Сердце Мира

Лиса Лисскина

Сердце Мира

Пролог

В начале не было ни памяти, ни забвения. Был сон. Единый, безбрежный, безвременной сон мироздания. В нём плавали зародыши миров, и звёзды были лишь намёком на свет. И в этом сне родилось первое желание – помнить. Оно отделилось от великого Ничто, как капля смолы от скалы, и стало Первопамятью. А то, что осталось, впервые осознало себя как Пустоту. И возжелало вернуть всё обратно. Так родился Голод. Так началась война, длящаяся дольше, чем само время.

Глава 1: Сны Камней

Айвен стоял в центре сети, и сеть пела. Десятки Узлов, разбросанных по стране, сияли в его сознании как огоньки в тёмной воде. Он чувствовал их пульсацию – общие воспоминания, взаимную поддержку, хрупкое доверие, которое они так тяжело выстроили. Это была музыка, сплетённая из тысяч голосов, и он был её дирижёром.

И вдруг – фальшивая нота.

Одним Узлом на севере, в горной долине, вдруг пробежала дрожь. Не страх, не боль. Нечто иное. Как будто… забывание. Краткий, всеобщий миг, когда десятки людей одновременно не смогли вспомнить имя своего соседа. Мгновение – и всё вернулось. Но тревога осталась.

– Ты чувствуешь? – его голос прозвучал в пустом зале "Серого Стража", обращённый к Лиане.

Она кивнула, её лицо было серьёзным.

–Это уже пятый случай за неделю. Сначала на севере. Теперь и в портовых кварталах Карфаэля. Люди называют это "мигренью забвения". А ещё… – она сделала паузу, – …мастера жалуются. Кузнец не мог вспомнить, как закалять сталь. Плотник на мгновение забыл, какой инструмент для чего нужен. Это не просто память людей, Айвен. Это… память вещей.

Айвен сжал жезл. Его собственная амберная пыль, некогда сиявшая так ярко, теперь была тусклой, словно покрытой дымкой.

Ворота форта распахнулись, и внутрь вошла небольшая группа Каменных Сказителей. Во главе шёл Ур, но он не опирался на посох. Он нёс его в руках, и лицо его было maskой ужаса. Посох был расслоен, как гнилое дерево, а резные руны на нём стёрлись.

– Он умер, – просто сказал Ур, протягивая Айвену осколок своего тотема. – Проснулся утром, и он был прахом. Как и ещё три камня в нашем кругу. Они… забыли, как быть камнями.

Это было последним подтверждением. Болезнь добиралась до основ мира.

В тот же вечер Айвен провёл ритуал. Он не пытался укрепить сеть. Он попытался увидеть то, что на неё давит. Он погрузил своё сознание в самый дальний Узел и посмотрел… вниз.

И увидел Это.

Не тьму. Не пустоту. А отсутствие. Абсолютное, всепоглощающее отсутствие чего бы то ни было. Ни цвета, ни звука, ни памяти, ни времени. Это был Голод в его истинной форме – не существо, а состояние. Дыра в реальности, которая медленно, неумолимо расширялась, стирая всё на своём пути. Она пожирала не воспоминания. Она пожирала сам факт существования.

Айвен с криком вырвался из транса, его тело покрылось холодным потом. Он понял. Они не боролись с армией. Они пытались запрудить океан.

И тогда в комнате похолодало. Воздух задрожал, и из сияния угасшего камина возникла она. Лира. Её форма была почти плотной, серебристый свет от неё отбрасывал тени. В её глазах не было прежнего безразличия. Была решимость.

– Ты видел, – сказала она, и это не был вопрос.

– Что это? – выдохнул Айвен.

– Исходное состояние, – ответила она. – То, что было до памяти. Голод – это не враг. Это… противоположность. Тень, отбрасываемая светом. Но свет гаснет, и тень поглощает всё.

– Цикл… его можно восстановить?

– Цикл был компромиссом, – покачала головой Лира. – Сложным, хрупким. Теперь он разорван. Элиан порвал его, пытаясь сохранить всё. Ты, вернув всё сразу, дал Голоду пир, от которого он не может отказаться. Он пробудился по-настояжно.

– Что же делать? Уничтожить его?

– Нельзя уничтожить собственную тень, – в её голосе прозвучала горькая усмешка. – Можно лишь зажечь новый свет. Более яркий. Или… найти способ снова слиться с ней.

Она сделала шаг вперёд.

–Когда память и забвение разделились, они оставили после себя два "Первозёрна". Два кристалла, содержащих суть каждой из сил. Одно… Голод уже поглотил. С ним он стал сильнее. Другое… потеряно. Оно скрыто во "Времени до Времени", в том самом сне, откуда всё началось.

– И как нам найти сон? – спросил Ур, его голос был полон древней скорби.

– Нужно пойти туда, где реальность тоньше всего. Где Голод уже почти стёр грань между бытием и небытием. Нужно пойти в его эпицентр. И найти там проход. – Лира посмотрела на Айвена. – Это путь в один конец. Я могу провести тебя. Но я не могу гарантировать, что мы вернёмся. Или что мы останемся теми, кем были.

Айвен обвёл взглядом комнату. Лиану, которая сжимала свой жезл, стараясь выглядеть храброй. Рорка, который мрачно точил нож, всем видом показывая, что ему всё равно, куда идти. Ура, чьи камни умирали. Он посмотрел на свою Карту, развёрнутую на столе. По её краям расползалось чёрное пятно, медленно, но верно пожирая нанесённые города и реки.

Он больше не был картографом, рисующим прошлое. Он должен был стать картографом, рисующим будущее. Даже если ему самому не будет в нём места.

– Лиана, Рорк, – сказал он. – Вы остаётесь. Держите сеть. Замедляйте Его любыми способами.

Он повернулся к Лире и Уру.

–Мы идём.

Он подошёл к столу и свернул свою Великую Карту. Она была ему больше не нужна. Ему предстояло нарисовать новую. Первую и последнюю. Карту вечного сна и вечного пробуждения.

Глава 1: Сны Камней

Айвен стоял в центре сети, и сеть пела. Десятки Узлов, разбросанных по стране, сияли в его сознании как огоньки в тёмной воде. Он чувствовал их пульсацию – общие воспоминания, взаимную поддержку, хрупкое доверие, которое они так тяжело выстроили. Это была музыка, сплетённая из тысяч голосов, и он был её дирижёром.

И вдруг – фальшивая нота.

Одним Узлом на севере, в горной долине, вдруг пробежала дрожь. Не страх, не боль. Нечто иное. Как будто… забывание. Краткий, всеобщий миг, когда десятки людей одновременно не смогли вспомнить имя своего соседа. Мгновение – и всё вернулось. Но тревога осталась.

– Ты чувствуешь? – его голос прозвучал в пустом зале "Серого Стража", обращённый к Лиане.

Она кивнула, её лицо было серьёзным.

–Это уже пятый случай за неделю. Сначала на севере. Теперь и в портовых кварталах Карфаэля. Люди называют это "мигренью забвения". А ещё… – она сделала паузу, – …мастера жалуются. Кузнец не мог вспомнить, как закалять сталь. Плотник на мгновение забыл, какой инструмент для чего нужен. Это не просто память людей, Айвен. Это… память вещей.

Айвен сжал жезл. Его собственная амберная пыль, некогда сиявшая так ярко, теперь была тусклой, словно покрытой дымкой.

Ворота форта распахнулись, и внутрь вошла небольшая группа Каменных Сказителей. Во главе шёл Ур, но он не опирался на посох. Он нёс его в руках, и лицо его было маской ужаса. Посох был расслоен, как гнилое дерево, а резные руны на нём стёрлись.

– Он умер, – просто сказал Ур, протягивая Айвену осколок своего тотема. – Проснулся утром, и он был прахом. Как и ещё три камня в нашем кругу. Они… забыли, как быть камнями.

Это было последним подтверждением. Болезнь добиралась до основ мира.

В тот же вечер Айвен провёл ритуал. Он не пытался укрепить сеть. Он попытался увидеть то, что на неё давит. Он погрузил своё сознание в самый дальний Узел и посмотрел… вниз.

И увидел Это.

Не тьму. Не пустоту. А отсутствие. Абсолютное, всепоглощающее отсутствие чего бы то ни было. Ни цвета, ни звука, ни памяти, ни времени. Это был Голод в его истинной форме – не существо, а состояние. Дыра в реальности, которая медленно, неумолимо расширялась, стирая всё на своём пути. Она пожирала не воспоминания. Она пожирала сам факт существования.

Айвен с криком вырвался из транса, его тело покрылось холодным потом. Он понял. Они не боролись с армией. Они пытались запрудить океан.

И тогда в комнате похолодало. Воздух задрожал, и из сияния угасшего камина возникла она. Лира. Её форма была почти плотной, серебристый свет от неё отбрасывал тени. В её глазах не было прежнего безразличия. Была решимость.

– Ты видел, – сказала она, и это не был вопрос.

– Что это? – выдохнул Айвен.

– Исходное состояние, – ответила она. – То, что было до памяти. Голод – это не враг. Это… противоположность. Тень, отбрасываемая светом. Но свет гаснет, и тень поглощает всё.

– Цикл… его можно восстановить?

– Цикл был компромиссом, – покачала головой Лира. – Сложным, хрупким. Теперь он разорван. Элиан порвал его, пытаясь сохранить всё. Ты, вернув всё сразу, дал Голоду пир, от которого он не может отказаться. Он пробудился по-настоящему.

– Что же делать? Уничтожить его?

– Нельзя уничтожить собственную тень, – в её голосе прозвучала горькая усмешка. – Можно лишь зажечь новый свет. Более яркий. Или… найти способ снова слиться с ней.

Она сделала шаг вперёд.

–Когда память и забвение разделились, они оставили после себя два "Первозёрна". Два кристалла, содержащих суть каждой из сил. Одно… Голод уже поглотил. С ним он стал сильнее. Другое… потеряно. Оно скрыто во "Времени до Времени", в том самом сне, откуда всё началось.

– И как нам найти сон? – спросил Ур, его голос был полон древней скорби.

– Нужно пойти туда, где реальность тоньше всего. Где Голод уже почти стёр грань между бытием и небытием. Нужно пойти в его эпицентр. И найти там проход. – Лира посмотрела на Айвена. – Это путь в один конец. Я могу провести тебя. Но я не могу гарантировать, что мы вернёмся. Или что мы останемся теми, кем были.

Айвен обвёл взглядом комнату. Лиану, которая сжимала свой жезл, стараясь выглядеть храброй. Рорка, который мрачно точил нож, всем видом показывая, что ему всё равно, куда идти. Ура, чьи камни умирали. Он посмотрел на свою Карту, развёрнутую на столе. По её краям расползалось чёрное пятно, медленно, но верно пожирая нанесённые города и реки.

Он больше не был картографом, рисующим прошлое. Он должен был стать картографом, рисующим будущее. Даже если ему самому не будет в нём места.