Текст с будущее

Первое десятилетие XX века увидело бурят, активно вовлеченных в политическую деятельность и писавших полемические статьи о русской угрозе бурятским землям и существованию бурят.

Лидерами, выражавшими оппозицию угрожавшей волне русификации, были: Бато-Далай Очиров (1875-1914); Михаил Богданов (1878-1919); Цыбен Жамцарано (1880-1940) и Эльбэк-Доржи Ринчино (1885-1937).

Очиров(5) получил образование в Бурят-Монголии, Чите, cтaл политическим лидером бурят в критические дни 1904-1905 гг., когда бурятские степи бурлили при новом земельном и административном устройстве и Российская империя вела войну с Японией. Он возглавил депутацию бурят в Санкт-Петербурге в 1905 г., стремясь вновь вернуть местное самоуправление для бурят; однако эта миссия провалилась. Очиров представлял интересы бурят во II Государственной Думе в 1907 г.; он сотрудничал с Милюковым и «либералами».

После того как Дума была разогнана, он вернулся на родину и энергично проводил воспитательную и другую работу среди бурятского населения. Он питал глубокую веру в кооперативное движение во имя улучшения экономического положения своего народа; он основал первый кооператив в Бурят-Монголии и перевел на монгольский язык многие русские статьи по этому вопросу. С целью повышения осведомленности своего народа по политическим и экономическим вопросам он перевел на монгольский язык не только программу партии кадетов(6), но также землеустроительные законы и принимал меры к специальному исследованию Агинской степи – особенно важного района около Читы – Читинским отделением Императорского Русского Географического общества; результатом этого исследования явилась книга, содержавшая полные сведения о населении, землепользовании и другие статистические данные, а также сравнительный анализ переписи населения 1897 и 1906 гг.(7). Эта книга – исключительно содержательная и ценная работа.

Он также устраивал стипендии для бурятских студентов, учившихся в русских университетах, и перевел на монгольский язык многие басни Крылова и рассказы Толстого. В течение десяти лет он – признанный лидер нерусских народов Сибири, инородцев. Бато-Далай Очиров трагически погиб в 1914 г., когда его лошадь споткнулась и сбросила его. Незадолго до своей гибели, он говорил о переносе своей деятельности через русскую границу, во Внешнюю Монголию, где он намеревался создать школы, а также кредитные и кооперативные организации, давая таким образом намек относительно своего пан-монгольского чувства.

Михаил Богданов(8), второй из этих бурятских лидеров, получил образование, учась в Иркутске, в Казанской учительской семинарии, а также в Томском и Санкт-Петербургском университетах. Активный социалист-революционер (эсер), он уехал учиться заграницу в Берлин, который вместе с другими русскими студентами вынужден был покинуть и уехать в Цюрих. К 1905 г. он возвращается в Россию и руководит работой бурятского съезда в Иркутске. Он сформулировал и опубликовал план для бурятского «самоуправления» в пределах Российской империи и был охарактеризован как «один из лучших среди интеллигентной бурятской молодежи»(9). Во время гражданской войны в Сибири он возглавил исход более чем 2000 бурят в район Барги в Маньчжурии, но даже там он не избежал последствий гражданской войны и интервенции. Атаман Семенов, заместитель Колчака, который командовал белогвардейскими войсками в Сибири, захватил его и приказал расстрелять; его тело было сожжено в топке паровоза.

Богданов, подобно Жамцарано (смотри ниже), писал и отправлял многие политические статьи в русские журналы, подвергая критике политику царизма и требуя справедливости для бурят(10). Он всегда подчеркивал необходимость защиты бурятской земли от русского вторжения и доказывал важность сохранения традиционной общинной формы землевладения. Помимо этих политических статей, он написал одну из лучших книг по истории Бурят-Монголии(11). Благодаря знанию немецкого языка, в котором ему не было равных среди бурят, он перевёл на монгольский язык многие произведения немецкой художественной, научной и политической литературы. Он разделял увлеченность Б. Д. Очирова кооперацией и принял участие в кооперативном движении, а также продемонстрировал сознание идеи монгольского единства, посетив калмыков в европейской части России.

Цыбен Жамцарано и Эльбек-Доржи Ринчино, которым пришлось наследовать лидерство Очирова и Богданова, приняли на себя руководящую роль после того, как эти два деятеля погибли. Жамцарано(12), который посещал школу для бурят в Санкт-Петербурге, учился в Иркутской учительской семинарии и Санкт-Петербургском университете, также написал серию политических статей. В то же самое время он постоянно путешествовал по Монголии (Бурятия, Внешняя и Внутренняя Монголия), собирая и записывая произведения устной народной поэзии, – эпические поэмы, исполняемые монголами. После революции 1911-1912 гг. во Внешней Монголии, когда было создано так называемое «Правительство Автономной Монголии», возглавляемое Джебцзун-дамба-хутухтой – «богдо-гэгэном»(13), Жамцарано перенёс свою деятельность во Внешнюю Монголию и провёл здесь большую часть своей оставшейся жизни.

Ринчино также учился в Санкт-Петербургском университете; его деятельность постоянно пересекалась и соединялась с деятельностью Жамцарано, но, в то время как Ринчино был более активен в области политики, Жамцарано большую часть своей жизни посвятил научной деятельности. Ринчино оставался в Бурят-Монголии в течение всего периода первой мировой войны и обеих революций 1917 г., и с этого времени он вскоре тоже отправляется во Внешнюю Монголию. Его статья, посвященная памяти Очирова (см. прим. 5), отражает заинтересованную и очень тёплую оценку деятельности этого умеренного бурятского лидера и в то же время выражает резкое неприятие по отношению к царскому режиму.

Таким образом, все эти четыре деятеля – Очиров, Богданов, Жамцарано и Ринчино – активно выражали себя в политике и публицистике, выступая против политики русификации и за признание «прав» бурят в Российской империи. В первой декаде XX столетия бурятские степи бурлили от беспримерной политической активности масс, руководимых местной интеллигенцией. От съезда к съезду буряты решительно осуждали царское правительство за изменение традиционных форм землепользования и за передачу бурятских земель русским поселенцам.