Второй сбор в Авлиде

Он быстренько раздул пламя и рванул в указанном направлении – на самый верх горы. Там, на поляне, устроена солидная поленница – стволы диких олив лежали в несколько накатов, ветви дуба дополнили картину. Конструкция выше человеческого роста возвышалась над поляной.

– Как высоко. – удивился Филоктет, после чего подошел к поленнице поближе.

– Эй, мальчик – сиплый голос раздался сверху. – Как звать тебя?

Ребенок от неожиданности вздрогнул, но ответил:

– Филоктет.

Он поднял голову и округлил глаза. Не ожидал и очень удивился. Одни дрова и куча веток перед глазами. Больше ничего. Откуда звуки? Но голос раздался вновь. Мальчику казалось, будто куча дров заговорила.

– Филоктет… Я подарю тебе колчан и лук. Возьми.

2. Лук и стрелы Геракла

Сверху, едва не на голову посыпались подарки.

Филоктет сделал шаг назад, и теперь изумленно смотрел в траву, где как по волшебству появился лук и полный стрел колчан. Пара смертоносных стрел Геракла выскочила и сейчас лежала на лужайке. Филоктет поднял их, хотел потрогать острие стрелы.

– Не прикасайся. – прогремело сверху.

Мальчик тотчас отдернул руку, вновь опасливо посмотрел на верх. Вроде никого.

– Сложи в колчан. За острие не трогай. – распорядился неизвестный голос.

Филоктет послушался, а сверху пояснили:

– Они волшебные. Эти стрелы принесут тебе удачу.

Да, то было действительно грозное оружие. Ядом лернейской гидры пропитан наконечник каждой стрелы. Обладателю такого колчана нет смысла метко целиться. Достаточно попасть в любое место на теле своего врага. Смерть наступает непременно.

– Смелее, мальчик. Что ты медлишь? Поджигай – скомандовал Геракл.

Филоктет быстро засунул факел между стволами дикой оливы и ветвями дуба. Искры рассыпались вокруг.

– Молодец – прозвучало сверху. – Хорошо горю. Прекрасно.

Взрослые участники события схватились за головы и не скрывали слез. А пламя весело лизало бревна и постепенно поднималось выше. Их добрый друг улегся на любимой шкуре немейского льва. Под голову Геракл положил свою дубину.

– Он что – живой? – спросил Пеант.

Пастух ясно ощущал жар пламени, а наверху печального костра – покойник, что пирует словно счастливый гость, обвешанный цветами, и чаши, полные вина вокруг. Именно такую картину наблюдали все, стоявшие у погребального костра. Пеант выпучил глаза.

– Он хочет умереть – прозвучал ответ.

Больше задавать вопросы Пеант не стал. Похоже, это кучка сумасшедших. Хоронят друга заживо в буквальном смысле слова.

– Сынок, пойдем отсюда – заторопился Пеант. – Пойдем.

3. Ценность подарка

Им нужно для начала собрать своих овец. А после найти местечко для ночлега. Но главная задача – уйти подальше от странного собрания на вершине Эты.

Едва ли не бегом Пеант и Филоктет спустились с Эты, и очень быстро вышли на дорогу. Пока стояли, переводили дух, Филоктет продемонстрировал подарок своему отцу:

– Покойник мне сказал, что эти стрелы принесут удачу.

Колчан и лук оказались довольно неудобной ношей для мальчика. Лук впопыхах Филоктет повесил на плечо, набитый стрелами колчан волочил прямо за кожаную ручку по земле. Рассчитанный на взрослого мужчину, он был ему велик – не по размеру. Пеанту стало жалко сына – волок за собой такую неудобную поклажу:

– Дай-ка взгляну, сынок, что там за хлам. Быть может, нет смысла таскать его с собой.

Филоктет послушно отдал подарок своему отцу.

Пеант оторопел, как только разобрался, что он держал сейчас в руках. Вот это да. Не может быть. Ведь это стрелы самого Геракла. Желчь лернейской гидры, что пропитала наконечник каждой стрелы, это же целый клад. С такими стрелами можно многого достичь.

Пеант, конечно, знал о великом современнике, слышал о подвигах по поручению Эврисфея, и прочих проделках Геракла, вроде случайного убийства Хирона. Там вход пошла как раз стрела.

Кажется, появился шанс перестать быть пастухом. Разжиться подходящим царством, воцариться где-нибудь поближе к морю…

– Сынок, ты хочешь жить на море? – спросил он Филоктета.

– Да. – восторженно ответил сын – Ты помнишь, как мы были в Мелибее?

Пеант кивнул головой:

– Конечно, помню.

То было небольшое поселение на берегу Эвбейского залива. Там не было правителей – а только рыбаки, лодки, скалы, ласковое море. На теплом мелководье Филоктет накупался вволю. Теперь у него восторженно блестят глаза, как только мальчик вспоминает Мелибею.

– Мне там понравилось, отец.

– Ты будешь там царем, сынок. Как раз там нет царя.

Однако воцариться в Мелибее удалось далеко не сразу. Лишь получив сначала славу как член команды Ясона, и поразив стрелой великана Талоса на Крите, Пеанту удалось там сесть на трон.

С тех пор прошли года. Никто в приморской Мелибее уже не помнил, что здешний царь Пеант – бывший этолийский пастух. И Филоктет подрос за эти годы – стал видным юношей, довольно симпатичным. Пеант подумывал женить его. Как раз в Спарте объявили невестой младшую дочь.

– Поезжай. – твердо сказал отец – Она, говорят, красавица. А ты ничем не хуже других достойных женихов.

Действительно, Филоктет составил конкуренцию – высокий, черноволосый, хорошо сложенный, но, правда, не боец – кулачный бой он проиграл, зато в стрельбе из лука одержал победу среди всех женихов. Однако главный приз достался не ему, и Филоктет вернулся в Мелибею. С тех пор минуло еще десять лет.

***

Призыв к войне Филоктет воспринял как шанс проявить себя. Он самый меткий лучник, готов поспорить с Тевкром в этом деле. И стрелы принесут ему удачу – так было обещано самим Гераклом – теперь, конечно, он знал, кому когда-то поджигал костер. Филоктет выставил сколько смогла дать небольшая Мелибея – семь кораблей и войско отважных мелибеев. Среди его людей особо выделялся простой рыбак Медон – коренастый, крепко сбитый, сообразительный и преданный, как правая рука.

Филоктет храбро бился в Мизии. Сейчас он, как и все герои, ждал весны. Его колчан и лук висели на стене небольшого дома в Мелибее. Филоктет то и дело поглядывал на грозное оружие и говорил Медону:

– Скоро опять в Авлиду, мой друг. Скоро снова в бой. – мечтал и улыбался Филоктет.

Так он всю зиму терпеливо ждал второго сбора.

Глава третья. Ифигения

1. Сразу две проблемы

Весна преподнесла сюрприз – ненастную погоду и злобный сильный ветер. Холодный ветер сбивал с ног, быстро заставил всё войско завернуться в накидки и плащи. Мощные порывы то и дело сносили палатки с царскими шатрами, ветер был бодр, настойчив и совершенно не собирался сдавать свои позиции. Он нёс с собой холодный дождь и слякоть. Лишь небольшой просвет и снова тучи, тучи. Но главное – он дул совсем в другую сторону, и не давал возможность выйти в море, тем более – расправить паруса. Большое войско томилось на берегу. Агамемнон велел поставить флюгер, но, увы, тот застыл, и совершенно не хотел указывать иное направление. В стане Авлиды началось брожение.

– Чего мы здесь сидим? – ворчали воины – Что ждём?

Давно все собрались. Пора отчаливать, но этот ветер… Он, кстати, как раз годится, чтобы отправиться домой. Первым не выдержал Улисс.

– Сколько можно? – возмущался царь Итаки. – Или мы едем воевать, или домой. Мне дома лучше.

Он налетел на Агамемнона. Тот указал ему на флюгер.

– Нет ветра, ты же понимаешь, Одиссей. Я не командую ветрами.

– Очень жаль – пробурчал Улисс.

Не успел микенский царь выйти из своего шатра, как подошли другие командиры.

– В чём дело, Агамемнон? – вопрос Протесилая поддержал элидец Поликсен. Он тоже в числе прочих царей пришел к палатке главнокомандующего.

– Когда мы отправляемся? – Ахилл, как известно, был нетерпелив.

– Мы едем или нет? – вмешался Менесфей, афинский царь.

– Мы правда засиделись – упрекнул Агамемнона Евмел, царь Фер.

– Терпение, друзья. – попытка их успокоить на сей раз удалась, но это не на долго.

К плохой погоде прибавилась болезнь. Быть может, она явилась вместе с огромным стадом, что подогнали к лагерю ахейцев.

– Что это? Что? – несчастный воин обнаружил первую язвочку на коже,

а после свалился с ног от жара и дикой боли во всём теле. Моровая язва быстро распространилась среди скученного войска, и быстро заявила о себе. Спустя неделю болезнь уже свирепствовала в полный рост, круша день ото дня всё больше воинов в огромном лагере Авлиды. Измученные люди один за другим валились с ног и не имели сил добраться до укрытий. Так и погибали на земле, на пронизывающим ветру и под дождём.

Бессвязный тихий бред звучал по всему побережью Авлиды. Больные угасали на глазах.

– Что за напасть? – схватился за голову Агамемнон.

Теперь по стану тут и там валялась павшая скотина, но главное – почти под каждым деревцем лежало тело воина. Мертвецы, с застывшей маской страдания и боли на потемневших лицах, казалось, оккупировали лагерь. Запах смерти бесстрастно разносил злой ветер. Отчаяние всё сильнее овладевало войском.

– Ещё немного – нас некому будет хоронить – кричали Агамемнону в лицо.

– Ну тебя к чёрту – не выдержал Одиссей. – Я завтра увожу своих людей.

– Я тоже – поддержал Ахилл.

Демонстративно начал готовиться к отплытию.

– Этот ветер до дома нам как раз попутный – высказался Нирей из Сима.

– Мы тоже по домам – объявили Фоант, Мегет, Профой. Их поддержали остальные цари Эллады.

– Постойте – напомнил Агамемнон – Вы все давали клятву разрушить Трою.

– Чем? Мертвецами? – загалдели все цари Эллады. – Мы все здесь сдохнем.

Калхас молчал. Тихонько сидел с угрюмым видом и наблюдал происходящее. Теперь Калхас старался лишний раз не попадаться на глаза начальству, был очень доволен, что о нём все позабыли. Провидец расположился поближе к храму Артемиды, уселся под платаном. И тихо радовался про себя.

– Пусть сдохнут все. Как это будет кстати. Пусть Троя не узнает никогда, что сделал её жрец. Я сам дождусь, когда Авлида вымрет. И, если боги сохранят мне жизнь, сам лично закрою глаза последнего врага троянцев. Я сам – троянец. – вспомнил Калхас, интуитивно выпрямил спину. – Этот поход здесь и закончится. Пусть подыхают.

Один лишь Паламед пытается облегчить положение. Но он не врач.

– Необходимо отделить здоровых от больных. – переживает он. – Устроить лазарет прямо на кораблях.

Действительно, в одной палатке и заболевшие, и кто ещё здоров.

– Не лезь куда тебя не просят – советует ему отец, царь Навплий. – Эскулапы разберутся без тебя.

И Паламед послушно замолчал, подумал, что отец, должно быть прав, после чего устроил карантин лишь для своих людей. Надеялся, что Махаон и Подалирий последуют его примеру, но те лишь отмахнулись. О медицине они всё сами знают, и Паламед им не указ.

2. Рецепт от всех напастей

В один из бесконечных серых дней среди беды Авлиды появилось довольно странное создание – завернутая в старый балахон, как будто, тень самой Гекаты, что собирает свою жатву. Правда, факелов в руках не наблюдалось, и ничего она не поджигала. Серая фигурка потихоньку пробиралась между туш скота и мертвых тел. Женщина, ещё не старая, одетая в лохмотья, рыжеватый локон выбился из-под платка, вид скорбный, но глаза живые, с диким взглядом.