствовать – другое.

К черту их всех, – думаю, выходя из университета. К черту Максима Орловского, к черту интернет, к черту их мнения.

У меня есть работа, учеба, цель в жизни. А они пусть дальше обсуждают чужие отношения и ставят лайки своим кумирам.

***

Кафе «Студент» встретило привычным запахом кофе и жареных котлет. Мой второй дом. Здесь можно спрятаться от всего мира, раствориться в рутине: принять заказ, налить кофе, убрать со стола.

– Дашка! – дядя Коля машет мне из-за стойки. – Как дела, студентка?

– Нормально, дядь Коль.

Вру. Дела хреновые, но зачем ему знать?

Надеваю фартук, завязываю волосы, включаюсь в работу. Здесь я просто официантка Даша, а не звезда скандального видео.

Первые полчаса проходят спокойно. Посетители обычные – студенты, преподаватели, пара туристов. Никто не узнает, не показывает пальцем, не шепчется.

Может, обойдется?

И тут в кафе входит он.

Максим Орловский собственной персоной.

В той же дорогой куртке, с той же самоуверенной улыбкой, с теми же наглыми глазами. Смотрит по сторонам, как будто выбирает место в ресторане, а не в дешевом студенческом кафе.

И направляется к моей секции.

Сердце начинает колотиться где-то в районе горла. Руки дрожат. Что он здесь делает? Зачем пришел? Хочет продолжить утреннее унижение?

– Здравствуй, детка, – говорит он, садясь за столик у окна.

«Детка» опять.

– Здравствуйте, – отвечаю максимально официально. – Что будете заказывать?

– Кофе. И возможность поговорить.

– Кофе подам. Разговаривать с посетителями не входит в мои обязанности.

Иду к кофемашине и думаю: может, плюнуть ему в кофе? Или добавить соли вместо сахара? Но нет, нельзя. Дядя Коля может уволить, а работа мне нужна.

Хотя как же хочется!

Несу ему кофе, ставлю на столик, пытаюсь уйти, но он хватает меня за руку.

– Подожди.

Прикосновение обжигает, как огонь. Я отдергиваю руку и освобождаюсь.

– Не трогайте меня.

– Дарья, я хочу объясниться.

– А я не хочу слушать ваши объяснения.

«Ваши». Перехожу на «вы» – пусть знает, что близкого общения не будет.

– Из-за меня у тебя проблемы? – он кивает в сторону других столиков, за которыми сидят студенты с телефонами.

Проблемы. Он так называет то, что превратило мою жизнь в кошмар?

– У меня нет никаких проблем, – вру ему в лицо. – И не было бы, если бы вы держались от меня подальше.

– Дарья…

– Мое имя в вашем исполнении звучит отвратительно. Лучше не произносите его.

В кафе тишина. Все слушают наш разговор, кто-то снова снимает на телефон. Отлично. Еще одно видео в копилку.

Максим встает и подходит ближе. Слишком близко. От него пахнет дорогими парфюмом и самоуверенностью.

– Я понимаю, ты злишься…

– Злюсь? – не выдерживаю я. – ЗЛЮСЬ?!

В руке у меня чайник с горячим чаем для соседнего столика. И мне очень хочется разбить его о голову этого самовлюбленного придурка.

– Ты превратил мою жизнь в ад! Из-за тебя я стала посмешищем для всего университета! Из-за твоих дурацких роз меня обсуждает весь интернет!

– Дарья, успокойся…

– НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ МНЕ, ЧТО ДЕЛАТЬ!

Чайник дрожит в руках. Еще чуть-чуть, и я действительно тресну его по голове.

– Даша, что случилось? – рядом появляется дядя Коля.

– Все в порядке, дядь Коль. Этот… посетитель… как раз уходил.

Смотрю на Максима взглядом, который должен испепелить его на месте. Убирайся. Немедленно. Пока я не сделала то, о чем потом пожалею.

Он молчит несколько секунд, изучая мое лицо. Затем кладет на стол деньги – гораздо больше, чем стоит кофе, – и направляется к выходу.

– Это еще не конец, детка, – говорит он на прощание.

Угроза. Самая настоящая угроза.

И я понимаю: война только начинается.

Глава 5

Пятница. Час ночи. Клуб «Мост» на Патриарших.

Сижу в VIP-зоне с бокалом виски в руках и пытаюсь выглядеть расслабленным.

Четыре дня. Прошло четыре дня после инцидента с розами, а я до сих пор не могу понять, что пошло не так. Цветы были дорогие, упаковка шикарная, жест красивый.

Все должно было сработать.

Но вместо этого – четыре с половиной миллиона просмотров видео, на котором меня позорят на глазах у всего университета.

– Макс, ты что, решил стать философом? – Данил плюхается рядом с коктейлем в руке. – Сидишь тут мрачнее тучи.

– Думаю, – коротко отвечаю.

– О чем? О том, как проиграть мне машину?

Машина. Мой AMG GT стоит кучу денег. Неужели я действительно могу его потерять?

– Данил, заткнись. Еще и месяца не прошло.

– Прошла почти неделя, – ухмыляется он. – И пока счет не в твою пользу. Она ненавидит тебя еще сильнее, чем при вашей первой встрече.

Ненавидит. После истории в кафе это слово зазвучало еще острее. Если бы взгляды могли убивать, я бы уже неделю как лежал в морге.

Достаю телефон, в тысячный раз открываю видео. Четыре миллиона семьсот тысяч просмотров. Комментарии все те же: одни жалеют меня, другие смеются над «дурочкой, которая отказалась от принца».

Но результат один: я выгляжу идиотом.

– Знаешь, в чем проблема? – говорю я Данилу, не отрываясь от экрана.

– В том, что ты выбрал не ту девчонку?

– В том, что я выбрал не тот подход.

Цветы – это банально. Примитивно. Любой дурак с деньгами может купить букет роз. Нужно что-то более… личное.

– И что ты предлагаешь? Подарить ей машину?

Машину. Нет, она и машину не возьмет. После той сцены в кафе я понял, что она презирает все, что связано с деньгами.

А что, если проблема не в подарках?

А что, если проблема в том, что я ничего о ней не знаю? Ну серьезно – что я знаю о Дарье Сомовой? Что она учится на журфаке, работает официанткой и живет небогато.

И все.

А между тем, чтобы завоевать девушку, нужно знать ее слабые места. Нужно выяснить, в чем она нуждается.

– Данил, а ты не помнишь, где она живет?

– Кто? Твоя принцесса? – хмыкает он. – Понятия не имею. А зачем?

– Хочу узнать о ней побольше.

Логично, не так ли? Как можно помочь человеку, не зная, в какой помощи он нуждается? Может быть, у ее семьи финансовые проблемы? Может быть, ей нужна хорошая работа? Или у нее больна мама?

У всех есть слабые места.

– Макс, – Данил становится серьезным, – ты же не собираешься стать сталкером?

– Не сталкером, а благодетелем. Представь: я узнаю, что ей нужно, и тайно помогаю. Анонимно. А потом, когда она поймет, что это был я…

– Она вызовет полицию, – сухо замечает Данил.

В полицию? Да за что? За то, что я помог ей решить проблемы?

– Ты не понимаешь. Девушки любят загадочных благодетелей. Это же так романтично!

Особенно когда потом выясняется, что благодетель – богатый и красивый парень.

– Макси! – пронзительный голос прерывает наши размышления.

Поворачиваюсь и вижу Алину. Или Карину? Одну из девушек, с которыми я встречался пару месяцев назад. Длинные ноги, дорогое платье, улыбка, от которой раньше сносило крышу.

Раньше.

– Привет, детка, – автоматически включаю обаяние.

– Ты сегодня такой задумчивый, – она садится рядом и кладет руку мне на бедро. – Это из-за той дурочки с видео?

«Та дурочка». Почему все ее так называют? Дарья не дурочка. Она просто… особенная.

– Макс, да забудь ты о ней! – продолжает блондинка. – Посмотри, сколько вокруг красивых девушек! Я, например, всегда была готова…

Всегда была готова. Вот в этом-то и проблема. Они все готовы. Сразу, без вопросов, без борьбы.

А Дарья – вызов.

– Слушай, – говорю я блондинке, – сегодня я не в настроении для компании.

– Но…

– Данил тебя развлечет.

Данил закатывает глаза, но послушно уводит обиженную красотку к бару. А я возвращаюсь к своим планам.

Итак, мне нужна информация. Адрес, состав семьи, финансовое положение, проблемы, мечты. Все, что может помочь найти правильный подход.

И я знаю, к кому обратиться.

Кирилл.

Мы учились в одной школе, но он был из тех, кого называют «компьютерными ботаниками». Тощий, в очках, всегда с ноутбуком. Но он умел делать такие вещи с интернетом…

Достаю телефон и набираю его номер.

– Макс? – удивленный голос в трубке. – Ого, не ожидал от тебя звонка. Что случилось?

– Кир, мне нужна твоя помощь.

– Какая?

– Информация. Об одном человеке.

Пауза. Кирилл не дурак, он понимает, о чем речь.

– Макс, я не занимаюсь незаконным сбором информации.

– Да ладно тебе! Ничего криминального. Просто… базовые данные. Адрес, работа, семья.

– Зачем тебе это?

Хороший вопрос. Что я могу ему сказать? Что хочу заполучить девушку, которая меня послала?

– У меня есть девушка, которой я хочу помочь. Но она гордая и не принимает помощь. Поэтому я хочу сделать все анонимно.

– Благородно, – в голосе Кирилла слышится легкая ирония. – И что это за девушка?

– Дарья Сомова. Студентка МГУ, журфак, третий курс.

– Та самая, которая публично унизила тебя?

Черт. Конечно, он видел видео. Кто его не видел?

– Именно поэтому я и хочу ей помочь. Показать, что я не мстительный.

– Макс, – вздыхает Кирилл, – это звучит как сталкинг.

– Это не сталкинг! Это… стратегическая разведка.

Звучит лучше.

– Знаешь что, – говорит он после паузы, – я сделаю исключение. Но только базовая информация. И только потому, что мы друзья.

– Спасибо, Кир. Ты меня выручил.

– Завтра утром будет готово. Скину тебе на почту.

Я кладу трубку и чувствую, как внутри разливается предвкушение. Завтра я узнаю все о Дарье Сомовой. А потом…

Потом начну действовать.

– Данил! – зову друга.

Он возвращается, выглядит уставшим:

– Что еще? Ты готов прямо сейчас расстаться с машиной? Я готов ее принять.

– Нет.

– Серьезно? Только не говори, что ты собираешься за ней следить и тайно помогать, она догадается, что это ты, она не дура.

– Ну и пусть, но это будет не сразу. Сначала она будет гадать, кто ее таинственный благодетель. А потом я намекну…

И тогда она поймет. Поймет, что ошибалась на мой счет. Что я не просто богатый мажор, а человек, способный на настоящие чувства.