Огонь и рифмы

Сколько у него осталось времени? День завтра и ещё половина дня от послезавтра. Потом шлем нужно вернуть. Может, упросить Валерию, чтобы отсрочить возврат? Но как это будет выглядеть? Договорились ведь! Всё ей рассказать, может, пойдёт навстречу? Поверит ли? Ладно, посмотрим, а пока…

Надо было запечатлеть всё, что он запомнил во время очередного визита в прошлое.

Он снова сел за компьютер и начал стучать по клавишам. Занимался этим до часу ночи, только ненадолго сделал перерыв, чтобы попить чаю.

Лёг спать он уже изрядно утомлённый. И на пороге засыпания ощутил внезапный толчок – такой же, как в прошлую ночь. Да, опять будто из тёмного неизвестного далека его догнала волна, которая не предвещала ему ничего хорошего. Она неслась впереди той безликой угрожающей силы, которая почуяла его вояж в другую реальность. А сама сила продолжала двигаться к нему не столь стремительно, но неуклонно.

И она стала ближе, чем в прошлый раз. Гораздо ближе.

Как Родион ни пытался себя убедить, что это всего лишь странный невроз, некий побочный эффект от действия шлема, уснуть ему удалось только после очередной дозы снотворного.

*

Утром, когда он завтракал, зазвонил телефон.

«Кто бы это, я вроде никаких звонков не ждал, – подумал Родион, вылезая из-за стола. – С работы, что ли? Ну что меня никак не оставят в покое, у меня же ещё две недели отпуска…»

– Алло, – буркнул он, сняв трубку.

– Доброе утро. Это Родион Сергеевич? – осведомился на том конце незнакомый мужчина вкрадчивым тоном.

– Да, это я, здравствуйте, – ответил Родион и весь подобрался.

– Я из отдела по изучению аномальных явлений при госкомитете по науке и технологиям. Ничего, что беспокоим?

– По изучению аномальных явлений? – переспросил Родион. – Никогда о таком отделе не слышал.

Первой его мыслью было, что звонит какой-то мошенник, коих за последние годы в стране развелось немерено. Но секунду спустя стало ясно: это тоже звено в цепи странных событий, произошедших из-за его ошибки в аэропорту.

– Не удивляйтесь, – торопливо пояснил неизвестный собеседник. – Мало кто о нас знает, всего два года назад создали. Идём в ногу со временем, знаете ли… – он многозначительно хихикнул. – Позвольте представиться: меня зовут Игорь Владиславович. У меня к вам важный разговор.

– Слушаю вас, – сухо сказал Родион, пытаясь подавить растущее внутри тягостно-беспокойное чувство. Мало, что ли, ему досталось сюрпризов за последнее время?

Его собеседник чуть помедлил, как бы думая, с чего начать, потом вальяжно заговорил:

– Нам доподлинно известно, что в вашем распоряжении оказался некий м-м… скажем так, артефакт, представляющий чрезвычайно большой научный интерес. Вы понимаете, о чём я.

– Допустим, и что? – Родион почувствовал, как у него заколотилось сердце, всё чаще и чаще.

Не прошло и пары дней, как кто-то узнал о его нечаянном приобретении. Как? Неужели через Валерию? Зачем бы ей втягивать каких-то посторонних людей в ситуацию, касающуюся только их двоих?

– Вам следует незамедлительно передать нашей организации то, о чём мы говорим, – непререкаемым тоном заявил тот, кто назвался Игорем Владиславовичем. – Это первое. Второе: если вы каким-то образом вошли в контакт с этим… предметом, – а мы полагаем, что вы вошли – то хотелось бы получить ваш подробный отчёт о воздействии, которое он оказал на вас. Желательно в письменном виде, но можно и в форме личной беседы. Так что я надеюсь встретиться с вами в ближайшее время.

Родион на несколько секунд опешил. Он лихорадочно соображал, как всё это понимать и что ответить, но ничего не приходило на ум. Это было похоже на гадкое самоощущение, когда тебя неожиданно обхамили, а твой ответ застревает в глотке, потому что ты так же не можешь – мешает природное миролюбие, усугубленное воспитанием.

Незнакомец на том конце ждал, как бы понимая его состояние.

Наконец Родион собрался с мыслями и выговорил:

– Послушайте, Игорь Владиславович, или как вас? Этот предмет, как вы выразились, действительно у меня. Он ко мне случайно попал, так получилось. Я не знаю, откуда вам это известно, и не хочу знать. Хотя догадываюсь. Но он принадлежит не мне и не вам, поэтому я отдам его только владельцу. И никаких отчётов никому я предоставлять не собираюсь. Думаю, наш разговор на этом окончен.

– Напрасно думаете, Родион Сергеевич, – едко протянул голос на том конце. – Той женщине шлем тоже не принадлежит. Это достояние отечественной науки. Если сомневаетесь, я могу показать вам соответствующий документ из министерства. Эта вещь должна быть у нас, понимаете? И будет у нас. Так что, пожалуйста, давайте не усложнять ситуацию. Итак, где и когда мы встречаемся?

– Нигде и никогда, – отрезал Родион. – И больше мне не звоните.

Игорь Владиславович начал что-то отвечать, но Родион быстро положил трубку. Некоторое время он стоял, ощущая, как проходит нервная дрожь в пальцах. Он сам не ожидал от себя такой жёсткости.

Ну вот. Теперь ещё объявились какие-то неизвестные охотники за этой штукой. Неужели человек, который разговаривал сейчас с ним, действительно представляет какие-то серьёзные государственные структуры? Как-то не очень похоже. Хотя кто знает, может и такой отдел по аномальным явлениям появился. Времена-то нынче на дворе преинтересные…

«Время перемен», как говорили те же древние китайцы. И не лучшими для жизни считали такие времена…

Но даже если этот отдел и вправду есть, и этот товарищ оттуда, всё равно это не причина отдать им шлем.

Он стал по своему обыкновению ходить туда-сюда по комнате, а в голове крутились вопросы без ответов.

Понятно, что о самом шлеме они могли знать ещё до того, как его привезли в Ленинград. Вычислить, к кому он попал, тоже не проблема. Свой телефон Родион сам оставил. Но про «контакт с этим предметом» – так вроде сказал этот Игорь Владиславович – как они узнали? И вообще, что им за дело до того, какое на него воздействие произвёл шлем?

Тут Родион вспомнил о своих переживаниях ночью и похолодел.

Ведь знало и нечто жуткое, что не имело ни формы, ни названия, ни, казалось бы, реального существования в этом мире. Нечто из его мгновенных сонных кошмаров. Похоже, есть какая-то связь между ними и тем, что он услышал сейчас по телефону. Хоть это кажется диким и абсурдным…

Но вообще всё происходящее с ним смахивает на некое сюрреалистичное, абсурдное представление, в которое он оказался вовлечён помимо воли.

*

Какое-то время он расхаживал по комнате в возбуждённом состоянии. Мысли и эмоции, вызванные разговором с товарищем из агентства по аномальным явлениям, постепенно улеглись. Игорь Владиславович больше не звонил, видимо, поняв бесполезность дальнейшего разговора. Но значило ли это, что от него отстали? Скорее всего, нет – это было бы слишком просто… Слишком уж ценную штуку судьба по какой-то чудной прихоти послала ему в руки.

Этот шлем наверняка должен вызвать интерес подобных государственных структур. Если они в курсе, как он действует – только ли исторический, только ли научный вообще?

Он, вероятно, избавится от внимания этой загадочной организации к себе, когда отдаст шлем Валерии. Пусть уже с ней решают вопрос…

Но тут же ему стало противно от этой мысли. Переадресовать проблему женщине – как-то не по-мужски это… Тем более женщине, к которой он после заочного общения проникся необъяснимой симпатией, в чём до сих пор себе не признавался.

С одной стороны, вернуть-то всё равно надо. Но с другой – вмешались странные, не понятные ему обстоятельства, которые осложняют и без того непростую ситуацию. А главное – он сам намерен досмотреть до конца фильм, который разворачивался в его сознании посредством шлема. В нём крепло это желание одновременно с чувством, что эта история каким-то образом касается и его самого.

«Надо поговорить с Валерией ещё раз, – подумал он. – Всё рассказать. В свою очередь, узнать побольше об этом шлеме – откуда он взялся и прочее. И, может быть, она согласится с тем, что шлем побудет у меня ещё некоторое время».

Он подошёл к телефону и стал набирать номер своей новой знакомой.

Надежда на то, что она дома, была слабая. Однако трубку сняли, и голос со знакомой бархатной ноткой произнёс:

– Алло!

*

– Валерия, доброе утро, – немного волнуясь, сказал Родион. – Прошу прощения, может, я не вовремя…

– А, Родион, – она, казалось, даже не смутилась нисколько, будто ожидала его звонка. – Ничего, всё нормально. Я вас слушаю.

– Не знаю даже, с чего начать… – пробормотал он, чувствуя себя дураком. – Понимаете, как-то всё очень странно с вашей… находкой, скажем так. Хотелось бы ещё кое-что обсудить. Вы не против?

Валерия секунду помолчала, потом обронила с некоторой иронией в голосе:

– Так срочно? Что-то случилось?

Родион сглотнул сухим горлом. Пора всё рассказать, подумалось ему, хватит играть в прятки.

Он набрал воздуха в грудь и выдал:

– Мне сегодня звонил мужчина, представился членом комиссии… или отдела по изучению аномальных явлений. Аж при государственном комитете по науке и технологиям, представляете? Он знает, что ваша сумка у меня. И его интересует… ну, то, что в ней. Сказал, что я должен передать это им.

Валерия ответила не сразу. И следующая её фраза прозвучала без всякой иронии и несколько обеспокоенно:

– И что вы ответили?

– Я ответил, что отдам только владельцу, – ответил Родион, – то есть вам. Я решил, что вы должны быть в курсе. Так, на всякий случай… Вот и звоню.

– Правильно ответили и правильно решили, – произнесла Валерия с той же интонацией. – Но вы сами-то знаете, что в сумке? Кроме той таблички с иероглифами?

Родион собрался с духом и сказал:

– Валерия, вы меня, ради бога, простите… Но я ваш ящик открыл, ещё до разговора с вами. Ну, чтобы точно знать, что там. Мало ли кто может заявить, что это его сумка… Короче говоря, я знаю, что там воинский шлем. Довольно древний. Китайский, судя по всему.

От этого признания ему сразу стало легче, будто он сбросил с плеч мешок с цементом.

– Та-ак, – протянула Валерия. – Должна вам сказать, Родион, в вас чувствуется пытливость настоящего учёного. Но я надеюсь, вы хотя бы надевать его не стали?

– Валерия, мне очень стыдно, но я… – начал было Родион, и тут в трубке раздался двойной щелчок.

Такой же, как и в прошлый разговор с ней. Сомнений не было: их кто-то прослушивал.

– Знаете, кое-что и вправду случилось, – торопливо сказал Родион. – Но это не телефонный разговор. И поэтому мне очень нужно с вами встретиться и пообщаться. Чем скорее, тем лучше.

– Понимаю вас, – ответила Валерия.

Что-то в её голосе свидетельствовало: она и вправду понимает.

– Хорошо, – продолжала она, – раз такое дело, давайте приблизим нашу встречу. У меня сегодня как раз есть окно между часом и тремя. Вас устроит?

– Да, конечно, – обрадовался Родион. – Я подъехал бы, но… – тут он замялся. – Мы у вас дома будем разговаривать? До гостей ли вам сейчас? Может, лучше встретимся где-нибудь в другом месте?

– Давайте всё же у меня дома, – сказала Валерия, словно угадав его сомнения. – Больше никого не будет, так что за это не беспокойтесь.

– Вот и хорошо. А что касается… – тут он набрался всей наглости, на которую был способен, и выпалил: – Можно, эта вещь пока побудет у меня? Ещё недолго. Я очень прошу. С меня за это любая компенсация, хоть денежная, хоть какая другая!

Он ожидал в ответ возмущения или чего-то в этом роде, но Валерия тихо произнесла:

– Родион, вы понимаете, что это опасно?

Похоже, она уже обо всём догадалась.

– Да, понимаю, – сказал Родион, – и хотел обсудить с вами это тоже.

Валерия какое-то время молчала, видимо, о чём-то думая.

– Ладно, – наконец вымолвила она. – пусть пока остаётся у вас. Жду к часу, постарайтесь не задерживаться.

*

Задерживаться Родион не стал. Он приехал даже немного раньше. Разыскать дом, где жила Валерия, не составило труда. Понимая, что его последние слова услышали те, подслушивающие, он опасался, что за ним будет ещё и слежка. Поэтому весь путь он проделал, постоянно озираясь по сторонам и оглядываясь – не увязался ли кто за ним. Ну прямо как агент в дешёвом шпионском романе, думалось ему с невесёлой иронией. Но ничего и никого подозрительного он не заметил.

Дверь ему открыла женщина среднего роста, неброской, но приятной внешности. Густые русые волосы с лёгкой проседью, правильные черты лица, внимательные серые глаза с лучистыми морщинками по краям. На ней был полуспортивный костюм пепельно-голубого цвета, который очень шёл её худощавой ладной фигуре. Родион сразу и с некоторым удовлетворением отметил, что примерно так её себе и представлял.

– Ну что ж, рада вас видеть, Родион. – сказала она знакомым бархатистым голосом. – Проходите, прошу.

Родион, смущённо улыбнувшись, зашёл в прихожую. Он сразу начал сбивчиво и витиевато бормотать слова приветствия, потом извинения за внеплановый визит, на который он напросился, за свою нелепую оплошность, из-за которой всё это началось… Но Валерия прервала его словоизлияния:

– Родион, будем считать, мы проехали то, что привело к этому, ладно? Так сложились обстоятельства, и давайте исходить из нынешней ситуации.

– Да, конечно, – Родион сразу согласился, попутно отметив, какой быстрый и рациональный ум у этой женщины. – Вот, – он вынул из пакета привезённую с собой дощечку с иероглифами, – пока только это…

– Ну, уже кое-что, – улыбнулась Валерия, принимая дощечку. – Мы на кухне посидим, не возражаете? Будете кофе?

– С удовольствием, – кивнул Родион. – Представителям советской интеллигенции сам бог велел общаться на кухне!

Он немного задержался, разглядывая незнакомую обстановку.

Стандартная двухкомнатная квартира. Не сказать, что богато обставлена – скорее скромно, но со вкусом. Пожалуй, более уютно, чем у него – всё-таки налицо женские хозяйские руки. И тоже четвёртый этаж, только в пятиэтажке более старой постройки, чем его дом.

– Валерия, а ваши родственники… – начал было он.

– Я одна живу, – сказала Валерия, предвосхитив его вопрос. – Сын уже взрослый, он в Москве. В прошлом году закончил университет на экономиста. Он у меня молодец, самостоятельный. Уже студентом занялся предпринимательством, так что я за него не беспокоюсь. А муж… – она помрачнела. – Не стало его шесть лет назад. Инфаркт.

– Мне очень жаль, – выдавил Родион. – Не должны люди уходить так рано. Особенно хорошие…

– Знаете, сердечно-сосудистые болезни – такая скверная штука… – вздохнула Валерия, – они и молодых не щадят. Ну, а у вас, позвольте полюбопытствовать?

– И я влачу одинокое существование, – невесело усмехнулся Родион. – Давно уже. Но у меня другой случай: мы с супругой разошлись, не прожив вместе и трёх лет. Слишком уж разными людьми друг дружке оказались… Правда, от того недолгого брака осталась дочь. Тоже вполне уже взрослый человек. Художница и дизайнер. Отдельно от меня живёт, но здесь, в Ленинграде.

– Ясно… Дочь – тоже хорошо. – Валерия снова заулыбалась. – Ну что же мы стоим? Идёмте!

*

– Представляю, что вас заставило так спешно искать разговора со мной, – говоря, Валерия разливала кофе в изящные фарфоровые чашечки. – Но давайте сначала вы сами всё расскажете. Вот прямо начиная с момента, как вы привезли мою сумку домой. А потом я отвечу на ваши вопросы. Если смогу, конечно, – со смешком добавила она.

Родион некоторое время сидел, собираясь с мыслями. Вроде его уже если не простили, то по крайней мере поняли. Но всё равно было трудно рассказывать о том, что натворил. В ушах словно звучал строгий голос: «А ну, признавайся, сорванец, зачем лазил в чужой сад!»

Преодолев мучительную паузу, он заговорил:

– Когда я увидел, что в ящике, меня разобрало любопытство. Настолько сильное, что я не мог себя сдержать. Я никогда не видел ничего подобного! В общем… я этот шлем примерил, будь он неладен. Наверное, лучше бы этого не делал, но кто ж мог знать… И тут началось самое поразительное. Как бы это лучше объяснить… – тут его мысль забуксовала.

– Ну уж найдите какие-нибудь подходящие слова, – улыбнулась Валерия. – Вы же филолог, насколько я помню?

– Да, по образованию филолог, даже целый кандидат наук. – Родион попытался улыбнуться в ответ. – Но то, с чем я столкнулся, настолько выходит за всякие рамки… Слова тут подобрать трудно. Даже мне. В общем, я словно перенёсся в другую реальность. И воспринимал всё как другой человек из той реальности. Эффект присутствия полный. Это не галлюцинация, не сон наяву, это что-то другое. Я бы сказал, ты как бы заново проживаешь куски из жизни того, кто уже когда-то жил, понимаете?

– Понимаю, – сказала Валерия.

Она посерьёзнела и слушала сосредоточившись, даже подавшись вперёд. То, что говорил Родион, похоже, её не на шутку заинтересовало.

Родион отхлебнул глоток кофе и продолжил:

– Но мало того. У меня были не только глаза и уши того человека. Ещё в придачу даётся контекст всего происходящего. То есть ты как-то знаешь обо всём, что воспринимаешь, и снаружи, и изнутри. И понимаешь речь людей, будто они говорят на твоём языке. В общем, будто смотришь фильм, предельно реалистичный… Нет, лучше сказать – документальный, и в то же время находишься внутри этого фильма. Совершенно невероятное ощущение, ничего подобного я не испытывал раньше.

– Да, это удивительно, – кивнула Валерия. – Так что это за контекст? Имею в виду время, место…

– Похоже на раннее средневековье в Китае. Если точнее, тогдашняя столица. Как его… Чанъань.

– Чанъань… – задумчиво повторила Валерия. – Так я и предполагала. Но продолжайте, Родион, я вас внимательно слушаю. Кто этот человек, чью жизнь вы наблюдаете или проживаете, вы хотя бы примерно можете сказать?

– Даже не примерно, а точно. Это тот, кто изобрёл порох. Молодой учёный, если учёными можно называть тогдашних алхимиков, целителей и прочих. А имя его э-э… Лиэй Тянь.

– Вот оно как? – брови Валерии удивлённо вскинулись. – Считается, что имя создателя пороха точно не известно. Есть, конечно, разные версии… Даже относительно страны и эпохи мнения историков расходятся.

– А я проживаю саму историю того, как он пришёл к своему изобретению. В общих чертах, конечно. Но очень любопытно, можно написать целую книгу… Но знаете, Валерия, в двух словах это всё не рассказать. Штука в том, что фильм не только об этом учёном. Там есть и другие действующие лица. Но это как бы главное… Пока главное.

– Я бы хотела прочитать такую книгу, – сказала Валерия с лукавым смешком – похоже, обычным для неё.

– Вот, мне и самому хочется это как-то засвидетельствовать, – возбуждённо заговорил Родион. – И я после «сеанса», так сказать, записываю, что запомнил. До сих пор у меня было два таких сеанса. Но думаю, возможны следующие. То есть мне покажут – уж не знаю, кто или что – и остальные серии. И поэтому-то, Валерия, я вас слёзно умоляю пока оставить шлем у меня. У этой истории должно быть завершение, я чувствую. И после него, конечно же, я сразу верну его вам.

– Хорошо, – ответила Валерия, – ради науки можно пожертвовать несколькими днями. Правда, мне нужно как-то объяснить такую задержку своему начальству. Но это ладно, не самая большая проблема…

– Моя благодарность вам будет безмерной, – обрадованно добавил Родион.

Потом глубоко вздохнул, допил свой кофе и проговорил:

– Но почему Китай того времени? Почему именно тот человек? И что это вообще за феномен такой? Как он действует? Сплошные вопросы. Валерия, вы можете хоть что-нибудь мне объяснить?

*

– По правде говоря, – сказала Валерия с печалью в голосе, – чуть больше, чем ничего. Хотите ещё кофе?

Родион кивнул:

– Не откажусь. Хороший у вас кофе, давно такого не пил.

– Так вот, – продолжила Валерия, насыпая следующую порцию в кофеварку. – Это загадка и для меня, и для всех моих коллег, кто успел испытать воздействие шлема. Я о том, каким образом и почему он так влияет.

– Так значит, вы тоже… примеряли? – воскликнул Родион.

– Да, прямо там, где его нашла. Восторг был такой, что удержаться от соблазна было невозможно. При всём моём знании, как надо обращаться с подобными артефактами. Но сразу хочу вас успокоить: похожее воздействие он произвёл только на меня. Хотя далеко не такое сильное, как на вас. Остальные участники экспедиции, кто отважился надеть, наблюдали какие-то отрывочные, неясные картинки. Пара человек вообще ничего не почувствовали. А вот у вас с этим шлемом взаимодействие на всю катушку. Можно подумать, что для вас он и сделан.

– Надо же, – улыбнулся Родион. – Как мне повезло!

– И это тоже само по себе удивительно, – продолжала Валерия. – Всё так складывается, будто вы нашли друг друга… Но вы, наверное, хотите знать, как этот шлем вообще у меня оказался.

– Да, конечно, чертовски интересно, – сказал Родион, замирая в предвкушении.

– Повторю, моя специальность – археология, – начала Валерия свой рассказ, попутно заваривая кофе. – Год назад меня включили в состав исследовательской экспедиции в Монголию. В восемьдесят девятом местные там нашли заброшенный и полуразрушенный дацан, ранее никому не известный.

– Дацан? – переспросил Родион. Он не ожидал, что рассказ начнётся с этого.

– Буддийский храмово-монастырский комплекс. Хотя, кому объясняю… Их в Монголии насчитывается более сотни. Наиболее древние относятся к шестнадцатому веку постройки. Возможно, этот найденный – самый старый. Обнаружили его на юге страны, в той части, которая называется Гобийский Алтай. Оттуда до границы с Китаем рукой подать. Надо сказать, местность труднодоступная и почти безлюдная. Местонахождение дацана сами монголы называют «урочище Оол-Дэрдэн». Такая низина посреди плоскогорья, раньше там поблизости протекала небольшая речка. Видимо, был небольшой оазис, что позволило основать в этом месте дацан. Но со временем речка пересохла, сейчас от неё осталось только русло. И обитатели дацана его покинули. Больше там никто не жил.

– Это понятно, – поддакнул Родион. – Нет воды, нет и жизни.

– Естественно, – продолжала Валерия, – находка вызвала некоторый ажиотаж в узких исторических кругах. Как монгольских, так и советских. Ведь до сих пор считали, что все постройки такого рода известны. Оказалось, нет. Я думаю, Монголия хранит ещё немало сюрпризов для нас, историков.

– Я вот ничего про это открытие не слышал, – признался Родион. – Хотя регулярно слежу за научными новостями.

– Родион, это не удивительно, – усмехнулась Валерия. – В другое время оно стало бы научной сенсацией. Но сейчас, как вы сами знаете, отечественная историческая наука занята совсем другим. Акценты, знаете ли, сильно сместились…

Она разлила сваренный кофе по чашкам и снова села за стол.

– Ну да, нынче не то того… – отозвался Родион со вздохом. – Тут в родной истории сплошные сенсации.

– В общем, мы туда поехали по приглашению монгольского правительства. На уровне руководства обеих стран решено было действовать совместно. Имею в виду, проводить научно-исследовательские работы в этом дацане. Создали, так сказать, интернациональную группу специалистов из Монголии и СССР. Монголы, конечно, справились бы своими силами. Но сейчас у них в стране тоже период весьма бурных перемен. Древние реликвии отошли на второй план, а на первый вышли общественные преобразования… Опять же, сами знаете.

– Это точно, – согласился Родион, – сейчас у них совсем другие приоритеты.

– Но, как говорится, «война войной, а обед по расписанию», – продолжала Валерия со смешком. – Мы стали потихоньку делать свою работу. Раскопки на территории дацана проводили в сентябре и апреле, когда не слишком жарко. Не говоря про тамошние зимы, когда земля глубоко промерзает и становится каменной.

– Да, знаю, какие в той местности зима и лето, – вставил Родион. – Не очень подходящее время для поисков.

– Так что это был уже мой второй заезд, первый был в сентябре. Конечно, я работала не одна, нас там была команда таких. Тогда ничего примечательного не нашли – так, мелочи… Но во второй раз именно мне несказанно повезло. Я рассчитывала отыскать только какие-нибудь предметы религиозного культа, части монастырского инвентаря, манускрипты какие-нибудь, ну что-то типа того. Может быть, даже захоронения с останками обитателей. Но никак не то, что мне попалось… В общем, после двух недель ковыряния в каменистой почве я наткнулась на кирпичную кладку на глубине около метра. Когда стала разбирать, оказалось, это что-то вроде камеры. А в ней был этот шлем и под ним – табличка с надписью.

– «Когда-нибудь мы снова встретимся», – процитировал Родион.

– Да, именно, – кивнула Валерия. – Я так понимаю, вы владеете китайским, раз перевели?

– Не то чтобы владею, когда-то изучал… Со словарями все мы немного полиглоты. Но слушаю вас дальше, Валерия, невероятно любопытно.