Потомок. Путь через Бездну

Она развернулась и пошла прочь, не оглядываясь. Андрей остался один на коленях перед уродливой пародией на свое счастье. Он выжил. Но что-то внутри него умерло. Что-то теплое, светлое, человеческое. И на его месте начала прорастать холодная, как сталь ангельского клинка, ярость.

Глава 5: Гончие Бездны

Андрей шел за Литой, и в нем боролись два чувства: жгучий стыд за свою слабость и холодная, кристаллизующаяся ярость. Образ улыбающейся Алёны, превращающейся в хищный оскал, выжег из него остатки наивности. Он понял. В этом мире надежда была ядом. А любовь – идеальной наживкой.

Они нашли временное укрытие. «Стабильный остров», который Лита выбрала, был отражением мира, где цивилизация погибла от пандемии. Высокие, поросшие мхом небоскребы стояли в абсолютной тишине. Это место было пропитано одиночеством, а не горем, и потому хищники обходили его стороной. Они устроились в руинах старой библиотеки, среди истлевших, превратившихся в пыль книг.

– Отдыхай, Потомок, – бросила Лита, садясь на обломок мраморной колонны. – Ты потратил много эмоций. Сейчас ты пахнешь, как шведский стол для любой твари в радиусе лиги.

Андрей молча сел, прислонившись к стене. Он закрыл глаза и попытался снова стать «серым камнем», как она учила. Погасить свою ауру, спрятать свой свет. Но теперь это было проще. Его внутренняя буря улеглась, сменившись ледяным штилем.

– Он знает, что мы здесь, – сказал он.

– Ахар? – Лита усмехнулась. – Он знал, что мы здесь, в тот самый момент, как ты своим воплем прорвал завесу между мирами. Вопрос был не в том, найдет ли он нас, а в том, когда он пришлет своих ищеек.

Ищейки не заставили себя ждать.

Лита почувствовала их первой. Она резко вскинула голову, как волчица, почуявшая чужой запах на ветру.

– Вставай, – ее голос был тихим, но в нем звенела сталь. – Охота началась.

Андрей вскочил, его рука сама легла на рукоять ангельского клинка. Ментальный шум Междумирья, до этого бывший фоновым гулом, изменился. В нем появились резкие, диссонирующие ноты – целенаправленные, полные хищной воли импульсы.

– Что это? – спросил он.

– Гончие Бездны, – ответила Лита, ее глаза сканировали дрожащие отражения руин. – Не те тупые твари, что бегают по Земле. Эти созданы для охоты здесь. Они не бегут. Они скользят по швам реальности.

Они увидели их. Из-за угла зеркального небоскреба выскользнула первая. Она была похожа на гигантскую, изломанную пантеру, но ее тело было соткано не из плоти, а из сгустившейся, мерцающей тьмы, и оно постоянно меняло форму. За ней появилась вторая, третья. Их было четверо. Они двигались беззвучно, их лапы не касались зеркальной земли. Они окружали их, используя архитектуру Города Отражений, появляясь то в отражении окна, то прямо из тени колонны.

– Они загоняют нас, – констатировала Лита. – Хотят зажать в одном из переулков.

Так и случилось. Они отступали, но каждый путь к отступлению оказывался отрезанным новой тенью. Вскоре они оказались в тупике – в узком переулке, стены которого были не зданиями, а калейдоскопом из сотен дрожащих, сменяющих друг друга отражений: пустыни, океаны, города из света.

Четыре гончие замерли у входа, отрезая им путь.

– Я беру двух слева, – сказала Лита. – Ты – тех, что справа. Постарайся не умереть.

Андрей, полный новообретенной ярости, атаковал первым. Он взмахнул клинком, посылая в сторону гончих волну чистого, белого света. Но произошло то, чего он не ожидал. В тот момент, когда его энергия должна была ударить по тварям, они просто «моргнули» – их тела на долю секунды стали нематериальными, и волна прошла сквозь них, бесследно растворившись в хаосе отражений.

– Глупец! – крикнула Лита, уворачиваясь от когтей, которые прошли сквозь стену, как сквозь дым. – Здесь не действуют законы твоего мира! Они не здесь!

Она сама сражалась иначе. Она не атаковала их напрямую. Она атаковала их тени. Ее теневые клинки вырывались не из ее рук, а из отражений на стенах, из тьмы под ногами гончих, нанося удары с самых неожиданных сторон. Одна из тварей взвизгнула, когда клинок пронзил ее лапу, но тут же снова стала нематериальной.

Они были неуязвимы.

Гончие, казалось, играли с ними. Они то атаковали, проходя сквозь укрытия, то становились призраками, пропуская удары. Литы, хоть и была смертоносна, не могла нанести решающий удар. А Андрей был почти бесполезен.

– Они слишком нестабильны! – крикнула она, отбиваясь от двух тварей одновременно. – Я не могу их поймать! Андрей! Сделай что-нибудь! Заставь их стать реальными!

Ее слова, брошенные в отчаянии, стали для него ключом. «Заставь их стать реальными». Он не мог их уничтожить. Но он был Потомок созидателей. Он мог созидать. Созидать порядок.

Он опустил клинок. Закрыл глаза, игнорируя несущихся на него монстров. Он перестал думать о бое, о защите, об атаке. Он сосредоточился на пространстве вокруг них. На этом маленьком, безумном переулке. Он представил его не как эхо, а как реальное место. Он вспомнил свою мастерскую. Твердость бетона под ногами. Шершавость кирпичных стен. Он не создавал щит. Он утверждал реальность.

Он почувствовал невероятное сопротивление, словно пытался силой воли остановить землетрясение. Ткань Междумирья визжала и трещала под его ментальным давлением.

– ДЕРЖИ! – взревела Лита.

Андрей открыл глаза. И увидел, что мир изменился. Калейдоскоп отражений на стенах замер, превратившись в обычные, грязные кирпичные стены. Зеркальная земля под ногами стала потрескавшимся асфальтом. Он создал вокруг них крошечный, дрожащий пузырь стабильной, земной реальности.

И гончие, оказавшиеся внутри этого пузыря, взвыли. Их тела, до этого текучие и призрачные, насильно обрели плоть. Они перестали быть тенями. Они стали просто большими, черными, уязвимыми тварями из плоти и когтей. Они больше не могли проходить сквозь стены. Они были заперты.

– Спасибо, – с хищной улыбкой сказала Лита.

И бойня началась. Теперь, когда враг стал реальным, Лита была в своей стихии. Ее теневые клинки двигались с немыслимой скоростью, отсекая конечности, пронзая сердца. Это была жестокая, кровавая, но быстрая работа. Через десять секунд все было кончено. Четыре тела лежали на асфальте, медленно растворяясь в черную жижу.

Пузырь реальности, который удерживал Андрей, лопнул. Он рухнул на колени, полностью обессиленный. Создание порядка из хаоса отняло у него все силы.

Лита подошла и посмотрела на него сверху вниз. В ее взгляде не было благодарности. Но исчезло презрение. На его месте появилось глубокое уважение.

– Неплохо, – сказала она. – Для мешка с костями. Ты не просто оружие, Потомок. Ты – поле боя. Полезно.

Она протянула ему руку, чтобы помочь встать. Их первый совместный бой был выигран. Они больше не были просто наставником и учеником, спасителем и спасенным. Они стали командой. Нежеланной, странной, сотканной из света и тени. Но командой.

Глава 6: Шепот в клетке

Тьма. И холод. Это было первое, что Алёна осознала, когда вернулась в себя. Не тот холод, что пробирает до костей, а холод, который высасывает душу. Холод абсолютной, вселенской пустоты.

Она висела в центре этой пустоты. Ее темницей была не камера из камня или железа. Это была сфера, сотканная из чистой, уплотненной тени, которая не позволяла ни видеть, что снаружи, ни выбраться. Она была прозрачна лишь для одного – для багрового, болезненного света, исходившего от умирающей звезды, которая служила солнцем этому миру.

Она была в цитадели Ахара. В самом сердце его империи.

Первые циклы – она не знала, были ли это дни или часы – она провела в состоянии оцепенения. Шок от похищения, от разлуки с Андреем, от этого чужого, враждебного мира парализовал её. Она была воином Света, но её Свет здесь не работал. Энергия Порядка, которой её учили в Ордене, здесь была бесполезна, она просто растворялась в этой атмосфере абсолютной, деспотичной воли. Она была цветком, вырванным из родной почвы и брошенным на бесплодный камень.

Но Алёна была не только воином. Она была художницей, привыкшей находить свет в самых глубоких тенях. И она была женой, чье сердце было связано с другим невидимыми нитями.

Она заставила себя сесть, скрестив ноги, посреди своей теневой клетки. Она закрыла глаза. Она отсекла от себя холод, тьму, отчаяние. Она перестала думать о своей слабости, о своем пленении. Она начала искать его.

Она тянулась своим сознанием, своим даром Видящей, не к абстрактному «Свету» Малахии, а к конкретному, живому огню. К серой, первородной, упрямой энергии своего мужа. Сначала – ничего. Лишь бесконечный, гулкий шум мертвых миров, эхо ее собственного страха. Но она не сдавалась. Она цеплялась за воспоминания: тепло его рук, его спокойную улыбку, запах сосновой стружки, который всегда его окружал.

И вот, на грани полного истощения, она нашла его.

Это не был яркий луч. Это была крошечная, едва заметная искорка, затерянная в хаосе иного, еще более страшного измерения. Она была слабой, мечущейся, но она была живой. И она была полной яростной, несокрушимой решимости. Андрей. Он был жив. И он искал её.

Этот безмолвный шепот, донесшийся через бездну, стал для нее якорем. Ее отчаяние ушло, сменившись холодной, ясной целью. Она больше не была пленницей, ожидающей спасения. Она стала разведчиком в тылу врага.

Она начала наблюдать. Изучать.

Раз в цикл к ее клетке приходил он. Ахар. Он не кричал, не пытал. Он просто стоял снаружи, и его огромная, темная фигура, казалось, поглощала даже тот скудный багровый свет.

– Ты все еще цепляешься за свою иллюзию, дитя Земли, – его голос звучал в ее голове, холодный и ровный. – Твой мир мертв. Твой муж погиб в Лабиринте, сожранный его вечным голодом. Твой Свет оказался ложью. Осталась только моя реальность. Реальность силы. Присягни мне, и я дарую тебе место в моем новом порядке. Ты будешь править рядом со мной.

Он лгал. Она чувствовала это. Она чувствовала искорку Андрея, и эта маленькая правда была сильнее всех его великих слов. Она молчала, делая вид, что сломлена, но сама в это время жадно изучала его.

Ее дар Видящей здесь работал иначе. Она не видела ярких аур. Но она видела потоки силы. И она заметила это. Сила Ахара, хоть и казалась безграничной, не была его собственной. Она текла к нему извне. Тонкие, почти невидимые нити темной энергии тянулись к нему от самого сердца цитадели, от его обсидианового трона. Он был не источником. Он был линзой, которая собирала и фокусировала мощь всего этого мира.

И эта связь не была постоянной. Она пульсировала. Как гигантское, медленное сердце. Вдох – и он наполняется силой. Выдох – и на долю секунды поток ослабевает. Это была крошечная, почти незаметная флуктуация. Но для Видящей это была трещина в монолите. Слабость.

В тот день, после ухода Ахара, Алёна решила действовать. Она не могла разрушить его трон. Она не могла разорвать его связь. Но она могла сделать нечто иное. Она могла доказать ему, что он не является абсолютным хозяином этого мира.

Она села в центр своей клетки. Она собрала всю свою волю, всю свою тоску по зеленой, живой Земле, всю свою любовь к Андрею в одну-единственную, крошечную точку. Она протянула свою связь с миром живых, эту тонкую, как паутина, нить, вниз, сквозь пол тронного зала, сквозь километры мертвого камня, ища хоть что-то, что могло бы ей ответить.

Она нашла это. Глубоко под цитаделью, в вечной мерзлоте этого мира, спала одна-единственная, чудом выжившая спора мха, занесенная сюда, возможно, тысячелетия назад на метеорите. Она была почти мертва, но в ней еще теплилась искра жизни.

Алёна отдала ей все, что у нее было.

Она не видела результата. Она просто рухнула на пол клетки, полностью обессиленная, и провалилась в тяжелый, беспокойный сон.

Когда она проснулась, Ахар снова стоял у ее клетки. Но он не говорил. Он молчал. И в его взгляде впервые была не надменная уверенность, а холодное, расчетливое бешенство.

Алёна проследила за его взглядом. Там, внизу, на идеально гладком, черном обсидиановом полу тронного зала, прямо у подножия его трона, сквозь камень пробился крошечный, почти невидимый, но упрямый, ярко-зеленый росток.

Это было невозможно. Это было кощунство. В его стерильном, мертвом, упорядоченном мире, в самом сердце его власти, родилась жизнь.

Алёна посмотрела на Ахара и впервые за все это время улыбнулась. Это был не просто росток. Это было объявление войны. Её войны.

Глава 7: Старый Страж

Они шли сквозь кошмар. Время потеряло всякий смысл. Циклы тусклого фиолетового света сменялись непроглядной тьмой, но Андрей и Лита давно перестали считать их за дни. Их путешествие превратилось в монотонное, изматывающее паломничество по кладбищу миров. Они карабкались по горам, сложенным из остановившихся, заржавевших часов, чьи стрелки показывали время гибели своих вселенных. Пересекали высохшие реки, где вместо песка под ногами хрустели кристаллизованные слезы.

Лита вела их. Её древние инстинкты, отточенные тысячелетиями выживания в мирах, где реальность была лишь условностью, позволяли им двигаться. Она находила «стабильные острова» – крошечные пятачки застывшей реальности, где можно было передохнуть, не боясь, что земля под ногами превратится в рой хищных насекомых. Она учила Андрея отличать съедобные энергетические наросты от смертельных ментальных ловушек. Но она была штурманом без карты. Она знала, как выжить здесь. Но она не знала, как отсюда выбраться.

– Мы ходим кругами, – глухо сказал Андрей во время одного из привалов. Они сидели на обломке гигантской, разбитой статуи скорбящего ангела. – Ахар знает, что мы здесь. Рано или поздно он пришлет не просто гончих. Он пришлет кого-то, с кем даже ты не справишься. Нам нужен путь. Стабильный, настоящий путь в его мир.

– Пути из Междумирья не ищут, Потомок. Их либо знают, либо нет, – холодно ответила Лита, очищая свой теневой клинок от призрачной слизи после стычки с очередной тварью. – У меня нет такой карты. Ни у кого нет.

– Должен быть кто-то, – упрямо настаивал Андрей. – Это место – не просто хаос. В нем есть… структура. Я чувствую ее. Как в разрушенном здании все еще есть фундамент и несущие стены. Должен быть тот, кто знает эту структуру.

Лита на мгновение замерла. Она медленно подняла голову и посмотрела на горизонт. Там, в фиолетовой дымке, громоздилась цепь гор, непохожих на другие. Они не мерцали, не меняли форму. Они были абсолютно стабильны.

– Есть одна легенда, – прошептала она, и в ее голосе впервые прозвучало нечто похожее на суеверный страх. – Старая сказка, которую рассказывают новорожденным демонам, чтобы они не совались, куда не следует. Легенда о Хранителе Путей. Существе, которое было здесь до того, как это место стало кладбищем. О том, кто вплетен в саму ткань реальности, как нить в гобелен. Большинство считает его просто страшилкой.

– А ты? – спросил Андрей.

– А я считаю, что у нас нет другого выбора, – ответила она.

Они пошли к горам. Путь занял еще три цикла. Когда они подошли ближе, Андрей понял, что это не горы. Это была одна-единственная, гигантская, спящая фигура. Существо, размером с город, сидело, обхватив колени руками и уронив голову на грудь. Оно было сделано из серого, пористого камня, похожего на пемзу, и по его поверхности, как вены, пробегали едва светящиеся, тонкие линии, складывающиеся в узоры созвездий и галактик.

– Это он, – выдохнула Лита. – Хранитель Путей.

Они стояли у подножия гигантского каменного колена, крошечные и незначительные. Существо не дышало. Оно спало сном вечности.

– Как его разбудить? – спросил Андрей.

– Легенда гласит, что его может потревожить лишь тот, кто несет в себе искру созидания, – ответила Лита, глядя на Андрея. – В тебе течет кровь Творцов. Попробуй.

Андрей колебался. Затем он шагнул вперед и положил ладонь на холодную, шершавую поверхность камня. Он не стал призывать силу, как для боя. Он просто… позвал. Он сосредоточился на своей сути, на своей природе созидателя, и послал тихий, ментальный импульс.

Каменная фигура содрогнулась. По ее поверхности, по светящимся линиям-венам, пробежала волна света. С оглушительным скрежетом, похожим на движение тектонических плит, гигант медленно, очень медленно, начал поднимать голову. Когда он открыл глаза, это были не глаза. Это были два провала в бесконечность, заполненные звездами.

– КТО… ТРЕВОЖИТ… МОЙ… СОН? – голос Хранителя был не звуком. Он был вибрацией, которая сотрясала саму реальность, заставляя пепел под их ногами плясать.

– Мы путники, ищущие дорогу, о Великий Страж, – Лита, отбросив свою обычную дерзость, склонила голову. В присутствии этой первобытной силы даже она ощущала себя песчинкой. – Мы ищем путь в мир Ахара, Императора Тьмы.

– Ахар… – пророкотал Хранитель, и в его голосе прозвучало эхо древнего презрения. – Еще один шумный ребенок, играющий со спичками в пороховом погребе. Я видел тысячи таких. Все они заканчивают одинаково. Превращаются в пыль.

– Помоги нам, и мы ускорим этот процесс, – сказала Лита.

– Я не помогаю. Я – путь. А мои пути разорваны. Этот мир, этот хаос… он отрезал меня от Великой Паутины. Я слеп. Я не могу провести вас.

– Но ты можешь указать направление, – настаивал Андрей. – Дать нам карту.

Хранитель медленно повернул свою звездную голову к нему.

– Искра Творца… Редкий гость в этих землях. Ты просишь о многом. Плата будет высока.

– Мы заплатим, – твердо сказал Андрей.

– Мне не нужно ваше золото, ваши души или ваши клятвы, – пророкотал Страж. – Мне нужна искра. Искра, чтобы зажечь мои потухшие пути. Глубоко в Мертвой Зоне этого измерения, там, где реальность окончательно умерла и время остановилось, лежит артефакт. То, что осталось от мира, который был уничтожен не войной, а абсолютной энтропией. Ваши предки назвали бы это Сердцем Мертвого Мира. Это сгусток абсолютного нуля, кристалл вечного покоя. Принесите его мне. И я покажу вам путь.

Он указал своей гигантской, каменной рукой в сторону особенно темного и зловещего участка неба, где не было даже призрачных чертежей.

– Идите туда. Если вы вернетесь, я выполню свою часть сделки.

С этими словами его звездные глаза медленно закрылись, и он снова замер, превращаясь в гору.

Андрей и Лита переглянулись. Их короткая надежда сменилась еще более сложной, почти невыполнимой задачей.

– Сердце Мертвого Мира… – прошептала Лита. – Я слышала об этом. Это самоубийство. Мертвая Зона не просто опасна. В ней нет ничего. Ни времени, ни пространства. Ни жизни. Ни смерти.

– Значит, нам нечего бояться, – ответил Андрей, и в его голосе была новая, холодная решимость, рожденная на руинах его старой надежды. – Он дал нам цель. А значит, мы ее выполним.

Они развернулись и пошли в указанном направлении. Впереди их ждало путешествие в самое сердце небытия.

Глава 8: Сердце мертвого мира

Путь к Мертвой Зоне был не похож на их предыдущие странствия. Если раньше они шли по кладбищу миров, то теперь они шли к самой смерти, к ее эпицентру. Чем дальше они продвигались в указанном Хранителем направлении, тем тише становился мир. Исчез гул вечности. Исчезли призрачные чертежи в небе. Исчезли даже обломки и пепел.

Они оказались на границе, перед которой простиралось… ничто.

Это была не тьма и не свет. Это была абсолютная, однородная серость. Не было ни горизонта, ни земли под ногами, ни неба над головой. Пространство, лишенное всяких ориентиров. Воздух здесь не пах ничем. Он не был ни холодным, ни теплым. Он просто отсутствовал.

– Мы пришли, – прошептала Лита, и её голос, лишенный эха, прозвучал глухо и неестественно. – Мертвая Зона. Место, где вселенная окончательно умерла и забыла о том, что она когда-то существовала.

– Как мы найдем его здесь? – спросил Андрей, пытаясь сфокусировать взгляд хоть на чем-то, но глазам было не за что зацепиться.

– Мы не будем его искать, – ответила Лита, и в ее голосе впервые прозвучала неуверенность. – Мы пойдем на зов. Но здесь действуют другие законы. Ты готов?

Андрей кивнул.

– Что я должен делать?

– Доверять мне, – коротко ответила она. – Шагнешь внутрь – и это место начнет стирать тебя. Твои чувства, твои воспоминания, твою волю. Твой «якорь» здесь не сработает. Я – существо из тени, я ближе к небытию, поэтому я смогу сохранить разум дольше. Но я не могу коснуться Сердца. Его природа – абсолютный покой, энтропия. Моя – воля и действие. Прикосновение к нему для меня равносильно самоубийству. А ты… в тебе течет кровь созидателей. Ты сможешь его взять.