Плыви своим курсом, предатель!

Плыви своим курсом, предатель!

Глава

– Костя, когда мы уже поженимся? Шесть лет всё-таки живём.

Да, я снова завела эту пластинку с самого утра субботнего дня. Да, я жду кольца и предложения. Всё, как положено в отношениях между двумя любящими людьми. Людьми, которые планируют будущее вместе. Ведь мы планируем?

– Да что ты пристала со своим «поженимся»? – вдруг взорвался Костя. Да, я спрашиваю об этом последний год довольно часто, но это не повод на меня голос повышать. – Штамп ничего не решает, я говорил тебе уже сто раз.

– Мне тридцать пять, я хочу замуж, семью, детей…

– Тогда что ты делаешь рядом со мной? – его ехидная, кривая ухмылка едва не сбивает с ног.

Я была запасным аэродромом, пока мой любимый жил свою лучшую жизнь и искал вариант получше. Я ушла от него, а через два месяца он женился. На той, с кем, как оказалось, он давно изменял мне.

Глава 1

София Люкшина

Это утро для меня было каким-то особенно тревожным. Погода хмурилась, а сегодня, как назло, подруга арендовала яхту, чтобы отпраздновать свой день рождения. Не хотелось бы попасть в дождь.

Костя ещё спал, отсыпался после вчерашних покатушек – по пятницам он с друзьями ездил на квадриках или мотоциклах «Эндуро» по лесам-горам. Возвращался он всегда поздно, весь побитый, покоцанный, поцарапанный, но всегда счастливый. Адреналинщик мой.

Меня он с собой не брал – я боялась этих прыгающих бешеных мотоциклов, да и Костя не уговаривал, уверяя что мне будет скучно, там одни мужики и они так отдыхают от ответственных работ и жён, «клюющих мозги».

А ещё у Кости была небольшая парусная яхта.

Прогулочное семиметровое судно стояло на приколе в яхт-клубе на реке Волге. Он там обычно проводил все летние и осенние воскресенья, а то и субботы. Набирался сил перед рабочей неделей. В тёплое время года для меня у него оставались пару суббот в месяц. Так мы и жили. Он, его увлечения, и потом уже я. Именно в таком порядке.

И отчего-то именно сегодня меня это как-то по-особенному резануло.

Я всегда считала, что нужно быть независимой, удовлетворять свои потребности самостоятельно, иметь личное пространство и давать друг другу свободу, и ни в коем случае не оказывать давления. Мне не хотелось становится той истеричной женой, от которых мужья бегут к любовницам или уходят в работу, в «танчики», в пиво.

У меня была своя территория, свои друзья, свои увлечения. У Кости тоже. Я была идеальной в этом плане, Костик мне и сам так говорил. Да и объективно я считала себя отличным партнёром для семьи и совместной жизни: ни слёз, ни истерик, ни претензий – я искренне верила, что все вопросы нужно решать диалогом, где-то уступить, где-то в остром моменте промолчать, чтобы потом на холодную голову всё обсудить. Но вот времени вместе с любимым мне катастрофические не хватало. Не хватало романтики, страсти. Особенно в последний год. Особенно осенью. Может, хандра пришла? Или возраст такой подошёл. Осознанный.

Я начала задумываться о том, что будет дальше, о долгосрочных целях в жизни. О том, чего я хочу на самом деле.

Сегодня Ясе, моей подруге и коллеге, исполняется тридцать семь. У нее двое детей, старшему сыну пять, младшей дочке два. Это её муж настоял, чтобы теплым августовским днем его любимая жена отметила праздник в кругу подружек, оторвалась по полной, отдохнула от мамской жизни.

Мы иногда собирались на вечерние парные посиделки в каком-нибудь баре, Яся с мужем насмотрелись и наслушались Костиных речных приключений и тоже загорелись прогулками под парусом. И Ясин муж решил подарить ей такую прогулку, благо в самарских яхт-клубах полно яхтсменов, которые предлагают свои услуги. Я почему-то думала, что Костя предложит им свою яхту и себя в качестве капитана, но он промолчал.

Костя никого на неё не пускал, даже меня. Это его «островок уединения», как он говорил. Тем более, в назначенный день его яхта должна была быть на покраске и обработке днища. Я тоже промолчала, хотя мне и было неудобно перед друзьями. Что ж, это его личное пространство и его собственность, это нужно уважать.

Я привычно встала первой, чтобы приготовить Косте омлет и тосты с поджаренным хлебом, яйцом и авокадо. Всё как он любил. Для меня чистый кайф видеть, как он уплетает мою кулинарию и, как всегда, благодарит меня.

Я машинально потёрла безымянный палец правой руки – всё чаще я ощущала на нём фантомное обручальное кольцо. Может, это хороший знак?

Я и так ощущала себя его женой. Он меня так называл и дома, и на людях. А я его мужем. Только некоторые знакомые или родня одёргивали, что мы не расписаны и всё это только слова. И что после шести лет отношений ходить без кольца и без штампа уже как-то неприлично.

Мне было начхать на чужое устаревшее мнение, главное, что нам было хорошо. Но порой чья-то брошенная фраза нет-нет да и задевала какие-то внутренние струны, которые начинали мерзко скрежетать где-то в районе сердца. Я ведь ни разу за тридцать пять лет не была замужем, и платья у меня белого не было, зато за эти шесть лет мы успели отгулять на четырёх свадьбах. Мне хотелось понять и прочувствовать, каково это, быть невестой на своей свадьбе. А ещё хотелось успеть родить до сорока. Мы оба работали, строили карьеры, обучались, вкладывались в недвижимость, строили пассивный доход на старость. Свадьба в этих планах была далеко не на приоритетных местах. А жаль.

– Кость, а когда мы всё-таки поженимся? – Я так накрутила себя, что аж вместо доброго утра выдала этот злободневный для меня вопрос, когда он, заспанный, зашёл на кухню.

– Да что ты пристала со своим «поженимся»?! – вдруг взорвался Костя.

Я вздрогнула. Да, я спрашиваю об этом последний год довольно часто, пару недель назад точно спрашивала и в тот день Костя, как всегда, ушёл от прямого ответа и завёл привычные философствования, но это не повод на меня голос повышать.

– Штамп ничего не решает, я говорил тебе уже. От разводов он ещё никого не удержал.

– Ты боишься, что как только мы поженимся, у нас всё станет плохо? – предположила я.

Может, его действительно страх держит? Он много раньше рассказывал, как его родители разводились. Или я пытаюсь искать оправдания?

– Я не готов идти в ЗАГС и праздновать то, что трахаемся и спим в одной кровати. Это наше личное дело. Мы и так почти что муж и жена.

Это «трахаемся и спим в одной кровати» резануло мне слух.

– Мне тридцать пять, я хочу замуж, семью, детей… – продолжила я, в надежде быть услышанной.

– Тогда что ты делаешь рядом со мной? – его ехидная, кривая ухмылка едва не сбила с ног.

Я застыла, сложила руки на груди, пытаясь себя обнять, защитить от удара. Холод пробежал по моей спине, и от напряжения живот прилип к позвоночнику. Меня замутило от запаха кофе с корицей, который я только что сварила Косте.

– Это шутка? – осторожно спросила я.

– Шутка. Ты не же знаешь, что я циник, – он широко улыбнулся, но в глазах так и осталось холодное раздражение, которое он пытался скрыть от меня. – София, ты же знаешь мою позицию. Сколько ещё можно об этом говорить? Я не готов пока к браку и детям. Это не значит, что никогда, но не сейчас точно. Вообще, хорошее дело браком не назовут… – он снова попытался отшутится, но мне шутить не хотелось.

– А когда? Есть у тебя какой-то срок в голове?

Если я завелась, то меня не остановить, я буду дожимать, пусть это и неправильно, и нездорово для отношений. Я начала уставать от того, что постоянно сглаживаю острые углы.

– Соф, это же не бизнес-проект! Когда почувствую, что готов, тогда и сообщу. Я же понимаю, что такое ребёнок! Это бессонные ночи, памперсы, врачи, гульки с коляской и в снег, и вгрязь. Вагон денег, в конце концов. Ты же не будешь всё это делать одна, я не из тех, кто валит всё на жену, я буду всё делать наравне. А пока я не представляю, как всё это впихнуть в свой нынешний график.

– Если бы ты чуть меньше времени проводил за покатушками…

– Ну нет, София! – он резко прервал меня, выставил ладонь вперёд, будто барьер. Его красивое лицо, обрамлённое острыми скулами и аккуратной бородкой, исказилось злобой, будто я ему на больную мозоль наступила, причём специально. – Это моё. Не надо пытаться решать за меня, как проводить моё свободное время! Ты же сегодня тоже идешь с подругами кутить, я же ничего не говорю.

– Ну я не так часто выхожу с подругами, как ты…

– Так. Пока дело не дошло до взаимных обвинений, закончим на этом, – строго произнёс Костя. – Ты знаешь, я не тот человек, который будет принуждать женщину к чему-то. Я тебя люблю, поэтому хочу, чтобы ты была счастлива. А если твоё счастье – это платье и пьяный банкет с тамадой, то я не имею права тебя задерживать, – он махнул рукой в сторону двери, а я буквально ощутила, как у меня на голове, под огненно-рыжим окрашиванием, начали седеть волосы. Костя поднялся из-за стола и чмокнул меня в макушку. – Спасибо за завтрак, очень вкусно.

Казалось бы, поблагодарили за завтрак, а ощущение, будто меня послали матом.

Глава 2

София Люкшина

Наверное, это меня в Косте и восхищало – он всегда выбирал себя. Себя он ставил на первое место, себя он любил и ограждал от всего, что ему было чуждо. Хотелось бы мне научится тому же. Возможно, меня бы больше ценили. В том числе сам Костя.

Он молча собрался и уехал на покраску свой яхты, сухо сказав мне «пока». Я ничего не ответила. Потому что обиделась и расстроилась. К вечеру я, конечно, остыну и буду корить себя за глупое поведение, но сейчас я чувствовала себя паршиво.

Без настроения я собралась на день рождения к Ясе. Надела длинное платье, достала купленную для этого случая широкополую шляпу – у нас намечалась тематическая средиземноморская вечеринка. Надеюсь, это соломенное чудо не унесёт ветром. Хотя, если и унесёт, не жалко. Я не ношу такое.

Я люблю уютные и яркие свитера, джинсы, худи. То, что удобно и практично. Юбки и платья – не моя история, только ради Яси надела. У меня рыжие длинные волосы, которые я крашу лет с двадцати, потому что мой натуральный цвет – блекло-серо-мышиный. И я не любила в одежде ничего лишнего, потому что цвет моих волос и так говорил сам за себя.

Эти волосы и привлекли Костю, когда мы познакомились на фуршете после одного бизнес-тренинга, который проходил в «Лотте» – самом шикарном отеле Самары. Костя говорил, что среди безликой массы он увидел всполохи огня, а мои серо-зелёные глаза пронзили его сердце, словно стрелой. Да, Костя умел уболтать.

Он уболтал меня в тот же вечер. В тот же вечер я оказалась у него в квартире, хотя до него никогда не позволяла себе секс на первом свидании. Но с Костей никак не получилось бы иначе. Может, поэтому я так и не заслужила стать его законной женой. Надо было цену себе набить сначала. Но Костя не из тех, кто принимает отказы. Если бы я сказала нет, кто знает, может этих шести лет и не было бы… Что толку сейчас думать.

Я вышла из квартиры, забрала свою белую «Черри» с парковки, параллельно думая, как бы проскочить вечную пробку на Волжском проспекте.

Серая лента проспекта шла аккурат вдоль течения Волги и вдоль набережной, где практически всегда была тьма народу. Там же недалеко находилась площадь Славы, монумент Славы, здание правительства города, цирк, Струковский сад – в общем, все главные места отдыха горожан и туристов.

Кажется, в таком воздушно-девчачьем образе я произвожу фурор на окружающих. Мне бибикали, подмигивали, махали. Поравнявшись со мной на светофоне, мужчина из соседней машины предлагал познакомиться. А вот соседи Кости со второго этажа, Дина и Паша, в окружении трёх собак и двух детей, которые выехали на субботний променад по новой набережной, меня даже не узнали. В таком образе меня действительно было не узнать.

Нас должны были забрать с лодочной станции недалеко от Струковского сада. Нас пятеро: Яся – именинница и наша разработчица, я, Таня из отдела кадров, Кристина и Женя – Ясины бывшие одногруппницы, с которыми они продолжали дружить и после окончания учёбы. Девчонки ждали только меня: после ссоры с Костей я расклеилась, собиралась неохотно, а потом в пути собрала все светофоры и, конечно, опоздала. Хотелось извиниться и не приехать совсем, но злость взяла своё. Значит, я буду дома сидеть, а он спокойно пойдёт лодку свою облизывать?! Ну уж нет! Но настроение было подпорчено.

– Соня! Шикарно выглядишь! Тебе так идут платья! – Таня, самая женственная из нас, оценила мой наряд.

Всё-таки мы с Ясей и её подружками с универа айтишницы, у нас стиль особый. У Яси синие волосы, она любит клетчатые рубашки и кожаные штаны, у одной её подружки кольца в носу, у второй длинные платиновые волосы, заплетённые в дреды. И все мы, такие яркие и своеобразные, в длинных платьях и шляпах. Две из нас замужем, две в разводе и на стадии развития новых отношений, я – в заднице. Я ни то, ни сё.

Я слегка улыбнулась, стараясь прогнать грусть и сконцентрироваться на празднике. Не хочется портить Яське день рождения своим кислым видом.

Мы поднялись на белую красивую яхту. Капитан – добродушный интеллигентный дядечка в традиционно-морском белом кепи – подал каждой из нас руку, с каждой из нас познакомился, поздравил именинницу букетом цветов. И мы отправились в плавание вдоль самарского берега.

Игристое лилось и в бокалы, и на руки, и на палубу – качка была для нас непривычна. Мы смеялись, ели шоколадки, канапешки, бутерброды. Капитан юморил и мастерски управлялся с парусами, а я снова и снова вспоминала Костю и видела вместо капитана корабля его. Его сильные красивые руки, загорелые плечи, выгоревшие на солнце волосы с редкими линиями седины, лукавый взгляд, и его подмигивание, от которого у меня мурашки по коже бегали. Вот также мой любимый и управлял ветром. Только я ни разу не была в этот момент рядом с ним. Ни разу за шесть лет.

«Женщина на корабле – к беде», – любил шутить он и сразу закрывал тему, когда я просилась с ним в плавание. Зато на покатушки на квадриках он меня брал пару раз, пока между некоторым парами не случился скандал, поэтому ребята решили больше жён с собой не брать. Даже таких идеальных и нескандальных, как я.

На воде было многолюдно. Тепло, вечер субботы. Жужжали водные мотоциклы, водные лыжи рассекали водную гладь, на берегу играли в волейбол и в футбол, с набережной лилась музыка – кто-то давал очередной концерт. Рядом проплыли несколько моторных лодок, лодка береговой охраны, парусные яхты… Я зацепилась за одну взглядом. Что-то ёкнуло внутри. На бортике корабля была надпись «Константа». Яхта Кости так называлась. Он её год назад купил и год назад же увлёкся яхтенным спортом. Я почему-то надеялась, что он назовёт её Софией, но увы. Назвал в честь самого важного человека в своей жизни, самого себя.

Я как приклеенная наблюдала за яхтой. За развевающимися парусами сложно было разглядеть рулевого, а вот на носу яхты стояла красивая черноволосая девушка в белом коротком платье. Она совершенно не боялась ни воды, ни ветра, ни скорости, ни качки, в то время как я даже к бортикам боялась подходить и держала возле себя спасательный жилет – я его надену сразу же, как мы прекратим фотографироваться. Платье девушки развевалось по ветру, то и дело обнажая длинные загорелые ноги и круглый зад в белом бикини-ниточке. Смело, что сказать. Но её это вообще не смущало, раскрепощённая дамочка. Наверное, её какой-нибудь папик катает, правда, яхта довольно средняя для условного самарского «олигарха». У нас по Волге куда посолиднее судна плавают.

– Куда ты там всё смотришь, пошли на общее фото! – окликнула меня Яся, и я, выдавив из себя улыбку, отвернулась и пристроилась к нашей компании у бортика палубы. Фотографировал нас прямо на Ясин айфон, а Яся тут же отсылал фотки в нашу группу в соцсети.

Яхта с именем «Константа» уплыла, оставив мне неприятное послевкусие и усилив моё из того подавленное настроение. Всё вокруг напоминало мне о Косте, нашей ссоре и моих несбывшихся желаниях.

Я задумчиво крутила в руках телефон, и от нечего делать открыла только что сделанные фотки. Мы действительно отлично смотрелись в платьях, просто шик. Может, стоит внести немного разнообразия в свой гардероб?

На одном фото яхта «Константа» попала в кадр и даже оказалась в фокусе, а мы были размытыми – наш капитан явно не фотограф от Бога. И в этот кадр попал капитан этой яхты. Он стоял у руля и улыбался той черноволосой девушке, которая была на носу яхты и, видимо, пританцовывала – в застывшем кадре она стояла по-кошачьи изогнувшись, её волосы разметались по ветру. Сама женственность.

Этим капитаном был Костя…

Глава 3

София Люкшина

Я надеялась, что мне показалось. Задвинув нахлынувшие чувства на задний план, я нацепила улыбку и вернулась к подругам. Физически. Душевно я уже была не с ними. Я была далеко, внутри сжимающей внутренности боли, которая захлестнула меня волной и почти утопила. Внутри ужаса от осознания, что мой любимый сейчас обнимает другую женщину. Любуется ей.

То и дело я посматривала на часы, ожидая, когда, наконец, эта пытка весельем закончится. Я смеялась невпопад, зависала, когда от меня ждали ответа, больше не притрагивалась ни к шипучему, ни к закускам, потому что меня уже начинало укачивать и мутить.

– Соня, ты грустная, – шепнула мне Таня, наш эйчар с образованием психолога.

Наверняка уже проанализировала моё состояние и разложила меня на составляющие. Она посмотрела на меня с таким сочувствием, что я чуть было не расплакалась. Захотелось выговориться, выложить ей всю утреннюю историю с Костей, но не стала. Ни к чему. Не время. Сожму зубы и сама разберусь.

Через час, который показался мне изматывающей вечностью, мы причалили к берегу. Девчонки хотели продолжить в «Кин-Апе», но я еле как отбрехалась и пошла на парковку у набережной, поискать машину.

Я вечно теряла машину на парковках, и сегодняшний случай не стал исключением. Я шла по тротуару вдоль Волжского проспекта, вытягивая шею в надежде увидеть белую крышу моего авто, благо, у меня был кроссовер, и крыша у него все-таки была повыше основной массы машин. Но сегодня суббота. Белых, красных, чёрных кроссоверов вагон, моя затерялась среди них, как ракушка в море…

Я не бедствовала. У меня небольшая евродвушка в новострое в Ленинском районе, двушка-хрущ в аренде, которую я купила как объект для инвестирования, есть акции и облигации, хороший вклад, я работаю редактором в серьёзном банке. Наша команда работаем над приложениями.

Оплата хорошая, работа удалённая, график свободный. Сказка, а не работа. Правда повышения зарплаты я уже второй год не могу дождаться, хотя многим в нашем отделе проиндексировали. Мой начальник, по-современному тимлид одного из подразделений IT, не видел перспектив роста оплаты труда по моей должности, если только при расширении функционала, а брать параллельные проекты при шести действующих это было бы слишком даже для меня, считающей себя крайне работоспособной и умеющей быстро переключаться между задачами.

Я писала тексты и корректировала диалоги для самого банковского приложения, а также для чат-ботов, продумывала сценарии и была в команде, которая создала, обучала и тестировала нашу собственную внутрибанковскую нейросеть.

Мне нравилась моя квартира, но большую часть времени я жила у Кости. К себе уезжала только когда Костя отправлялся в командировки или на свои покатушки-развлекушки – раза три в месяц он выбирался на несколько дней покататься на горном мотоцикле. Ночевали они с парнями на турбазах, выстраивали маршруты так, чтобы все места ночёвок были по пути, а ещё эта клятая яхта…

Меня мутило каждый раз, когда я бросала взгляд на реку, где плавали парусные яхты, на свой айфон, туда, где хранилась случайно сделанная фотография моего почти мужа.

У Кости фирма по изготовлению деталей для лодочных прицепов, своё небольшое производство со стабильным и всегда повышающимся спросом. Костя работал на всё Поволжье и год из года находил новые рынки сбыта, а это частые командировки. Если посчитать, вместе мы проводили не так много времени, и семейная жизнь под таким углом зрения казалась теперь иллюзорной.

Наконец, я устала бродить, села на неожиданно свободную лавочку, снова открыла чат с той самой фотографией. Мужчины могли быть похожи, но яхта с тем же названием – слишком волшебное совпадение. На мужчине с фото была светло-оливковая рубашка, без ворота. «Хенли» называется. Костя любил такие, у него несколько их – белая, черная и вот такая оливковая. И рукава он также любил заворачивать. Ну у него же яхта на покраске!

И тут я подняла глаза.

Яркий контраст чёрных волос и белого, летящего шифона, почти прозрачного, под которым виден белый купальник-бикини. Заливистый женский смех и рокочущий мужской шёпот, который слишком хорошо мне знаком. И эта оливковая рубашка и шорты болотно-зелёного цвета – ох, как мне нравилось это сочетание цветов на нём, как шикарно эти оттенки подчёркивали загорелую кожу моего любимого. И только сейчас я осознала, что на мне тоже белое платье. Я подсознательно выбрала на Вайлдберис лёгкое белое длинное платье из шитья. Просто ткнула наугад. А на самом деле так вот, криво-косо реализовала то, о чём мечтала. А на ней был белый сарафан, только до неприличия короткий. Обе мы как невесты. Только я невеста, как оказалось, без места.

И машина была его, «Джили», цвет – синий металлик, довольно приметная, вон на противоположной стороне проспекта стоит. Они прошли прямо мимо меня. Костя меня даже не заметил – волосы мои яркие рыжие намокли, и я стянула их в гульку, а сарафан и шляпа сделали своё дело.

Костя меня никогда в таком не видел: всё джинсы, шорты, свитера, футболки, костюмы хлопковые… Комфорт превыше всего. Я не та летящая нимфа с копной чёрных волос до талии и с круглыми формами, которые едва прикрывало мини. Я всего лишь София. Соня, которая просто удобно существует под боком.

Которую не берут на яхту.

Которую не зовут замуж.

Глава 4

Костя Баринов

Волжский гедонизм. Я это выражение услышал однажды от одного приятеля, и меня, что называется, цепануло. Мы живём в городе-курорте – река Волга у нас притворяется морем и шумит очень похоже. Если отчалить в район водохранилища, то там вообще берегов не видно. Сказка!

Мне близка эта философия.

Волжский гедонизм – это о том, как манагеры из бизнес-центров прямо в костюмах спускаются к воде, чтобы совершить обряд вечернего заплыва, нацепить на трусы зелёных водорослей из «цветущей» от жары воды, взять по шаурме в ларьке или зайти в итальянский ресторан «Перчини», положив мокрые труханы в кейс с макбуком.

О том, что с утра, едва продрав глаза, можно взять велосипед, рвануть на пристань и уплыть на омике на «ту сторону», а после в офисе вытряхивать из волос и обуви песок.

Или, предусмотрительно запасшись лагером в пластиковой бутылке от «Буратино», любоваться возмутительно-открыточным закатом над Жигулевскими горами.

А прямо за спиной, офигенский исторический центр, где вековые деревяные дома соседствуют с высотками премиум-класса.

ещё прибавить к этому взявшую стремительный разбег после чемпионата мира по футболу года ресторанную индустрию и успевшие сложиться у местных барные маршруты, и станет ясно, что волжский гедонизм – это о том, чтобы не избегать искушений, а со вкусом им поддаться. А ещё говорят, волжанки самые красивые. И это правда! И кто я такой, чтобы от всего этого отказываться?

Жить нужно в кайф, ребята!

С Сонькой было хорошо, удобно и очень предсказуемо. Но мне не хватало спонтанности.

Она спокойная, послушная, покладистая, а порой хотелось – ну дурак да! – каких-нибудь скандалов, обидок, чтоб серёжки там, бельё попросила или цветы, чтоб всё это бурлило, горело, фонтанировало. Чтобы ссоры, а потом бурный секс на всю ночь.

Но нет, это не к Софе. С Софой хорошо, а вот флирт и бешеный, порой однократный секс – это с другими.

Я так воспитан, я привык брать о жизни то, что хочу. И идти вперёд, напролом. Сегодня Настя, завтра Катя, послезавтра Лена, потом ещё кто-нибудь нарисуется. Они давали мне чувство драйва, кайфа, жизни. Я люблю свой моцик, свою яхту, красивых девочек, потому что я мужчина! Соньку я тоже люблю, но не настолько, чтобы от всего этого отказаться. А она хотела, чтобы я отказался. Эх, ну что ж тебе на попе ровно-то не сиделось! Всё равно ж вернёшься.

Зато сегодня на мне сидела Вика. Мясистая, жопастая черноволосая красоточка. Сонька тоже хороша, конечно, но мне порой в ней шлюшности не хватало и сочности – она стройная, но суховатая и мелкосисечная, а вот тут у меня в руках прям мясо! Так и хочется насаживать да шлёпать, да с оттяжкой, чтоб аж звенело и хлюпало!