Глубоководный обман

Лиса Лисскина

Глубоководный обман

Глава 1

Рассвет в Сейдж-Хейвене был не временем света, а временем теней. Солнце где-то за густой пеленой тумана лишь неявно подсвечивало серую муть, превращая мир в размытую акварель. Океан, невидимый, глухо рокотал, накатывая на берег белыми клочьями пены. Воздух был густым и влажным, пах солью, водорослями и чем-то древним, затхлым.

Люк Эванс бежал по мокрому песку, и каждый его вдох обжигал легкие. Он бежал не для бодрости, а чтобы убежать. От мыслей. От воспоминаний, которые накатывали в тишине его нового, слишком тихого дома. От лица бывшего напарника, полного немого укора. От собственного отражения в зеркале, которое без устали спрашивало: «А ты уверен?»

Его кроссовки вязли в песке, отбрасывая комья. Он был здесь чужим, пришельцем в этом спящем царстве тумана, и его ритм, отточенный на асфальте мегаполиса, здесь сбивался, спотыкался о первобытное спокойствие природы.

Он замедлил шаг, упираясь руками в колени, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось где-то в горле. Он поднял голову и взглянул на океан. И тут его взгляд зацепился за что-то тёмное у кромки воды, у подножия Одинокого Утёса – массивного, покрытого птичьим помётом исполина, молчаливого стража этого берега.

Сначала он подумал на выброшенное бревно. Или на тюленя. Но форма была слишком… правильной. Слишком человеческой.

Люк медленно, чувствуя, как по спине бегут мурашки, приблизился. С каждым шагом детали проступали четче. Тёмный прорезиненный комбинезон. Седая, растрёпанная голова. Бледная, восковая кожа.

Это было тело. Мужчины, лет шестидесяти. Его волны нежно качали, словно убаюкивая, цепляя за песок крючками пальцев.

Люк заставил себя сделать ещё шаг. Его профессиональное чутьё, задавленное месяцами бездействия, проснулось мгновенно, болезненно остро. Он осмотрел тело, не прикасаясь к нему. Ни следов борьбы, ни видимых ран. Лишь водоросли, опутавшие ноги.

И тут он её увидел.

Прямо на груди, над сердцем, на мокрой ткани комбинезона был вырезан символ. Не царапина, не случайный надрыв. Аккуратный, почти ювелирный рисунок. Переплетённые верёвки, образующие сложный морской узел, а в его центре – якорь с зияющей трещиной посередине.

Люк отшатнулся, как от удара током. Кровь ударила в виски. Его рука инстинктивно рванулась к кобуре у бедра, но он был в спортивных штанах и майке. Без оружия. Без защиты.

Он резко огляделся. Пляж был пуст. Только чайки, кричащие в тумане, были свидетелями. Давление тишины стало почти физическим. Он нащупал в кармане телефон. На экране – предательский крестик. «Нет службы». Как всегда в этом проклятом месте, когда это было нужно больше всего.

«Чёрт», – прошептал он, и его голос поглотил рокот прибоя.

Он был шерифом. Пусть и новым, пусть и нежеланным. Долг был железным прутом в его спине. Он развернулся и побежал обратно, к своему дому на окраине, ноги тяжелели с каждым шагом, будто песок превратился в смолу.

И пока он бежал, в голове стучал один и тот же вопрос. Он знал этот символ. Видел его. В своём кабинете, в здании шерифского участка, на пожелтевшей морской карте Сейдж-Хейвена позапрошлого века, висевшей на стене. В углу карты была та же эмблема – треснувший якорь в морском узле. Он тогда спросил у своего заместителя, Бена Картера, что это значит. Тот лишь пожал плечами, сказал: «Старый символ города, кажется. Никто уже не помнит».

Теперь Люк вспомнил. И от этого стало ещё холоднее.

Добежав до дома, он, запыхавшийся, схватил стационарный телефон – единственная нить с внешним миром, которую город милостиво ему оставил. Набрал номер участка.

– Шерифат Сейдж-Хейвена, Бен Картер, – раздался спокойный, неторопливый голос.

– Бен, это Люк, – выдохнул он. – На пляже, у Одинокого Утёса. Мёртвое тело. Мужчина, пожилой. Похож на Элайджиаса Кроу.

На той стороне повисла тишина. Слишком долгая.

– Бен? Ты меня слышишь?

– Элайджиас? – голос заместителя потерял свою размеренность, в нём появилась трещина. – Вы… вы уверены?

– Да. И, Бен… на нём есть метка. Символ. Якорь с трещиной. И узел.

На этот раз тишина была оглушительной. Люку даже показалось, что он слышит, как за окном его дома проносится чья-то тень.

– Я выезжаю, – наконец сказал Бен, и его слова прозвучали как приговор. – Не трогайте ничего, шериф. Ничего. Я буду через пятнадцать минут.

Люк положил трубку. Его рука дрожала. Он подошёл к окну и посмотрел на просыпающийся город. На крыши домов, выстроившихся вдоль единственной главной улицы. На мачты рыбацких лодок в гавани. Всё это казалось теперь не идиллией, а бутафорией, декорацией, скрывающей нечто гнилое.

Он снова вышел на улицу и медленно, чувствуя тяжесть каждого шага, пошёл обратно к пляжу. Он должен был вернуться к телу. Охранять место преступления. Быть шерифом.

Тело лежало там же, где и было, подвывая океану в такт волнам. Люк остановился в нескольких метрах, скрестив руки на груди, пытаясь согреться. Туман не рассеивался, он лишь сгущался, затягивая город в свои объятия.

Он смотрел на мёртвого Элайджиаса Кроу и на этот зловещий символ, и понимал – это не случайность. Это было сообщение. Предупреждение. Начало.

И он, Люк Эванс, беглец из другого мира, случайно оказался в эпицентре. Тишина Сейдж-Хейвена была обманчива. Под ней скрывался ропот старых ран, невысказанных слов и тёмных секретов. И первая кровь была пролита.

Глава 2

Бен Картер прибыл не один. С ним была угловатая женщина в форменной рубашке – Дженна Уилкс, единственный криминалист-дознаватель на весь округ, которая приезжала из соседнего города по вызовам. За ними плелся доктор Эрнест Фолкнер, местный терапевт, выполнявший обязанности коронера по необходимости.

Люк стоял в стороне, пока они оцепляли место жёлтой лентой, которая ярким инородным пятном выделялась на фоне серого пейзажа. Бен работал молча, ссутулившись, его обычно добродушное лицо было окаменелым. Он избегал смотреть на символ на груди погибшего.

Дженна, напротив, была воплощением эффективности. Щёлкала фотоаппаратом, замеряла, заносила данные в планшет. Её лицо ничего не выражало.

– Насильственной смертью это не пахнет, – громко, перекрывая шум прибоя, заявил доктор Фолкнер, вставая с колен. Он вытер руки о платок. – Воды в лёгких достаточно. Утопление. Переохлаждение. Элайджиасу было за семьдесят, сердце могло остановиться в любой момент.

– А это? – Люк шагнул вперёд и указал на символ. – Вы называете это естественными причинами?

Фолкнер покосился на Бена, потом на Люка. Его взгляд стал колючим.

–Шрам. Старый шрам. В воде кожа деформируется, шериф. Вы же городской, не знаете таких вещей.

– Это не шрам, – твёрдо сказал Люк. – Края свежие. Это сделано недавно. Посмотрите внимательнее.

Напряжение натянулось между ними, как струна. Бен Картер тяжело вздохнул.

– Доктор, будьте добры, – тихо сказал он. – Осмотрите ещё раз.

Фолкнер нахмурился, но снова наклонился к телу. На этот раз он надел очки и изучал символ дольше.

– Возможно… порезы, – нехотя признал он. – Но сделаны посмертно. Течение, скалы, ракушки… Всё возможно. Рыбаки часто о них трутся.

– И течение столь изобретательно? – не отступал Люк. – Создаёт сложные геральдические символы?

– Люк, – Бен положил руку ему на плечо. Жест должен был быть успокаивающим, но пальцы впились с такой силой, что это было похоже на предупреждение. – Давай не будем делать поспешных выводов. Элайджиас был стар. Он мог упасть за борт, его могло прибить к скалам. Это трагедия, но… такое случается.

Люк посмотрел на Бена, потом на безучастное лицо Фолкнера, на сосредоточенную Дженну. Он понимал. Они хотели закрыть дело. Списать на несчастный случай. Похоронить Элайджиаса Кроу вместе с его тайнами.

– Я оформляю это как подозрительную смерть, – чётко заявил Люк, отстраняясь от Бена. – До выяснения всех обстоятельств. Дженна, вам понадобится полный фотоотчёт. Доктор, я ожидаю подробный отчёт о всех повреждениях на теле, включая эти «порезы». И я хочу видеть результаты токсикологии.

Фолкнер фыркнул. Бен побледнел.

– Люк, токсикология? Это займёт недели и будет стоить округу…

– Я шериф этого округа, – перебил его Люк. Его голос прозвучал как хлопок бича. Впервые за долгие месяцы он почувствовал не призрачную вину, а холодную уверенность. – И я говорю, что это делается именно так.

Он развернулся и пошёл по направлению к городу, оставив их втроём у тела. Спиной он чувствовал их тяжёлые взгляды.

––

Здание шерифского участка было маленьким и уютным, как всё в Сейдж-Хейвене. Две камеры, приёмная и кабинет шерифа. Люк заперся у себя, достав ту самую старую карту. Он нашёл её в нижнем ящике стола, когда только въехал. Тогда она показалась ему просто диковинкой.

Теперь он изучал её с лупой. Качество печати было плохим, но символ в углу – тот самый, треснувший якорь в узле – был отчётливо виден. Под ним угадывались стёршиеся буквы: «…верных сыновей Гавани».

«Верных сыновей Гавани». Что это означало? Тайное общество? Гильдия рыбаков? Бренд какого-нибудь старого виски?

Он запустил поиск в компьютере. Архивы округа были скудны. Никаких упоминаний о «Сыновьях Гавани». Никаких криминальных дел, связанных с этим символом. Как будто его стёрли из истории.

В приёмной послышались шаги. Дверь открылась без стука. Вошёл Бен Картер. Его лицо было мрачным.

– Зачем ты это делаешь, Люк? – спросил он без предисловий. – Элайджиас был хорошим человеком. Старым и чудаковатым, но хорошим. Его семья не заслуживает этого цирка.

– Какой семьи? – Люк отложил лупу. – У него есть кто-то?

– Внучка. Алиша. Ей лет двадцать. Она живёт на другом конце города. Она и так сломлена. А ты хочешь раздуть историю с каким-то ритуальным убийством.

– Я не хочу ничего раздувать, Бен. Я хочу установить причину смерти. Если это несчастный случай, я закрою дело. Но те порезы… ты сам их видел.

– Я видел старого человека, который умер в море! – Бен ударил кулаком по косяку двери. Весь его показной спокойствие испарился. – Мы не Нью-Йорк, Люк! У нас здесь свои правила. Ты не можешь приезжать сюда со своими городкими закидонами и всё ломать!

Люк медленно встал. Он был выше Бена, и сейчас эта разница ощущалась физически.

– Мои «закидоны» – это закон, Бен. И я здесь для того, чтобы его соблюдать. Вне зависимости от твоих «правил».

Они стояли друг напротив друга, два шерифа – один новый, изгой, другой – свой, укоренённый. Воздух трещал от ненависти.

– Хорошо, – прошипел Бен, отступая к двери. – Играй в своего героя. Но не говори потом, что я тебя не предупреждал. В этом городе некоторые вещи лучше оставлять под водой.

Он вышел, хлопнув дверью.

Люк снова сел за стол. Руки у него слегка дрожали. Он был прав. Он чувствовал это костями. Бен что-то скрывал. И этот символ был ключом.

Он взял ключи от служебного внедорожника. Если он не мог найти ответы в архивах, он найдёт их на месте. Ему нужно было осмотреть лодку Элайджиаса.

––

Рыбацкая гавань Сейдж-Хейвена была сердцем города. Десятки лодок, от ветхих деревянных баркасов до современных пластиковых катеров, покачивались на воде. Воздух был густ от запаха рыбы, солярки и смолы.

Лодка Элайджиаса, «Морская душа», была одной из самых старых. Небольшой, потрёпанный штормами бот с облупившейся краской. Люк надел перчатки и поднялся на борт.

Каюта была тесной и захламлённой. Везде лежали снасти, пустые банки из-под кофе, смятые рыболовные журналы. Ничего необычного. Ни следов борьбы, ни намёка на то, что здесь побывал кто-то чужой.

Люк открыл небольшой ящик для инструментов у штурвала. Там лежали гаечные ключи, отвёртки, мотки верёвки. И маленький, заточённый нож с костяной ручкой. Лезвие было идеально чистым.

Слишком чистым.

Люк поднёс нож к свету. На клинке не было ни пятнышка ржавчины, ни следа рыбьей чешуи. Как будто его только что заточили и вытерли. Или как будто им что-то резали, а потом тщательно вымыли.

Он положил нож в доказательственный пакет. Его взгляд упал на штурвал. На деревянной рукоятки, почти незаметно, был выцарапан тот самый символ. Треснувший якорь. Меньше сантиметра в диаметре. Свежая царапина, светлая древесина проглядывала из-под тёмного лака.

Кто-то оставил здесь свою подпись.

Люк обернулся. На причале, в сотне метров от него, стояла женщина. Молодая, в простой куртке, с тёмными волосами, развевающимися на ветру. Она смотрела прямо на него. Её лицо было бледным, а в глазах стоял немой ужас.

Это была Алиша, внучка Элайджиаса.

Она увидела, что он заметил её, резко развернулась и почти побежала прочь, растворившись между рыбацкими сараями.

Люк не стал её преследовать. Он понимал. Она что-то знала. И боялась. Так же, как боялся Бен Картер. Так же, как, похоже, боялся весь этот «тихий» город.

Он посмотрел на пакет с ножом в своей руке, потом на удаляющуюся фигуру девушки. Первая ниточка была найдена. И он чувствовал, что потянув за неё, он обрушит всю эту хлипкую конструкцию под названием Сейдж-Хейвен.

Он ступил на причал и направился к своему внедорожнику. Туман начинал рассеиваться, но над городом сгущались тучи другого рода – тучи лжи и страха. Игра началась.

Глава 3

Возвращаясь в участок, Люк чувствовал себя так, будто вёз в машине не доказательство, а живую гремучую змею. Чистый нож и символ на штурвале. Это не было несчастным случаем. Это было убийство. Тщательно спланированное и ритуально оформленное.

Он запер нож в сейфе, составил протокол осмотра лодки, стараясь быть максимально точным. Каждое слово давалось с трудом. Он понимал – любая запись, любое действие теперь будут тщательно изучены. Он был под прицелом.

Мысль о Алише не давала ему покоя. Её испуганное лицо, её побег. Она не просто горевала. Она знала что-то, что заставляло её бояться. Он должен был поговорить с ней. Но как? Если он приедет к ней официально, как шериф, это может напугать её ещё больше или предупредить тех, кто за ней наблюдает.

Решение пришло само, когда он листал дело Элайджиаса, составленное Беном. В графе «ближайшие родственники» стояло: «Алиша Кроу, внучка. Адрес: Хемлок-стрит, 17». И ниже, мелким почерком Бена: «Работает в кафе «Причал» с 15:00 до 21:00».

Кафе «Причал» было единственным местом в городе, где подавали съедобный кофе. Это был нейтральная территория.

––

В три часа дня Люк вошёл в кафе. Небольшое помещение с видом на гавань, деревянные столы, запах свежей выпечки и молотого кофе. За стойкой стояла она. Та самая девушка. Алиша. Высокая, хрупкая, с большими серыми глазами, которые сейчас были опухшими от слёз, но полными решимости. Она разливала кофе, и руки её не дрожали.

Люк выбрал столик в углу, спиной к стене, откуда мог видеть и вход, и всю залу. Он подождал, пока первая волна посетителей схлынет, и подошёл к стойке.

– Кофе «американо», пожалуйста, – сказал он тихо.

Алиша кивнула, не глядя на него, и принялась за работу. Когда она поставила перед ним кружку, их взгляды встретились. На её лице на секунду мелькнул чистый, животный ужас. Она узнала его.

– Мне… тоже жаль, – тихо сказал Люк, кладя деньги на стойку. – Ваш дед, говорят, был хорошим человеком.

– Говорят, – её голос был едва слышен. Она отвернулась, делая вид, что вытирает стойку.

– Алиша, – он произнёс её имя так же тихо. – Я видел тебя сегодня у лодки. Я хочу помочь.

– Мне не нужна ваша помощь, шериф, – она бросила на него быстрый взгляд, полный немого предупреждения. – Всё уже ясно. Дед утонул. Это был несчастный случай.

– Я так не думаю. И ты тоже.

Она замолчала, сжимая тряпку в белых костяшках пальцев.

– На его лодке… – начал Люк, но она резко перебила его.

– Ничего не трогайте! – её шёпот стал резким, почти шипящим. – Вы не понимаете. Оставьте это. Пожалуйста. Просто… оставьте.

Из-за двери кухни вышел повар. Алиша мгновенно превратилась обратно в собранную бариста, улыбнулась клиенту, вошедшему в кафе. Но Люк видел – её виски покрылись мелкими каплями пота.

Он понял, что больше ничего не добьётся. Он взял свою кружку и вернулся за столик. Он пил кофе, наблюдая за ней. Она работала быстро, эффективно, но её взгляд постоянно скользил по окнам, по дверям, как будто она ждала кого-то. Или боялась.

Через полчаса он собрался уходить. Подойдя к стойке, чтобы оставить чаевые, он незаметно положил рядом с кружкой свою визитку. На обороте он написал свой личный номер мобильного.

– На случай, если передумаешь, – сказал он так тихо, что это было почти движением губ. – Или если почувствуешь, что тебе угрожают.

Она ничего не ответила, просто смахнула визитку в карман своего фартука, не глядя на него.

––

Выйдя на улицу, Люк почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он огляделся. Гавань жила своей обычной жизнью. Рыбаки чинили сети, туристы фотографировались. Но теперь ему везде чудились скрытые взгляды. Бен Картер, который, разговаривая с владельцем верфи, на секунду прервался и посмотрел прямо на него. Доктор Фолкнер, выходивший из аптеки, кивнул ему с холодной вежливостью.

Он был чужим. И все знали, что он копает не в ту сторону.

Вернувшись в участок, он обнаружил на своём столе новую папку. Верхняя часть была чистой, без пометок. Он открыл её. Внутри лежала распечатка старой газетной статьи. Пожелтевшая бумага, датированная тридцать лет назад.

«ТРАГЕДИЯ У ОДИНОКОГО УТЁСА: ГРУЗОВОЕ СУДНО «АРИАДНА» ПОТЕРЯНО СО ВСЕМ ЭКИПАЖЕМ»