Салах

Владимир Катков

Салах

Мне кажется, порою… Ироничная фраза для начала, и даже не из песни Яна Френкеля про журавлей. Иногда мне кажется, что жизнь – это ежесекундный результат хитрых сплетений, никому не нужных и не поддающихся анализу совпадений.

Это не открытие. Многие об этом догадываются, но ничего изменить не могут.

Есть избранные. Тех, кого бог при рождении отметил ярлыком «ТАЛАНТ», но они редко доживают до сорока лет. Есть и другие, наглые и бездарные, рожденные с золотой ложкой в зубах – «БЛАТНЫЕ». Им дьявол приклеивает этот ярлык на жопу. Они живут богато и долго.

Ну, и конечно, все остальные, без бога и дьявола – биометрический планктон вселенной, я вот – из них. Нас много, и наши жизни являются питательной средой для «ТАЛАНТОВ» и «БЛАТНЫХ».

Судьба любого человека – со всеми его ярлыками или без – зависит от миллиардов пересекающихся событий. Никто, кроме самой природы, не в силах уследить за этой паутиной, поэтому мы и катимся по жизненной линейке как лохи.

Блин, надо поделиться этой мыслью с дружбаном Аркадием. Я давно, хотя уже и редко, переписываюсь с ним и делюсь научными мыслями – по-пьяне, естественно. Но тема не та. Он больше по теоретической физике: гравитация, ткань время-пространство, кванты, кварки какие-то, позитроны и вечный двигатель.

Но, как сейчас помню, в последнем письме, после пузыря в честь своего дня рождения, я открыл ему самую страшную тайну современной теоретической физики. Если коротко: скорость объекта никак не влияет на время и пространство в его системе. Часы космонавта, летящего со скоростью, близкой к световой, будут тикать точно так же, как и наши. Но они будут отставать. А почему?

Да потому, что сила, разогнавшая его до этой скорости, действовала на все электроны его атомов. Они испытывали перегрузку, подобно летчикам на сверхзвуке. А перегрузка для электронов, вращающихся вокруг ядра, – это снижение их линейной скорости. Замедление же движения электронов – это и есть замедление всех химических и физических процессов. Вот вам и относительное замедление времени.

Но электрон, теряя линейную скорость, чтобы сохранить энергию, должен поддерживать частоту вращения. Единственный способ это сделать – уменьшить радиус орбиты. Вот вам и относительное сжатие пространства.

Когда действие силы прекращается, электрон возвращает и скорость, и радиус вращения. Все просто и наглядно… Вывод: на время и пространство влияет не скорость, а ускорение. А ускорение – это сила. Самым ярким подтверждением этому служит гравитация.

Выходит, дядя Альберт нас жестоко надул. А учёные боятся в этом сознаться.

Прошлое – наша память, будущее – наши фантазии. К великому сожалению режиссёров, есть только сейчас, а никакого времени нет. И значит, перемещения в нем невозможны. Осталось только узнать, какие мне фотки отправлять на Нобелевскую премию: с уголком или без…

Да и еще: если полгода назад мне кто-то сказал, что природа не терпит случайных совпадений, я бы рассмеялся ему в глаза. Сейчас то я точно знаю: случайностей не бывает.

Ку-ку. А вот моя веселая и печальная история.

Я – сорокапятилетний работник рекламной конторы типа «Рога и Копыта». Делаем в основном вывески на своем производстве. Каждый рабочий день – день сурка. Режим работы: с 8.00 до 17.00. Обед по расписанию с 12.00 до 13.00, хотя иногда, когда очень заняты, обед переносится.

В тот день где-то в 12.15 я вышел на обед. На улице осень – октябрь. Прохладно и моросящий дождь. Обеденное меню небогатое: или «Магнит» за углом, или шаурма. За ней-то я и направился в ближайший ларек. Там лица кавказской национальности не только готовили самую вкусную жратву на районе, но и всех клиентов мужского пола уважительно называли «брат».

– Привет брат!

– Тебе лук класть, брат?

– Тебе, брат, с собой или сразу?

Я не расист, но это родственное обращение неизменно вызывало у меня ухмылку и ассоциацию с крылатой фразой Бодрова из фильма Балабанова.

К сожалению, пообедать не удалось. За пятьдесят метров до ларька остановился черный крузак с интересными номерами, из задней двери вышел Саня Кособродов и уверенной походкой направился ко мне.

Александр Кособродов – мой одноклассник. В школе дружили. Стал подполковником ФСБ: сначала ловил обналичников, потом взялся за крупных поставщиков наркоты. Странно, вроде бы уже на пенсии – строит дом из башкирского сруба. Его дочь, будущий дизайнер, проходила практику в нашей конторе.

На встречах выпускников Сашка пил, как положено представителю госорганов – много и основательно. Травил несвежие анекдоты и хватал давно немолодых, полупьяных одноклассниц за колени… Мы не виделись много лет, и я, безусловно, был рад старому другу – обнять, вспомнить, поговорить… Но его напряженное лицо, а может, чёрный крузак с биркой «особого статуса» – что-то в этой встрече было не так. После короткого, делового рукопожатия он отрезал:

– Пойдем, поболтаем.

– Куда?

– В машину. Там все объяснят....

О чем поболтаем, что объяснят? Я не стал уточнять, и, машинально пошел за ним к джипу. Саня услужливо открыл заднюю дверь, и я оказался в крузаке на заднем сиденье рядом с крупным лысым мужиком, лет сорока в сером пальто. Кособродов остался на улице. В машине, помимо водителя, спереди сидел рыжий амбал в светлой куртке.

– Здравствуйте. Я подполковник ФСБ – Клязин Антон Иванович, представился лысый здоровяк.

– Владимир Анатольевич? – громогласно заявил он.

– Да, только документов с собой нет, они в куртке на работе.

– Не надо документов. Давайте ваш телефон.

Подполковник взял мой смартфон и, со словами «Миша, убери», передал его рыжему. Тот деловито принял мой гаджет, достал откуда-то черный кейс с проводом и положил в него телефон.

– Не переживайте. Такой порядок. Скоро вернем. Сейчас надо проехать с нами. Дело государственной важности. Надо помочь Родине.

Слова подполковника прозвучали чётко, громко и не допускали возражений. Но для проформы я попытался возразить:

– У меня же график, работа. Меня там ждут.

– Не волнуйся, все решим.

Через пять минут мы въехали на служебную стоянку административного синего здания.

Поднимаясь по лестнице в гробовой тишине, я наконец не выдержал и спросил, какую должность занимает Саня. Ответ подполковника был неожиданным.

– Никакую. Он на пенсии. Мы просто попросили его помочь с тобой… Не бери в голову. Сейчас разберемся.

По коридору подошли к деревянной двери с металлическим логотипом «Областное управление ФСБ». Подполковник открыл дверь, и мы оказались в большом кабинете, в торце которого за столом сидел седой сухощавый мужчина в сером пиджаке. С хмурым видом он начал без предисловий.

– Владимир Анатольевич, у нас очень мало времени, дело Государственной важности. Обстоятельства требуют действовать быстро. Сейчас на военный аэродром за городом – там вертолет и в Москву. Нас уже ждут.

– Где ждут? – спросил я.

– В Москве. Если быть точнее – в Кремле.

– В Кремле? – переспросил я. – А в Белый дом к пиндосам не заскочим? – получилось глупо и нервно. Леденящий взгляд седого мгновенно прояснил: в этих стенах с юмором лучше не экспериментировать.

– Не по пути, – разрядил обстановку подполковник Клязин. – Погнали.

– Куда погнали? – начал я возмущаться. – У меня дома семья. Кот ждёт. Дайте хотя бы позвонить!

– Нельзя. Дело секретное. Не волнуйся, – ответил седой. – Твоей семье наши люди всё объяснят.

– Какие наши люди? Что объяснят? – не унимался я.

– Поехали. Времени нет. Быстро! Быстро! – отрезал седой, снимая пальто с вешалки.

Мчим в крузаке на аэродром. Все молчат. Рыжий куда-то испарился, его место спереди занял седой. Через некоторое время он поднес свой айфон к уху и заявил: «Объект будет на точке через пять минут».

«Объект» – так что, это я? Как подопытная обезьяна. Надеюсь, обойдется без наручников. Или нет? Может, эксперименты ставить будут? Или на органы разберут? Голова трещала от скверных мыслей…

– Служил? – спросил Клязин.

– Не довелось. – ответил я.

– По здоровью?

– Нет. Военная кафедра университет. Офицер запаса.

– А-а-а…

– А это кто? – тихо спросил я подполковника и незаметно ткнул пальцем в седого.

– Руководство из Москвы – шепотом ответил подполковник.

– По твою душу прилетел.

А вот и вертолет на горизонте. Уже лопасти греет.

Ми-8 – многоцелевой вертолёт, и лет двадцать назад мне довелось на нём полетать. Мой ученик и друг Руслан, выпускник военного училища, в День города устроил нам полёт. Через свои армейские связи он оформил нас фотокорами местной газеты.

Помню, я спросил, не взять ли пакеты на случай, если придется блевать на высоте. Руслан, имевший за плечами с десяток парашютных прыжков, лишь отмахнулся: «Не нужны пакеты. Это же не кукурузник – поднимает плавно».

Нашей задачей была съёмка праздничного города с высоты, а также парашютистов, которые прыгали со нашего вертолёта на центральный стадион. Их было человек восемь, разных лет, и многие – чемпионы мира. Напротив меня дремала парашютистка лет сорока. Потом она лениво открыла глаза, достала из-под снаряжения книгу Донцовой и начала читать, перелистывая страницы и слюнявя палец. Когда прозвучала команда к прыжку, она так же неспешно засунула книгу обратно и вышла в зияющий проём за своей командой. Я был потрясён её ледяным спокойствием.

А теперь к делам государственной важности. Перелет не помню, наверное, задремал. Приземлились под Москвой на секретной площадке. Пересели в черный микроавтобус и с мигалкой – в столицу.

Я впервые оказался в Кремле и был ошеломлён его размахом. После досмотра охраны началась вереница высоких дверей, бесконечных коридоров, полированного паркета и неприступно высоких потолков. Рассмотреть убранство главной резиденции страны подробнее не позволяли сотрудники ФСБ. Седой и подполковник двигались так стремительно, что я едва поспевал. За очередным поворотом перед нами возникли двое – мужчина и женщина.

– Здравствуйте! Ждем, ждем…

Невысокий, коротко стриженный мужчина с добрыми глазами и короткой шеей, одетый в безупречный костюм и начищенные до зеркального блеска ботинки, тут же отошёл с чекистами в сторону для тихого разговора.

А ко мне уже подкатывала эффектная блондинка неопределённых лет – пышные формы, огромная лакированная причёска, глубокое декольте и каблуки, на которых только цирковые гимнастки могут держаться. Краем глаза я успел заметить в её руке небольшой баллончик.

– Та-а-а-к! Ручки впе-е-еред. Ладошки вверх! Дезинфекция! – весело и нараспев произнесла она, как профессиональный педиатр.

Я протянул руки, и она деловито пшикнула на ладони и на предплечья из баллончика.

– Глазки, за-а-а-крыть!

– А рот открыть? – ляпнул я, и коридор сразу наполнился легким, но коротким, и, я бы даже сказал, слегка бл…дским девичьим хохотом… Похоже моя шутка слегка возбудила эту даму.

– Нет! Рот открывать не надо! – все еще ухмыляясь ответила она.

Я закрыл глаза и, через секунду, с ног до головы был орашён какой-то субстанцией, слегка напоминающей по запаху детский спрей от комаров.

–Фу! Что за дрянь? У меня от нее уши ослиные не вырастут часом? – продолжил я глумиться над женщиной.

Дама обиделась, нахмурилась и поманила меня пальцем, чтобы тихо ответить на дерзкий вопрос. Я с улыбкой наклонился, она поднесла ладонь ко рту и сказала:

– Уши, х…й бы с ними, а вот рога могут – и слегка постучала своим указательным пальцем мне по голове.

Шутка засчитана, 1:1

– Ну все! Мы свою работу сделали. Так сказать, нашли и доставили в целости и сохранности. Дальше действуйте без нас.

Я обернулся – седой протянул мне руку. Я учтиво пожал ее.

– Давай, родной, Держись тут! Ничего не бойся. Ни пуха! – заявил подполковник Клязин похлопав меня по плечу.

Со стороны все это выглядело – как проводы в последний путь.

– Всем удачи! – напоследок крикнул седой, и чекисты быстро растворились в кулуарах власти.

– Ну, что, молодой человек. Можно вас на минутку – мужичок в костюме брезгливо взял меня за локоть и отвел на пару шагов от дамы.

– Виталий Петрович! Может его приодеть все-таки? – оживилась тетя.

– Ну, какой приодеть? Когда? Жанночка! – возмутился Виталий Петрович – У нас же цейтнот!

Вот она, матушка природа со своими случайными совпадениями Жанночка – единственное в мире имя, которое подходит этой особе, и я не понял, зачем приодеть?

– Так вот! – продолжил Виталий Петрович – Сейчас у вас состоится срочная и незапланированная встреча с президентом Российской Федерации.

– Чего-о-о? С каким президентом? – от растерянности выпалил я.

– А ты их до хрена в нашей стране знаешь? – съязвила Жанна.

– Это, что же? С самим В… – начал было я.

– Представь себе, да! – перебил меня Виталий Петрович, многозначительно тряхнув своей головой.

– А зачем? Что вообще происходит? – повысил я голос, хотя в голове уже мелькнула подлая мысль: где же я еще могу увидеть президента России, как не здесь. Будет что внукам на пенсии рассказать.

– Послушайте меня внимательно – приземлил мои фантазии Виталий – Сегодня у всех очень тяжелый день. У меня к вам тоже есть вопросы, например, что вы за гусь такой, из-за которого с раннего утра все спецслужбы и администрация стоит на ушах. Я работаю здесь уже двадцать лет и, поверьте мне, такого кипиша в этих стенах не припомню.

– Был! Когда глава Госнано с огромным баблом за рубеж свалил – зевая влезла в разговор Жанна.

– Я тебя умоляю. Это совсем другое и было гораздо спокойнее – не унимался Виталий – Вот! – кивнул он в сторону блондинки – Посмотри на Жанну Леонардовну! У нее, тоже, к тебе есть много вопросов. Но она их не задает, хотя и с пяти утра на ногах.

Господи, у нее еще и отчество Леонардовна. Вот природа отдохнула. А какая же фамилия. Сто пудов – Кишонкина или типа того. Для меня это был второй сигнал: случайностей не бывает.

В подтверждение его слов, Жанна Леонардовна еще раз зевнула, прикрывая рот ладошкой и почесала пухлую икроножную мышцу стопой другой ноги, не боясь порвать дорогие чулки своей модной туфлёй.

А на гуся я конкретно обиделся и сразу перешел в наступление:

– Ну, если я такая важная птица, могли бы и встретить по-царски. Где хлеб-соль? Где цыгане с медведями? Где хор Пятницкого? Или, на крайний случай, Галина Гагарина с гимном?

– Будут тебе цыгане! – огрызнулась Жанна Леонардовна. – Если через полчаса из той двери выйдешь… – Она многозначительно ткнула пальцем за угол.

Я машинально туда заглянул.

– Да брось ты, Жанночка, не пугай его! – вступился Виталий Петрович. – Он и так бледный. Ляпнет ещё с перепугу чего-нибудь, а у «самого» с утра и без того настроение ниже плинтуса. Всем тяжело. Чувствую я задницей – добром это не кончится, поверь.

– Гагарину ему. А Максимку не хочешь, в ночнушке и босиком, «Вдоль ночных дорог…» со свечкой еще в руках – не унималась Жанна.

– Все! Все! – успокоил ее Виталий повернулся ко мне и продолжил:

– А для вас, уважаемый, это самый важный момент в жизни. Поэтому прошу: сосредоточьтесь, отбросьте все посторонние мысли и внимательно слушайте главу государства. Впитывайте каждое слово. Постарайтесь выглядеть достойно, не задавайте глупых вопросов и отвечайте чётко и внятно.

– И не вздумай там чихнуть! – предупредила Жанна.

– Да, да, и постарайся не кашлять – поддержал ее Виталий.

Мне стало смешно, когда я представил, как эти двое «натаскивают» к встрече с президентом генералов, губернаторов, министров и олигархов. Картина вышла забавная. Хотя, конечно, настоящие «шеи» заходят к «самому» без всякой подготовки.

Дверь, за которой глава государства принимает гостей, оказалась рядом – за углом коридора. Посмотрев на свои наручные часы, Виталий Петрович быстро сказал:

– Ну, все. Пора. С Богом. Я сейчас открою, а ты пройдешь и встанешь у стола. Все понял? Готов? Давай!

Он распахнул высоченную дверь, и я проскользнул в кабинет. Внутри было пустовато: паркет, вычурные вензеля на стенах и потолке, бутафорские книжные полки, а посредине – лишь огромный стол из ценной древесины и два столь же внушительных кресла. Окон не было вовсе.

Я подошёл к столу и замер рядом с креслом. В глубине зала виднелась другая дверь – я понял, для кого, и занял позицию напротив. Ждать пришлось недолго. Через пару минут дверь отворилась, и я узнал ту самую, знакомую всему миру, слегка вразвалку и с налётом блатной осанки походку президента России.

Особого трепета я не почувствовал – он выглядел в точности как по телевизору каждый вечер: в костюме и рубашке, просто и буднично. Лишь без галстука.

Пока он приближался к столу, я успел поразиться зигзагам судьбы. Всего три часа назад я в своём цеху чистил от ржавчины и красил каркас для пивной вывески, а теперь – беседую с главой государства.

– Здравствуйте. Присаживайтесь. – бегло сказал он и привычным жестом указал на стул.

Я сел за стол – и меня осенило: всю эту обстановку я много раз видел в новостях. Именно здесь, на этом самом стуле, министры отчитывались о проделанной работе. Именно за этим столом губернаторы заручались поддержкой, вручая президенту глянцевые плакаты с отчётами о выполнении нацпроектов.

Блин, я забыл поздороваться.

– Здравствуйте, товарищ президент – промямлил я.

Он кивнул головой и начал диалог:

– Владимир Анатольевич? Я правильно понял?

– Да, все верно – ответил я.

– У нас мало времени. Я буду краток. Вы за политикой следите? Ну, новости смотрите? Последние.

– Да, так. Иногда смотрю – оправдываюсь я.

– Это хорошо. Значит, в курсе как обострились наши отношения с США и НАТО? Они, за последнюю неделю, подтянули огромные силы к нашим границам.

Я убедительно кивнул.

– Так вот. Положение гораздо хуже, чем кажется. Го-раз-до!

После этих слов я начал напрягаться. Заметив это, он продолжил:

– Вы ведь знаете, наверное, что через пять дней, 22 октября состоится мировой саммит в Пекине. Туда приглашены, если не ошибаюсь, руководители двадцати восьми стран, включая нашу – доложил глава.

– Да, я слышал.

– Картина, в общем, ясна. Но есть и плохая новость. По данным нашей разведки – и, к сожалению, это стопроцентно достоверная информация – англосаксы нанесут по нам ядерный удар за день до саммита. Соответствующий приказ будет отдан 21 октября. Так и начнется Третья мировая война.

Пауза затянулась. Президент не сводил с меня взгляд – видимо, ждал, когда донесённый смысл достигнет цели. У меня внутри всё перевернулось от этого сообщения. Перед глазами мгновенно пронеслась мысль: «Вот и всё. Жить всем осталось от силы неделю». Однако я быстро совладал с собой и, приняв самое деловое выражение лица, смог изобразить лишь протяжное: