Чужая Метрика

– И к чему это может привести? – испуганно спросила Майя – я уже устала от этих открытий.

– В целом ничего страшного, просто, например, на вертолете здесь можно летать без заднего винта, корпус не будет вращаться в обратную сторону. Хотя может быть он будет вращаться в ту же – хохотнув, ответил Алекс.

– О, боже, надеюсь ты не скажешь, что для того, чтобы открыть здесь бутылку ее нужно закрыть. – попыталась сострить Майя.

– Кто знает, может быть и так – усмехнулся в ответ Алекс – Есть одна простая идея, – добавил он, поворачиваясь к остальным. – Бросим объект по воздуху и посмотрим, как он полетит.

– Ты хочешь проверить кинематику? – спросил Ник.

– Да. Здесь путь, по которому движется брошенный предмет, может быть… странным.

Ник кивнул:

– Действуй. Только выбери открытое место. И главное – не в сторону корабля.

Они отошли на ровную площадку, похожую на высохшее озеро – гладкую, с лёгким радужным налётом.

Алекс метнул камень вперёд с ровным усилием, приблизительно под сорок пять градусов к горизонту. Камень полетел, но не по ожидаемой дуге. Сначала он двигался почти как обычно, но уже через пару метров его траектория начала отклоняться в сторону – словно его притягивало невидимое течение в воздухе. Описав дугу, камень срезал вбок и упал отклонившись от первоначального направления приблизительно на метр.

Алекс взял другой камень и из того же положения бросил его немного в другом направлении. Новый камень ушёл совсем иначе – он как будто «завис» на высоте, пролетел дальше и приземлился с заметно большим отклонением.

– Разные направления – разные правила, – сказал Ник. – Это пространство не изотропно.

– А что если бросить вертикально вверх? – произнесла Майя – что будет?

Алекс поднял брови и посмотрел вверх, в ровное бледно-голубое небо, без солнца и облаков – лишь мягкий, рассеянный свет, как в световом боксе.

– Хороший вопрос, – сказал он. – В обычной ситуации объект взлетит, замедлится, остановится в верхней точке и вернётся. Здесь… – он пожал плечами, – я не уверен, что «вверх» симметричен «вниз».

Он снова поднял один из оставшихся камней и бросил его почти строго вертикально. Камень взлетел. Сначала всё выглядело нормально – он устремился вверх по прямой линии. Но потом… что-то изменилось. Камень замедлился. Он продолжал движение вверх, хотя уже должен был остановиться и начать падение. Он двигался всё медленнее и медленнее, но не останавливался.

– Он не возвращается, – сказала Майя удивленно. – Но постоянно замедляется. Без точки возврата.

– Или бесконечно приближается к точке поворота, проходя каждый раз половину оставшегося пути, как в апориях Зенона. – задумчиво добавил Алекс.

Камень стал крошечной точкой и замер.

– Он вернется? – глядя вверх и щурясь спросила Майя.

– Думаю, что все-таки да – ответил Ник – но когда неизвестно, похоже он никак не может достигнуть точки поворота.

– А если он вообще не в этом пространстве теперь? – задумчиво произнесла Майя. – Может, движение по этой «вертикали» – дверь в другую область, и другое пространство?

– Вряд ли – ответил Ник, – все-таки пространство здесь одно. Одно на всех.

На несколько секунд воцарилась тишина. Слабый ветер прошёлся по площадке, приподнимая пыль, похожую на мелкий кварц.

– Надеюсь нам здесь летать безопасно? – спросил Алекс.

– Нет, мы так же не зависнем, если ты это имеешь ввиду, – ответил Ник, – мы не в свободном полете, у нас есть двигатели.

– Может быть дальше полетим на скутерах? – предложил Алекс.

– Нет, – ответил капитан, – пройдем еще немного пешком, а скутеры пусть двигаются за нами. Эту планету надо прочувствовать и руками, и ногами. А потом подлетим на скутерах к лесу, по карте до него около тридцати километров. Думаю, он представляет научный интерес.

– Ещё какой! – подхватила Майя. – Для экзобиологии это настоящая сокровищница. Мы увидим целостную экосистему, возникшую независимо от земной. Здесь каждый лист, каждая клетка несёт в себе отпечаток другой эволюции. Возможно, у местных растений совсем иные механизмы фотосинтеза, иные способы защиты и взаимодействия.

Они двинулись вперёд, и скутеры послушно поплыли вслед за ними. Майя, однако, не умолкала, идя рядом, она продолжала с жаром рассказывать, как важно для науки изучить не просто инопланетный, но ещё и «иновселенный» лес:

– Даже простая структура коры или форма цветка может перевернуть наши представления о том, какие пути выбирает жизнь во Вселенной. А если нам повезёт, мы можем найти вещества с уникальными свойствами – новые лекарства, устойчивые биоматериалы или даже ключи к тому, как человеку легче адаптироваться к чужим мирам!

Ник дослушал ее тираду и усмехнулся:

– Ладно, понял. Для тебя этот лес – как отдел игрушек для ребёнка. Потерпи немного, скоро мы будем там.

Они продолжили неторопливо идти, изучая внимательным взглядом все что видели на своем пути, а за ними бесшумно двигались скутеры как мулы древних путешественников на их далекой родной планете во Вселенной с евклидовой метрикой и привычными законами. А над их головами, где-то далеко в небе висел исчезнувший камень, асимптотически приближаясь к своей точке поворота.

ГЛАВА 4. ТЕНИ МЕТРИКИ

Их путь лежал через неглубокую ложбину, покрытую полупрозрачными стеблями странной травы – она чуть покачивалась, словно от легкого дыхания, хотя ветер давно утих. С каждым шагом пейзаж становился всё более сюрреалистичным. Впереди по карте лес, слева – хрупкие кристаллические образования, отливающие матовым светом, а справа тянулась цепочка неестественно ровных валунов, будто расставленных кем-то по линейке.

– Подождите, – вдруг остановилась Майя и вгляделась в землю у своих ног. – Видите?

Они обернулись. Ее тень ложилась под неестественным углом – не назад, как ожидалось, не строго по линии между телом и источником света, а в сторону. Почти под прямым углом к предполагаемому направлению падающего света.

– Интересно – выдохнул Алекс. Он шагнул вбок, и его собственная тень последовала за ним с задержкой, будто прилипшая к земле на какой-то упругой связи. – что-то подобное мы уже наблюдали еще у корабля.

– Свет, – пробормотал Ник, щурясь на небо. – Он не идет по прямой. Он следует по геодезическим линиям искривленного пространства. Наши глаза подсказывают нам одно, но здесь прямолинейность – это иллюзия.

Майя наклонилась и провела рукой вдоль своей тени. В этот момент тьма под ней дрогнула, как поверхность воды от лёгкого прикосновения, а затем начала меняться. Края тени приподнялись и, отлипая от земли, начали собираться вверх – слой за слоем, пока не возникла фигура.

Они замерли.

Перед Майей стояла её собственная копия – полупрозрачная, мерцающая, как голограмма, отбрасываемая несуществующим проектором. Образ колебался, искажался лёгкими волнами, но несомненно повторял её до мельчайших деталей: фигура, складки супероболочки, даже положение пальцев рук.

– Это… я? – прошептала Майя, отступая на шаг.

Голографическая фигура отступила на шаг в другую сторону, будто ловя её позицию. Майя подняла руку, и тень-голограмма повторила жест, но с задержкой в долю секунды – как будто делала это сквозь плотную, вязкую среду.

– Свет, пройдя через искривлённое пространство, реконструировал твой образ, – произнес Алекс. – Как гравитационная линза, только в пространстве, где само понятие «тень» – топологически нестабильное.

– То есть, ты хочешь сказать, что свет здесь не просто освещает, а моделирует? – Майя смотрела на свою копию с осторожным интересом.

– Что-то вроде того. – вмешался Ник. – Думаю это голограмма. Видимо при определенном положении тела, искаженные искривлённой метрикой лучи интерферируют и дают голографическое изображение огибаемого объекта. Перед тобой не просто тень, а твой оптический двойник, помаши ему рукой – добавил Ник, усмехнувшись.

Майя послушалась и завороженно помахала рукой. Фигура помахала в ответ и начала медленно распадаться – Майя уже опустила руку, но голограмма продолжала держать руку поднятой и исчезать, расслаиваясь, слой за слоем от спины к груди, уносимая в сторону невидимым течением.

– Это произошло только потому, что я наклонилась? – спросила Майя. – почему у вас только смещенные тени и нет оптических двойников?

– Мы пока не знаем – задумчиво ответил Ник – может быть потому что наклонилась, а может быть это просто временный эффект в конкретной точке. Локальная флуктуация метрики. Возможно метрика здесь не только искривлена, но и локально нестационарна. То есть зависит от времени причем по-разному в разных точках. – он немного подумал и иронично добавил – А может быть это пространство просто смотрит на нас и само выбирает кого из нас изобразить…

– Я биолог, но мне кажется, я впервые вижу, как попытку размножения делает пространство. – тихо сказала Майя, глядя на гладкую поверхность, где только что стояла её собственная голограмма – Чувствую, что эта чертова метрика еще не раз выкинет что-то подобное. Или сыграет с нами какую-то злую шутку.

– Как минимум, она ещё не раз нас удивит. – ответил Алекс.

Астронавты замолчали. Искаженные тени дрожали около их ног.

– Двигаемся дальше – скомандовал капитан.

Они снова двинулись вперед, осторожно ступая по незнакомой планете в искаженном пространстве, которое казалось наблюдает за ними и прислушивается к их шагам.

ГЛАВА 5. ДНК МЕТРИКИ

Пройдя около километра пешком, астронавты все-таки сели на скутеры и, пролетев около тридцати километров, приблизились к черте леса. Команда спешилась, скутеры взмыли вверх, чтобы не петлять за людьми в лесу, но держаться над их головами и быть готовыми в любой момент прийти на помощь. Команда осторожно ступила под сень инопланетных деревьев. Внутри леса было прохладно и тихо. Деревья хоть и напоминали земные, но все-таки в порядке их ветвления было что-то неуловимо чужое, ветви складывались в странные структуры, которые никто из астронавтов никогда не видел на Земле. Майя шла немного в стороне от остальных, зачарованно рассматривая необычную структуру деревьев. Лес жил и дышал, но не так, как ей было знакомо. Всё здесь казалось искажённым, неродным и чужим. И вдруг – стоп. Она уловила движение.

Ее внимание привлек куст. Он был невысокий, с лоснящимися тёмно-зелёными листьями, немного вытянутыми с фрактальным очертанием. Но взгляд Майи притянуло другое.

На одном из стеблей… был глаз. Настоящий. Живой. Покрытый влажной, тонкой плёнкой, он моргнул – и посмотрел прямо на неё.