Последняя улика

Борис Поляков

Последняя улика

© ИП Воробьёв В. А.

© ООО ИД «СОЮЗ»

* * *

– Какое дело было самое горячее? – повторил мой вопрос следователь лейтенант милиции Ульянов и повернулся к начальнику райотдела. – Как, по-вашему, Виктор Алексеевич?

Капитан Карычев пожал плечами:

– Разве в нашей работе холодные дела бывают? Что-то не помню. Каждое горячее. – Я бы даже сказал: горящее, – заметил капитан Филиппов, заместитель Карычева. – Мало у нас народа, у каждого работника по нескольку дел, сроки поджимают…

– И все же? – настаивал я, обращая вопрос к лейтенанту. – Наверняка ведь было какое-то самое интересное дело…

«Недавний выпускник юридического института, но не из тех, о ком говорят «молодо-зелено». С ходу и почти одновременно «распутал несколько сложных клубочков», – рассказывали мне об Ульянове его старшие коллеги.

– Самое интересное? – темные брови Ульянова изогнулись крутыми полудужьями, он слегка склонил голову набок, задумался. – С профессиональной точки зрения, дела интересные все. А вот для вас, журналистов, пожалуй, это.

Следователь я, как вы знаете, молодой, а тогда только приступил к работе и вдруг звонок из Демьяновского карьера: рядом, в лесу, обнаружен человек с проломленной головой.

– Да-а, повозиться пришлось, – сказал начальник райотдела. – Мужик этот уже еле дышал.

Рабочие каменоломни нашли его в осиннике, человек был оглушен и лежал без сознания.

– Пульс есть, – склонившись над ним, произнес Карычев. – Рослый, крепкий мужик. Свалить такого непросто.

– Да, силу иметь надо, – подтвердил Николай Фроликов, инспектор уголовного розыска.

– Полагаю, что нападение совершено поздно вечером, – осматривая рану на голове потерпевшего, проговорил Ульянов. – Одежда мокрая, а ливень, – он кивнул на заполненный водой желобок лесной тропы, прошел после полуночи.

– Похоже, – согласился Карычев. – А раз так, собака нам не поможет.

«Неужели «висячка»? – холодея от охватившей его тревоги, подумал Ульянов. – Неужели не удастся найти никаких следов и преступление останется нераскрытым? Вот так начало следовательской работы!»

– М-да, ситуация, елки-моталки! – заметил начальник.

– И лес глухой, и дело глухо, – произнес кто-то из стоявших поодаль рабочих. – Если он не придет в себя, то виновного или виновных днем с огнем не найдешь. Начальник поднялся и, обращаясь к рабочим, кивнул на лежавшего:

– Кто этот человек, не скажете?

– Да знаем! Личность известная: Дремин его фамилия, заготовитель из района. Всегда был при деньгах. Не иначе, как подстерегли и ограбили.

– Взгляните, – Ульянов провел над раной лежавшего лупой – в волосах какие-то блестки. Вроде, от бересты.

Начальник райотдела, инспектор Фроликов и капитан Филиппов опустились на корточки рядом со следователем. В волосах возле раны на голове Дремина и без лупы были заметны белые шелушинки от березовой коры.

– А вокруг – осина, – продолжал Ульянов. – Стало быть…

– Думаешь ударили березовым колом? – спросил Карычев.

– Вроде, – ответил за Ульянова капитан Филиппов. – И похоже, что, как говорится, нам придется плясать от этого кола. Во всяком случае надо попытаться его отыскать.

– Или пенек от березы, – добавил Ульянов, – на нем, да и на колу могли сохраниться отпечатки пальцев или еще какие-нибудь следы…

– Кол могли и принести, – предположил Фроликов.

– Идти в лес с лесиной? засомневался Карычев. – Возможно, но маловероятно. Давайте-ка, братцы, прочешите окрестности.

В этот момент Дремин застонал.

– Кто же это тебя, а? – участливо спросил Карычев.

– Не знаю… Шел по дороге и вдруг словно бревно на голову свалилось.

Ульянов и Карычев помогли ему сесть, прислонили спиной к дереву. Дремин, морщась от боли, начал шарить руками по траве.

– Моя сумка… Там деньги, квитанции…

Сумки не было. Ситуация окончательно прояснилась: разбойное нападение.

– Когда это тебя так? – спросил Карычев.

– Недавно – перед грозой, еле слышно ответил Дремин, уронив голову на грудь.

– Кузнецов! – позвал Карычев. – Гони машину в больницу! Только смотри, не растряси его по дороге.

Рабочие осторожно подняли Дремина, понесли к милицейскому «газику».

Лес был густой и болотистый. Участники поиска вымокли до нитки, исцарапались, продираясь сквозь заросли подлеска. Обшарили обширный участок, однако ни пенька от сломанной березы, ни кола не нашли.

– Если где и водится леший, то именно здесь, – ворчал капитан Филиппов, очищая от паутины и налившей грязи одежду. – Этот кол тут искать – все равно, что иголку в стоге сена. Да и пенька свежего не видно…

Карычев, заложив руки за спину, расхаживал по небольшой поляне, сшибая носком ботинка красные шляпки мухоморов. – Ишь расплодились!

Ульянов сидел на замшелой валежине и, не поднимая глаз, прутиком ворошил траву. Чувствовал он себя скверно: неудача с розыском кола и сломанной березки подействовала на него угнетающе. Из книг об опытных и бывалых следователях он знал, что те, приступая к решению какого-то сложного или слишком запутанного дела, нередко прибегают к методу так называемой «мозговой атаки». Каждый, кто привлечен к делу и кому предстоит участвовать в поиске, выдвигает любое предположение или высказывает то или иное соображение, даже, на первый взгляд, совершенно нелепое, абсурдное. Потом, при тщательной «промывке», большинство этих предположений, соображений и суждений пойдет в отвал. Зато из тех, что останутся, какое-то и сверкнет, как золотинка, указав, где следует искать основную жилу. Но то бывает в практике знаменитых столичных сыщиков, а здесь глубинка, заштатный район. Упомяни он о «мозговой атаке», поднимут на смех.

Карычев бросил беглый взгляд на молодого следователя и словно уловив ход его мыслей, усмехнулся:

– Ничего, докопаемся! Профессиональных грабителей у нас сроду не было, а гастролерам здесь делать нечего. Дремина кто-то из местных приложил, точно! А злополучный кол, то есть дрын, по-нашему, могли принести и унести. Фроликов, видимо, прав. Дрын – это серьезная улика, вот злоумышленник его и унес.

Приведя себя немного в порядок, все устроились на валежнике рядом с Ульяновым. – А теперь давайте обсудим ситуацию, – сказал Карычев. – Ваши предложения, соображения…

Предположений высказали столько, что стало ясно: их круг надо резко сузить, оставив лишь те, отработку которых следовало начать прежде всего. Чтобы проверить каждое, нужно располагать более солидными возможностями, чем были у райотдела. Но и более вероятных версий набралось немало.

В районе заготовителя Дремина знали многие. Работа у него была подвижная, кочевая: сегодня он в одной деревне, завтра в другой, послезавтра в третьей… Знали многие и о том, что он, как выразились рабочие каменоломни, был «всегда при деньгах». Но где искать того, кто совершил нападение? Среди тех, кто был в милиции на примете? Не исключено, что кто-то из них следил за Дреминым и подстерег на лесной тропе. Но допустимо и то, что ограбление Дремина – дело рук кого-нибудь из его знакомых. Во всяком случае злоумышленник был осведомлен о маршруте заготовителя и точно знал, что он направился в Демьяново по лесной тропе.

Дальнейшая разработка версий продолжалась уже в райотделе.

– Сделаем так, – подводя итоги дня, распорядился Карычев – Вы, Фроликов, побывайте в заготконторе и поговорите с начальником. Уточните, когда он послал Дремина в Демьяново: вчера или сегодня. А потом попытайтесь выяснить, с кем Дремин встречался до того, как отправился в деревню… Это могут быть сослуживцы, приятели, соседи по дому, просто знакомые… Ясно?

– Так точно, товарищ капитан!

– Вы же, Владимир Иванович, – начальник обратился к своему заместителю Филиппову, – пожалуйста, займитесь нашими подопечными. А также постарайтесь установить, кто подвозил этого заготовителя к Демьяновскому лесу.

– А мне что делать? – напомнил о себе Ульянов.

– Вам? – Карычев хитровато прищурился. – Роль вольного стрелка вас устроит? Если не возражаете, то я предоставлю вам полную свободу действий. Согласны?

– Спасибо, – зардевшись, поблагодарил Александр. Тогда я завтра же в лес, за грибами.

– Считаете, что преступление совершил кто-то из местных, – спросил капитан Филиппов. – Деревенских?

– Кто знает, но прощупать надо… Может быть и другой вариант, – задумчиво ответил Ульянов, – на Дремина напали почти рядом с деревней. Случайно ли это? Но ведь преступник мог нарочно выбрать это место, чтобы направить нас по ложному следу, пусть, мол, думают: ограбили деревенские… Не дает мне покоя и дубина, которой огрели Дремина. Где она? Заброшена в чащобу? Вряд ли. На месте преступника я бы этого делать не стал. Вдруг да найдут! Не думаю я, что преступник взял кол с собой. На нем ведь кровь, что если кто увидит? Скорее всего он этот дрын спрятал. Но где?

– Может, собирая грибы, вы это и выясните, – улыбнулся Карычев. – А мы тут тоже кое над чем помозгуем.

«Расследование вначале похоже на ловлю черной кошки в абсолютно темной комнате, – вспомнил Александр где-то читаные строчки. – Именно так», – усмехнулся он и отправился готовиться выполнять задание. Надо было подобрать подходящую одежду, попросить у соседа высокие болотные сапоги.

На следующий день к вечеру Александр Ульянов притащил домой полные корзины грибов.

– Посмотри-ка, – позвал он жену, – отличная жаренка будет, да и посушить останется. А уж устал – ноги не держат!

– Надо же, какая прорва! – всплеснула руками Алла. – Боровики как на подбор и все крепкие! Ходил бы почаще, я бы не думала, чем тебя накормить. А это что? – Алла достала из корзины полиэтиленовый мешочек с березовым чурбаком. Отыскал все-таки? Жена Ульянова работала в районной прокуратуре и была в курсе его дел. Александр усмехнулся:

– Может, и он. Смотрю: на опушке, на выходе к Демьянову, свежий березовый пенек. Сердце так и екнуло: мы же такой вчера искали и не могли найти.

Березку мог сломать любой грибник, кто-нибудь из деревенских.

Такая толстая палка грибнику ни к чему. Никто из деревенских зря березку губить не будет.

– Резонно, – согласилась жена, вертя в руках чурбак – Следы лезвия резкие, глубокие. Сначала сломали, затем обстругали ножом. Похоже, тяжелым, охотничьим. Обстругали грубо, видимо, торопились… Могли деревяшку и для кострища приготовить… Не выбрасывай все же, отдай на экспертизу…

– Для экспертизы надо найти еще и кол, – усмехнулся Александр.

– И не мешало бы и нож, которым палку срезали, – не приняв шутливого тона мужа, серьезно добавила Алла.

– О-Хо-Хо! Словом, начать да кончить! Александр глубоко вздохнул, поднялся и налил в таз воды из ведра. – Давай помогу грибы чистить. А то сама не управишься.

Пока они чистили грибы и жарили их на большой чугунной сковородке, Александр рассказывал Алле, как он провел свою «свободную» охоту.

Для того чтобы объяснить окружающим, как он оказался в Демьянове, Александр сделал вид, что потерял свою группу, с которой приехал по грибы из Калуги, и отстал от автобуса. Такое с городскими случалось, поэтому в Демьянове никто новому человеку не удивился. Да всех волновало совсем другое недавнее происшествие в лесу. Бабка, у которой он расспрашивал, как выйти к большаку, все уши ему прожужжала об этом «убивстве».

«Дело тут темное, – говорила она, – но заготовителя «порешили не из-за денег, как болтают многие, а потому, что хотел он кое-кого вывести на чистую воду».

Слова старушки насторожили Ульянова, но он сделал вид, что «убивство» его не интересует: в газетах чуть ли не каждый день о преступлениях пишут – никто уж не реагирует.

– И дело совсем не темное, – безразлично добавил он. Все яснее ясного: из-за денег стукнули.

– Э, милый, кабы так? – старушка еще хотела что-то сказать, но, увидев, что приезжий не проявляет к случившемуся в деревне никакого интереса, махнула рукой. – От села иди вниз. По косогору. Дальше – прямиком через лес, чтобы солнышко слева от тебя было. Ноги молодые, неизношенные, минут двадцать и выйдешь на большак. Там и остановка автобуса на Калугу.

Спускаясь по глинистому косогору к лесу, Александр внезапно почувствовал какое-то странное, необъяснимое волнение. В чем дело? Что это с ним? Остановился, огляделся. Нигде никого. Сделал несколько шагов вниз и снова ощутил, как в нем шевельнулась тревога. Словно внутренний сторож, ведший круговой обзор, приметил что-то и предупреждал: осторожно, опасность! Александр даже поежился от скользнувшего по спине холодка. Он резко оглянулся. Никого. Только на вершине косогора, колыхаясь на ветру, шуршали сухие стебли бурьяна, где-то далеко рокотал трактор да лениво побрехивали собаки…

«Нервишки, – решил он. – Устал, есть хочется, весь день в напряжении, вот и померещилось, что кто-то на меня глаза пялит». Ульянов хотел продолжить спуск, но вдруг заметил на мокрой глинистой проплешине еле приметную вмятину от каблука. «Точно, от каблука, – присев, определил он. – След не свежий, но и не старый, от силы двухдневной давности. Стало быть, – размышлял он, – кому-то, как и ему сейчас, понадобилось идти к лесу не по извилистой тропе, а прямиком… Любопытно. Каблук будь здоров, такую обувку мальчишки, которые дороги не выбирают, не носят… Глина держит след долго, – отметил он про себя и начал внимательно осматривать бурую спину косогора. Стоп, еще один отпечаток каблука, более глубокий и рельефный! Сохранились даже вмятины от шляпок гвоздей. А это?!» – Он так и впился глазами в другой отпечаток, почувствовав, как внутри у него будто натянулась какая-то тугая тетива.

Отпечаток носка ботинка, который он увидел у кустов ревеня, был размыт по краям, зато центр, с характерным рифленым рисунком подошвы, сохранился неплохо. Оба следа, похоже, принадлежали одному и тому же человеку, но были направлены в разные стороны. Видимо, он, сокращая расстояние, спешил в лес, а потом тем же путем возвращался в деревню. «Сорок пятый или даже сорок шестой размер… Ну и лапища!» – Александр покачал головой и вытащил из одной корзины мисочку, грелку с водой и пакет с гипсом, которые были спрятаны под грибами. Разведенной кашицей он залил следы, а затем затвердевшие слепки бережно запеленал в тряпицы. Едва он успел спрятать все под грибы, как услышал чей-то громкий голос:

– Ты над чем там колдуешь?

Следователь вздрогнул и поднял голову. На гребне косогора высилась фигура высокого широкоплечего мужчины.

– Решил вот поесть немного, – пряча в корзину миску с остатками кашицы, спокойно ответил Александр – А тут вот еще дикий ревень попался, давно не пробовал, вкусный.

– Откуда сам-то? – басом спросил незнакомец, окидывая Ульянова тяжелым недобрым взглядом.

– Из Калуги. За грибами. Да вот отстал от своих. Местные подсказали, как до автобусной остановки прямиком добраться.

– Ну топай, топай, – без угрозы проговорил мужчина, и Александру показалось, что тому не терпится, чтобы он поскорее убрался восвояси.

– Побегу, автобус-то, небось, редко ходит, долго придется ждать? – почему-то засуетился Александр.

– Как раз скоро будет, беги, а то опоздаешь, следующий через час…

Александр замолк, старательно собирая с тарелки обильно политые сметаной грибы.

– Не удивлюсь, если скажешь, что еще в лесу этого мужика видел, – лукаво улыбнулась Алла, накладывая мужу следующую порцию жаренки. – Ешь, ешь побольше, когда еще такую вкуснятину доведется попробовать? Не скоро теперь соберешься ты за грибами…

– Какие теперь грибы! Работы по горло. А как ты догадалась? – удивился Александр. – Может, тебе профессию переменить? Сыщик из тебя неплохой получится, наверное, лучше меня…

– Значит, все-таки видел?

– Вроде бы. Где-то к концу «охоты» на том месте, где Дремина покалечили. Наклонился я за боровиком и вдруг слышу ветка треснула. Повертел головой никого. Признаюсь, не по себе стало. Даже мурашки по коже побежали. Чувствую, кто-то на меня смотрит, затаился в кустах… и хотя пистолет в кармане, все равно неприятно. Вдруг у этого человека ружье? Ну я и решил смотаться оттуда поскорее.

– Это было до того, как ты срезал пень?

– После, – дивясь вопросам жены, ответил Александр. – Думаешь и вправду следили?

– Вполне может быть. Преступника, говорят, тянет на место преступления… Догадался, конечно, кто ты и что искал. Мог и ухлопать. А трясин там, как ты говоришь, хватает.

– Считаешь тот самый мужик за мной следил? Хм… – Отставив тарелку, Александр заходил по кухне. – Сомневаюсь, может, мне просто показалось, что кто-то в кустах прячется? А потом, зачем ему окликать меня там, на косогоре? Нет, это кто-то другой… Не умно все это…

– А кто сказал, что он должен быть умным? – возразила Алла. – Человек, не причастный к этому делу, шастать за тобой по глухомани, как шатун, не стал бы. По-моему, его подмывало узнать, кто ты, убедиться, что ты, действительно, грибник, а не работник милиции.

– Все это только догадки. Ну да ладно, будем работать, что-нибудь да прояснится… Начальник райотдела внимательно выслушал рассказ Александра, велел позвать Артемьева и Фроликова.

– Они грибники заядлые, тамошние места знают. Одному тебе по незнакомому лесу бродить не стоит. И больше в прятки играть не надо. Поинтересуйтесь этим «шатуном» как следует. Пусть скажет, зачем он за тобой шастал.

– Ну, а у вас как дела? – поинтересовался Александр.

– Наши версии лопаются, как мыльные пузыри. У тех, на кого думали, железные алиби. Похоже, и впрямь они к этому делу не примешаны. Осталось прощупать еще несколько человек.

– А как Дремин? – спросил Александр. – Получше ему?

– Сделали операцию. Но может инвалидом остаться, что-то у него, с ногами плохо, говорят паралич. Однако завтра-послезавтра врачи разрешат с ним побеседовать.

В кабинет вошли Артемьев, Фроликов и капитан Филиппов.

– Подсаживайтесь, – Карычев кивнул на стулья, – помозгуем.

Он положил на стол несколько исписанных листов.

– Здесь свидетельские показания. В тот день Дремина видели в поселке у магазина. Вот, например, что говорит Крутинин, знакомый Дремина из Демьяново. Дремин-де вел себя как этакий загулявший купчишка, решивший облагодетельствовать весь род людской. Швырял и сорил деньгами налево-направо, угощал вином всех без разбору знакомых и незнакомых. Одним словом, хватил лишнего и куражился.

– А в конторе о нем отзываются неплохо, – вставил Артемьев. Толковый, исполнительный работник. Дисциплинированный, аккуратный в ведении дел.

– И непьющий? – насмешливо спросил Карычев.

– Так точно, и непьющий, – добавил Артемьев. – Тут, в райцентре, у него дом, жена, дети.

– Не верю я этой характеристике, – заметил Карычев. – Выгораживают они Дремина. А он большой любитель наступить на пробку. Этого даже жена не скрывает. Да ведь и мы, когда нашли его, почувствовали запах. Ясно, что перед тем, как отправиться в путь, был под хмельком. Настроение, конечно, трын-трава, чувство опасности притуплено, чем грабитель и воспользовался. Так что Дремин сам накликал на себя беду.